Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 7 глава

Он просто не желал убивать своего единокровного брата.

— Держись подальше от Хайдара, Марам.

Марам вздрогнула, войдя в комнату. Она почувствовала присутствие Амджада еще до того, как услышала его приглушенный рык, похожий на рычание леопарда в засаде.

Она включила свет, изо всех сил стараясь удержаться на ногах и не рухнуть на пол. Амджад приподнялся на локте, лежа по диагонали на огромной кровати, на которой Марам спала одна. Он был босым, его пиджак серо-стального цвета валялся в ногах, шелковая кремовая рубашка была расстегнута, представляя взору гладкую и загорелую кожу груди.

— Я просто хочу сказать, — промурлыкал он, гипнотизируя ее взглядом, — что это поможет ему сохранить в целости лицо, которое женщины считают очень красивым.

Она с трудом отвела от Амджада взгляд и постаралась собраться с силами и мыслями.

Подойдя к туалетному столику, Марам сказала:

— Хайдар великолепен, не правда ли? Идеальная копия своей роскошной матери. — Она встретила его взгляд в зеркале. Амджад догадывался — на самом деле она жаждет устроиться на кровати, сорвать с него одежду и заняться с ним любовью. — А кто ты такой, чтобы диктовать мне, что делать и что не делать?

— Я единственный мужчина, которого ты когда-либо хотела по-настоящему. — Он полулежал на кровати, лениво запуская пальцы в волосы, которые упали на его высокий лоб. — Я болван, которого ты наказываешь и который забыл о своем дурацком плане сразу же, как только ты ко мне прикоснулась.

— А я по-прежнему та женщина, которая сказала тебе, что не желает снова тебя видеть! Я нахожусь здесь ради того, чтобы помочь найти драгоценности «Гордость Зохейда», а не ради Амджада.

— Я согласен — до тех пор, пока к тебе не приближается Хайдар. — Амджад поднялся с кровати, выглядя обманчиво расслабленным. Оказавшись в шаге от Марам, он протянул руку к ее лицу.

Она отстранилась от него и выпалила:

— Не пора ли прекратить разыгрывать драму?

— Драма? — Его глаза сверкнули. — Прошло уже три недели, Марам. Я едва не свихнулся от страданий и чуть не прикончил своего младшего брата. Ты достаточно меня наказала.

— Кто так решил? Вы, Ваше Корыстное Высочество?

Он едва сдержал ярость:

— Ладно, наказывай меня сколько хочешь. Просто назови мне день, когда ты меня простишь. В следующем месяце? В следующем году? В следующем десятилетии?

— Вот это да! Что-то новенькое. Прощение по графику. Как насчет того, что я никогда тебя не прощу?

Он скрестил руки на массивной груди:

— Ты знаешь, я ни за что не приму отказа, Марам.

— Жаль, потому что отказ — единственный ответ, который ты получишь. И я говорю это не для того, чтобы ты приложил больше усердия.

— Ты обещала никогда не изменять своего мнения, что бы ни случилось.

— Я никогда бы и не изменила своего мнения о тебе, если бы ты оказался таким, каким я тебя представляла.

Она повернулась к двери, чтобы заставить его уйти. Он ее остановил, задав мучительный вопрос:

— Ты на самом деле от меня отказываешься?

Марам задохнулась от сожаления. Отказываться от Амджада было все равно что отвергать все, что она когда-либо хотела в жизни...

Она бросила на него тоскливый взгляд:

— Мне давно следовало это сделать. Но век живи — век учись.

— Ты не можешь от меня отказаться, Марам!

— Почему не могу? Я от тебя отказалась.

— Ты видела меня таким, каким меня не знает никто. Я тебя удовлетворял, я тебе нравился.

— Это был самообман. Я плохо разбираюсь в людях.

— Ты великолепно разбираешься в людях.

— Конечно. Месяц назад я была для тебя пожирательницей мужчин.

— Месяц назад я узнал тебя по-настоящему. Я знаю, какая ты на самом деле. И я убежден — ты не сможешь так просто меня разлюбить.

— Мои чувства к тебе были основаны на большом заблуждении. Я любила человека, который откровенно высказывал мне в лицо все, что думает, и который никогда не скрывал своего мнения и намерения. Я доверяла этому человеку. Уважала его. Ты не тот человек. Ты холодный расчетливый обманщик, как твоя бывшая жена и твоя отвратительная мачеха!

Он имел нахальство улыбнуться:

— Ну давай, выскажи мне все!

— Я уже все сказала. — Она открыла дверь. — Уходи, принц Амджад.

— Ты имеешь в виду — принц Абгхад?

— Этим именем я называла человека, с которым, как мне казалось, я могу пошутить. Тебя я называю твоим настоящим именем.

— Ты боишься, что у меня всегда найдутся причины злоупотребить твоим доверием? Но я клянусь — ничто и никогда не помешает мне снова говорить тебе всю правду!

— Да, но шанса сказать мне правду я больше тебе не предоставлю.

— Прислушайся к себе, Марам. Ты по-прежнему на меня сердишься?..

— Я не сержусь. Я... разочарована. Я больше не смотрю на тебя сквозь розовые очки. Связь, которую я всегда с тобой ощущала, испарилась.

Он закрыл дверь, прижал Марам к ней спиной и вгляделся в ее лицо:

— Но эта связь все еще существует. Она была в тот момент, когда мы спорили, смеялись и занимались любовью...

Марам отвернулась, когда он наклонил голову.

— О нет! Ты говорил — любви не существует! — Она свирепо уставилась на Амджада, ненавидя его за то, что он заставляет ее чувствовать себя такой слабой. Оттолкнув его, она заявила: — Ты не можешь ничего ко мне чувствовать.

— Дайте мне передохнуть, Марам...

— Охотно. Где бы ты хотел отдохнуть?

Он улыбнулся и прижал напряженное тело Марам к своему разгоряченному и опьяняющему телу:

— Да, Марам. Пытай меня своим сарказмом. Причиняй мне боль, как тебе захочется. Это подтверждение того, что ты меня по-прежнему лю...

Она сильно ударила его по лицу. Так сильно, что сама взвизгнула и отшатнулась от Амджада, пытаясь избавиться от боли в руке.

— Ты сделан из камня!

Он подвигал челюстью из стороны в сторону, словно желая убедиться — она на месте.

— Сожалею, что моя челюсть повредила тебе руку. Я снова предлагаю тебе взять тяжелый предмет...

— Хватит шутить!

Повернувшись на дрожащих ногах, она бросилась в ванную комнату.

— Значит, это был план с самого начала, но только не тот, о котором я подумал. Ты намеревалась свести меня с ума, водить за нос и заставлять ходить по битому стеклу. Ты все-таки роковая женщина.

Она повернулась, с трудом сдержавшись, чтобы не обнажить в ярости зубы.

Амджад с дьявольской улыбкой наблюдал, как Марам отступает из ванной комнаты.

— Как ты хороша!

— Ублюдок, — выдохнула она, наткнувшись на кровать.

Она упала назад. Амджад поймал ее, уложил и опустился поверх нее.

— Кажется, чем отвратительнее я становлюсь, тем сильнее ты меня любишь...

Она оттолкнула его, но он наклонился и припал губами к бешено пульсирующей жилке у основания ее шеи. Запустив пальцы в его волосы, Марам попробовала оттащить его от себя.

— Тот мерзавец, которого я любила, был настолько правдивым, что мне нравилось его нахальство. Бесчувственного и лживого мерзавца я любить не могу!

Будто желая заставить ее замолчать, он поцеловал ее в губы. Она захныкала, чувствуя страстное желание к Амджаду. Куда же делись доводы рассудка?

— Поверь мне, Марам, — простонал он, обхватив ее руками за бедра, — я никогда не лгал тебе о моих чувствах. Ни разу.

— О каких чувствах ты говоришь? — воскликнула она, пытаясь обуздать эмоции.

— Как бы больно мне ни было это осознавать, но, когда ты рядом, я не могу оставаться равнодушным.

И тогда, не зная, каким образом его остановить, Марам выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Мы с Хайдаром объявили, что собираемся пожениться!

Заявление Марам прозвучало для Амджада почти как выстрел в голову.

Резко отстранившись, он вцепился пальцами в ее плечи, думая — она исчезнет, если он не будет крепко ее удерживать.

— Ты выйдешь замуж за Хайдара только через мой труп! Но прежде я прикончу его самого.

— Как отрадно знать, что ты не прочь меня прикончить.

Прошло несколько секунд, прежде чем Амджад понял, что дразнящий голос принадлежит Хайдару.

Склонившись над Марам, чтобы закрыть ее от брата, который внезапно стал его злейшим врагом, он прорычал через плечо:

— Убирайся отсюда, Хайдар! Уезжай из королевства. И никому не говори, куда едешь.

Марам начала бороться с Амджадом, стараясь высвободиться. Он отпустил ее, чувствуя — если она пойдет к Хайдару, между ними действительно все закончится.

Но он схватил ее сзади, когда она поправляла одежду:

— Я не позволю тебе этого сделать, Марам!

Она оттолкнула его руки и встала:

— Я сделаю то, что захочу!

Амджад встал между ней и Хайдаром:

— Ты этого не сделаешь — ради нас.

— Мне жутко видеть, каким ты стал собственником, Амджад, — произнес Хайдар. — А я думал, тебе нет дела ни до кого, особенно до женщин. Я в очередной раз в тебе ошибся.

— Тебе это трудно понять твоим не привыкшим к размышлениям умишком, так что отвали, Хайдар!

— Разве не пора прекратить разыгрывать драму? — спросила Марам, и Амджад повернулся к ней лицом. — Теперь, когда мы завладели твоим вниманием, позволь рассказать обо всем в деталях.

Но Амджад не мог ее слушать:

— Марам, это безумие! Я просил тебя наказать меня, а не прикончить.

— Я никогда не думал, что скажу об этом, но на самом деле мне тебя жаль, — сказал Хайдар. — Можно было бы повозиться с тобой еще немного, но ты выглядишь так, словно принял желаемое за действительное. Ты ошибся, поэтому остынь, ладно? Мы лишь притворились влюбленной парой, для того чтобы отвлечь мою мать.

— Теперь... по поводу драмы, — заговорила Марам. Амджад чувствовал себя теннисным мячиком, который отбивают туда-сюда. — Мы заставили королеву поверить в то, что ее первоначальный план удался. Будто ее сын и будущая невестка выступают заодно и будут уговаривать Юсуфа помогать в ее затеях.

— Потому что она иначе не поверила бы, будто я настроен против тебя по собственной воле, — сказал Хайдар. — Мы должны были убедить ее: Марам, которая теперь тебя люто ненавидит, прониклась сочувствием к ее планам, а я настолько ослеплен любовью, что сделаю все возможное, чтобы угодить Марам.

Амджад повернулся к Марам:

— Меня не волнует, почему ты это затеяла и чего добилась.

Она нахмурилась, явно не поверив его словам.

И тут Хайдар спас Амджада от страданий, объяснив:

— Хотя ты действительно не заслуживаешь пощады, старший брат, Марам и я больше не хотим ничего от тебя скрывать. Наше с ней объявление о предстоящей свадьбе заставило мать вспомнить о том, как начиналась «наша любовь» во время происшествия, когда нам было по четырнадцать лет. Это произошло в пещере на границе Азмахариана. Нас едва не съели гиены. Мы убежали и спрятались в пещере, вход в которую закрыт каменной плитой, перед которой бьют гейзеры. Вот об этой пещере я и рассказал Харрису. Мы решили — драгоценности там. Несколько минут назад он позвонил. Драгоценные камни найдены!

Итак, заговор был раскрыт полностью.

Марам в очередной раз сделала все, что продиктовало ей ее непоколебимое чувство справедливости.

Сделав столь важное заявление, Хайдар бросил на них напоследок взволнованный взгляд и вышел из комнаты.

Марам пошла было за Хайдаром, но Амджад бросился к ней и схватил за руку:

— Марам, мы должны поговорить!

Она нахмурилась, глядя на дрожащую руку, которой он прикасался к ее руке, потом посмотрела ему в глаза отстраненным и безжизненным взглядом.

— Нам больше не о чем говорить. Твой план сработал, Амджад. Твой будущий престол в безопасности. Поздравляю! Ты выиграл.

Прежде чем он успел сказать, что его план и будущий престол могут катиться ко всем чертям и его заботит только ее возвращение к нему, она высвободила руку.

Он сдержался и не набросился на Марам, не затащил в комнату и не стал упрашивать дать ему еще один шанс.

Амджад опустил руки и поплелся следом за Марам. Хотя их разделял всего один шаг, Амджад чувствовал, как между ними растет пропасть. Как никогда ясно он понимал, что может потерять Марам...

Тогда его жизнь станет бессмысленной.

Амджад наблюдал за тем, как Марам и Хайдар входят в покои короля. Он едва обратил внимание на Шахина и Харриса, которые похлопали Хайдара по спине и поблагодарили Марам за то, что ей удалось заставить королеву рассказать, где спрятаны драгоценности. Амджад едва заметил, как Хайдар и Джалал перебросились фразами, потом замолчали. Его внимание было сосредоточено на Марам.

В зале царила тишина.

Вдруг Джалал заговорил, его голос был мрачным и тоскливым:

— Я знаю, что она этого не заслуживает, но она наша мать, и мы должны просить о снисхождении к ней.

Хайдар подошел к Джалалу, понимая — иного выхода у него нет:

— Мы просим для нее изгнания вместо лишения свободы. Мы гарантируем, наша мать не доставит ни вам, ни Зохейду никаких неприятностей.

— Вы уверены, что хотите взять на себя такую... ответственность? — Шахин явно был согласен с их просьбой, но опасался возможных последствий.

— Она не сдастся так легко, если вообще когда-либо сдастся. — Харрис подтвердил точку зрения Шахина. — Кто знает, какой ущерб Сандос принесет стране в будущем, когда захочет отстаивать свои и ваши интересы.

Хайдар покачал головой:

— Мы не можем позволить посадить нашу мать в тюрьму.

— Вам не нужно ее прощать, но вы, по крайней мере, можете нас понять, — добавил Джалал.

— Мы понимаем, — выдохнул Шахин.

— Мне не выразить словами, как я сожалею о том, что она заставила вас страдать, Хайдар и Джалал, — сочувственно сказал Харрис.

Хайдар безрадостно фыркнул:

— Мы выживем. В конце концов, она наша мать.

— И вырастила нас мягкотелыми дураками, — ухмыльнулся Джалал, в очередной раз напоминая повадками Амджада. — Мой рассудок кричит: ее нужно посадить в темницу, подальше от живых существ, но... — Джалал с отвращением всплеснул руками и склонил голову. — Так что вы решили?

Все посмотрели на короля, который молчал, опустив глаза.

Наконец Атеф поднял глаза и посмотрел на своих младших сыновей:

— Она ваша мать. Я назначу ей ту меру наказания, какую вы сами выберете.

Хайдар кивнул, повернулся, быстро обнял Марам и вышел из комнаты.

Джалал поблагодарил отца более сдержанным образом, а затем спросил:

— Как насчет того, чтобы сохранить заговор в тайне от всех?

Сохранение политического заговора в тайне оказалось намного проблематичнее, чем ожидалось. В регионе только и говорили, что о скандале, в котором была замешана королева.

Спустя две недели после того, как Марам вернулась в Оссайлан, Амджад вызвал к себе Харриса и Шахина. Он ждал их на лестнице дворца. В его кабинете было полно чиновников. Амджад хотел лично сообщить всем о том, что уезжает из страны.

Братья выходили из своих автомобилей очень медленно, словно дразня его. Затем они подошли к Амджаду, и он понял: сейчас они на самом деле будут его дразнить.

— Мой Амджад, — протянул Харрис и попятился от Амджада, — ты по уши влю...

Амджад оскалился:

— Не смей этого говорить!

— Влюбился. — Харрис расхохотался.

— Ты влюбился? — Шахин положил руку на грудь, притворившись, что шатается. — Ты встретил женщину, без которой твоя жизнь кажется бессмысленной?

— Ай, — хмыкнул Амджад, — похоже, что Атеф аль-Шалаан родил на свет одних идиотов.

— Счастливых идиотов, — уточнил Шахин.

Харрис кивнул и мечтательно произнес, дразня Амджада:

— Восторженных идиотов.

Амджад стиснул зубы:

— Избавьте меня от рассказов о своем блаженстве! В данный момент я отношусь к категории безутешных идиотов и несчастных дебилов.

Шахин хмыкнул:

— Боже, ты действительно мастер, если тебе удалось заставить ее тебя разлюбить.

Амджад с грустью выдохнул:

— У меня все было превосходно, пока Марам не узнала, что я ее похитил.

— Я знаю, ты от нее без ума, Амджад. — Харрис положил руку на плечо брата, будто ища видимые доказательства его безумия. — Ты уже признался ей в любви?

Шахин присвистнул:

— Ты повел себя как влюбленный идиот?

Амджад скривил губы:

— Рядом с ней я даже забыл об осторожности.

Харрис крепко обнял Амджада:

— Не вешай нос, старший братец. Она тебя простит.

— Нет. Марам говорит, что больше не хочет меня видеть.

— Ух ты! Да она по уши в тебя влюбилась! — воскликнул Шахин. — Интересно, как ей удалось тебя полюбить?

Амджад уныло вздохнул:

— Она меня больше не любит...

Харрис махнул рукой:

— Не-а, просто она тебя любит очень сильно, поэтому так обиделась.

Амджаду очень хотелось на это надеяться.

Когда он прибыл в королевский дворец в Оссайлане, чиновники начали толпиться вокруг него. Все были уверены — Амджад приехал для того, чтобы наложить санкции в наказание за то, что король эмирата принимал участие в заговоре.

Если бы они только знали! Амджад приехал в качестве просителя.

Сначала он осведомился, где находится Марам. Вскоре он вошел в ее кабинет и обнаружил ее у дивана. Марам просматривала письма. Увидев Амджада, она в удивлении округлила глаза, но быстро совладала с эмоциями и спокойно посмотрела на него.

Амджад бросился к ней. Она отложила письма в сторону и повернулась к нему:

— Есть ли различия в брачных традициях Зохейда и Оссайлана?

Амджад в недоумении остановился.

— Предоставь мне список имеющихся различий, — произнесла она. — Я хочу знать, что должна носить или не носить, делать или не делать во время нашей свадьбы.

Глава 12

Нашей свадьбы?

Марам заявила об этом так, словно говорила о тюремном заключении.

— Я должна была знать: мой отец побежит к тебе с новостями. Он сделает все, чтобы снова наладить с тобой хорошие отношения. Я хотела сама тебе сказать, но... — Она покорно пожала плечами. — Перед тем как ты выдвинешь свои требования, я скажу о своих условиях.

Условиях? У Марам были условия... Ее отец должен был сообщить ему новости...

Амджад замотал головой — он понятия не имел, что происходит.

— Я бы не вышла замуж, тем более за тебя, но сейчас мои желания не важны. Что касается твоего собственного отвращения к браку, твое мнение также не учитывается. Мы сделаем то, что лучше для нашего ребенка.

Нашего ребенка?

— Хотя из тебя получится никудышный отец, я не поступлю со своим ребенком так, как поступила со мной моя мать. У моего ребенка будет отец!

Отец?

Амджад обмяк всем телом. Все вокруг вдруг показалось ему размытым.

Неужели он упадет в обморок?

Терять сознание он не мог. Он должен что-то сказать... Как-то отреагировать, несмотря на то что потерял дар речи и перестал здраво соображать.

— Ты... ты беременна?..

Она бросила на него раздраженный взгляд:

— Беременна. Ведь мы не предохранялись. Именно поэтому ты сюда приехал.

— Я приехал, чтобы... чтобы... — Он покачал головой.

Ее откровение эхом отозвалось в его мозгу.

Марам ждет от него ребенка!

Возродившийся к жизни Амджад уже начал строить радужные планы на будущее, когда Марам его разочаровала:

— Мы заключим брак только для того, чтобы ребенок не был незаконнорожденным. У него будет не только отец, но и семья, и достойное окружение. Я выросла без отца и не позволю, чтобы моего ребенка постигла та же участь. После церемонии бракосочетания я уеду и не вернусь до родов. Мы сможем развестись после того, как родится ребенок. Я буду жить поблизости, чтобы ты имел постоянный доступ к нему и воспитывал его вместе со мной, если захочешь. Мои условия не обсуждаются. Ты можешь выдвинуть собственные требования, — сказала она.

Он посмотрел на нее и язвительно усмехнулся.

Всего пять недель назад, если бы кто-нибудь сказал Амджаду, что он не сможет получить желаемого, он заставил бы этого человека пасть перед ним на колени.

Забавно, но теперь он сам бы пал перед Марам на колени, умоляя вернуться к нему.

Он задавался вопросом, как поступил бы на ее месте, если бы она обидела его так же, как обидел ее он.

Ответ был однозначным: он никогда бы ее не простил.

Амджад понимал — ему надо согласиться с выдвинутыми ею условиями.

Он поднялся на ноги, чувствуя себя слабее, чем когда был на пороге смерти.

— Если ты захочешь уехать после свадебной церемонии, Марам, так и будет. Ты не должна будешь ко мне возвращаться.

Итак, Амджад нанес последний удар.

Видимо, Марам надеялась: он докажет ей, что она хотя бы что-то для него значит.

Но он продолжал говорить:

— Ты не должна возвращаться, чтобы быть со мной рядом. Если захочешь, я пойду за тобой куда угодно. Я останусь с тобой и ребенком до тех пор, пока ты меня не прогонишь.

Марам моргнула, ее сердце сжалось. Но она жестко произнесла:

— А теперь пришло время сказать: я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. Ты мне не нужен. Я не желаю, чтобы из-за моего согласия ты чувствовал себя победителем, воспевая высокие моральные ценности.

Он мрачно хмыкнул:

— А мне казалось, я только один такой максималист. Поздравляю! Ты только что превзошла меня.

— Если ты собираешься внести свой вклад в обсуждение при помощи пустых предложений и загадочных замечаний, значит, ты согласен на мои условия. Мне кажется, для тебя это не имеет значения, ведь ты обладаешь королевским титулом и имеешь право не хотеть видеть рядом собственного ребенка.

Долгое время стояла тишина. Потом Амджад заговорил таким мрачным тоном, какого Марам никогда не слышала:

— Ты всегда мне доказывала, будто я в не состоянии предсказать твое следующее действие или фразу. Так было до и после того, как ты кардинально изменила ко мне отношение. Твоя резкая смена настроения никогда меня не беспокоила. До того как я что-либо успевал сделать, у тебя уже были готовы несколько объяснений моего поведения. За мои причуды ты любила меня сильнее... А потом ты стала воспринимать все мои действия и слова с точки зрения чуть ли не демонизма. Но даже в самых своих ужасных предположениях ты должна понимать — я не настолько плох, как ты думаешь.

У Амджада был такой побитый вид, что у Марам дрогнуло сердце. Она не могла равнодушно видеть его страдания.

Пришлось приложить все силы, чтобы не поддаваться слабости.

— Может быть. А может быть, ты хуже, чем я думаю. Вот в чем проблема, Амджад.

— И нет никаких шансов, что ты перестанешь сомневаться? Ты никогда мне больше не поверишь?

— Каждый раз, когда я стараюсь вспомнить что-нибудь хорошее, мне приходят на ум мысли о том, как ты мной манипулировал. Трон, соперничество с братьями, а теперь вот наследник...

Амджад вздрагивал при каждом слове. Она чувствовала, как ей передается его унылое настроение. В конце концов Марам стало так тошно, что она была вынуждена замолчать.

Не зашла ли она слишком далеко в своих сомнениях?

Однако отмахнуться от отчаяния было так же сложно, как отказаться от надежды. Отчаяние избавляло от ожидания и привычной душевной боли. Если бы она решила прогнать отчаяние из сердца, то стала бы уязвимой и спровоцировала более разрушительные последствия.

Но соблазн снова поверить Амджаду был очень велик. Марам всегда чувствовала, что Амджад — ее судьба. Теперь, вынашивая его ребенка, она ощущала — связь между ней и Амджадом становится все крепче.

Но несмотря ни на что, она страшилась снова ему довериться. Сейчас она не имела права играть с эмоциями и подвергать себя психологическому риску, ведь от ее поведения зависело благополучие ребенка.

Марам заставила себя продолжать:

— После того что случилось, у меня сложилось ощущение — я никогда не буду знать причину твоих поступков и слов... — Внезапно она пала духом и разрыдалась. — О боже, Амджад, я хочу тебе доверять! Я буквально умираю оттого, что не могу найти способ снова тебе верить и быть с тобой.

Амджад протянул к ней дрожащие руки и обхватил ими лицо Марам, вытирая слезы с ее щек и стараясь успокоить.

— Ты прошла со мной через наихудшее, ты видела мои самые отвратительные качества, но не отвергала меня. Ты вырвала меня из лабиринта отчуждения, в котором я потерялся. Избавила меня от одиночества, но заплатила за это большую цену. Ты так самоотверженно в меня верила. А потом, когда я тебя разочаровал, глубина твоего горя была неизмеримой. — Он опустил руки, сжав кулаки. — Ты оказалась права. Я был бездушным. Ты сделала меня человечным. Я думал — мне нравится быть бездушным, пока ты не открыла мне глаза и не показала пустоту моей души и всего моего существования. Затем ты заставила видеть, чувствовать и переживать наше... единение. Я не смогу снова быть один, Марам... — Его голос надломился, глаза наполнились слезами.

С сердца Марам словно упал груз, в ее душе опять зародилась надежда.

По щеке Амджада покатилась слеза. Марам никогда не думала, что увидит его плачущим...

— Я не могу просить тебя снова быть со мной, ведь я этого еще не заслужил. Но я хочу быть с тобой, Марам. И докажу тебе, что достоин твоего доверия! — Повернувшись, Амджад пошел прочь.

Марам закричала:

— Амджад, не уходи!

Он повернулся к ней, на его лицо было страшно смотреть.

Она бросилась к нему, плача:

— Я не могу без тебя! Я тебе верю...

Амджад отстранил Марам от себя дрожащими руками:

— Нет, ты мне не веришь! И ты права. У тебя нет оснований мне доверять. Я не давал тебе возможности верить мне безоговорочно. Пока еще нет.

— Это я виновата! Я сомневалась в тебе из-за моей собственной неуверенности. А теперь беру свои слова обратно, — горячо возразила Марам.

— Не надо. Каждое сказанное тобой слово в мой адрес могло быть правдой... Именно я должен развеять все твои сомнения. Я обязан представить тебе неопровержимое доказательство моих чувств. Ты заслуживаешь самого лучшего, Марам!

— Ты не должен ничего мне доказывать. Я тебе верю.

— Ты по-прежнему очень бескорыстна, — мягко упрекнул ее Амджад. — И ты слишком доверчива. От меня ты получила лишь мою настойчивость, несколько умелых ласк и стратегически выверенных слезных признаний. Сейчас я приехал сюда только для того, чтобы просить тебя дать мне шанс. Но опять ты неожиданно, незаслуженно и безоговорочно меня простила. Ты слишком долго мне уступала и облегчала мое существование, Марам. Больше не нужно быть со мной такой мягкой и уступчивой!

— Я хочу тебе уступать! — Марам обняла Амджада, когда он посмотрел на нее с искренней любовью и тоской. — Я жажду стать такой, какой была прежде. Хочу потакать твоим желаниям...

По щекам Амджада покатились две слезинки.

Прежде чем Марам успела попросить его не наказывать ее тем, что она видит, как он страдает, Амджад неуверенно улыбнулся и отошел от нее в сторону:

— Не забывай, что сейчас мне сказала.

Он был уже в дверях, когда Марам удалось выкрикнуть тонким голосом:

— Какое неопровержимое доказательство ты собираешься мне представить?

Он оглянулся через плечо, и она затаила дыхание.

Ее неистовый и любимый Амджад посмотрел на нее и произнес:

— Так я тебе и скажу! Чтобы ты встряла и начала мне мешать? Не вмешивайся и наблюдай за тем, что делает Чокнутый Принц.

Он ей подмигнул, и у Марам едва не подкосились колени. Она тяжело опустилась на диван.

— Какого черта ты сделала с Амджадом, Марам?

Марам чуть не выронила телефонную трубку, когда услышала львиное рычание.

— Харрис, это ты?

— Я не уверен, — язвительно заявил он. — Сегодня утром я проснулся министром внутренних дел Зохейда. Час назад я обнаружил, что стал наследным принцем Зохейда.

— Что?! — изумилась Марам. — Каким образом? — Наконец ее обуял страх. — Амджад! Где он?

— Об этом лучше ты мне скажи! — зарычал Харрис. — Он сказал, будто решил что-то тебе доказать, и потащил меня на заседание совета старейшин. Там он объявил, что отрекается от трона в мою пользу и его решение окончательно и не подлежит обсуждению. Он терроризировал всех предводителей племен и нашего отца, заставляя их поставить именные печати под его ходатайством. А затем Амджад исчез.

Марам уставилась на документы, полученные несколько минут назад. У нее голова пошла кругом, когда она стала читать эти документы. В них Амджад объявил о своем будущем отцовстве. При этом он отказывался от каких-либо прав на ребенка, предоставляя Марам полное право решать судьбу их малыша. А теперь вот Харрис говорит ей о его отречении...

— Итак, хочу тебя спросить! — рявкнул в трубку Харрис. — Как тебе удалось свести его с ума, на этот раз по-настоящему?

— Я... я не...

Марам замолчала. Ей нечего было сказать. Ведь она действительно свела Амджада с ума. Именно она обвинила его в том, что он ее использовал ради сохранения престола. И сейчас она получила два неопровержимых доказательства — Амджаду, кроме нее, никто не нужен.

— Не смей мне врать, Марам! Я так сильно беспокоюсь о нем — впервые после того, как бывшая жена чуть его не убила. Ты, возможно, не причинила ему физического вреда, но сделала нечто похуже. Он сказал, что не вернется, и это пугает меня до чертиков. Я верю — он говорил серьезно. Поэтому, что бы ты ни сделала, Марам, исправляй свою ошибку; иначе я буду твоим врагом до...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: