Глава 22 САНИНСПЕКТОР — СОЮЗНИК НЕНАДЕЖНЫЙ

Перебегая от дерева к дереву, Катька кралась вдоль дорожки за вышагивающими впереди Сан Санычем и инспектором. Тоже «сан». И все время думала о том, что книжки про великих индейских разведчиков, под ногой у которых и веточка не хрустнет, — полная фигня. И веточек-то вдоль тропы немного — но они как будто специально сползались Катьке под ноги, чтоб похрустеть. Штанины мгновенно намокли, снег набился за отвороты ботинок, и Катька чувствовала, как он там та-ает, пропитывая стельки влажным холодом. А кроме того — в индейском лесу не было иллюминации! Ранний зимний вечер окутал поросшую лесом территорию — и кроны деревьев тут же вспыхнули, словно на каждую кинули горсть драгоценных камней. Гирлянды золотистых огней скользили вдоль ветвей, подмигивали и переливались, превращая по-зимнему голую, жиденькую рощицу в сказочный эльфийский лес. Катька невольно остановилась, завороженно уставившись в мерцающие глубины лесочка. Невесть откуда накатила уверенность, что сейчас из-за деревьев выплывут серебряные сани, запряженные оленями, и улыбающийся Дед Мороз вручит ей пропавшего Евлампия Харлампиевича! Гусь прильнет к ней длинной шеей, а вокруг под нежный звон рождественских колокольчиков будут пританцовывать крохотные ушастые эльфы, разбрасывая со своих волшебных палочек звездную пыль, исполняющую все желания...

— Да чтоб тебе провалиться на три метра вглубь! — раздался впереди вопль.

Снег под Катькиными ногами дрогнул, просел, и девчонка почувствовала, что проваливается.

— Ну по крайней мере хоть не на три метра, — пробормотала она, с трудом вылезая из скрывающейся под снегом небольшой ямы. Оказывается, правильно говорят — не надо, чтобы все желания исполнялись...

— Не провалюсь, не дождетесь! — злорадно ответил санинспектор.

Провалиться желали вовсе не ей. Горстями выгребая снег из-за отворотов ботинок, Катька заковыляла к стоящим на тропе владельцу комплекса и санинспектору. Скрываться она особо уже не пыталась: сейчас по этой дорожке мог полк солдат пройти, с топотом, песней и лихим посвистом — спорщики все равно бы не заметили.

— Откуда ты такой на мою голову взялся? Что тебе надо? — почти плачущим тоном взывал Сан Саныч.

— Шоколада! — по Чуковскому огрызнулся инспектор. — Мне нужно, чтобы, несмотря на ваш блат в городских «верхах», люди не подвергались смертельной опасности! Да поймите же вы, наконец! — голос санинспектора зазвучал страстно. — Птичий грипп — это серьезно! Вы своих птиц в полет пускать собираетесь! Одна улетевшая зараженная птица — и эпидемия по всей области обеспечена! А там и по всей стране! А люди? Вы клиентам блюда из дичи подавать будете! Все эти ваши сырые карпаччо...

— Карпаччо из мяса, а не из птицы, — буркнул Сан Саныч.

— Фуа-гра из плохо обработанного мяса! — не вдаваясь в тонкости кулинарных терминов, поддавал жару инспектор. — Съедят люди больную птицу — и готово, сами подхватили вирус!

— С чего вы взяли, что наши птицы заражены? — заорал в ответ Сан Саныч. — Нету у нас никакого гриппа! И в прошлый раз тоже — не понимаю я, откуда он вдруг взялся! Птицы здоровые были! С документами!

— Если бы вы только знали, сколько раз я уже это слышал! — устало сказал санинспектор. — В предыдущей партии все птицы до одной были больны! А ваши покровители помогли вам сделать вид, что ничего не случилось! И никаких санитарных мероприятий не провели...

— Неправда! — возмутился Сан Саныч. — Мы тут все мыли, чистили, драили...

— Знаю я, как вы без нашего присмотра чистите! — перебил его инспектор. — Уборщице велели в птичнике подмести! Только бациллы по углам разогнали!

— Парень, ну пойми же ты меня! — просительно начал Сан Саныч. — Мы эту рождественскую охоту людям еще месяц назад обещали! Они об этом мечтают, ждут, готовятся... А бабки какие проплатили!

— Ваши денежные дела меня не интересуют, — чопорно прервал его санинспектор. — А охота ваша — вообще мерзость! Для маньяков! Гуси и утки с ружьями не летают и сверху в людей не палят!

Притаившаяся за деревом Катька почувствовала, как в ней резко вспыхивает симпатия к этому правильно мыслящему мужику.

— Вот когда вокруг вашего охотничьего комплекса вспыхнет эпидемия птичьего гриппа, когда ваши клиенты за свои деньги попадут в больницу с заражением — послушаем, что они вам скажут!

— Ты мне еще и угрожаешь? — на лбу Сан Саныча проступили вздувшиеся вены. — Ладно, парень... Хотел я с тобой по-хорошему, а ты сам нарвался, — владелец комплекса повернулся на каблуках и зашагал к главному зданию.

— Бегите, бегите, звоните своим покровителям! — крикнул ему вслед санинспектор. — Когда все, что я сказал, произойдет — а оно произойдет, я гарантирую! — вместе с ними неприятности хлебать будете!

Сан Саныч на мгновение остановился, глянул на разбушевавшегося санинспектора и тяжело сказал:

— Ты стой тут, понял? Сейчас тебя кто-нибудь отсюда проводит!

— Значит, вы действительно не дадите мне осмотреть новых птиц? — снова крикнул санинспектор, но Сан Саныч уже уходил. Не оглядываясь.

— Не понимаю! — мотнул головой санинспектор. — Чтоб человек из простого упрямства... Нет, из простой жадности! И пошел на такое! — он вздохнул над глупостью человеческой. Покрутил головой, озираясь по сторонам — Катька отступила за ствол дерева, — и, пробормотав: — Ладно, у него свои дела, у меня свои... — нырнул с тропы в озаренный праздничной иллюминацией лесок. Дожидаться провожатого он не собирался.

Катька одобрительно кивнула — молодец, мужик, такой же упорный, как сыщики «Белого гуся»! Есть у него работа, он ее и делает, несмотря на все препятствия, — людей и птиц защищает! И Катька тихонько двинулась следом за санинспектором — теперь скользить от ствола к стволу у нее получалось лучше.

Похоже, инспектор отлично знал, куда направляется, — помахивая чемоданчиком, он шагал через лесок, не оглядываясь. Снег громко хрустел под его ботинками.

Остановился. Сильно потянул носом и довольно хмыкнул.

Приотставшая на всякий случай Катька тоже принюхалась — и поняла, что его так обрадовало. Слабенький и едва заметный, в свежем морозном воздухе все-таки чувствовался знакомый по фургону «Дикой фермы» и Галкиному поместью запах птичника. Вскоре за деревьями появился маленький деревянный домик с дверью и окошками, такими крохотными, что человеку и руку не просунуть.

Санинспектор взбежал на резное крыльцо, поставил чемоданчик и сильно подергал дверь. Та дрогнула, но не открылась, лишь позади нее, приглушенный досками, раздался встревоженный птичий галдеж. Санинспектор досадливо цокнул языком и, задрав голову, принялся изучать окошки. Притаившаяся под прикрытием высокого крыльца Катька поняла, что пора вмешаться. Иначе ни она, ни этот симпатичный мужик не выполнят свое дело.

— Если хотите, могу открыть, — поднимаясь из-за крыльца, предложила она.

От звука ее голоса санинспектор шарахнулся так, что едва не сбил свой чемоданчик. Обернулся...

— Ты кто такая?

— Только если я вам открою, вы должны мне разрешить одну птицу забрать, — отмахиваясь от глупого вопроса, будто не слышала, сказала Катька. — Это мой гусь, он сюда случайно попал.

На лице санинспектора отразилась самая настоящая душевная борьба — видно было, что он мучительно обдумывает предложение, то и дело с сомнением поглядывая на Катьку.

— Вообще-то вскрывать чужие двери без разрешения — это незаконно, — промямлил он.

Катька лишь передернула плечами. Взрослые! По-другому и не скажешь...

— Ладно, — рубанул рукой воздух санинспектор. В его твердо сжатых губах и нахмуренных бровях читалась героическая решимость. — Открывай, если можешь! Но птицу разрешу забрать, только если она здорова.

Катька вынула из кармана любимую Вадькину отмычку. Видно, ее сыщицкие способности и вправду возросли — брат даже не заметил, как она сперла отмычку из его куртки, когда они чистились в ванной Галкиного дома. Как чувствовала, что пригодится! Совесть на мгновение кольнула ее — раньше она никогда не обманывала ребят... Но ей надоели их нерешительность и вечные сомнения, которые могли стоить Евлампию Харлампиевичу жизни! И дожидаться разрешения всяких санинспекторов она тем более не станет — заберет Харли, и все! Лишь бы он был тут! Катька склонилась над замком.

Тонкое жало отмычки утонуло в замке. Катька зашерудила туда... сюда... Да она же сто раз видела, как это делал Вадька!

— Ну? — нетерпеливо спросил санинспектор, оглядываясь по сторонам.

— Сейчас, сейчас, — потерянно пробормотала Катька, присаживаясь у двери на корточки. Она заглянула в замочную скважину, зачем-то даже подула в нее, сунула отмычку снова... Неужели у Вадьки на самом деле есть какой-то секрет, которым он ни с кем не делится?

Рогулька отмычки зацепилась за что-то... Дрожащими руками, стараясь даже не дышать, Катька повернула ее в замке... Щелкнуло, и дверь со скрипом приоткрылась. Изнутри им навстречу хлынуло тепло, многочисленные шорохи и концентрированный птичий запах.

Катька медленно и осторожно ступила в темноту. Позади нее вспыхнуло пятно света — инспектор включил вытащенный из чемоданчика фонарик. Пятно оббежало небольшое помещение, выхватывая из мрака выложенные чем-то мягким ячейки. В каждой восседала птица. Свет фонаря отразился в черных круглых глазенках — проснувшееся население птичника с любопытством глядело на нежданных пришельцев. Некоторые продолжали спать, пряча головы под крылом.

— Это нормально, что они на нас не обращают внимания? — поглядывая на невозмутимых «спунов», тревожно спросила Катька. — Может, они уже заболели?

— Все может быть, — согласился инспектор, торопливо огибая Катьку.

Оглядевшись по сторонам, он пристроил фонарик прямо на полу и вытащил из чемоданчика пару резиновых перчаток.

Сердце у Катьки неистово колотилось, а язык был сухим и шершавым, будто в рот запихали кусок наждака. Если Евлампий Харлампиевич здесь, а птицы больны — неужели ее гусь заразится? Она не отдаст его санинспектору! — твердо решила Катька. Даже если Харли болен — она унесет его и вылечит, и пусть не говорят ей, что от птичьего гриппа нет лекарств! На самом деле просто никто не пробовал лечить!

— Я пойду поищу... — отступая в темноту птичника, пробормотала Катька.

— Сейчас пойдешь, я тебе фонариком посвечу, — мимолетно улыбаясь, бросил санинспектор. — Только сперва мне помоги!

Катька остановилась, заколебавшись. Наверное, надо помочь...

Инспектор между тем вытащил из чемоданчика здоровенную медицинскую бутылку с мутноватой жидкостью... Наполнил один шприц... Второй...

— Я думала, вы у них анализ крови брать будете! — удивилась Катька, разглядывая уже заправленный шприц. — А вы вводить что-то собираетесь!

— Буду, буду, — рассеянно кивнул санинспектор. — Им сперва надо это ввести, чтоб анализ получился... — он поднялся, держа в одной руке шприц, а в другой не ватку со спиртом, а здоровенный кусок марли, пропитанный чем-то желтоватым. — Давай-ка помогай!

Катька неохотно шагнула к нему — дело намечалось долгое: сперва уколы птицам делать, потом кровь брать... Когда она Харли искать будет?

— А птицы не будут от укола отбиваться? — опасливо поглядывая на шприц, поинтересовалась она. Самой бы ей такое точно не понравилось!

— После такого — вряд ли, — хмыкнул санинспектор и сунул марлю девчонке под нос.

Она ощутила резкий запах, после которого аромат птичника показался приятным и даже каким-то домашним. Голова закружилась, пятно света от фонаря начало стремительно сужаться, пока не превратилось в крохотную пылающую точку, темнота окружила ее со всех сторон. Как сшибленная кегля, Катька опрокинулась навзничь.

Глава 23 КРЫЛАТЫЙ ДЕСАНТ

Она спала и не спала. Так порой бывает, когда смотришь страшный сон, знаешь, что это сон, хочешь проснуться — и не получается. Все вокруг было зыбким, нереальным. В кромешной тьме плавали загадочные крылатые существа. Каждый взмах их крыльев — казавшихся то по-драконьи огромными, то крохотными, как у комара, — отдавался у девочки в голове грохотом гигантского барабана. Пол, на котором она лежала, то растекался под лопатками липкой кисельной жижей, то приобретал твердость гранита. Из бесконечного далека гулким гудением доносился голос:

— Лежи, девочка, спокойно... Я потом тебя подниму, таблеточку дам и даже домой отвезу. Поинтересуюсь у родителей, не сильно ли ты переутомляешься в школе, что в обмороки падаешь. А пока лежи тихонько... Мне нужно всего пять минут...

Гул в ушах стих, и Катька вдруг с пронзительной четкостью услышала отчаянное хлопанье крыльев и резкий птичий крик.

— Не бейся ты, зараза, все равно сделаю! — зло выкрикнул санинспектор.

В этот момент послышался негромкий короткий щелчок... И остро блеснула вспышка. А следом раздался очень знакомый, дружный смех.

Словно этот взблеск света прочистил что-то у нее в голове — руки-ноги по-прежнему не слушались, но перед глазами у Катьки просветлело. Как картину в раме из тьмы, она ясно различила застывшего в пятне света санинспектора, крепко зажавшего под мышкой какую-то довольно крупную птицу — по видному ей пышному хвосту Катька могла определить только, что это не гусь. В другой, поднятой, руке санинспектор держал шприц — и на кончике иглы дрожала хищная капля...

— Что ты делаешь, мальчик? — резким, каркающим голосом спросил санинспектор.

— Отправляю вашу фотографию менеджеру ресторана «Охотничий», — услышала Катька Вадькин голос. — Неплохо бы еще директора «Дикой фермы» спросить, но мы пока и менеджером обойдемся... А то мне тут интересная задачка попалась. В одном месте — «Дикая ферма» называется — все птицы заболели. В другом — ресторан «Охотничий» — тоже заболели, но не все они были из «Дикой фермы». А в третьем — такое поместье, вы его не знаете — полно птиц именно из «Дикой фермы», но среди них ни одной больной! Вот я и подумал — а может, дело как раз в том, что вы это поместье не знаете, а, дяденька санинспектор?

— Что за ерунду ты городишь, мальчик, — не опуская шприца, растерянно пробормотал инспектор. — Я прихожу туда, где есть больные птицы...

— Или птицы заболевают там, куда приходите вы, — в тон ему откликнулся Вадька. — О, а вот и ответ от менеджера — тоже пришел! Быстро он, видно, и сам беспокоится... Какие вещи интересные пишет! — Вадькин голос наполнился злорадством. — Вроде бы вы тот самый санинспектор, который брал у его птиц кровь на анализ — а потом они все заболели птичьим гриппом. Птиц вы уничтожили... — голос у Вадьки дрогнул. — А ресторан разрешили не закрывать. За взятку, конечно. Спорим, что директор «Дикой фермы» вас тоже опознает? И еще, наверное, люди найдутся.

— Классный бизнес, — послышался недовольный голос Севы. — Сам птичек травит, сам чистит, сам от перепуганных владельцев взятки берет.

Лежащая на полу Катька поняла, наконец, что ее братец опять ввязался в какое-то совершенно не относящееся к поискам Евлампия Харлампиевича расследование. На ее, Катькино, счастье.

— Я повторяю, мальчик, ты несешь чушь! — отступая на шаг назад, спокойно сказал санинспектор. — В любом случае — кто поверит детям? — голос его стал презрительным. — А с менеджером «Охотничьего» я сам побеседую. Как со взрослым...

Он ступил еще на шаг — Катька увидела возле самого своего лица его мокрые снизу брюки и тупые носки ботинок. И вдруг отшвырнул зажатую под мышкой птицу! Катька почувствовала, как ее поднимают... Ухватив девчонку за ворот, санинспектор вздернул ее на ноги. Край воротника больно вдавился в горло, заставляя Катьку судорожно втянуть воздух. Беспомощная девочка обвисла в руках санинспектора как тряпичная кукла.

— Никому не двигаться! — с истеричной резкостью проверещал у нее над ухом голос санинспектора.

Катька мрачно подумала, что она бы как раз с удовольствием двинула кое-кого, вот только никак не получается. Оставалось только полудохлой тушкой болтаться в его хватке — и даже подмигнуть застывшим напротив друзьям не удалось. А те тоже не шевелились — будто и они надышались пропитавшей марлю желтой дрянью. Мурка даже моргать боялась, остановившимися глазами уставившись поверх Катькиного плеча.

Катька покосилась вбок. И увидела, на что же так перепуганно пялилась Мурка. Возле ее шеи санинспектор держал наполненный той самой мутной дрянью шприц, и острая игла уже едва не царапала кожу.

«Я и так уколов до потери пульса боюсь, — тоскливо подумала Катька. — А тут еще потом гриппом болей! Птичьим! Как будто я канарейка какая!»

— Тут доза — на полптичника, — жутко, как подбирающаяся к беспомощным птенцам змея, прошипел санинспектор. — Одно лишнее движение — и я всажу все это вашей подружке! А теперь медленно и аккуратно — отошли от двери!

— Спокойно! Спокойно! — предупредительно вскинув руки, пробормотал белый как мел Вадька. — Мы отходим, отходим! — и стоящие у двери ребята действительно медленно и аккуратно разошлись в стороны, открывая санинспектору проход.

Волоча все соображающую, но совершенно обездвиженную Катьку за собой, санинспектор сделал несколько осторожных шагов вперед, выбираясь наружу. Шприц он по-прежнему почти прижимал к Катькиной шее.

«А ведь он меня сейчас утащит, — отчетливо поняла Катька. — И Харли я не найду, и Новый год мне испортит, и вообще — неизвестно что сделает!»

— Вы только не делайте ей ничего плохого, дяденька! — канючащим голосом насморочного дебила вдруг протянул Сева. — Это все он виноват! — Севка обличительно ткнул пальцем в Вадьку. — Он вас выслеживал! Говорили мы ему — не лезь и не лезь, а он все лезет и лезет, печет ему, понимаешь! — не отрывая жалобных глаз от санинспектора, медленно и настороженно двигавшегося вдоль ячеек с птицами к выходу, продолжал просительно бубнить Сева. — А она хорошая девочка — правда, правда! Ей на других птиц плевать с высокой горки...

Катька протестующе пискнула...

— Ей бы своего гуся найти, такого, белого, в синем валенке...

Санинспектор аж споткнулся, едва не выпустив Катьку, и дико покосился на Севу.

— Гуся, да... — Сева покивал, почему-то настороженно постреливая глазами то на санинспектора, то под потолок птичника. Словно расстояние замерял. — Звать его... Харли! — пронзительный призывный вопль мальчишки завибрировал в воздухе.

Перепуганные птицы с клекотом и писком заметались в своих ячейках. А прямо на голову санинспектора из-под потолка рухнуло что-то большое, пуховое, как плотно набитая подушка... Сильные крылья ударили его по голове! Санинспектор заорал. В руку ему словно тюкнул отбойный молоток. Иголка шприца бесполезно царапнула по воротнику девчоночьей куртки. В глазах санинспектора вспыхнули фейерверки, он разжал руки — обе! — и, подвывая, схватился за запястье.

Когда перед глазами у него перестали плавать многоцветные круги, он увидел гуся. Откормленный белый гусь — в одном синем валенке! — восседал на полу птичника. Рядом с ним на полу валялся выбитый из рук санинспектора шприц. Вопросительным знаком изогнув длинную шею, гусь участливо и обеспокоенно поглядывал то одним глазом, то другим на лежащую у его ног девчонку. А у девчонки на залитом слезами лице отражалось такое сумасшедшее, всепоглощающее счастье, что на нее даже неловко было смотреть. Мучительно морщась, она изо всех сил пыталась поднять непослушную руку, чтобы погладить гуся. Гусь курлыкнул и сам ткнулся головой с хохолком в ее пальцы.

В дверях, застыв как статуи, с ружьями в руках стояли Сан Саныч и его сын Вася и водили ошеломленными глазами с санинспектора — на гуся, с гуся — на девчонку, с девчонки — на ее приятелей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: