Роль скульптуры в романском искусстве.

В то время как в Византии скульптура, ассоциировавшаяся с язычеством, была отвергнута церковью, в романском искусстве монументальная скульптура (особенно рельеф) получает большое распространение и около 1100 года вступает в полосу расцвета. Остатки языческих верований варваров, обращение церкви к религиозной «проповеди в камне», необходимость устрашать отступников вызвали к жизни грандиозные монументально-декоративные комплексы романских соборов, выполненные в рельефе и часто расписанные красками. Важнейшее завоевание романской пластики — усиление роли человеческой фигуры в декоративно-орнаментальных композициях на темы библейских и евангельских легенд и назидательных притч. Мотив человеческой фигуры существовал уже в плоскостной орнаментально-декоративной резьбе варваров, которая предшествовала романской скульптуре.

Как и романская живопись, скульптура была подчинена архитектурным формам и ритмам. Она использовалась в основном во внешнем оформлении собора. Рельефы чаще всего располагались на западном фасаде, то концентрируясь вокруг порталов, то размещаясь по его поверхности, на архивольтах и капителях. Фигуры в середине тимпана (поле внутри полукруглой арки над порталом) крупнее угловых; в фризах они приобрели приземистые пропорции, на несущих столбах и колоннах — удлиненные. Изображая религиозные сюжеты, романские художники не стремились создать иллюзию реального мира. Основной задачей для них стало создание символического образа вселенной во всем ее величии. Иерархическая схема мироздания строилась на противопоставлении небес и ада, добра и зла. Композиции на темы «космического» содержания обычно размещали в тимпанах над порталом.

В романском рельефе появились композиции с человеческими фигурами различных масштабов, с причудливо изгибающимися искаженными формами и пропорциями, с напряженным ритмом движений. Они трактовались не как самостоятельная ценность, а как часть грандиозного целого — орнаментального многосложного плетения, воплощающего вселенную. В одной сцене часто соединялись разновременные события. Место действия давалось условно, какою-либо деталью. Но при этой условности романская скульптура островыразительна в передаче сюжетной ситуации, экспрессии поз, жеста. В ней обнаруживается развитое чувство объема, сочность в лепке скульптурных форм, разнообразие и новизна композиционных решений.

Центральный образ романской скульптуры в тимпанах — Христос — обычно сближается своим обликом и характером с образом бога-отца, страшного судьи мира, возвещающего человечеству неумолимый приговор. В рельефах разрабатывается тема борьбы добра и зла, выраженная в аллегорических образах сражающихся добродетелей и пороков. В сплошном каменном скульптурном ковре часто причудливо уживаются легенды христианства, назидательные притчи, жуткие апокалиптические видения, сцены «Страшного суда» с мифологическими образами древних народных поверий, то в виде уродов, то в виде карнавальных масок с их насмешливыми гримасами.

Переход к скульптурному рельефу и монументальной трактовке человеческой фигуры в круглой скульптуре раньше всего наметился в «повествовательной капители». Отдельные выпуклые фигуры и группы в ней как бы выступают из массы камня. Капитель из церкви Клюни (1109—1113, Франция, Клюни, музей) решена в виде группы Адама и Евы. Фигуры с большими головами архаичны, приземисты, неуклюжи, но крепкая моделировка объемов, безыскусственность жестов и мимики сообщают им своеобразную выразительность. Религиозный сюжет в романской скульптуре часто сочетается с наивным реализмом исполнения, с развитым повествовательным началом. В рельефах бронзовых дверей собора св. Михаила в Гильдесгейме (1008—1015, Германия) евангельские и библейские легенды передаются как связный рассказ, обладающий значительной изобразительной силой. Место действия характеризуется лишь скупыми деталями. Сцены сотворения Адама и Евы, грехопадения и изгнания из рая, несмотря на черты условности, захватывают живостью повествования, остроумием фольклора, меткостью характеристик персонажей, их состояний: гнева, уныния, неиссякаемой энергии. В образах проступает понимание нравственного начала как основы человеческих поступков.

В начале 12 века наивная повествовательность и живость исчезают. Появляются монументальные композиции тимпанов с драматическими сценами «Страстей Христовых», «Страшного суда», видениями Апокалипсиса, с грозными прорицаниями конца света и приближающейся кары («Видение Иоанна», церковь Сен-Пьер в Муассаке, Лангедок, около 1115). В отличие от уравновешенных греческих фронтонных композиций с пластической обособленностью каждой фигуры в романских тимпанах царит беспокойное движение и страстная взволнованность. Заметно стремление к повышенной выразительности и одухотворенности, к созданию впечатления бестелесности образов.

В церкви Сент-Мадлен в Везеле (1125—1130) грандиозная фигура Христа, наставляющего апостолов, занимает центральную часть тимпана и отделена от апостолов сиянием в виде овала, исходящим от божества. Христос исполнен пафоса. Смятение, охватившее апостолов, выражено неистовыми движениями. Мистические порывы, преклонение перед всесильным божеством — основное содержание религиозных композиций романского собора. Их образы, однако, косвенно отражали мятущийся, беспокойный дух эпохи с ее чувством непрочности существующего, с бунтарскими еретическими настроениями, устремленностью к духовному совершенствованию и наивной верой в чудо.

В романской пластике встречается сочетание возвышенного и повседневного, грубо-телесного и отвлеченно-умозрительного, героического и комически-гротескного. В тимпане собора Сен-Лазар в Отене (1130—1140) в сцене «Страшного суда» рядом с грозным и величественным образом Христа изображен почти гротескно-комедийный эпизод взвешивания добрых и злых дел умерших, сопровождающийся плутовством дьявола и ангела, причем дьявол дан одновременно страшным, безобразным и смешным. В бургундской школе появляются и более человечные, поэтично-прекрасные образы. К ним относится рельеф с изображением скользящей среди колышащихся трав и обремененных плодами деревьев Евы (собор в Отене), целомудренной, не ведающей зла, наивно срывающей плод запретного древа познания. Ее лицо обаятельно, ее тело исполнено пластической гибкости, движения плавны и текучи. В барельефе тимпана церкви Сен-Мишель д'Антрег (Шарант) изображен архангел Михаил, убивающий дракона. Он поражает не встречавшимися до сих пор в романской пластике одухотворенностью, изяществом пропорций, легкостью движений, словно парящими крыльями. Очень интересно изображение «Тайной вечери» на одной из капителей церкви Сен Поль в Иссуаре (Оверни). Христос и, апостолы размещены вокруг капители, лицом к зрителям. Стол же, за которым они сидят, опоясывает сплошной лентой всю группу. Однако мастер заботился о сохранении жизненного правдоподобия образа: каждая фигура в отдельности выглядит естественно сидящей за столом, и, лишь рассмотрев со всех сторон капитель, можно уловить условность композиции в целом. Важно, однако, что мастер, пользуясь обусловленным архитектурой композиционным приемом, уже избегает полного подчинения образа архитектурным формам или его растворения в общем декоративном узоре.

С развитием городов и распространением ересей в соборную скульптуру проникли образы крестьян, кузнецов, акробатов в их рабочей одежде, занятых повседневным трудом; появились персонажи из древней и средневековой истории, из народно-сатирических произведений (рассказов о похождениях Ренара-лиса); наконец, образы народной фантазии: химеры, демоны, полузвериные, получеловеческие маски, наделенные острой выразительностью, насмешливые фантастические лики с гримасами — воплощение темных дьявольских сил. Романская скульптура тяготела к образам чудовищного и безобразного. Эти образы обычно включались в орнаменты, покрывающие наружные стены храма, помещались па капителях и т. д. Против подобного убранства храма резко выступали деятели церкви, видя в нем проявление еретического вольномыслия. Наибольшее развитие скульптура получила во Франции и Германии. Для Франции характерна связанная с оформлением степ монументальная скульптура из камня. В Германии крупная и мелкая пластика из бронзы и дерева была сосредоточена внутри храма.

Романская скульптура достигла расцвета в середине 12 века. В школе ваятелей провинции Иль-де-Франс (северо-восток Франции) синтезировалось все лучшее, что было создано французскими мастерами этого периода. Единство и стройность замысла, просветленная гармоничность образов отличают скульптуру западного Королевского портала собора Нотр-Дам в Шартре (около 1135—1155). Образ Христа во славе в композиции тимпана центрального портала исполнен сосредоточенности, энергии и душевной мягкости. Моделировка форм пластически выразительна. Колонны западного портала, задуманные (как это было принято) в виде статичного абриса человеческой фигуры, вдруг оживляются легким движением вверх, тонкой моделировкой индивидуализированных лиц пророков, царей и предков Христа. Привлекает образ молодой царицы, точно внезапно встрепенувшейся, сбросившей с себя оковы сна. Неуловимое движение, скользящее по ее чистым чертам, таящееся в наивных, чуть припухших губах и глазах миндалевидной формы, предвещает улыбку.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: