Глава III. Преступления против общественной безопасности и общественного порядка 9 глава

В законе подчеркивается, что ответственность наступает за организацию преступного сообщества (организации). Возникает принципиальный вопрос: означает ли это, что сообщество может создаваться с абстрактными целями преступной деятельности, и важна лишь общая связь преступников и, соответственно, общая преступная деятельность безотносительно к конкретным формам ее проявления?*(266) Убедительную критику такого подхода к оценке совместности дал А.В.Наумов*(267). Полагаем, что в силу принципов уголовного права ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) должна наступать не за неопределенную общую преступную деятельность, а при условии его создания для совершения конкретно определенных по характеру преступлений.

Руководство сообществом (организацией) выражается в совершении действий по определению тактики деятельности уже созданного формирования. К их числу относятся: разработка текущих и перспективных планов деятельности сообщества, определение объектов воздействия, перераспределение в случаях необходимости обязанностей между членами сообщества или его структурными подразделениями, дача распоряжений по текущим материальным, финансовым и кадровым вопросам обеспечения деятельности сообщества, контроль за сферами деятельности сообщества, установление контактов с коррумпированными представителями органов власти и управления, поддержание необходимой внутригрупповой дисциплины и т.п. Руководство входящими в сообщество структурными подразделениями означает совершение вышеперечисленных действий уже в созданном сообществе, но на более низком уровне и касающихся более узкого круга людей.

Особенностью объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп является его создание для координации действий различных разрозненно действующих организованных групп в едином направлении, объединения человеческих и материальных ресурсов для их наиболее эффективного использования и получения максимальной выгоды, а также для выработки мер противодействия правоохранительным органам либо разрешения спорных вопросов и раздела сфер влияния*(268). В состав объединения могут входить организаторы, руководители, иные представители организованных групп, в том числе и рядовые члены групп (неформальные лидеры, преступные авторитеты и т.п.). Объединение может быть как постоянно действующим, так и эпизодически работающим по типу сходки воров в законе. Для привлечения к ответственности за данную форму организации преступного сообщества (преступной организации) достаточно установления устойчивых связей хотя бы с одним организатором, руководителем или иным представителем иной организованной группы или иных организованных групп в целях разработки планов и условий совершения тяжких или особо тяжких преступлений.

Если оценивать данную специфическую форму преступления с позиций общего учения о стадиях преступной деятельности, то она является приготовлением к совершению конкретных преступлений. Однако, учитывая повышенную общественную опасность данных форм поведения, законодатель придает им статус оконченного преступления.

В ч. 2 ст. 210 УК предусматривается ответственность участников преступного сообщества (преступной организации) либо объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп. Данная форма является наиболее сложной для понимания и, самое главное, для выделения критериев, позволяющих объективно оценить участие в деятельности сообщества или объединения как преступное или непреступное. Законодатель не дает критериев выделения конкретных форм участия, признаваемого преступным. В теории уголовного права не выработано определенной концепции оснований и пределов ответственности в таких случаях. Решение этого вопроса зависит от волеизъявления правоприменительных органов, что чревато возможностью произвольных подходов к установлению судеб конкретных лиц.

Однако, как бы то ни было, поскольку соответствующая уголовно-правовая норма имеется, должны быть и правила ее применения. С нашей точки зрения, ответственность за участие в преступном сообществе (преступной организации) может наступать при условии, если действия виновного: а) отражают преступный характер сообщества или объединения; б) причинно связаны с преступными планами и целями деятельности сообщества; в) вписываются в русло общей направленности функционирования сообщества или объединения. Участником названных формирований следует признавать такое лицо, которое, сознавая свою принадлежность к преступному сообществу или объединению, дает согласие на участие в нем и выполняет любые по характеру, но обязательно причинно обусловленные членством действия, отражающие характер деятельности этого сообщества и являющиеся составной частью функционирования сообщества или объединения. Как участие в сообществе следует расценивать вступление лица в преступное сообщество и принятие на себя обязательств, возлагаемых его руководителем или сообществом в целом: выбор объектов преступлений, разработка планов их совершения и реализация, предоставление орудий и средств совершения преступлений или создание иных необходимых условий для их совершения, установление контактов с коррумпированными представителями власти, содействие руководителям сообщества и рядовым членам в избежании уголовной ответственности и др.*(269)

В силу повышенной общественной опасности анализируемое преступление будет оконченным с момента выполнения любой из альтернативных форм (усеченный состав). Правоохранительные органы имеют возможность пресекать опасную деятельность организаторов до момента фактической реализации намеченных планов совершения преступлений. Вследствие особой законодательной конструкции для организаторов, руководителей сообщества или объединения преступление окончено с момента организации последнего вне зависимости от того, успело сообщество совершить преступление или нет, подготовлены ли какие-либо планы и созданы ли условия для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Деятельность, направленная на создание преступного сообщества или объединения, но по не зависящим от виновного причинам не завершившаяся созданием указанных формирований, образует покушение на организацию преступного сообщества (преступной организации). Для участников преступного сообщества (преступной организации) преступление будет окончено с момента выполнения любых действий, вытекающих из факта принадлежности к последнему.

Субъективная сторона преступления характеризуется только прямым умыслом. Сознанием создателей или руководителей сообщества должны охватываться все объективные признаки деяния: создание или руководство именно преступным сообществом (преступной организацией) либо объединением организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений или разработки планов и условий их совершения. Участник сообщества или объединения соответствующих лиц должен сознавать факт своей принадлежности к преступному сообществу (преступной организации), созданному в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо к объединению организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп, созданных для разработки планов и условий совершения соответствующих преступлений. Субъективное отношение к конкретным совершаемым в составе сообщества преступлениям может быть в форме как прямого, так и косвенного умысла. Обязательным условием ответственности является также наличие специальной цели - совершение тяжких и особо тяжких преступлений или разработка планов и условий их совершения. Мотивы, которыми руководствуются виновные лица, могут быть различными и на квалификацию содеянного не влияют.

Субъект преступления - общий, т.е. вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК лицо, создавшее преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее им, подлежит уголовной ответственности за его организацию и руководство, а также за все совершенные преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в нем, а также за преступления, в подготовке или совершении которых участвовали. Таким образом, виновным лицам должны вменяться конкретно совершенные ими действия, охватываемые признаками организации преступного сообщества (преступной организации), а также иные преступления, совершенные в связи с деятельностью сообщества. Однако в последнем случае необходимо, чтобы совершаемые преступления охватывались умыслом организаторов и руководителей сообщества или его структурных подразделений, а участники непосредственно участвовали в их подготовке вне зависимости от их последующего участия в конкретных преступлениях.

Законодатель не предусмотрел в ст. 210 такого же примечания, как в ст. 205, 206 и 208 УК, согласно которому лицо при определенных условиях могло бы освобождаться от уголовной ответственности за организацию или участие в сообществе, что стимулировало бы положительное посткриминальное поведение соответствующих лиц, значительно облегчило деятельность правоохранительных органов по обеспечению доказательственной базы виновности активных и наиболее опасных членов преступного сообщества.

Ответственность по ст. 210 УК наступает за сам факт организации, руководства или участия в деятельности преступного сообщества (преступной организации), поэтому совершение в составе сообщества каких-либо преступлений требует самостоятельной юридической оценки в квалификации по совокупности ст. 210 и соответствующих статей Кодекса, предусматривающих ответственность за данные преступления.

От бандитизма анализируемое преступление отличается, во-первых, отсутствием в сообществе цели совершения нападений на организации или граждан, во-вторых, ограниченным кругом преступлений, ради совершения которых создается сообщество, и, в-третьих, отсутствием в преступном сообществе оружия. Однако если сообщество либо его структурные подразделения приобретают оружие и начинают совершать нападения на граждан и организации, то организация преступного сообщества (преступной организации) как преступление перерастает в бандитизм и квалифицируется по ст. 209 УК, предусматривающей более тяжкое преступление. Организационная деятельность в этих случаях выступает в качестве подготовительного этапа к организации банды и, соответственно, дополнительной квалификации по ст. 210 УК не требуется.

От организации незаконного вооруженного формирования данное преступление отграничивается по целям деятельности и отсутствию вооруженности. Преступное сообщество (преступная организация) в отличие от незаконного вооруженного формирования создается только в преступных целях (совершение различного рода махинаций, осуществление поборов с отдельных лиц и коммерческих структур, применение насильственных форм подчинения своему влиянию определенных лиц или регионов и т.д.). Вооруженность сообщества (организации) не является обязательным признаком этого преступления. Понятие и характеристика использования лицом своего служебного положения как квалифицированный вид организации преступного сообщества (преступной организации) тождественны этому же признаку при бандитизме.

Подытоживая анализ состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК, мы полагаем, что признаки организации преступного сообщества (преступной организации) сформулированы в законодательстве неопределенно, с большим числом оценочных признаков, и не содержат достаточных объективных критериев, позволяющих четко отграничивать преступное от непреступного. Такие нормы представляют слишком большие возможности для судебного произвола, поскольку при решении этих вопросов все зависит от судейского усмотрения. Существование в уголовном законодательстве зарубежных стран (США, Италии и др.) аналогичного рода уголовно-правовых норм не является достаточным аргументом в пользу такого же решения и в нашей стране как минимум по двум причинам: а) в этих странах иная правовая система, которая формировалась и развивалась с учетом истории и традиций, тенденций и особенностей развития своего общества; б) в них существует достаточно разработанная в уголовном праве концепция оснований, принципов и пределов ответственности организаторов и участников преступных организаций, воспринятая и успешно применяемая в судебной практике.

Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК). Общественная опасность угона определяется нарушением установленного порядка пользования воздушным и водным пространством, наземными транспортными коммуникациями, что создает потенциально высокую угрозу причинения значительного материального ущерба, вреда окружающей природной среде, вреда жизни и здоровью пассажиров, членов экипажей, иных лиц.

Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.

В отличие от Уголовного кодекса 1960 г. предмет преступления в новом Кодексе сформулирован более широко. В соответствии с диспозицией ст. 211 УК предметом являются, во-первых, судно воздушного транспорта, во-вторых, судно водного транспорта и, в-третьих, железнодорожный подвижной состав.

К воздушному транспорту относятся летательные аппараты, поддерживаемые в атмосфере за счет взаимодействия с воздухом, отличного от взаимодействия с воздухом, отраженным от поверхности земли или воды (самолеты, вертолеты, планеры, дирижабли и др.)*(270).

Согласно Воздушному кодексу, авиация подразделяется на гражданскую, государственную и экспериментальную. Гражданская авиация - это авиация, используемая в целях обеспечения потребностей граждан и экономики. Гражданская авиация, используемая для воздушных перевозок пассажиров, багажа, грузов, почты и авиационных работ, которые осуществляются за плату, относится к коммерческой гражданской авиации, а гражданская авиация, используемая на безвозмездной основе, относится к авиации общего назначения. К государственной относится авиация, используемая для осуществления военной, пограничной, милицейской, таможенной и другой государственной службы, а также для выполнения мобилизационно-оборонных задач. Авиация, используемая для проведения опытно-конструкторских, экспериментальных, научно-исследовательских работ, а также испытаний авиационной и другой техники, относится к экспериментальной авиации. Гражданские воздушные суда, предназначенные для выполнения полетов, подлежат государственной регистрации в Государственном реестре гражданских воздушных судов Российской Федерации или в Государственном реестре гражданских воздушных судов иностранного государства. Государственные воздушные суда подлежат государственной регистрации в порядке, установленном специально уполномоченным органом в области обороны по согласованию со специально уполномоченными органами, имеющими подразделения государственной авиации. Экспериментальные воздушные суда подлежат государственному учету с выдачей соответствующих документов специально уполномоченным органом в области оборонной промышленности. К категории воздушных судов как предмета анализируемого преступления относятся и летательные аппараты Военно-Воздушных Сил, МВД, ФСБ и других ведомств*(271).

Согласно ст. 7 и 33 Кодекса торгового мореплавания РФ 1999 г. судно - это самоходное или несамоходное плавучее сооружение, используемое в целях торгового мореплавания и подлежащее регистрации в одном из реестров судов Российской Федерации: Государственном судовом реестре, судовой книге или в чартерном реестре.

При этом под торговым мореплаванием понимается широкий спектр деятельности, связанной с использованием судов для: перевозок грузов, пассажиров и их багажа; промысла водных биологических ресурсов; разведки и разработки минеральных и других неживых ресурсов морского дна и его недр; лоцманской и ледокольной проводки; поисковых, спасательных и буксирных операций; подъема затонувшего в море имущества; гидротехнических, подводно-технических и других подобных работ; санитарного, карантинного и другого контроля; защиты и сохранения морской среды; проведения морских научных исследований; учебных, спортивных и культурных целей; иных целей.

К водным судам относятся также военные корабли, военно-вспомогательные суда и другие суда, находящиеся в собственности государства или эксплуатируемые им и используемые только для правительственной некоммерческой службы, а также суда рыбопромыслового флота (обслуживающие рыбопромысловый комплекс суда, используемые для промысла водных биологических ресурсов, а также приемотранспортные, вспомогательные суда и суда специального назначения). К категории водного транспорта относится также озерный и речной транспорт, выполняющий аналогичные вышеуказанным функции.

В железнодорожный подвижной состав включаются механический рельсовый транспорт, за исключением трамвая (локомотивы, вагоны, в том числе и составы метрополитена, открытые платформы, цистерны, краны, дрезины и т.п.). Метрополитен относится к железнодорожному, а не городскому транспорту в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 21 мая 1975 г., когда он был передан в ведение Министерства путей сообщения. Ведомственная принадлежность транспорта, а также форма собственности на него для квалификации значения не имеют.

Спорным является вопрос об отнесении к предметам данного преступления маломерных морских и речных судов (моторных лодок, катеров и т.п.)*(272), а также дрезин и мотрисс. Одни авторы полагают, что моторные лодки и катера, в отличие от тележек, перемещаемых по рельсам вручную, являются предметом данного преступления*(273); другие не относят к предмету ни моторные лодки, катера и т.п., ни дрезины и мотриссы, используемые локально*(274); третьи не считают судном водного транспорта моторные лодки, речные малогабаритные катера и яхты индивидуального пользования*(275); четвертые не относят к предмету рассматриваемого преступления маломерные суда, а также механизмы, передвигаемые по железной дороге вручную*(276). Такое разночтение в определении предмета преступления, предусмотренного ст. 211 УК, имеет определенные основания.

В период действия Уголовного кодекса 1960 г. маломерные морские и речные моторные суда не признавались предметом воднотранспортных преступлений, квалифицируемых по ст. 85 УК "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта", а относились к транспортным средствам, о которых шла речь в примечании к ст. 211 УК "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицом, управляющим транспортными средствами"*(277). Соответственно, в судебной практике нарушение лицом действующих правил управления маломерными судами, повлекшее гибель людей или иные тяжкие последствия, квалифицировалось по ст. 213 УК 1960 г. "Нарушение действующих на транспорте правил"*(278). Такое решение было вынужденным, поскольку субъектами водно-транспортного преступления традиционно считались только лица, состоящие на службе в системе транспорта. Маломерные моторные суда могли находиться в личной собственности и, следовательно, управляться лицами, которые не признавались субъектами предусматриваемого преступления. В целях устранения данного пробела судебная практика пошла по пути их квалификации по ст. 213 УК 1960 г.

В настоящее время нормы о транспортных преступлениях, вне зависимости от вида транспорта, сосредоточены в одной главе Кодекса (гл. 27). В собственности отдельных лиц могут находиться не только маломерные моторные суда, но и катера, катамараны, яхты любого водоизмещения, а также планеры, мотодельтапланы, вертолеты и самолеты и др. Следовательно, круг лиц, управляющих такого рода судами и не относящихся к специальным субъектам, значительно расширился. В ст. 268 УК прямо указан субъект преступления: любой участник движения, кроме предусмотренных в ст. 263 и 264 УК, где говорится о специальных субъектах. Поэтому во избежание двойного стандарта необходим единообразный подход к определению транспортных средств. Полагаем, что соответствующие рекомендации для следственно-судебных органов должен дать Пленум Верховного Суда РФ. По нашему мнению, предметом преступления, предусмотренного ст. 211 УК, должны признаваться любые транспортные средства (маломерные моторные суда, дрезины, дельтапланы, воздушные шары и др.), подлежащие государственной регистрации*(279). По предмету преступления данный состав отграничивается от неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК), где таковым является механическое транспортное средство, не относящееся к железнодорожному, воздушному или водному транспорту.

Объективная сторона преступления выражается в совершении одной из двух альтернативных форм активных действий - в угоне соответствующего судна или подвижного состава либо в их захвате с целью угона, которые хотя и тесно связаны между собой, но не совпадают. Под угоном следует понимать самовольные ненасильственные действия по уводу судна или состава с места их нахождения. Угон предполагает, во-первых, установление контроля со стороны виновных лиц над судном или подвижным составом и, во-вторых, перемещение судна или состава с того места, где они находились в определенный конкретный момент. Обязательной характеристикой угона является его ненасильственный характер, поскольку насильственный способ установления незаконного контроля над судном - обязательный признак захвата транспортного средства*(280). Захват - это не способ угона, а один из способов подготовки к нему, который характеризуется специфическими признаками, и прежде всего насильственным способом совершения преступления. Учитывая резкое повышение общественной опасности содеянного, законодатель придает данному способу подготовки, наряду с угоном, характер самостоятельного элемента объективной стороны. Иное решение вступает в противоречие с законодательной формулировкой. Закрепление в законе действия и способа его совершения как однопорядковых и самостоятельных явлений не только нелогично, но и противоречит требованиям законодательной техники.

Таким образом, угоном следует признавать случаи, когда: а) судно находится без экипажа, состав без машиниста, пассажиров, охраны и уводится посторонними гражданами; б) транспортное средство угоняется либо экипажем (машинистом), либо, по договоренности с ним, обслуживающим персоналом или охраной, лицами, не имеющими отношения к управлению соответствующим средством; в) вышеуказанные лица по каким-либо причинам не могут повлиять на поведение угонщиков и поэтому занимают пассивную позицию. Осознание или неосознание иными лицами характера поведения угонщиков в момент совершения соответствующих действий для квалификации значения не имеет.

Для квалификации не важно, находилось ли в момент угона судно или состав в движении или в месте стоянки (на стоянке в аэропорту или водном порту, на рейде или на курсе, в депо, полете, на станции и т.д.). На ответственность не влияет также и то обстоятельство, кто конкретно управляет судном или составом: угонщики, экипаж или иные лица.

В отличие от угона захват - насильственное установление контроля над воздушным или водным судном либо железнодорожным подвижным составом с целью угона. Необоснованной представляется позиция, высказанная в специальной литературе, согласно которой захват может осуществляться и без насилия, например, путем обмана членов экипажа*(281). Это противоречит, во-первых, смысловому назначению слова "захватить"*(282); во-вторых, положениям международных документов. Так, в ст. 1 Гаагской конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. говорится: "Любое лицо на борту воздушного судна, находящегося в полете, которое:

a) незаконно, путем насилия или угрозы применения насилия, или путем любой другой формы запугивания захватывает это воздушное судно, или осуществляет над ним контроль, либо пытается совершить любое такое действие, или

b) является соучастником лица, которое совершает или пытается совершить любое такое действие, совершает преступление (в дальнейшем именуемое "преступление")".

Таким образом, в международной практике под захватом понимаются только насильственные действия.

Характер насилия, допустимого при захвате, ответственность за совершение которого наступает по ч. 1 ст. 211 УК, в законе напрямую не определяется. Однако сопоставление с этих позиций ч. 1 и ч. 2 ст. 211 УК позволяет сделать вывод, что насилие, характерное для основного состава преступления, не может выходить за пределы насилия, не опасного для жизни или здоровья либо угрозы применения такого насилия, поскольку в противном случае это будет уже квалифицированный вид угона, предусмотренный ч. 2 ст. 211 УК. Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, в соответствии со сложившейся судебной практикой следует понимать побои, истязания, повреждения, не повлекшие последствий, указанных в ст. 115 УК, или другие действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы*(283).

Психическое насилие - это угроза причинения любого по характеру насилия (причинение вреда здоровью или смерти потерпевших, совершение мучительных действий, не повлекших причинение вреда здоровью, и т.д.) либо уничтожения или повреждения судна или подвижного состава и т.п. По ч. 1 ст. 211 УК характер психического насилия определяется лишь насилием, не опасным для жизни или здоровья. Чаще всего оно выражается в словесной форме, в том числе в неопределенном виде - "пострадаешь, плохо будет". Во всех случаях угроза (психическое насилие) должна носить реальный характер, т.е. обстоятельства ее высказывания должны свидетельствовать о готовности виновного немедленно применить физическое насилие в случае отказа потерпевшего выполнить его требования. Только при этих условиях угроза может выступать в качестве средства, парализующего возможное сопротивление заложника или иного лица.

Круг лиц, к которым применяется соответствующее насилие, может включать в себя членов экипажа, обслуживающий персонал, охрану, пассажиров либо иных лиц, которые по тем или иным причинам оказались на транспортном средстве или вблизи от него. Применение насилия или угрозы со стороны виновных осуществляется в целях подавления как имеющегося, так и возможного сопротивления со стороны иных лиц при установлении незаконного контроля над судном или составом. В случаях, когда насилие не является средством захвата судна или подвижного состава в целях угона (например, при захвате заложников после установления контроля над судном или составом), содеянное образует состав иного преступления - захват заложника, преступление против личности и т.п. В судебной практике чаще всего встречается угроза применения насилия (угроза совершения взрыва, причинения физического вреда членам экипажа, пассажирам и др.). Формы контроля над соответствующим транспортным средством могут быть различными: непосредственными, когда управление названными средствами осуществляется самими угонщиками, либо опосредованными, когда средство управляется членами экипажа, машинистами или пассажирами под руководством виновных лиц.

Сложным является определение момента окончания анализируемого преступления, поскольку судно может угоняться как с земли, так и в процессе воздушного полета. В общей форме угон признается оконченным преступлением с момента изменения точки местонахождения судна или состава, а захват - с момента выхода их из законного владения и установления над ними неправомерного контроля со стороны угонщиков. Изменение точки местонахождения судна или состава связано с началом полета воздушного судна*(284), движения подвижного состава, водного судна с места стоянки (в аэропорту, на рейде или станции, в депо) либо изменением курса судна. Попытка угона или захвата соответствующих транспортных средств квалифицируется как покушение на преступление.

Субъективная сторона анализируемого преступления характеризуется только прямым умыслом. Для захвата судна или подвижного состава конститутивным признаком является наличие специальной цели - угона. Захват, не сопровождавшийся угоном, а преследующий иные цели, не образует преступления, квалифицируемого по ст. 211 УК. В отношении угона цель не определяется, следовательно, он может совершаться с любыми целями: хищение судна или состава либо находящихся в нем груза или багажа, захват заложников, незаконное пересечение границы и т.п. Однако эти цели находятся за пределами состава преступления и влияния на квалификацию не оказывают. Причинение вреда собственнику судна, подвижного состава, груза или багажа требует самостоятельной оценки по соответствующим статьям Уголовного кодекса. Мотивы преступления могут быть различными и на квалификацию не влияют. Исключением являются случаи, когда виновные лица действуют по антигосударственным мотивам, что влечет за собой квалификацию по соответствующим статьям гл. 29 УК.

Субъектом угона судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава может быть любое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. В отличие от состава преступления, предусмотренного ст. 166 УК "Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения", субъектом этого преступления могут быть и члены экипажа, машинисты, которые имеют доступ к транспортному средству в связи с выполнением служебных обязанностей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: