Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 12. Бестия из «Красной газеты» и другие





 

17 марта 1925 года совещание представителей подотделов печати зиновьевского Ленгубкома партии решило:«.. В развитие постановления Оргбюро ЦК РКП(б) о массовой печати, принять за правило, что издавать стенгазету могут…». И далее следует перечень: партячейка, фабзавком, ячейка РЛ КСМ и пр. Как видим, «стенать» дозволялось лишь под присмотром идеологического ока. Появились тысячи самодеятельных «изданий». К примеру, в здешнем ГПУ — «Москит», на табачной фабрике им. Троцкого — «Факел», в типографии им. Володарского — «Шило». Грозный циркуляр (№ 3521 от 7/Х-1925), адресованный местным цензурным отделениям, гласил: «Главлит подтверждает к исполнению обязательность присылки в Главлит точного списка… стенгазет, функционирующих в пределах вашей губернии». Коллегия ленинградского Гублита 13 марта 1926 года предписала: «Расклейка стенгазет по предприятию разрешается лишь при наличии визы Гублита»[121]. Примерно в то же время та же карательная служба постановила: «Провести срочную регистрацию стенных газет в обычном порядке по особо разработанным аспектам». Предписание цензуры равнялось военному приказу. Всегда начеку были ленинградский Политконтроль ГПУ (начальник С. Новик), Гублит (заведующий И. Острецов), Агитотдел губернского комитета РКП(б) — ВКП(б) (заместитель заведующего Я. Елькович). Бдительно охраняли жестокую идеологическую систему специальные политредакторы, уполномоченные и прочие дозорные партии. Например, цензуру «Красной газеты» осуществлял С. М. Рымшан,[122]«Новой вечерней газеты» — И. И. Тютиков, Корыхалов, Лениздата — Адонц. За различного рода нарушения инструкций и промахи контролеры печати подвергались суду.



Представлять, что газетчики при освещении смерти Есенина могли позволить себе «самодеятельность», — наивно. Кончины видных личностей СССР, как правило, сопровождались циркулярами, запрещавшими личные взгляды журналистов. Это подтверждает следующая бумага:

 

«Циркулярно. Совершенно секретно.

Всем уполномоченным Гублита.

Ленинградский Гублит предлагает всем уполномоченным впредь до особого распоряжения без согласования с Гублитом не допускать опубликования в печати материалов об обстоятельствах смерти т. Дзержинского, кроме правительственных сообщений, телеграмм ТАССа и перепечаток с московских газет " Известия" и " Правда".



Зав. Гублитом Сарычев [123]

Врид секретаря Петров.

21/VII-1926 г.»

 

Не исключено, были соответствующие циркуляры (письменные или устные) и в связи со смертью Есенина. Такой информацией могли располагать глава Ленинградской цензуры в интересующий нас период Иван Андреевич Острецов и секретарь Анатолий Матвеевич Карпов (Ревич). Последний жил в «чекистском» доме (ул. Комиссаровская, 7/15) в квартире № 5, а рядом, напомним, в 8-й, располагался таинственный (пока!) П. П. Петров. Его житейское соседство с Карповым (тоже по сути чекистом) уже само по себе показательно.

… Однако мы не забыли о Елизавете Алексеевне Устиновой. Наоборот, отступление о карающей деснице — цензуре лишь приблизило к ней. Долгие и утомительные поиски ее следов привели к поистине сенсационному результату: оказалось, роль Устиновой выполняла ответственный секретарь вечерней «Красной газеты» Анна Яковлевна Рубинштейн (1892–1937). Вначале разоблачим эту уголовно-политическую авантюристку, а затем представим ее.

В контрольно-финансовом списке работников «Англетера» за октябрь 1924 года (здесь тогда располагались иностранцы) значатся десять человек (сапожник Густав Ильвер, портной Самуил Серман, коридорный Антон Паученок и др.).[124]Одиннадцатой по счету домоуправ Матвей Лисин карандашом вписал: «Кв. № 114. Рубинштейн Ели-зав. Алек., членов семьи — 2, комнат — 2. Торг. москательн. товар. — Садовая, 83, торг. патент 3-го разряда. Полугодовая плата за кв-ру — 450 р.».[125]



Само по себе странно появление какой-то торговки в ведомственном отеле, за которым присматривало «Бюро по обслуживанию иностранцев в Ленинграде» НАРКИДа (кроме Е. А. Рубинштейн, двенадцатой вписана владелица сапожной мастерской Ц. 3. Рывкина,[126]в других — советских жильцов нет).

Что могла делать хозяйка магазина москательных товаров среди иностранцев? Забегая вперед, предположим: выполняла какое-то секретно-оперативное задание (она, хотя и не свободно, говорила по-английски).

Однако оставим гипотезы и «проследуем» в лавку к Рубинштейн, то есть найдем соответствующую ревизорскую книгу. Наконец она у нас в руках. Открываем, читаем: действительно, «красочный магазин» (так в тексте), да, хозяйничает в нем Рубинштейн, но… Надежда Николаевна. Какого-либо автографа и особых пометок нет. Что ж, сочтем недоразумение небрежностью канцеляриста.

Сюжет не дает покоя. Ищем так называемые отрезки патентов на право торговли (не забудем: время нэ-па!). Сохранились![127]Москательная лавка открыта в 1922 году, адрес тот же — Садовая, 83. Торговое предприятие действует в системе фирмы «Бовер». Все в порядке: оплата патента, даты квитанции… — вплоть до 1929 года. Но — опять сюрприз! Здесь владелица именуется Рубинштейн Елизаветой Александровной (ранее именовалась Надеждой Николаевной). Что за метаморфоза? Адрес и прочее совпадают, а имя-отчество — нет.

Внимательно читаем «отрезки патентов». Новость: муж хозяйки магазина, ее помощник, — Рубинштейн Борис Вениаминович (однофамилец?) Упомянут в 1923 году и позже.

Привлекла наше внимание случайно попавшая на глаза бумажка, гласившая, что некий Яков Соломонович Рубинштейн торгует (1923–1928) канцелярскими и табачными изделиями по Советскому переулку, 21/28. Не отец ли «нашей» Анны Яковлевны? Похоже. Она писала, что батюшка ее занимался торговлей, но потом, увы, психически заболел и кончил свои дни в богадельне.[128]Так и есть, указаны данные этого купца и грустного заведения, где он пребывает: поселок Шувалово (Ивановская ул.,д. 6,кв. 2). Еще одно доказательство, что не Надежда Николаевна и не Елизавета Александровна, а Анна Яковлевна Рубинштейн числилась в 1914 году в «Англетере».

Именно числилась, так как ее действительный адрес проживания — на тот же октябрь 1924 года — рядом с «Англетером», в гостинице «Астория», все также пышно, по-советски именуемой тогда «1-й Дом Советов». Контрольно-финансовый журнал четко фиксирует под 81-м номером: А. Я. Рубинштейн живет в квартире № 128,[129]работает на Фонтанке, 27 (адрес «Красной газеты»), имеет дочь и присматривающую за ней няню, Анну Михайловну, обитающую здесь же. Красногазетчица наверняка знала В. М. Назарова, до службы комендантом «Англетера» работавшего ответственным дежурным 1 — го Дома Советов. По соседству с «нашей» журналисткой, в квартире № 126, поселилась Елизавета Ивановна Кингисепп, жена известного эстонского революционного деятеля.

Правильно, ответственному секретарю известной на всю страну газеты по чину жить в привилегированной советской гостинице. В ней отдыхают от прошлых революционных бурь тесть Сталина — С. Я. Аллилуев (№ 215/216), партийно-чекистские деятели В. Л. Макашев (№ 226/227), И. П. Петерс (№ 230/231), В. М. Примаков (№ 252), редактор-куратор «Красной газеты» М. И. Лисовский (№ 233) и многие другие.[130]

Любопытен Павел Иванович Кушников (№ 303), служивший в Смольном, — не родственник ли Е. В. Кушникова, таинственно исчезнувшего в декабре 1925 года из 130-го номера «Англетера», в который «поселили» журналиста Г. Ф. Устинова? Проследим за так называемой женой последнего товарища.

Просматривая справочник «Весь Ленинград — 1924», мы наткнулись на любопытную информацию: в доме № 30 по улице Некрасова (Бассейной) имела прачечную Анна Яковлевна… Устинова.

Разумеется, этим сообщением мы заинтересовались. «Отправляемся» по указанному адресу, то есть опять-таки разыскиваем ревизорско-финансовые документы (форма № 1). За 1924 год не сохранились, но за 1926-й целехоньки. Да, есть такая прачечная, открыта в октябре 1925 года. Три комнаты, 11,95 сажени, патент № 277 первого разряда. Кажется, нужной нам зацепки нет: бесстрастная информация — не более. Но внимательно вглядываемся в автограф владелицы прачечной и видим: наша «знакомая» А. Я. Рубинштейн. Как она ни пыталась законспирироваться, почерк ее выдал. Сравниваем подписи в различных документах и убеждаемся — она! Конечно, нужна профессиональная графологическая экспертиза, но и визуального взгляда достаточно, чтобы убедиться: любительница чистого белья и ответственный секретарь «Красной газеты» — одно и то же лицо. Мы с этой конспираторшей уже давно «знакомы», ее автографы веером лежат на нашем столе,[131]ошибки быть не может. Зная, что сия фурия в 1936 году была арестована НКВД за принадлежность к троцкистско-зиновьевской подпольной организации с пометкой «террористическая деятельность»,[132]мы не удивились ее нелегальщине. Если добавить, что на улице Некрасова, 29, рядышком с прачечной, жил сексот Вольф Эрлих,[133]а в доме № 31 —уборщица-горничная 5-го номера «Англетера» и по совместительству стукачка Варвара Владимировна Васильева, нэпмановский адрес А. Я. Рубинштейн вряд ли случаен. Очень удобно: и тот и другая всегда под рукой.

Ограничимся вышеприведенным «следствием», хотя его известные нам лабиринты намного разветвленнее.

После сказанного резонно привести доказательства контактов А. Я. Рубинштейн с покрывателями убийства Есенина. Их более чем достаточно.

Познакомившись с биографией этой сатаны в юбке (одну из ее биографий мы приводили в журнале «Наш современник», 1995, № 12), обратимся к другому ее собственному жизнеописанию (автограф), написанному в начале 30-х годов в качестве приложения к заявлению в Ленинградский областной комитет ВКП(б) о приеме в Коммунистическую академию на отделение истории Коминтерна (не поздновато ли в сорок с лишним лет!). Приводимый вариант в определенной степени даже предпочтительней ранее обнародованного документа.

«Родилась в 1892 году в гор. Ревеле. Отец был мещанином, из торговцев. Когда мне исполнилось лет шесть, он перестал торговать (очевидно, разорился), стал служить приказчиком. В связи с психическим заболеванием бросил службу и с тех пор жил на иждивении родственников и детей (отец умер). Мать — домашняя хозяйка. Я начала работать с 15 лет. Учась в гимназии, стала давать частные уроки и уроками жила до 1915 года. В 1915 году стала служить машинисткой. В 1916 году поступила в Женский медицинский институт, откуда ушла осенью в 1917 году в связи с партийной работой.

Участие в революционной деятельности начала принимать примерно с 1909 года, когда работала в нелегальных кружках. В 1916 г. работала немного в пролетарском Красном Кресте, а в мае 1917 году вступила в партию РСДРП(б). Работала сначала в институте, а потом в Военной организации партии (в редакции "Солдатской правды" и "Деревенской бедноте"). При слиянии этих газет с газетой Московской военной организации "Деревенская правда" стала работать в газете " Беднота".

В 1919 году уехала на фронт в 3 — ю армию, где работала членом редакционной коллегии газеты "Красный набат".[134]

В 1919 году приехала в Петроград и работала до осени 1920 года в военной комиссии начальником Политпросвет — отдела Губоно. С 1921 по 1922 годы, т. е. полтора года, работала ответственным секретарем агитотдела губкома партии.

С 1922 по 1925 годы — в редакции "Русская газета" (зачеркнуто А Я. Рубинштейн. — В. К.) "Красной газеты" — ответственным секретарем.[135]С 1925-го по 1926-й год (1 год и 3 месяца) — в издательстве "Прибой". С 1926-го по 1927-й год в Лениздате зав. агитпроп[овской] литературой. В 1927 году перешла на [профсоюзную работу отв[етственным] секции работников печати. Потом (в 1928 году) заведовала курсами подготовки пропагандистов, а с 1928 года работала в Доме просвещения заведующей] учебной частью.[136]

Партийная работа: в 3-й армии, была сначала членом бюро коллектива, потом ответственным секретарем коллектива штаба.

В ПУОКРе[137]— членом бюро коллектива. Начиная с 1921 года прикреплялась к заводским коллективам, где веду пропагандистскую работу. В 1928 году перешла в коллектив школы профдвижения, где веду пропагандистскую работу.

Зимой 1929 года была выделена районной Контрольной комиссией председателем комиссии по чистке рядов ВКП(б), проводила чистку в коллективе ЛИИПСа.

Анна Яковлевна Рубинштейн. Член ВКП(б) с 1917 г., май. П/б № 0142781.

Центральный городской район»[138]

«Автобиография» (в ней есть неточности) достаточно красноречива. Перед нами женщина, одержимая коммунистической идеей и жаждой власти. Нет необходимости подробно комментировать ее «анкету». Попытаемся лучше выделить те узловые места ее карьеры (она, как видим, шла на спад), которые косвенным образом имеют отношение к Есенину.

Она указывает, что работала (ее навязчиво-любимое словечко) в «Бедноте». Уточняем: с августа 1918 года по март 1919-го. Если знать, что главным ее редактором в ту пору был лютый ненавистник Есенина — Лев Сосновский, можно догадаться, откуда пошла ее неприязнь к поэту.

Служба в Политотделе 3-й армии (Урал), очевидно, сблизила ее с организаторами убийства Николая II, Шаей Голощекиным, Георгием Сафаровым (Вольдиным) и прочими революционными деятелями, позже прямо или косвенно игравшими первостепенную роль в Ленинграде. Агитотдельская и политпросветская деятельность связывает ее имя со многими фамилиями, замешанными в «деле Есенина» (К. Г. Аршавский (Сыркин), Г. Е. Горбачев, Я. Р. Елькович и др.). В «Красную газету» тянется еще больше нитей лжи вокруг освещения гибели поэта (В. В. Князев, П. П. Петров, И. И. Садофьев, В. И. Эрлих, С. П. Гарин-Гарфильд и др.).

Близкое знакомство красногазетчицы с Устиновым — само собой разумеющееся. Закат политической биографии А. Я. Рубинштейн тоже понятен. После XIV съезда РКП(б), в январе 1926 года, главным редактором «Красной газеты» становится друг Есенина, Петр Чагин, — он-то и выпроваживает фурию из редакции.

Пригревает ее в Лениздате Илья Ионов, один из главных радетелей троцкистов-пораженцев. А в этом издательстве, как мы помним, собралась большая компания литераторов, бросавших камни в живого и мертвого Есенина.

Временно А. Я. Рубинштейн получила передышку от собственного интриганства в издательстве «Прибой», где работал Лазарь Берман, давний чекистский осведомитель и завистник поэта. В дальнейшем мы обозначим и другие контакты-следы Рубинштейн, ведущие в «Англетер» в конце декабря 1925 года.

Один из наших оппонентов представил в печати справку (частная коллекция) о действительной жене Г. Ф. Устинова, Елизавете Алексеевне: родилась в 1897 году в Твери, с 1921 года — секретарь секции беллетристики и поэзии Наркомпроса и т. д. Полемист тем самым попытался оспорить нашу точку зрения. Но даже если так оно и есть — нет предмета для дискуссии. Законная, а не какая-либо жена и должна была фигурировать в качестве «тети Лизы» (правда, она на два года моложе Есенина) V- ведь журналист Устинов был достаточно известной тогда личностью, и какая-либо «подмена» исключалась.

Другое дело — находились ли мужи жена в декабре 1925 года в Ленинграде? Повторяем, в списке жильцов «Англетера» их нет, фактически никто из мемуаристов перед есенинской трагедией и после их там не видел и не упоминает. Разве это не странно?

Когда нам станет известна судьба супруги (если не ошибаемся — первой) Г. Ф. Устинова, спор можно продолжить.

В 1932 году Устинова, как уже выше говорилось, нашли в петле в собственной квартире. А куда делась его подруга жизни? Она, можно думать, знала хотя бы в известной мере тайную сторону биографии своего спутника жизни и возражать против использования в грязной кампании его и своего имени не посмела бы.

Тем более для облегчения души Елизаветы Алексеевны могла быть придумана какая-нибудь благовидная «легенда» (к примеру: Есенина убили в кабацкой драке, очень жаль, но Сталин и его соратники поднимут шум на XIV съезде РКП(б), свалят нечаянную гибель замечательного поэта на «левую оппозицию» в Ленинграде — хорошо бы этого избежать; или: уличенный в бегстве за границу и в связях с английскими шпионами,[139]Есенин покончил самоубийством, но не представлять же его, психически больного (лежал в больнице), но талантливого человека, отщепенцем, не лучше ли для его посмертной славы и репутации скрыть постыдный факт). Такие тонкости вряд ли возникали. В кругу первых лиц Советской России, с которыми общался Г. Ф. Устинов, неукоснительно работал принцип железной партийной дисциплины, приказ «надо» не обсуждался. Он и сам, отдав свое имя на историческое поругание, мог не знать всей правды.

 

 

С. А. Есенин. Лето 1925 г.

 

Сергей Есенин, 20-е гг

 

Надежда Вольпин

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.