НЕИЗВЕСТНОЕ ТЕМНОЕ ПРОСТРАНСТВО

На верхнем конце восходящего коридора я вышел из него в другое замечательное помещение пирамиды, самого знаменитого архитектурного произведения, уцелевшего от Древнего Царства, — Большую галерею. Поднимаясь вверх под тем же знаменитым углом 26 ° и почти исчезая во мраке, ее просторный свод производит ошеломляющее впе­чатление.

Я не собирался сразу подниматься по Большой галерее. От ее начала в южном направлении ответвляется длинный (около 40 метров) горизонтальный проход высотой 1,14 мет­ра, который ведет в камеру царицы. Мне хотелось снова посетить эту комнату, чьей совершенной красотой я восхи­щался с тех пор, как познакомился с Великой пирамидой несколько лет тому назад. Однако сегодня, к моему раздра­жению, проход был перекрыт недалеко от начала.

Причиной этого, о чем я не знал в тот момент, была работа, которую проводил немецкий инженер-робототехник Рудольф Гантенбринк; в это самое время он старательно вел своего робота стоимостью 250 тысяч долларов по узкой южной шахте камеры царицы. Нанятый Египетской орга­низацией древностей, чтобы улучшить вентиляцию Вели­кой пирамиды, он уже успешно опробовал свое ультрасов­ременное оборудование, очистив от мусора узкую южную шахту камеры царя; по мнению египтологов, эта шахта была предназначена в основном для вентиляции, в связи с чем Гантенбринк установил в ее входе электро вентилятор. В начале марта 1993 года он переключил свое внимание на камеру царицы, используя Упуат, миниатюрную камеру-робота с дистанционным управлением, чтобы обследовать южную шахту этой камеры. 22 марта камера показала, что в 60 метрах от начала круто поднимающейся (под углом 39,5 °) шахты, имеющей высоту всего 20 сантиметров и ширину

23, ее стенки и пол внезапно стали гладкими, и Упуат вполз в проход из высококачественного известняка из Туры, ко­торый обычно используется для облицовки ритуальных по­мещений типа часовен и гробниц. Уже это само по себе было достаточно интригующим, но в конце этого коридора, ведущего, по-видимому, в какую-то камеру, замурованную глубоко внутри каменной кладки, оказалась массивная дверь из известняка с металлическими деталями...

Уже давно было известно, что ни южная шахта, ни ее аналог в северной стене камеры не имеют выхода на повер­хность пирамиды. Кроме того, и столь же необъяснимо, ни та, ни другая не имели выхода и со второго конца. По какой-то причине строители оставили нетронутыми после­дние 13 сантиметров блока у входа в шахты, сделав их не­видимыми и недоступными для любого случайного посети­теля.

Зачем? Чтобы их никогда не нашли? Или, наоборот, чтобы их наверняка нашли, но при правильных обстоятель­ствах? В конце концов, с самого начала было известно, что от северной и южной стен камеры царя идут две хорошо заметные шахты. И ясно, что мыслительные способности строителей пирамиды позволяли им предвидеть, что рано или поздно какая-нибудь любознательная личность начнет

искать что-либо подобное и в камере царицы. В данном случае никто не утруждал себя поисками в течение тысячи с лишним лет после халифа Маамуна. Только в 1872 году английский инженер Уэйнмен Диксон, масон, который "стал подозревать о существовании шахт но аналогии с располо­женной наверху камерой царя", стал простукивать стены камеры царицы и обнаружил там пустоты. Сначала он от­крыл южную шахту, показав "своему плотнику и мастеру на все руки Биллу Гранди место, где нужно пробить дыру молотком и зубилом. Верный друг взялся за работу и так усердно, что мягкий камень стал вскоре поддаваться. И вдруг — хлоп! — после нескольких ударов зубило проби­лось во что-то".

Это-"что-то", куда пробилось зубило Билла Гранди, ока­залось "прямоугольным, горизонтальным, трубчатым кана­лом с поперечной шириной 23 сантиметра и высотой 20 сан­тиметров, уходящим на 2 метра в стену и затем уходящим под углом в неизвестное темное пространство..."

Именно под этим углом и именно в это "неизвестное темное пространство" 121 год спустя Рудольф Гантенбринк послал своего робота — технические возможности нашего вида сравнялись, наконец, с его могучим инстинктивным желанием подглядывать. В 1872 году этот инстинкт был явно не слабее, чем в 1993; среди многих интересных ве­щей, который телеуправляемая камера сумела заснять в шах­тах камеры царицы, оказался конец длинного составного металлического стержня конструкции XIX столетия, кото­рый Уэйнмен Диксон и его верный друг Билл Гранди тайно засунули в заинтриговавший их канал ^5Э. Как нетрудно до­гадаться, они рассудили, что, если строители не поленились не только построить, но и потом заделать шахты, значит, они спрятали там нечто, что стоит поискать.

Идея, что при создании пирамиды в ее конструкцию специально закладывалось стимулирование подобных ис­следований, оказалась бы беспочвенной, если бы обследова­ние шахт кончилось тупиком. Но, как мы видели, там была обнаружена дверь подъемного типа, с любопытными метал­лическими деталями и манящей щелью внизу. Зайчик лазе­ра, пущенный туда роботом Гантенбринка, исчез в пустоте...

Похоже, что снова мы имеем дело с явно выраженным приглашением следовать дальше, последним в длинной цепи приглашений, которые вдохновили халифа Маамуна и его проходчиков пробиться в центральные ходы и камеры мо­

нумента, которые ждали, пока Уэйнмен Диксон не станет проверять свою гипотезу о шахтах, скрытых в стенах каме­ры царицы, и которые ждали снова пробуждения любопыт­ства у Рудольфа Гантенбринка, чей высокотехнологичный робот открыл существование потайной двери и оказался вблизи скрытых за ней секретов, или разочарований, или дальнейших приглашений.

КАМЕРА ЦАРИЦЫ

В последующих главах мы еще услышим о Рудольфе Гантенбринке и его "Упуате". Но 16 марта 1993 года, ниче­го о них не зная, я расстроился, обнаружив, что проход в камеру царицы закрыт, и возмущенно глядел на металли­ческую решетку, которая перекрывала коридор.

Я помнил, что высота коридора (1,14 метра) не посто­янна. Примерно в 33 метрах на юг от места, где я стоял, и всего в 4,5 метрах от входа в камеру ступенька в полу неожиданно увеличивала высоту до 1,73 метра. Никто не дал этому убедительного объяснения.

Сама камера царицы, очевидно, пустая с момента пост­ройки, имеет размер 5,2 метра с севера на юг и 5,5 метра с востока на запад. У нее элегантный двускатный потолок высотой 6,3 метра, с коньком, ориентированным точно по направлению восток-запад. Пол ее, однако, выглядит неза­вершенным. На бледных грубо отесанных стенах из извест­няка постоянно выделяется соль, по поводу чего было мно­го бесплодных рассуждений.

На северной и южной стенах с мемориальной надписью "Открыто в 1872 году" — два прямоугольных отверстия, обнаруженные Уэйнменом Диксоном, которые ведут в тем­ное пространство таинственных шахт. Западная стена — со­вершенно голая. На восточной стене доминирует ниша со сводчатым верхом, смещенная на полметра к югу от середи­ны стены; высота ниши — 4,6 метра; ее ширина у основа­ния — 1,55 метра. Первоначальная глубина ниши около метра, однако в средние века в ее дальней стене арабы-кладоискатели вьщолбили дополнительное углубление в по­исках скрытых камер, но так ничего и не нашли.

Египтологи не смогли прийти ни к какому убедитель­ному выводу относительно первоначального назначения ниши, как, впрочем, и всей камеры в целом.

Кругом путаница. Кругом парадоксы. Кругом тайны.

ПРИБОР

У Большой галереи есть свои тайны. Более того, это — одна из самых таинственных частей Великой пирамиды. Ее ширина — чуть больше двух метров, высота вертикальной части стен — 2,3 метра; над этим уровнем сложены еще семь слоев каменной кладки, каждый со сдвигом примерно на 8 сантиметров внутрь галереи по сравнению с предыду­щим, образуя свод с максимальной высотой 8,5 метров, при­чем ширина полосы вдоль середины потолка около метра.

Вспомните, что конструктивно галерея должна практи­чески вечно воспринимать многомиллионный вес верхних трех четвертей самого большого и самого тяжелого мону­мента, когда-либо построенного на планете Земля. Не заме­чательно ли, что группа предположительно "примитивных технически" людей не только задумала и спроектировала такую конструкцию, но и успешно осуществила ее на прак­тике более 4500 лет тому назад?

Даже если бы они строили такую галерею длиной всего 6 метров, причем горизонтальной — все равно задача была бы достаточно сложной, чтобы не сказать — исключительно сложной. Но они остановились на варианте со сводчатой кровлей и продольным наклоном в 26 °, а длину увеличили до 47 метров. Более того, они сложили ее по всей длине из идеально отделанных мегалитов из известняка — огромных, гладко отшлифованных блоков, которым придана форма па­раллелограммов, и сложили так плотно и с такой точнос­тью, что стыки почти не видны невооруженным взглядом.

Кроме того, строители пирамиды сумели очень точно соблюсти симметрию галереи, несмотря на довольно слож­ную форму ее поперечного сечения. Это относится не толь­ко к ступенчатому своду. Точно посередине пола вдоль всей длины галереи между полуметровыми каменными бордюра­ми сделан канал глубиной 0,6 метра и шириной около мет­ра. Каково назначение этого канала. И почему он зеркаль­но повторяет симметрию средней части потолка?

Я знал, что я не первый, кто стоял у основания Боль­шой галереи во власти странного ощущения, как будто на­ходишься "внутри какого-то прибора". Кому судить, оши­бочно ли это ощущение? Или, наоборот, достоверно? Не сохранилось никаких свидетельств функционального назна­чения галереи, если не считать некоторых мистических и символических намеков в древнеегипетских литургических текстах. Эти намеки сводились к тому, что пирамиды рас­

сматривались как устройства для превращения умерших в бессмертные существа: "распахнуть двери небесного свода и проложить дорогу", чтобы усопший фараон мог "вознес­тись в общество богов".

Мне не трудно бьшо бы согласиться, что здесь работала подобная система верований, и она, очевидно, могла бы послужить мотивом для всего этого предприятия. Тем не менее мне было не понятно, почему свыше шести милли­онов тонн физической субстанции, начиненной сложной системой каналов и труб, коридоров и камер, было так уж необходимо для достижения мистической, духовной и сим­волической цели.

Пребывание внутри Большой галереи действительно ос­тавляет ощущение, как-будто находишься в огромном при­боре. Она, несомненно, оказывала на меня эстетическое воз­действие (честно говоря, тяжелое и подавляющее), при том, что была абсолютно лишена какого-либо декора и всего, что могло бы напоминать о богослужении, религии (фигу­ры богов, литургические тексты и прочее). Она производи­ла прежде всего впечатление строгого функционализма и целенаправленности — как-будто была построена для вы­полнения какой-то работы. В то же время я чувствовал сфокусированную торжественность стиля и сосредоточен­ность, которые требовали, по меньшей мере серьезности и полного внимания.

К этому моменту я прошагал примерно половину гале­реи. Впереди и сзади меня свет и тени плясали на каменных стенах. Остановившись, я поднял голову и посмотрел в сто­рону скрытого во мраке сводчатого потолка, который дер­жал на себе гнетущий вес Великой египетской пирамиды.

Внезапно я почувствовал, как же она ужасающе стара и насколько моя жизнь в этот момент зависит от искусства древних строителей. Пример этого искусства демонстриро­вали тяжеленные блоки перекрытия — каждый из них был уложен чуть круче, чем общий угол наклона галереи. Со­гласно мнению крупного археолога и геодезиста Флиндерса Петри, это бьшо сделано,

"чтобы нижний угол каждого камня входил в паз, высеченный в верхней части стены, как собачка в храповое колесо; соответственно ни один камень не давит на предыдущий, и их давление не суммируется по всей кровле; каж-

дый камень удерживается боковыми стенка­ми по отдельности". »

И это'— дело рук людей, цивилизация которых толь­ко-только возникла из неолита с его охотой и собиратель­ством?

Я снова двинулся вверх по галерее, пользуясь 60-сан­тиметровым центральным углублением в полу. Уложенный в него в наше время деревянный настил с поперечными и продольными брусками делал восхождение сравнительно легким. Однако в древности карабкаться по наклоненному на 26 ° полу из гладко отшлифованного известняка было, наверное, почти невозможно.

Как же это делали? И делали ли вообще?

Впереди в конце Большой галереи чернел вход в каме­ру царя, маня любознательного путника к сердцу загадки.

ГЛАВА 38

ИНТЕРАКТИВНАЯ ТРЕХМЕРНАЯ ИГРА

На самом верху Большой галереи мне пришлось влезть на здоровенную гранитную ступень почти метровой высо­ты, которая, насколько я помню, лежит точно на оси "вос­ток-запад" пирамиды — как перекрытие камеры царицы. Соответственно она отмечает границу между северной и южной половинами монумента. Внешне напоминая алтарь, эта ступень образует массивную горизонтальную площадку непосредственно перед небольшим квадратным туннелем, который служил входом в камеру царя.

Остановившись на минутку, я оглянулся на галерею. Никаких украшений, никакой религиозной иконографии, полное отсутствие узнаваемой символики, какая обычно ас­социируется с системой верований древних египтян. Взгляд регистрирует только бесстрастную регулярность и застыв­шую машинообразную простоту этой сорокасемиметровой величественной полости.

А наверху еле-еле виднелось темное отверстие, проби­тое в восточной стене повыше моей головы. Никому не известно, кто и когда первым здесь поработал и какого оно первоначально было размера. Это отверстие ведет в первую

из пяти "камер упокоения" над камерой царя; в 1837 году его расширили, когда Говард Вайс пробивался к последую­щим четырем камерам. Снова оглянувшись вниз, я еле раз­глядел внизу, у основания западной стены, место, откуда почти вертикальный колодец начинает свой головокружи­тельный пятидесятиметровый спуск через тело пирамиды, чтобы далеко под землей соединиться с нисходящим кори­дором.

Для чего потребовался такой сложный аппарат из труб и проходов? На первый взгляд, это лишено смысла. Так же, впрочем, как и все в Великой пирамиде, если только вы не готовы уделить ей серьезного внимания. И тогда время от времени, совершенно непредсказуемым образом, вас может ждать вознаграждение. Так, если у вас есть склонность к точным наукам и вы запросите у нее размер высоты и пери­метра основания, она может в ответ "распечатать" вам чис­ло "пи". Если вы готовы "копать" дальше, она будет выда­вать дополнительную математическую информацию, каж­дый раз все более сложную и трудную для понимания.

Этот процесс оставляет ощущение запрограммирован­ности, как-будто он заранее тщательно "просчитан". Уже не в первый раз я почувствовал, что пирамида представляется мне специально сконструированной гигантской обучающей машиной — или, скорее, трехмерной интерактивной зада­чей, оставленной в пустыне, чтобы человечество ее решало.

ПРЕДКАМЕРА

Имея чуть больше метра в высоту, проход в камере царя заставляет всех людей нормального роста нагибаться. Правда, уже через метр с небольшим вы попадаете в "пред­камеру", где потолок внезапно поднимается на высоту трех с половиной метров. Восточная и западная стены предкаме­ры сложены из красного гранита; в них высечены четыре пары расположенных друг против друга пазов, в которых, по мнению египтологов, должны были скользить толстые подземные плиты-двери. Три из этих пар доходят до самого пола, и в них ничего нет. Что касается четвертой (самой северной) пары пазов, то она прорезана только до уровня перекрытия "прихожей" (то есть кончается в метре от пола), и в нее вставлена гранитная плита толщиной 23 сантиметра и высотой около 1,8 метра. Между северным торцом "при­хожей", откуда я только что вошел, и зависшей плитой расстояние по горизонтали всего 53 сантиметра. Расстояние

между верхом плиты и потолком около 1,2 метра. Каково бы ни было предназначение этой системы, очень трудно согласиться с египтологами, что она должна была препят­ствовать проникновению мародеров.

Здорово озадаченный, я поднырнул под плиту и снова распрямился уже в южной части предкамеры, длина кото­рой около трех метров при прежней высоте 3,6 метра. "На­правляющие " пазы в восточной и западной стенах были основательно изношены, но различимы. Никаких следов подъемных плит видно не было, и было трудно предста­вить, как можно было бы установить такие громоздкие ка­менные объекты в столь стесненном рабочем пространстве.

Я вспомнил, как Флиндерс Петри, который методично обследовал в конце XIX века весь некрополь Гизы, ком­ментировал похожую ситуацию во Второй пирамиде: "Гра­нитные подъемные ворота в нижнем проходе демонстриру­ют высокое мастерство в перемещении масс, поскольку для их подъема потребовалось бы 40-60 человек; тем не менее их подняли и установили на место, причем в узком прохо­де, где к ним могли подойти всего несколько людей". Те же соображения могут быть адресованы подъемным плитам в Великой пирамиде. Если только речь действительно идет о подъемных плитах-воротах, которые нужно поднимать и опускать.

Следует иметь в виду, что для того, чтобы их можно было поднимать и опускать, плиты должны быть короче, чем полная высота предкамеры; будучи подняты к потолку, они должны оставить внизу достаточно места, чтобы те, кому положено, могли войти в гробницу или выйти из нее. Но это, в свою очередь, означает, что когда плиты опуска­ют вниз на пол, чтобы перекрыть вход в предкамеру, то сверху между плитой и потолком возникает такой же про­свет, какой раньше был внизу. Ясно, что любой предпри­имчивый мародер сумеет им воспользоваться.

Таким образом, и здесь в предкамере мы встречаемся с такими же парадоксами, когда сложная конструкция соче­тается с видимой функциональной бессмысленностью.

Выходной туннель, тех же размеров, что и туннель-прихожая" на входе, облицован массивным красным гра­нитом. Он начинается в южной стене предкамеры, также сложенной из гранита, но имеющей в своем составе на са­мом верху тридцатисантиметровую плиту из известняка. Пройдя 2,7 метра по туннелю, вы оказываетесь в камере царя, большой мрачной красной комнате целиком из гра­нита, которая создает атмосферу огромной энергии и мощи.

КАМЕННЫЕ ЗАГАДКИ

Я встал в центре камеры царя, большая ось которой точно направлена с востока на запад, а малая столь же точно — с севера на юг. Высота комнаты 5,8 метра; в плане — это прямоугольник с соотношением сторон точно 2:1 (10,46 метра на 5,23 метра). Пол состоит из 15 массивных гранитных плит, стены — из 100 гигантских блоков, каждый весом по 70 тонн и более, уложенных в пять рядов, а потолок пере­крыт еще девятью блоками по 50 тонн каждый. Все это производит впечатление интенсивного и непреодолимого сжатия.

У западной стены камеры находится объект, ради кото­рого, если верить египтологам, сооружалась вся Великая пирамида. Этот объект, высеченный из одного куска тем­но-шоколадного гранита, содержащего особо твердые зерна полевого шпата, кварца и слюды, — кофр без крышки, предположительно саркофаг Хуфу. Размеры его внутренней полости: длина 2 метра, глубина 0,87 метра и ширина 0,68 метра. Наружные размеры: длина 2,27 метра, высота 1,05 метра, ширина 0,98 метра. Кстати, поперечные размеры слиш­ком велики, чтобы его можно было пронести через нижний (теперь забитый) вход в восходящий коридор.

В размерах саркофага не обошлось без неких математи­ческих игр. Так, его внутренний объем 1166,4 литра, вне-

1ПНИЙ — ровно вдвое больше — 2332,8 литра. Такую точ­ность (до пятой значащей цифры) нельзя считать случай­ным совпадением, причем стенки кофра обработаны масте­рами высочайшей квалификации и опыта с точностью, ко­торую могут обеспечить лишь современные станки. По мне­нию Флиндерса Петри, который сам был озадачен результа­тами исследования, в распоряжении этих мастеров были инструменты такого класса, "какие мы лишь недавно по­вторно изобрели..."⁵⁴

Петри особенно внимательно обследовал саркофаг и со­общил, что он вырезан из гранитного блока прямыми пила­ми "не менее 2,5 метра в длину". Поскольку этот гранит имеет очень высокую твердость, пришлось предположить, что пилы были изготовлены из бронзы (самого твердого из доступных в то время конструкционных материалов), а их режущие кромки оснащены еще более твердыми камнями. "Характер работы заставляет в первую очередь думать об алмазе в качестве режущего материала; против этого пред­положения — только его редкость вообще и отсутствие ме­сторождений в Египте, в частности..."

Еще большая таинственность окружает обработку внут­ренней полости саркофага, которая представляет значитель­но большую сложность, чем вырезание из блока породы. Как считал Петри, для этого египтяне должны были

"...перейти от возвратно-поступательного ре­зания к вращательному, как-бы свернув пилу в трубу; проделав образовавшимся трубчатым сверлом кольцевые канавки и выломав остав­шиеся стержни-керны, они могли с минималь­ными затратами труда выбирать большое количество материала. Диаметр этих труб­чатых сверл лежал в диапазоне от 6 до 130 миллиметров, а ширина режущей кром­ки — от 0,8 до 5 миллиметров... "

Разумеется, Петри признавал, что никому из египтоло­гов нс удавалось найти самих алмазных сверл и пил. Одна­ко характер поверхностей, обработанных сверлением и пи­лением, убедил его в существовании подобных инструмен­тов. Заинтересовавшись этой проблемой, он расширил свои исследования и, не ограничиваясь саркофагом камеры царя, распространил их на много других изделий из гранита и керны, которые он собрал в Гизе. Чем глубже он исследо­

вал проблему, тем более загадочной становилась камнерез­ная технология древних египтян:

"Достойным удивления является величина сил резания, о которой свидетельствует скорость, с которой сверла и пилы проходили сквозь ка­мень; по-видимому, при сверлении гранита 100-миллиметровыми сверлами на них действова­ла нагрузка не менее 1-2 тонн. У гранитного керна №7 спиральная риска, оставленная ре­жущим инструментом, имеет шаг вдоль оси отверстия, равный дюйму (25,4 мм), при дли­не окружности отверстия 6 дюймов (152,4 мм); этому соответствует потрясающая ско­рость резания... Такую геометрию спираль­ных рисок нельзя объяснить ничем, кроме того, что подача сверла осуществлялась под огром­ной нагрузкой... "

Не странно ли, что на так называемой заре цивилиза­ции, свыше 4500 лет назад, древние египтяне располагали сверлильными станками индустриальной эпохи с усилием на шпинделе в тонну и больше, что позволяло им врезаться в твердые камни, как в масло?

У Петри не было объяснения этой загадке. Также не мог он объяснить, каким инструментом были вырезаны иероглифы на диоритовых чашах времен IV династии, ко­торые он отыскал в Гизе: "Иероглифы прорезаны в диорите чрезвычайно острым инструментом, а не процарапаны или прошлифованы, о чем свидетельствуют кромки линий..."

Это чрезвычайно удивило педантичного Петри, посколь­ку он знал, что диорит — один из самых твердых камней на земле, намного тверже железа. Но, оказывается, в Древнем Египте его прекрасно резали с высокой точностью при по­мощи какого-то неизвестного гравировального инструмента:

"Поскольку ширина линий всего 0,17 милли­метра, очевидно, что твердость режущей кромки инструмента должна быть выше, чем у кварца; кроме того, ее материал должен быть достаточно вязким, чтобы не рассы­паться при такой острой кромке (порядка 0,13 миллиметра). Известно, что удавалось гравиро­вать параллельные линии с шагом всего 0,8 мм".

Иными словами, речь идет об инструменте, конец ко­торого, острый как иголка, имел настолько высокую, чтобы не сказать — исключительную, твердость, что легко погру­жался в диорит и делал в нем бороздки, возникающие при этом. Что это за инструмент? Как с ним работали, как прилагали необходимые усилия, как выдерживалась точ­ность, необходимая для проведения параллельных линий с шагом 0,8 миллиметра?

Но трубчатые сверла с алмазным зубом, использование которых для обработки саркофага камеры царя предполо­жил Петри, еще можно себе представить. Труднее, но тоже возможно, вообразить неизвестный инструмент для грави­ровки по диориту, особенно если допустить существование в 2500 году до н. э. намного более высокого уровня техно­логии, чем готовы признать египтологи.

Но дело не только в нескольких иероглифах на не­скольких чашах. Во время своих путешествий по Египту я познакомился с большим количеством сосудов, датировка которых восходит к додинастическим временам, таинствен­ным образом выточенных из материалов типа диорита, ба­зальта, кристаллического кварца и аспидного сланца.

Свыше 30 тысяч таких сосудов было найдено под сту­пенчатой пирамидой Зосера в Саккаре, относящейся к III ди­настии. Это означает, что они по меньшей мере не моложе самого Зосера (то есть примерно 2650 год до н.э.). В прин­ципе они могут быть даже старше, потому что аналогичные сосуды находили в слоях, относящихся к додинастическим временам (4000 год до н.э. и ранее), и потому что традиция передачи ценностей по наследству, от поколения к поколе­нию, существовала в Египте с незапамятных времен.

Были ли они сделаны в 2500 или 4000 годах до н.э., или вообще раньше, каменные сосуды из ступенчатой пира­миды замечательны качеством изготовления, которое дос­тигнуто за счет использования какого-то неизвестного и почти невообразимого инструмента.

Почему невообразимого! Потому что многие из этих сосудов — высокие вазы с длинным, тонким, элегантным горлышком и сильно расширяющейся внутренней полос­тью, которая зачастую имеет полые заплечики. Еще не изоб­ретено инструмента, которым можно было бы вырезать вазы такой формы, потому что он должен быть достаточно уз­ким, чтобы пролезать через горлышко, и достаточно проч­ным (и соответствующего профиля), чтобы им можно было бы изнутри обработать заплечики и скругленные по радиу­

су поверхности. И как, спрашивается, приложить к такому инструменту достаточное для таких операций усилие, на­правленное внутрь или наружу?

Высокие вазы никоим образом не являются единствен­ным типом загадочных сосудов, отрытых в пирамиде Зосера и других древних сооружениях. Среди них урны с изящны­ми орнаментальными ручками, вырезанные из одного кус­ка камня. Пузатые сосуды с очень широким низом и очень узким горлом. Открытые чаши; почти микроскопические фиалы; странные изделия в форме колеса, вырезанные из аспидного сланца с загнутыми внутрь краями, настолько тонкими, что почти прозрачны. Во всех случаях совершен­но потрясает точность обработки; внутренние и внешние стенки практически эквидистантны, повторяя форму друг друга, а поверхность их абсолютно гладкая, без рисок, ос­тавленных режущим инструментом.

Нам неизвестны технологии, доступные древним егип­тянам, которые позволяли бы добиваться таких результа­тов. Более того, на это не способны, пожалуй, и современ­ные резчики по камню, в распоряжении которых находятся лучшие инструменты из карбида вольфрама. Это означает, что в Древнем Египте пользовались какой-то неизвестной или секретной технологией.

ЦЕРЕМОНИЯ С САРКОФАГОМ

Стоя в камере царя лицом к западу (направление смер­ти у древних египтян и майя), я слегка оперся руками о шершавый край гранитного саркофага, который, как уверя­ют египтологи, был сделан как вместилище тела Хуфу. Я смотрел в его мрачную глубину, куда с трудом проникал тусклый электрический свет, и мне чудилось, что я вижу пылинки, кружащиеся золотистым облачком.

Разумеется, это была всего лишь игра света и тени, но камера царя полна таких иллюзий. Мне вспомнилось, что Наполеон Бонапарт останавливался здесь на ночлег во вре­мя завоевания Египта в конце XVIII века. На следующее утро он появился бледный и потрясенный, испытавший что-то такое, что его глубоко обеспокоило; позднее он никогда об этом не говорил.

Уж не попробовал ли он спать в саркофаге?

Находясь под настроением момента, я взобрался в гра­нитный кофр и лег, ногами к северу, головой к югу.

Наполеон бьет парень некрупный, ему должно было быть удобно. Мне тоже хватало места. А каково было Хуфу?

Я расслабился и .постарался не думать о возможности того, что придет кто-нибудь из охраны и обнаружит меня в этом смущающем, а возможно, и запрещенном положении. Надеясь, что меня не побеспокоят в течение нескольких ближайших минут, я сложил руки на груди и подал голос на низкой ноте. Я уже пробовал так делать в других точках камеры царя, причем стены как-будто собирали звук, уси­ливали и возвращали ко мне, так что я мог ощущать воз­вращающиеся колебания подошвами ног, теменем и кожей.

В саркофаге я почувствовал примерно то же, только усиление и концентрация колебаний были во много раз интенсивнее. Ощущение было. такое, будто находишься в резонансной камере какого-то гигантского музыкального инструмента, рассчитанного на то, чтобы вечно звучать на одной раскатистой ноте. Звук был интенсивный и достаточ­но тревожный. Я представил, как он поднимается из кофра и, отражаясь от красных гранитных стен и потолка камеры царя, вылетает из северной и южной "вентиляционных" шахт и распространяется на плато Гиза этаким акустичес­ким грибообразным облаком.

Погрузившись в эти амбициозные видения и продол­жая гудеть, так что звук эхом отдавался у меня в ушах и заставил саркофаг вибрировать, я закрыл глаза. Когда же через несколько минут я их открыл, передо мной предстало зрелище, повергшее меня в глубокое смущение: вокруг сар­кофага сгрудились шесть японских туристов различного возраста и пола — по двое стояли с боков и по одному — в голове и ногах.

Выглядели они... ну, скажем, изумленными. И я был изумлен не меньше. Из-за недавних нападений, совершен­ных вооруженными исламскими экстремистами, в Гизе по­чти не было туристов, и я рассчитывал, что смогу один хозяйничать в камере царя.

Что прикажете делать в подобной ситуации?

Собрав все свое самообладание, я поднялся, улыбаясь и отряхиваясь. Японцы отодвинулись, и я вылез из саркофа­га. С деловым видом, как-будто я все время занимаюсь такими вещами, я прошел вдоль "северной вентиляционной шахты", как ее называют египтологи, и принялся дотошно ее обследовать.

Как мне уже было известно, эта шахта имеет попереч­ное сечение 20х23 см и протяженность свыше 60 метров.

Она выходит наружу в районе 103-го ряда каменной клад­ки пирамиды, причем направлена (сознательно или случай­но?) в полярный район северной небесной полусферы под углом 32 ° 30 . Это означает, что в 2500 году до н.э., в Эпоху Пирамид, она была нацелена на верхнюю кульмина­цию альфы Дракона.

К моему огромному облегчению, японцы быстро ос­мотрели камеру царя и поочередно покинули ее, нагибаясь и не оглядываясь. Как только они ушли, я перебрался на другую сторону комнаты, чтобы осмотреть и южную шахту. С тех пор, как я побывал здесь несколько месяцев назад, ее вид преобразился радикально. В се отверстии возник кон­диционер воздуха, установленный Рудольфом Гантенбрин-ком, который в дальнейшем переключился на заброшенные шахты камеры царицы.

Поскольку египтологи были убеждены, что шахты ка­меры царя предназначены для вентиляции, они не имели ничего против того, чтобы для повышения эффективности этого процесса использовалось современное оборудование. Однако с позиций эффективности, не были бы горизон­тальные шахты предпочтительнее наклонных? Их, кстати, было бы проще соорудить. Поэтому вряд ли можно считать случайностью, что южная шахта камеры царя смотрит в южное небо под углом 45 °. В Эпоху пирамид здесь пересе­кала меридиан дзета Ориона, нижняя из трех звезд Пояса Ориона — обстоятельство, как мне предстояло выяснить, имеющее чрезвычайное значение для будущих исследова­ний пирамид.

ИНСТРУКТОР ПО ИГРАМ

Теперь, когда я снова остался с камерой один на один, я подошел к западной стене, наиболее удаленной от сарко­фага, и повернулся лицом к востоку.

Огромная комната производит впечатление неограни­ченного собрания математических игр. Например, ее высота (5,81 метра) в точности равняется половине диагонали пола (11,62 метра). Интересно, знали ли строители пирамиды, что они также выражают здесь "золотое сечение", посколь­ку пол камеры имеет форму прямоугольника с соотноше­нием сторон ровно 1:2?

Обозначаемое "фи", золотое сечение является еще од­ним иррациональным числом, которое, подобно "пи", не может быть выражено арифметически. Его величина равня-

ется 5+1-2, то есть примерно 1,61803. Одновременно оно является пределом, к которому стремится отношение сосед­них чисел ряда Фибоначчи — последовательности 0; 1; 1; 2;

3; 5; 8; 13 и т.д., в которой каждый последующий член является суммой двух предьщущих.

Графически "фи" можно представить следующим обра­зом. Пусть точка С лежит внутри отрезка АВ так, что АС больше СВ. Тогда золотое сечение — это такое отношение всего отрезка АВ к его большей части АС, как АС к мень­шей СВ, то есть:

фи = АВ/АС = АС/СВ.

Эту пропорцию, которая считается гармоничной и при­ятной для зрительного восприятия, открыли предположи­тельно греки-пифагорейцы, которые использовали ее в афин­ском Парфеноне. Однако нет никакого сомнения, что чис­ло "фи" было получено и отображено на 2000 лет раньше в камере царя Великой пирамиды в Гизе.

Чтобы понять, каким образом, разделим прямоуголь­ный пол камеры на два равньи воображаемых квадрата со стороной, равной единице. Если один из этих квадратов разделить пополам, чтобы получились два новых прямоу­гольника, провести диагональ в том из них, который ближе к центру, то сумма длин этой диагонали и меньшей сторо­ны малого прямоугольника даст искомую величину фи = 1, 618 (по отношению к стороне квадрата, то есть единице).

Египтологи считают все это случайными совпадения­ми. Однако строители пирамиды не делали ничего случай­но. Кем бы они ни были, трудно представить себе более целеустремленных и математически мыслящих людей.

• С меня на сегодня было достаточно математических игр. Уходя из камеры царя, я не мог не вспомнить, что она расположена на уровне пятидесятого ряда кладки Великой пирамиды на высоте 45 метров над землей. Это означает, как указывал Флиндерс Петри с некоторым удивлением^ что строители сумели разместить ее "на уровне, где верти­кальное сечение пирамиды уменьшается вдвое, где площадь горизонтального сечения равна половине основания, где диагональ из угла в угол равняется длине стороны основа­ния, а ширина горизонтального сечения равна половине диагонали основания".

Уверенно и эффективно забавляясь с более чем шестью миллионами тонн камня, создавая галереи, камеры, шахты и коридоры, добиваясь почти идеальной симметрии, почти идеальных прямых углов и почти идеальной ориентации по ключевым точкам, таинственные строители Великой пира­миды находили время и для других фокусов, в том числе с размерами огромного монумента.

Почему их мысль работала в этом направлении? Что они пытались сказать или сделать? И почему через столько тысяч лет после постройки этот монумент продолжает ока­зывать магнетическое действие на такое множество людей

из самых разнообразных слоев общества, которые вступают с ним в контакт?

Здесь неподалеку находился Сфинкс, так что я решил отправиться со своими загадками к нему...

А

ГЛАВА 39 МЕСТО НАЧАЛА

Гиза, Египет, 16 марта 1993 года, 15.30

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: