Глава 8 РЕСТОРАН НА АБОРДАЖ

— В первый раз вижу, чтоб бомжи на такси приезжали, — разглядывая сгрудившуюся перед ним чумазую компанию, меланхолично удивился швейцар.

— Где вы видели бомжей в курточке от RoccoBarocco? — искренне возмутилась Кисонька, как всегда чувствительная к тому, как она выглядит.

— Ну откуда ж мне знать? Может, вы на помойке под бутиком побираетесь? — швейцар был по-прежнему невозмутим и меланхоличен. — А внутрь не пущу, как хотите. Если даже меня наш менеджер, Петр Артурович, после такого помилует, то уборщица тетя Паша шваброй прибьет, — он окинул выразительным взглядом разводы грязи на их физиономиях.

— Так, а сюда менеджера вызвать можете? — нахмурившись, деловито поинтересовалась Катька.

— Ни-ни, — покачал головой швейцар. — Запарка у него. Новогодние корпоративы. Разрешено пускать только потенциальных заказчиков. Вы ж корпоратив заказывать не будете?

— Не будем, — легко согласился Сева.

— Будем! — одновременно с ним выпалила Катька.

— Идите-ка вы отсюда, дети, — теряя терпение, окрысился на них швейцар. — Вам развлечение, а мне за то, что перед входом в приличный ресторан такая компания ошивается, — по шапке дадут! — и он снял плоскую, как блин, фуражку с лаковым козырьком и золотым позументом[2] словно проверяя, та ли это самая шапка, по которой ему дадут. — И помойтесь! А то в детскую комнату загребут, будете им доказывать, от кого у вас курточки, а от кого — варежки.

Близнецы ухватили пытавшуюся что-то возражать Катьку за рукава и потащили в сторону, подальше от входа в ресторан.

— Я предлагаю съездить помыться, переодеться и тогда... — сворачивая за угол здания, начала Кисонька, брезгливо пытаясь оттереть испачканную в птичьем фургоне куртку. Но Катька ей даже закончить не дала:

— Ерунду предлагаешь, — решительно тряхнула челкой малая. — Утром в этот ресторан привезли гусей, сейчас день, а вечером у них корпоратив. Значит, сейчас они готовят! Мне нужно на их кухню! Срочно!

Она задрала голову, разглядывая возвышающееся над ними здание ресторана. Сооружая ресторан «Охотничий», его создатели, видно, думали одновременно о тереме Василисы Прекрасной из мультиков и императорском охотничьем домике под Петербургом. Веселенькие резные-расписные ставенки сочетались с чем-то вроде колонн из толстых, покрытых корой древесных стволов. Конек скатной крыши венчала резная голова оленя — и кованый флюгер в виде двух охотников с ружьями. В честь Нового года фасад был декорирован Санта-Клаусами. Маленькие кукольные Санта-Клаусы с мешочками подарков карабкались по ставням, сидели на флюгере и лезли по стенам. Один — верхом на растопырившем крылья чучеле утки — парил под карнизом, еще один — на таком же маленьком кукольном олешке — скакал по подоконнику. И, видно для очередного напоминания, что ресторан именно охотничий, на резном деревянном балконе возвышался еще и здоровенный, в полный человеческий рост, Дед Мороз с ружьем. Причем казалось, что отечественный новогодний дедок-снайпер засел специально для отстрела импортных конкурентов. Ствол его ружья был направлен точно в летящего на утке Санту, а мешок у ног явно предназначался для складывания добычи — подбитых Клаусов.

— Мрак! — невольно пробормотала Мурка, разглядывая агрессивного Деда Мороза. Физиономию манекена практически полностью скрывали выбивающиеся из-под шапки седые лохмы и кудлатая борода, а чтоб и вовсе ничего нельзя было рассмотреть, ему еще и напялили охотничьи очки. — Новогодний стрелок!

— А вы туда залезть сможете? — оценивающе поглядывая на балкон с засевшим на нем Дедом Морозом, спросила Катька у близнецов.

— Запросто! Ни в коем случае! — в один голос ответили сестры и тут же уставились друг на друга.

— Я к тому, что ставни и кора на стенах — есть куда ногу поставить, — пробормотала Мурка.

— А я к тому, что день и прохожие — нас в милицию заберут! — фыркнула в ответ Кисонька.

Катька завертела головой, оглядываясь. На тихой улочке народу было немного, но все равно — пусть и немногочисленные, прохожие то и дело пробегали мимо, сосредоточенно торопясь по собственным новогодним делам.

— Видишь, не получится, — с облегчением сказал Вадька. — Надо как Кисонька предлагала — привести себя в порядок и тогда уже нормально зайти через дверь.

— Сделаем вид, что мы Санта-Клаусов поправляем, — не слушая, перебила его Катька. — Лезь! — решительно скомандовала она Мурке.

— Как... Я... — Мурка растерянно поглядела сперва на сестру, потом на Вадьку, потом на Севу, словно рассчитывая, что они придумают, как ей отвертеться от штурма ресторана.

— Ну ты ж сказала, что запросто! — возмутилась Катька. — Нет, если ты не хочешь лезть, я сама полезу! — и девчонка решительно направилась к стене.

— Стой! Ты же не умеешь! — в испуге закричала Мурка.

— Мурка, не слушай эту ненормальную, никуда она не полезет, она не умеет! — выпалил Вадька.

Катька обернулась, окинула остальных сыщиков презрительным взглядом:

— Ради Евлампия Харлампиевича я сумею все!

Она спружинила ноги в коленях, разбежалась, легко и плавно наращивая скорость, — и взвилась в воздух! «Отлично» по физ-ре за такой прыжок! В полете Катька ухватилась за верхний край распахнутой резной ставни. Тяжесть собственного тела больно рванула руки, но ставню Катька не выпустила. Сейчас она как па-адтянется... Па-адтянется она сейчас... Отчаянно дрыгая ногами в воздухе, Катька болталась на весу. От толчков ставня поехала в сторону и угрожающе заскрипела.

— Снимите ее кто-нибудь оттуда, пока она весь ресторан по досточкам не разобрала! — завопил Севка.

— Ты не знаешь, кто именно должен ее снять? — осведомился Вадька.

В этот момент вопрос разрешился сам собой — руки у Катьки разжались, она полетела вниз и больно треснулась бы об асфальт, однако Сева с хриплым криком рванул наперерез. Он принял падающую Катьку на вытянутые руки, и оба повалились на обледенелый газончик у стены ресторана.

— А-у-юй! Такая маленькая и такая тяжеленная! — прокряхтел снизу Сева.

— А чего это ты под меня, как под поезд, кидаешься? — огрызнулась Катька, сползая с мальчишки.

— Действительно, чего это я? — удивляясь самому себе, растерянно пробормотал Сева.

— Отойдите, гусиные фанаты! — бросив недовольный взгляд сперва на одного, потом на другую, Мурка подошла к стене. Разбегаться она не стала. Просто поставила ногу на сцепленные в замок пальцы сестры. Кисонька пружинисто выпрямилась, поднимая Мурку над головой, и девчонка просто шагнула из рук сестры на верх ставни. Вцепилась пальцами в бугристую кору, нашарила ногой выступ от срубленного сучка, подтянулась...

Напряженно следившая за ней Катька вдруг тревожно оглянулась и гаркнула:

— Мурка!

Сосредоточенно нащупывающая следующую опору, рыжая дернулась, пошатнулась, судорожно заелозила пальцами по стене...

Сева толкнул Вадьку локтем и прошипел:

— Твоя очередь ловить!

А устроившая переполох Катька тем временем продолжала командовать:

— Передвинь Санта-Клауса влево! Ты же видишь, Дед Мороз прямо в него целится!

Ребята оглянулись. Прямо к ним решительным шагом направлялась женщина лет пятидесяти, в оранжевом пуховике, шапке стожком и с чрезвычайно воспитательным выражением лица.

— Девочка! — задрав голову, зычно гаркнула она на всю улочку. — Что ты делаешь?

— Вы понимаете, она Санта-Клаусов перевешивает! — кинулась на выручку Катька.

— Это я понимаю! — благосклонно кивнула женщина. — Я не понимаю, почему без страховки?! Если уж тебе велели перевешать Санта-Клаусов, то их, конечно, надо всех перевешать! Но по всем правилам!

— Ага, на веревке и за шею, — тихонько пробормотал Вадька.

— Обязательно надо взять веревку... — трубным гласом возвестила женщина.

Вадька с Севой тихо скисли от хохота.

— Скрутить из нее петлю...

Вадьку с Севой перестали держать ноги.

— И затянуть ее... на поясе! — закончила неожиданная советчица. — Девочка! Ты, рыженькая, которая на стене! Быстренько забирайся на балкон — тебе туда ближе! И принеси веревку!

Мурка, которая с перепугу нашла не только равновесие, но и силы, как белка с подожженным хвостом взлетела на балкон. Остановилась... Нагнулась... Когда она выпрямилась, физиономия у нее была слегка ошарашенная, а в руке она сжимала плотно скрученный моток толстой веревки.

— Вот видите! — удовлетворенно кивнула женщина. — Приготовлена же специально, а вам обвязаться лень! Перед самым Новым годом хотите ноги переломать? — И, неодобрительно покачав головой, она пошла дальше. Небольшая группка прохожих, с интересом наблюдавшая за происходящим, тоже покивала в такт. Кое-кто ушел, несколько человек остались, но никто даже не подумал остановить ребят, когда по сброшенной Муркой веревке те один за другим вскарабкались на балкон.

— Ты где веревку взяла? — насел на нее Вадька, как только перелез через перила.

— Лежала тут, — тыча пальцем в пол, недоуменно ответила Мурка. — Открывай балкон, быстрее! Надо убираться отсюда, — потребовала Мурка, нервно поглядывая на потихоньку рассасывающуюся внизу кучку любопытных.

— Сейчас! Отмычка тут не годится, — он вытащил из сумки отвертку, плоскогубцы и принялся колдовать над винтами ручки металлопластиковой двери, то и дело неприязненно косясь на застывшего Деда Мороза. Неподвижная фигура нервировала его ужасно, ему все казалось, что из-под стекол темных очков манекен глядит на него полными изумления глазами. Зажатый плоскогубцами винт повернулся, защелка выскользнула из пазов, и балконная дверь приоткрылась.

— Ну, что смотришь? — буркнул Вадька манекену, пряча инструменты. — Мы не воры, нам просто надо тут кое-что забрать!

— Если это кое-что еще не погорело синим газовым пламенем. В духовке, — пробормотал Сева, первым проскальзывая в щелку.

Глава 9 ГОЛЫЕ КУРЫ

Громадный лось в бешенстве поднял копыто. Его угрожающе выставленные рога нацелились в появившихся с балкона незваных гостей, а в глазах тлела ярость предстоящей схватки.

С другой стороны, недвусмысленно ощерив клыки и глядя исподлобья, к ним подбирался кабан-секач.

Катька протянула руку и щелкнула истекающего яростью кабана прямо в круглый пятак.

— Ой! — она отдернула ушибленную руку и потрясла кистью.

— Чего — укусил? — насмешливо поинтересовался Сева, похлопывая лося по мохнатому боку. Гигантское животное не шелохнулось, продолжая все так же неподвижно стоять на подставке и пялиться в сторону балкона стеклянными глазами.

— Хочешь — сам попробуй! — дуя на ушибленные пальцы, пробормотала Катька. — У него пятачок — как железо!

— Еще бы — кабан им землю роет, — усмехнулся Вадька, оглядываясь по сторонам.

Позади лося и кабана, словно бы охраняющих выход с резного балкончика, открывался обширный зал. Вдоль обшитых деревом стен тянулись то ли скамьи, то ли низкие диваны, покрытые волчьими шкурами. На стенах красовались оленьи рога.

Катька заозиралась.

— Ищешь, где тут приколочены гусиные клювы? — мрачно пробормотал Сева, настороженно прислушиваясь к царящей вокруг тишине.

Не удостоив белобрысого даже взглядом, Катька торопливо прошла через пустой зал, выглянула в такой же пустой — ни души — коридорчик, от которого расходились деревянные лесенки с витыми перильцами.

— О, сюда! — скомандовала она, бросаясь к низенькой двери со скромной надписью «Служебное».

Помещение за дверью разительно отличалось от парадных залов ресторана. Наборный паркет сменился обычным линолеумом, а деревянные панели — моющимся пластиком. Катька довольно кивнула и требовательно вопросила близняшек:

— Где здесь кухня?

— А чего ты нас спрашиваешь? Мы откуда знаем? — пожала плечами Мурка.

— Вы с родителями в ресторанах бываете! — заявила Катька.

— Но не на кухне же! — возмутилась Кисонька.

— На кухне мы всего один раз побывали, — согласилась Мурка. — Помните, в деле о драгоценностях, когда от ювелира вооруженного сматывались?[3]

— Ну, представьте, что за вами опять с пистолетом гонятся! — буркнула Катька.

— Лучше по запаху пойдем, — примирительно предложил Вадька, втягивая носом воздух. — Где-то там явно что-то пережарилось! — он двинулся вперед.

— Лишь бы не Евлампий Харлампиевич! — торопясь за ним, нервно пробормотала Катька.

— А что, если твой гусь пережарится, ты его уважать перестанешь? — хихикнул Сева.

— Интересно, а языки тут готовят? — не глядя на Севу, словно бы в пространство поинтересовалась Кисонька.

Сева моментально надулся.

Запах еды усилился, коридор свернул — и они действительно оказались на огромной ресторанной кухне. Пахло пищей — не какой-то конкретной, а вообще, — а еще мыльной водой и хлоркой. Вдоль стен тянулись плиты и жарочные шкафы — шире и больше, чем привычные домашние. На одном из них, потихоньку пригорая, булькало что-то вроде мясного соуса. Середину занимали сверкающие жестяные столы, а из крана над здоровенной мойкой слабой струей подтекала вода.

— Или уже все на вечер приготовили... — оглядывая пустую кухню, пробормотала Катька. — И тогда конец, мы опоздали! Или — еще не начинали. — Она шагнула к одному из столов, на котором, небрежно брошенный, лежал отпечатанный на принтере листок.

— «Дикие утки»... — прочитала Катька, и рядом карандашом от руки, видимо, поваром была оставлена пометка: «Положить в маринад, чтоб болотом не воняли!»

Следующая запись гласила:

«Заяц под смородиновым соусом»... — и снова пометка карандашом: — «Купить десяток кролей и не заморачиваться!»

— Вот оно! — ненавидяще выдохнула Катька, тыча пальцем в список. — Фуа-гра! На которое гусей пускают! — она обвела кухню пылающим взглядом. — Ищите! Если Евлампий Харлампиевич еще жив — он здесь!

— Где искать? — раздраженно переспросил Сева.

— Я откуда знаю? — окрысилась Катька. — Я ресторанную кухню только в мультике «Рататуй» видела! Там кладовка была. Может, в ней? — и она кинулась один за другим открывать жарочные шкафы, видно, торопясь развеять свои самые страшные опасения — увидеть в одной из духовок испускающую сочный дух, аккуратно подрумяненную гусиную тушку.

Остальные разбрелись по кухне, неуверенно заглядывая то в один шкаф, то в другой. Сева направился куда-то в глубину и исчез позади стоек с посудой. Правда, через мгновение он выскочил обратно, и глаза у него были квадратные.

— Ка-атька, — дрожащим голосом позвал Сева. — А ты это... — он смущенно шмыгнул носом, — того... — он еще помолчал, не решаясь сказать, — короче... В голом виде своего Евлампия Харлампиевича опознать сможешь? — наконец выпалил он.

— То есть как — в голом? — Катькина рука так и замерла на очередной дверце.

— Ну так... Без всего! В смысле... не только без валенок!

Сорвавшись с места, Катька оттолкнула стоящего у нее на дороге Севу и вихрем ринулась в глубь кухни. Остальные переглянулись... и рванули за ней.

Бегущий впереди Вадька едва не врубился в спину вдруг замершей впереди сестры. Поверх ее головы ему отлично был виден стол. На нем рядком лежали птицы. Голые. Ощипанные, с жалко вытянутыми шеями. Над кухней, вместе с запахом пригорелого соуса, повисло тяжелое молчание.

За спиной у брата с сестрой послышалось короткое сдавленное:

— Эк!

Потом Катька стремительно развернулась...

— Дурак! Это же куры! Обыкновенные, как в супермаркете! — вскричала она и осеклась.

Сева стоял полусогнувшись, получив крепкий тычок локтем под ребра от каждой из близняшек.

Вадька поглядел на него без всякой жалости:

— Еще раз над моей сестрой приколешься — я из тебя самого чучело набью!

— Вы чего? — хватая ртом воздух, пропыхтел Сева. — Я ж в этих птицах не понимаю, у нас отец готовит, я только деньги даю.

— Все ты понимаешь! — многозначительно глядя на него, отрезала Кисонька. И направилась обратно в кухонный зал.

Катька поглядела вслед рыжей несколько озадаченно. Чего это она на Севку так взъелась? Катька и сама считала, что Севка кур, кроме как в жареном виде, в жизни не видел, папенькин сынок. Деньги он дает, подумаешь, добытчик! Но где же может быть Евлампий Харлампиевич? Катька открыла дверцу большого шкафа под печкой — на полках плотно, ручка к ручке, стояли здоровенные кастрюли. Гусь, тем более такой упитанный, как Харли, там поместиться точно не мог.

— Что ты там ищешь? — поинтересовались у нее за спиной.

— Гуся, — машинально ответила Катька, прикрывая дверцу. И обернулась.

Позади нее стоял упитанный дядька. В руках он сжимал здоровенный пакет картошки фри с фирменной красно-желтой надписью McDonald’s на промасленной бумаге.

— Гусями я еще не занимался, — вытаскивая из пакета пригоршню картошки и жуя ее с таким аппетитом, что двигались не только щеки, но и уши, ответил упитанный дядька. Он отложил пакет с картошкой, снял с крюка белоснежный фартук, нацепил его на себя и, бормоча: — Начну, пожалуй, с соуса болоньез... Пармезан уже можно доставать... — и довольно жмурясь, отправил в рот еще горсть картошки.

— Повар дорогого ресторана ест картошку из Макдоналдса? — не отрывая глаз от его шевелящихся от удовольствия ушей, ошарашенно пробормотала Кисонька.

— В ресторане я работаю, — продолжая жевать, с достоинством сообщил повар. — А в свой законный перерыв есть могу что угодно! — и побрел к холодильнику, приговаривая: — И оленина, оленина...

— Почему посторонние на кухне? — послышался резкий голос.

Ребята снова обернулись к дверям. У входа, прижимая к груди папку с меню, стоял немолодой мужчина, такой худой, словно его всю жизнь не кормили. Недовольно хмурясь, он буравил ребят пристальным взглядом.

— Им гуся надо, Петр Артурович, — из глубин кухни отозвался повар, и сразу же где-то там во всю силу побежала вода.

— Гуся? — переспросил менеджер, и взгляд его смягчился. — Да, мы готовим гуся, причем двадцатью семью разными способами, — с гордостью сообщил он. — Но, к сожалению, не сейчас, у нас на все праздники заказы расписаны, — тон стал профессионально-извиняющимся. — Приходите после Рождества и получите великолепную, жирную, нежную птичку с хрустящей корочкой!

Из Катькиного горла вырвался сдавленный хрип.

— Нам не надо... — с трудом продавливая слова сквозь схваченное судорогой горло, просипела она. — Не надо после Рождества! Не надо... с корочкой, только не с корочкой, пожалуйста! Нам надо сегодня, сейчас, сию минуту! — к ней вернулся голос, она уже кричала. — Нам нужна живая птица, из тех, что к вам сегодня привезли из...

— У вас есть удостоверение санитарной инспекции? — при первом же упоминании о живой птице глаза менеджера стали злыми и колючими, как две льдинки. — Нету? Тогда убирайтесь отсюда немедленно, пока я охрану не вызвал!

— Да что ж такое, стоит о птице упомянуть, как все охрану вызывают! — возмутился Вадька.

— А, так вы не только меня шантажировать пытались? Во-он! — еще больше взъярился менеджер.

— Извольте взять себя в руки, милейший, и перестать кричать! — холодным тоном светской дамы, привыкшей гонять покорных официантов, отчеканила Кисонька.

Менеджер замолк раньше, чем до его сознания дошло, что этот ледяной приказ исходит от маленькой девочки в грязной куртке и порванных колготках.

— Мы ищем гуся, пропавшую живую птицу, которая могла случайно... повторяю, случайно, мы вас ни в чем не обвиняем — оказаться в вашем ресторане! — продолжала вещать Кисонька.

— Между прочим, нашу частную собственность! — встрял Сева.

«Харли не собственность!» — хотела было возразить Катька, но тут уже она получила крепкий тычок под ребро от Мурки.

— И вообще, это экспериментальный гусь. Из лаборатории! — в порыве вдохновения добавил Вадька. — Заражен этим... — почему-то уже слышанное от незадачливого Мак-Дака простое название «птичий грипп» вдруг начисто выветрилось у него из памяти, и он выпалил: — Коровьим бешенством!

Евлампий Харлампиевич с налитыми кровью глазами, бешено мыча, мчался прямо на Катьку. На голове у гуся росли круто загнутые коровьи рога. Представшая Катьке картинка заставила девчонку содрогнуться. Похоже, в воображении менеджера нарисовалось что-то не менее страшное, потому что он мучительно застонал и процедил сквозь зубы:

— Мало мне птичьего гриппа!

— У вас был птичий грипп? — почти автоматически переспросил Вадька. Вот как это называется!

— Не у меня! — торопливо открестился менеджер. — Мы вообще об этом не говорим — чтоб клиенты не узнали! — он безнадежно поглядел на ребят. — Сейчас у нас все в порядке, в ресторане провели полную стерилизацию! А уж какую взятку этому проклятому санинспектору сунули! — в порыве грустной откровенности добавил он.

— Птица из «Дикой фермы»? — по давней сыщицкой привычке все уточнять и перепроверять спросил Вадька. В общем-то, ответ был ему и не нужен, он и так знал от утконосого директора, что их птица...

— У нас разные поставщики, — уже явно жалея о своей откровенности, сдержанно пожал плечами менеджер ресторана.

Вадька поглядел на него ошарашенно:

— То есть вы хотите сказать, что не только птица из «Дикой фермы», но и от других поставщиков тоже оказалась зараженной? — осторожно поинтересовался он.

— Ребятки, не лезьте не в свое дело, — устало отрезал менеджер. — Если вы действительно потеряли гуся, я могу поспрашивать у персонала. У вашего какие-нибудь особые приметы были? — с усмешкой поинтересовался он.

Вадька уже хотел сказать, что да, из «Дикой фермы» в ресторан привезли диких гусей, а их — домашний... Но тут влезла Катька:

— Да! — радостно выпалила она. — Валенок! Синий!

Близняшки в один голос мученически застонали.

— Что такое? — растерянно переспросила Катька.

— Вот что, дети, — строго сказал менеджер. — Не знаю, может, это у вас такой предновогодний розыгрыш, но я человек занятой! Идите немедленно домой, пока я не стал выяснять, кто ваши родители!

— Но наш Харли... — начала было Катька.

И снова ее с двух сторон подхватили под руки и поволокли на выход.

— Заткнись! — яростно прошипел ей в ухо брат. — Представляешь, если маме скажут, что мы по ресторанам шляемся?

Глава 10 ЗВЕЗДА, ДА НЕ ТА

— Идите, идите! — подталкивая их в спины, менеджер выгнал ребят из служебных помещений и, бдительно следя, чтоб ни один не шмыгнул в сторону, через отделанные деревом ресторанные залы повел к выходу. Сыщики уныло переглядывались — на выходе их ждала встреча со швейцаром, наверняка отлично их запомнившим, который точно скажет менеджеру, что не впускал их компанию в ресторан... и пожалуй, без родителей в этот раз не обойдется. А уж какие тайны могут всплыть тогда — страшно даже и подумать.

— Чтоб он пропал, твой гусь! — тихо и безнадежно вздохнул Сева.

— Он и так пропал, — так же тихо всхлипнула Катька.

Они свернули в очередной коридор — и все, включая менеджера, дружно ойкнули. Целясь из ружья прямо в них, в нише у окна стоял Дед Мороз. В красной шубе, при бороде и в темных очках.

— О господи! — охнул менеджер, невольно прикрываясь папкой с меню от направленного в него дула.

Но Дед Мороз не шевелился — ружье все так же неподвижно глядело в дверной проем. Пухлый красный мешок — точно как у Деда Мороза на балконе — стоял у его ног. Менеджер робко выглянул из-за папки.

— Надо же, чего декораторы придумали! Дед Мороз-охотник! — он аккуратно обошел вокруг фигуры и робко толкнул Деда в плечо. Дед Мороз легко качнулся, как качается пластиковый манекен. Менеджер испуганно поддержал его. — А что — мне нравится! — наконец пришел к выводу он. — Стильно. В тему.

— У вас еще на балконе такой же стоит, — мрачно буркнул Вадька.

— Да? Славно! — возрадовался менеджер, прислушиваясь к раздающимся из холла голосам.

Ребята тоже насторожили уши. Доносившийся до них голос — не мужской и не женский... нет, все-таки женский... — показался им очень знакомым. Даже родным каким-то. Всем сразу. Тетка из нашего двора? — дружно подумали Вадька и Катька. Кажется, администраторша из гостиницы, где я ларек держу, — мелькнуло в голове у Севы. Уборщица из папиного офиса. Вроде бы ее голос, — показалось близняшкам.

— Приехала! — подпрыгнул менеджер. — Приехала, звезда наша! — заслышав голос, завопил он, восторженно бросаясь вперед, навстречу этой почему-то всем знакомой тетке-администраторше-уборщице.

— Та приехала ж, приехала! Ждали? — с явным кокетством осведомился все тот же голос. — Еще б не ждали! В окошки должны были выглядывать! А мама? Тю, де ж моя мама? Та приедет еще! Главное, что ваша звезда — здесь! — с удовлетворенным торжеством сообщила дама, и в дверном проеме появилась фигура. Вроде бы женская, хотя и была она прямоугольна, как из конструктора «Лего». Да еще и увенчана звездой, как новогодняя елка. И как новогодняя елка обсыпана блестками. Даже закрывающие половину лица фигурные, будто карнавальные, темные очки были в оправе со звездами. Даже нарисованный кроваво-красной помадой крупный рот переливался блеском.

— Верочка! — менеджер, широко распахнув объятия, разлетелся навстречу странному существу.

Тетка вытянула было губы трубочкой, но в последнюю секунду с тяжеловесным кокетством шлепнула его по руке:

— Та куды ж ты лезешь? Я ж девушка красивая, мне б кого помоложе! И побогаче! — захохотав, добавила она. — Ну давай, родной, давай, показывай, где вы тут Верочку принимать будете, где звезда выступать станет... — она вдруг остановилась перед Дедом Морозом с ружьем, на не прикрытой очками части густо напудренной физиономии вроде бы мелькнуло удивление. Потом удовлетворенно кивнула и похвалила: — Во молодец Дед! И не скажешь, что пенсионер в возрасте! И дети! — завидев испуганно столпившихся за спиной у менеджера ребят, тетка чувствительно прижала руки к необъятной груди. — Дети — цветы жизни! Старики — кактусы смерти! — глубокомысленно заключила она. — Ну давайте, давайте, где они у вас там... — и она растопырила руки, словно готовая принять нечто большое.

— Что, кактусы? — рискнул пискнуть Вадька.

— Та цветы! — нетерпеливо потребовала тетка. — Шо, нема цветов? — разочарованно опуская руки, удивилась она. — Ну жлобы ж, ну шо за люди — чистые жлобы! — осуждающе покачивая головой, так, что блики света заскакали по деревянным панелям, произнесла она. — До них такая большая звезда приехала, а они цветочка какого, лютика несчастного пожалели! Ну шо за люди, не понимаю? — и круто повернувшись, она наладилась обратно к выходу.

— Верочка! — в голосе менеджера звучало смертельное отчаяние. Вратарским прыжком он метнулся к тетке и поймал ее за локоть. — Верочка, стойте! Мы просто не ожидали вас так рано! Все, все сейчас будет — и цветы, и фрукты!

— Точно? — подозрительно поинтересовалась тетка, вполоборота косясь из-под своих фигурных очков.

— Клянусь! — торжественно прижимая папку с меню к груди, выпалил тот. — Только не покидайте нас! А там... — и он тихонько запел: — «Хо-ро-шо, все будет хо-ро-шо...» — под локоток разворачивая высокую (даже без звезды — на голову выше его) гостью в глубь ресторана.

Тетка прочесала мимо ребят, обдавая их запахом тяжелых, как падающий на голову кирпич, духов.

— Это что... Верка Сердючка? — замирающим голосом пролепетала Катька, обморочно глядя великой звезде вслед.

— Это, Катенька, как бы тебе сказать... Верка Сердючка для бедных, — с усмешкой ответила Кисонька. — Каждый Новый год студенты театрального училища «Верками» подрабатывают.

— Тиш-ше, — нависая над ними разъяренным удавом, прошипел приотставший от гостьи менеджер. — Не дай бог услыш-шит! Это настоящая Сердючка! Сегодняшний заказчик ее на корпоратив пригласил! Мне уже звонили...

— Пыль в глаза пускает ваш заказчик, — спокойно и уверенно возразила Кисонька. — Во-первых, у меня парень когда-то был, из нашего театрального, он каждый Новый год по корпоративам «сердючил». А во-вторых, настоящую мы тоже знаем, — она переглянулась с сестрой. — Наши родители с ним знакомы... С ней. Андрей Данилко, он... Я хотела сказать, Верка, она... — Кисонька слегка смутилась и неуверенно предположила. — Оно... В общем, в образе только на сцене работает! — выпалила она. — А вне сцены носит штаны, не имеет звезд на голове и вообще ведет себя как нормальный человек.

— Логично, — кивнул Сева. — Он за Верку деньги получает, чего ж он ее будет за бесплатно показывать?

— Э-эх, — осуждающе покачал головой менеджер, явно не поверивший ни одному их слову. — У самих гусь в валенках, а туда же — взрослую женщину... — менеджер замолк и выправился. — То есть я хотел сказать, взрослого мужчину... — опять призадумался, промямлил. — Человека взрослого... — и снова остановился, по-видимому, теперь он был не уверен и в принадлежности Сердючки к человеческому роду. — Большую звезду по косточкам разбирают! — наконец торжествующе выпалил он. — Верочка! Погодите! Я вам сейчас все покажу! — и ринулся следом за ней. На бегу он обернулся. — А вы — убирайтесь отсюда! Чтоб я вас не видел!

— «По косточкам разбирают...» — мрачно передразнила Мурка. — Можно подумать, мы на нее накинулись и обглодали! На него...

— Пошли от них от всех! — решил Вадька. — Только не через швейцара! — остановил он двинувшихся было к выходу компаньонов. — Обратно на балкон, там веревка осталась!

— А может, еще Харли поищем? — жалобно проскулила Катька, но компаньоны, не слушая ее, направились к балкону. Только Вадька, выходя, бросил неприязненный взгляд на манекен Деда Мороза. Не нравились ему эти вооруженные Деды.

Вслед за Муркой он шагнул на балкон. Девчонка стояла у перил и неуверенно оглядывалась:

— Вам не кажется, что тут чего-то не хватает?

Вадька окинул балкон взглядом и деревянным голосом ответил:

— Не кажется. Совсем не кажется. Дед Мороз с балкона и вправду исчез.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: