От их мелких острых зубок

Иногда живот болит…»

«Странно, — подумал Иккинг. — Как это он поет с закрытым ртом?»

Но тут Дракон приоткрыл крокодилий глаз и заговорил с Иккингом. От испуга тот чуть не выпрыгнул из сандалий.

— А что тут странного? — спросил Дракон, явно забавляясь. — Дракон с закрытыми глазами не обязательно спит, откуда следует, что дракон с закрытым ртом не обязательно поет, вещи не таковы, какими кажутся. Эти звуки, которые ты слышишь, издаю не я. Это, мои Герой, — поюший обед.

— Поющий обед? — переспросил Иккинг, вспомнив, что нельзя, никогда, ни в коем случае нельзя смотреть в глаза больших и злобных драконов, таких, как этот. Вместо этого он уставился на один из Драконовых когтей.

И это было ошибкой, потому что Иккинг увидел, что Дракон своей громадной лапищей прижимает к земле целое стадо жалобно блеющих овец. Он нарочно отпустил одну из овечек, позволил ей почти добежать до спасительных скал, а потом осторожно ухватил двумя когтями за шерсть и подбросил высоко-превысоко в воздух.

Иккинг и сам нередко проделывал этот трюк — с ягодами ежевики. А Дракон запрокинул громадную голову, и шерстистый комочек упал в разинутую пасть, которая тут же захлопнулась. Раздалось оглушительное чавканье, и Дракон проглотил несчастную овцу.

Тут Дракон заметил, что Иккинг оцепенело взирает на него, и приблизил к мальчику свою несусветную голову. Иккинга чуть не стошнило, когда из пасти Дракона зеленовато-желтым облачком вырвалось его зловонное дыхание. Это был запах самой СМЕРТИ — густая, головокружительная вонь разлагающегося мяса, гниющих тресковых голов и потных китов, давно погибших акул и заблудших душ. Отвратительные пары клубились вокруг мальчика мерзкими завитками, забиваясь в нос. Иккинг закашлялся и сплюнул.

— Некоторые утверждают, что овцу перед употреблением следует очистить от костей, — доверительно сообщил Дракон. — Но лично я считаю, что кости придают овце специфический приятный хруст. А иначе она была бы всего лишь куском низкокалорийного мяса…

Дракон рыгнул. Его отрыжка была идеально ровным кольцом огня, которое проплыло по воздуху, как облачко дыма изо рта курильщика, и опустилось на вереск вокруг Иккинга, так что тот оказался посреди огненного кольца. Однако вереск был сырым, и ярко-зеленое пламя очень скоро погасло.

— Упс, — хихикнул Дракон. — Прошу прощения… Маленькая застольная шутка…

Потом он водрузил исполинскую лапу на край обрыва, на котором стоял Иккинг.

— Однако людей, — задумчиво продолжал Дракон, — людей и в самом деле нужно очищать от костей и делать филе. Особенно мешает позвоночник — он часто застревает в горле…

Болтая так, ни о том, ни о сём, Дракон протягивал лапу всё дальше и дальше; из толстых подушечек на пальцах медленно выдвигались когти, похожие на гигантские клинки шести футов в ширину и двадцати футов в длину, на концах острые, как хирургический скальпель.

— Удалять человеческий позвоночник — дело тонкое, — вещал Дракон. — Но у меня получается очень хорошо… Надо сделать всего один маленький надрез сзади на шее, вот здесь… — он показал на шею Иккинга, — а потом быстро провести когтем вниз и выташить хребет. Практически безболезненно… для меня.

Глаза Дракона светились искренним блаженством.

Иккинг лихорадочно соображал. Когда смотришь в лицо Смерти, это очень ускоряет мыслительный процесс. Какие из своих знаний о Драконах он может применить против такого Неодолимого Монстра?

Перед его мысленным взором встала страница с Драконьими Мотивациями. БЛАГОДАРНОСТЬ: как известно, драконам она неведома. СТРАХ: безнадежно. ЖАДНОСТЬ: не самая удачная идея на данный момент. ТЩЕСЛАВИЕ и ЖАЖДА МЕСТИ: возможно, пригодятся, но Иккинг не мог придумать, как. Оставались АНЕКДОТЫ И ЗАГАДКИ. Этот Дракон, видимо, расположен пошутить. И, судя по его манере разговора, считает себя философом. Может быть, удастся выиграть время, если втянуть его в умную беседу…

— Я слышал люди иногда поют ради обеда, — сказал Иккинг. — Но чтобы обед пел сам?..

— Хороший вопрос, — удивился Дракон. — Я бы даже сказал, отличный вопрос. — Он втянул когти, и Иккинг с облегчением вздохнул. — Давненько я не встречал таких умных обедов. Обычно они цепляются за свою жалкую жизнь и не задают По-на стоящему Серьезных Вопросов.

— А теперь дай подумать, — сказал Дракон. За размышлениями он подцепил на коготь излишне громко протестующую овцу и тщательно ее прожевал. Иккингу было жалко овцу, но он радовался, что сам не оказался на ее месте в ненасытной глотке Ужасной Рептилии.

— Как бы это попроще объяснить, человечек, чтобы стало понятно для мозга гораздо меньшего и не такого умного, как мой… Видишь ли, все мы в некотором роде обеды. Ходячие, говорящие, дышащие обеды. Возьмем, например, тебя. Ты вот-вот будешь съеден мною, значит, ты — обед. Это очевидно. Но даже такой смертоносный хищник, как я, рано или поздно станет обедом для червей. Мы все выхватываем драгоценные мгновения из безжалостных челюстей времени, — бодро заключил Дракон.

— Вот почему так важно, — продолжал он, — чтобы обед пел как можно благозвучнее.

Он указал на свой живот, откуда по-прежнему доносился поющий голос, правда, всё тише и тише:

«Люди — пресная еда,

Но если есть у вас вода,

Соль, лучок, капуста,

Будет очень вкусно-о-о!»

— Конкретно этот обед, — пояснил Дракон, — тот который сейчас поет, был драконом, намного мельче меня, но очень самодовольным. Я его съел примерно полчаса назад.

— Но ведь это же каннибализм! — возмутился Иккинг.

— Это очень вкусно, — возразил Дракон. — Кроме того, нельзя называть такого виртуоза, как я, каннибалом. — В его голосе послышались возмущенные нотки. — Ты слишком неотесан для такого маленького человечка. Чего ты хочешь, Маленький Обед?

— Я пришел, — ответил Иккинг, — чтобы спросить тебя: ты явился с миром или с войной?

— Само собой, с миром, — ответил Дракон, — Но вас все-таки убью, — добавил он, немножко подумав.

— Всех? — уточнил Иккинг.

— Тебя первого, — милостиво пообещал Дракон. — А потом, когда вздремну и нагуляю аппетит, — всех остальных. Понимаешь, нелегко сразу выйти из Сонной Комы.

— Но это же нечестно! — возмутился Иккинг. — Почему ты поедаешь всех подряд — только потому, что ты самый большой?

— Так устроен мир, — вздохнул Дракон. — Кроме того, когда ты окажешься внутри меня, то разделишь мою точку зрения. Пищеварение творит удивительные чудеса… Но где же мои хорошие манеры? Позвольте представиться. Меня зовут Зеленый Смерч. А как твое имя, Маленький Обед?

— Иккинг Кровожадный Карасик Третий,— ответил Иккинг.

И тут произошло нечто удивительное.

Как только Иккинг назвал свое имя, Зеленый Смерч содрогнулся, будто по нему пробежал легкий ветерок. Причём ни сам Дракон, ни Иккинг ничего не заметили.

— Гм-м,— протянул Зеленый Смерч, — Кажется, я где-то уже слышал твое имя. Но оно слишком длинное, поэтому я стану называть тебя просто Маленьким Обедом. Итак, Маленький О6ед, прежде чем я тебя съем, расскажи мне о своих проблемах.

— Каких проблемах? — спросил Иккинг.

— Сам знаешь, — ответил Дракон. — Нaпример, «Почему-Мне-He-Удается-Быть-Похожим-На-Отца». Или «Как-Трудно-Стать-Героем». Или «Из-Сопляка-выйдет-Лучший-Вождь-Чем-Из-Меня». Поверь мне, я многим Обедам помог справиться с их проблемами. Когда они встречали По-настоящему Большую Проблему вроде меня, они начинали воспринимать все остальные проблемы в правильной пропорции.

— Давай говорить напрямик, — предложил Иккинг. — Ты все знаешь о моем отце, о том, что я не Герой, и всё остальное тоже…

— Я могу видеть подобные веши насквозь, — скромно признался Зеленый Смерч.

— …и ты просишь меня рассказать о моих проблемах, а потом хочешь меня съесть?

— Мы опять вернулись к началу, — вздохнул Зеленый Смерч. — Все мы рано или поздно будем съедены. Ты, маленькая крабовая палочка, можешь выиграть немного дополнительного времени, если будешь умен. Так сказать, успеть выхватить пару каштанов из огня…

Зеленый Смерч зевнул.

— Устал я что-то, — сообщил он. — А ты, маленькая крабовая палочка, в самом деле хитер, заболтал меня до смерти… — Он опять зевнул. — Ладно, не буду я тебя сейчас есть, устал очень, приходи через пару часов… и я покажу, как справиться с твоими проблемами. Пожалуй, я смогу тебе помочь…

И кровожадный Монстр в самом деле заснул, сладко похрапывая. Его громадные когтистые лапы ослабили хватку, и оставшиеся овцы, дрожа от ужаса шерстистыми боками, перебрались через верхушки огромных когтей и пустились врассыпную по обрывистым берегам.

С минуту Иккинг задумчиво смотрел на Дракона, потом медленно поплелся по вересковой пустоши обратно в деревню.

Когда он вошел в ворота, все бурно приветствовали его, подняли на руки и доставили к отцу.

— Ну что, сынок? — спросил Стоик Обширный. — С чем он пришел — с МИРОМ или с ВОЙНОЙ?

— Говорит, что с миром, — сказал Иккинг. Все захлопали в ладоши и разразились громкими криками «УРА!».

Иккинг поднял руку, требуя тишины.

— Но всё-таки собирается нас всех убить.

КОГДА КРИКИ НЕ ПОМОГАЮТ

Пока Дракон спал, Военный Совет спорил о том, что делать дальше.

— Я напишу письмо профессору Дряблингу, — сказал Стоик Обширный. — В самых крепких выражениях. В этой книге НИ СЛОВА не сказано о том, что делать, если крики не помогают.

А это показывает, как сильно рассердился Стоик: он никогда не писал писем, если мог обойтись без этого.

По правде сказать. Стоик Обширный впервые в жизни не на шутку перепугался.

«Вот что получается, когда нарушаешь Закон, — сказал он себе. — Если бы я, как и следовало, прогнал мальчишек вчера вечером, то сегодня им не пришлось бы умирать вместе с нами. Надо сильнее доверяться Тору!»

А Остолоп Пирамидон еще не осознал всей тяжести положения. Он считал, что надо соорудить что-то вроде громадного мегафона, чтобы Крики звучали еще громче.

— Гигантскому дракону — гигантский Ор, — сказал он.

— Мы уже ИСПРОБОВАЛИ это, о Планктоноголовый, — возразил Стоик.

— КОГО ЭТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ПЛАНКТОНОГОЛОВЫМ? — обиделся Пирамидон, и Вожди сошлись усы к усам, будто два рассерженных моржа.

Иккинг вздохнул и побрел прочь из деревни.

Ему почему-то казалось, что взрослые уже не придумают ничего мало-мальски хитроумного.

К удивлению Иккинга, за ним последовал не только Рыбьеног, но и все Новобранцы из ОБОИХ Племен — и Хулиганы, и Остолопы.

Все они выстроились полукругом вокруг Иккинга.

— Ну что, Иккинг, — спросил Бандюг Остолоп. — Что нам делать дальше?

— А с какой это стати ты спрашиваешь ИККИНГА? — сердито спросил Сопляк. — Неужели рассчитываешь, что НИКЧЕМНЫЙ вытащит нас из этой переделки? Он одной левой добился того, что мы все провалились на Заключительном Испытании. Из-за НЕГО мы изгнаны из наших Племен на съедение людоедам. Он не может справиться даже с драконом величиной с блоху!

— А ТЫ, Сопляк, умеешь разговаривать с драконами? — спросил Рыбьеног.

— С радостью сообщаю, что нет, — гордо ответил Сопляк.

— Тогда заткнись, — посоветовал Рыбьеног.

Сопляк схватил Рыбьенога и заломил ему руку.

— Никто, слышишь, НИКТО не имеет права сказать СОПЛЯКУ МОРДОВОРОТУ «заткнись»! — прошипел Сопляк.

— Я имею, — сказал Бандюг Остолоп. Он схватил Сопляка за грудки и приподнял над землей. — ТВОЙ дракон вел себя не лучше, чем ЕГО. Что-то я не заметил, чтобы хоть чей-нибудь дракон сидел смирненько посреди этой свалки, как примерный мальчик. Так что лучше заткнись, а не то я тебе руки-ноги поотрываю и сам знаешь, куда засуну, тыквоголовая ты СВИНЬЯ с водорослями вместо мозгов!

Сопляк глянул в маленькие суровые глазки Бандюга.

И заткнулся.

Бандюг выпустил Сопляка и презрительно вытер руки о рубаху.

— Так или иначе, — сказал он, — МОЙ отец тоже участвовал в этом дурацком Совете Старейшин. Я согласен с Иккингом. Что это за отец, если ему дурацкий Закон важнее родного сына? И что это вообще за дурацкое Испытание? Если мы спасем этих придурков от НАСТОЯЩЕГО дракона вроде этого, может, нас всё-таки примут в эти их дурацкие Племена.

«ТАК, ТАК, ТАК, — подумал Иккинг. — Гляди, как дело повернулось! Может, Дракон и в самом деле собирается помочь мне с моими Героическими проблемами. Прежде чем съест меня, разумеется».

Одна встреча с Драконом с глазу на глаз — и вот уже девятнадцать юных варваров, почти все крупнее и сильнее Иккинга, с надеждой смотрят на него и ждут его приказаний.

Иккинг встал на цыпочки и постарался выглядеть Героем.

— ХОРОШО, — сказал он. — Мне надо подумать.

— А НУ, ОСВОБОДИТЕ ПАРНЮ МЕСТО! — заорал Бандюг, расталкивая мальчишек.

Он смахнул пыль с ближайшего камня и усадил Иккинга.

— Думай, парень, думай, сколько надо, — сказал Бандюг. — В таком деле, как наше, нужно подумать как следует, и, сдастся мне, ты один здесь на это способен. Любой, кто сумеет двадцать минут беседовать с крылатой акулой величиной с планету и при этом остаться в живых, куда лучший мыслитель, чем я.

Иккинг почувствовал, что смотрит на Бандюга Остолопа с большей теплотой, чем раньше.

— ТИХО! — заорал Бандюг. — ИККИНГ ДУМАТЬ БУДЕТ!

Иккинг сел и принялся думать.

Думал он долго.

***

Примерно через полчаса Бандюг сказал:

— Все, что ты там надумал про это чудовище, должно подействовать на обоих.

— Как, ЕЩЕ ОДИН Дракон объявился? — спросил Иккинг.

Бандюг кивнул.

— Пока ты болтал с Большим Зеленым, я поднялся на Самую Высокую Гору и заметил еще одного.

— ЛАДНО, — вздохнул Иккинг, — Это нам даже на пользу. Пошли, посмотрим новое Страшилище.

Тропа на вершину Самой Высокой Горы была усыпана раковинами моллюсков и костями дельфинов, выброшенными вчерашним штормом. По пути им попался даже остов одного из любимых кораблей Стоика Обширного — «Искателя приключений», — сгинувшего в море семь лет назад. Теперь его обломки нелепо громоздились среди камней в трех четвертях пути к вершине самого высокого холма на Олухе.

С вершины горы остров смотрелся как на ладони — видна была вся береговая линия и даже кусочки окружающих морей. На дальнем конце острова лежал громадный Дракон.

Он занимал собой всю Неприступную Бухту и даже немножко вылезал за ее края.

Дракон отдыхал, вместо подушки водрузив необъятную челюсть на высокую скалу. С каждый всхрапом из ею ноздрей вырывались клубы лиловою дыма.

Это был еще один Моредраконус Гигантикус Максимус, на этот раз царственно-пурпурною цвета и чуть покрупнее, чем его зеленый сородич на Длинном Пляже.

— Это, надо полагать. Пурпурный Смерч, — прошептал Иккинг, дрожа, — Как раз то, что нам нужно. Надеюсь, больше драконов нигде нет?

Бандюг рассмеялся (правда, несколько истерично).

— По мне, так и двух кошмарных убивцев более чем достаточно. А тебе что, мало?

***

Вернувшись с Самой Высокой Горы, Иккинг вкратце обрисовал план действий.

Это был Дьявольски Хитроумный План — правда, немного сумасбродный.

— У нас не хватит сил сражаться с двумя этими драконами, — сказал Иккинг, — но они могут подраться ДРУГ С ДРУГОМ. Надо только разозлить их как следует и натравить друг на друга. Мы, Хулиганы, сосредоточим свои усилия на Зеленом Смерче, а вы, Остолопы, займитесь Пурпурным. В первую очередь нам понадобятся наши собственные драконы, — продолжал Иккинг, — а они куда-то запропастились. Давайте для начала позовем их.

Все принялись звать своих драконов. Мальчишки кричали громко, во весь голос, потом еще громче, но ни один дракон так и не явился.

На самом деле все двадцать драконов, принадлежавших Новобранцам, прятались совсем неподалеку. Они уже оправились после драконьей драки и теперь сидели на болоте среди папоротников ярдах в двадцати от вершины горы, на которой стояли мальчишки. Драконы припали к земле, как громадные кошки, и недобро посверкивали глазами. Они были точь-в-точь такого же цвета, что и куртина папоротника, и поэтому совершенно сливались с болотом. Будь вы кроликом или оленем, вы бы ни за что не заметили их, пока на вашей спине не сомкнулись бы смертоносные когти, а шею не обожгло горячим огнем.

Некоторое время драконы ползли за мальчишками.

— Ну, что будем делать? — прошептала Огневица, и в ее пасти грозно затрепетал раздвоенный язык. — Власть на острове скоро переменится. Хозяева недолго останутся Хозяевами. Они в ловушке, как омары в кастрюле. А мы — нет. Мы можем лететь куда хотим. Что будем делать — вернемся к Хозяевам или сбежим?

Как вы уже, наверно, поняли, драконы — существа не из тех, кто поддерживает проигравших.

— Что бы мы ни решили делать, давайте сделаем это поскорее, а то у меня крылья замерзли, — проворчал Яркоготь.

— Может, убьем мальчишек прямо сейчас и поднесем их в дар Новому Хозяину? — предложил Слизняк, кровожадно хрюкнув.

— Кому, этому зеленому Дьяволу на пляже? — безмятежно уточнила Страхкорова. — Не нравится он мне. Слишком уж у него аппетит хороший. Смотрите, как бы нам самим не оказаться следующим подношением.

— Тогда давайте улетим, — предложил Яркоготь, и остальные согласно загалдели.

— Тиш-ш-ше, — прошипела Огневица, — На этих островах небезопасно. Если улетим, можем попасть из огня да прямо в полымя. Я предлагаю вернуться к хозяевам, пока мы не удостоверимся, что с ниии всё кончено. А когда придет время, я подам сигнал к бегству.

И вот, откуда ни возьмись, в воздухе над Самой Высокой Горой закружились драконы. Это Огневица, Слизняк, Страхкорова, Убивец, Яркоготъ, Аллигатигр и остальные драконы выпорхнули из своего укрытия и вернулись к мальчишкам. Каждый дракон приземлился на вытянутую руку своего хозяина.

Последним, жалобно хныкая, прилетел Беззубик.

— Драконы!.. — обратился к ним Иккинг.

И изложил свой Дьявольски Хитроумный План.

ДЬЯВОЛЬСКИ ХИТРОУМНЫЙ ПЛАН

Сначала драконы пытались протестовать, но мальчишки ЗАОРАЛИ на них и призвали к порядку.

Всех, кроме Беззубика, который ни за что не хотел Геройствовать.

— Ш'шу-шутишь, наверно, — хныкал дракончик. — Я н'ни-ни н'на-на шаг не подойду к М'мо-моредраконусу Гигантикусу Максимусу. Эти т'тва-вари оп'пасны. Я останусь здесь и посмотрю на вас.

Иккинг и улещивал его, и подкупал, и угрожал — всё напрасно.

— Видите? — заявил Сопляк. — Этот Никчемный не может уговорить на свой жалкий план даже собственного дракона. И ЭТО человек, на которого вы рассчитываете?

— Угу, — сказал Песьедух Тугодум.

— Да ЗАТКНИСЬ же, Сопляк! — заорали остальные мальчишки.

Иккинг вздохнул и сдался.

— Ладно, Беззубик, оставайся здесь, пропустишь самое интересное. А теперь мы все спустимся к Чаячьим Гнездовьям и наберем побольше птичьих перьев. Сделаем перьевые бомбы…

— Птичьих перьев! — фыркнул Сопляк. — Этот хлюпик считает, что с ТАКИМИ чудовищами можно сражаться птичьими перышками! Да эти твари понимают только один язык — язык холодной стали.

— Драконы склонны к астме, — пояснил Иккинг. — Вот к чему приводит выдыхание огня! Дым забивает им легкие.

— Значит, ты считаешь, чудище упадет и умрет на месте от астмы из-за твоих ПЕРЬЕВЫХ БОМБ? Может, лучше накормить его жареной селедкой и подождать, пока оно не умрет лет через двадцать от сердечного приступа? — не унимался Сопляк.

— Нет, — терпеливо разъяснил Иккинг. — Перьевые бомбы просто собьют его с толку, чтобы он не прибил никого по дороге. Сопляк, Бандюг, я хочу научить Огневицу и Убивца, что им делать, — продолжал Иккинг.

— Не стану я рисковать своим драконом из-за твоего дурацкого плана, — заявил Сопляк.

— ЕЩЕ КАК СТАНЕШЬ, — прошипел Бандюг сквозь зубы, грозя Сопляку увесистым кулаком. — До чего же НАДОЕДЛИВ этот парень! Иккинг, не знаю, как ты его терпишь! Слушай, Сопливая Морда, каким-то чудом тебе удалось заполучить приличного дракона. А сейчас ты ПРИКАЖЕШЬ ему делать всё, что велит Иккинг, а не то я ЛИЧНО буду пинками гнать тебя до Дельфиньего Мыса и обратно!

— Ладно уж, — проворчал Сопляк. — Но если нас всех поджарят из-за безумных идей этого Никчемного, я не виноват.

***

Под присмотром Иккинга были изготовлены перьевые бомбы.

Мальчишки притащили с Чаячьих Гнездовий огромные охапки перьев.

Потом они стащили в деревне все тряпки, какие только сумели найти: пеленки Пучеглазика, пижаму Брехуна, палатку Пирамидона Остолопа, лифчик Валгалларамы — всё, что попалось под руку. Взрослые были так заняты Совещанием, что ничего не заметили.

Сопляк слегка приободрился, потому что ему представился случаи продемонстрировать свои выдающиеся способности в Воровстве. Ему удалось стащить мохнатые трусы прямо с Толстопуза, пока тот стоял в Старейшинской Стойке и обсуждал План Действий. Толстопуз ничего не заметил, даже когда опустил волосатую руку и рассеянно почесал необъятное брюхо — так увлечен он был разработкой Новых Усовершенствованных Методов Орания.

Затем мальчишки завернули перья в тряпки так, чтобы они разлетелись во все стороны, когда бомба будет сброшена.

Каждая группа из десяти мальчишек вооружилась примерно сотней таких перьевых бомб, упаковав их в старые паруса.

Иккинг повел Хулиганов к Длинному Пляжу, а Бандюг повел Остолопов к Неприступной Бухте.

По дороге к пляжу мальчишки весело болтали. Они выстроились в узкую колонну во главе с Иккингом; Кабанчик и Бестолков тащили парус с бомбами, над головами кружили и пикировали драконы. Викинги практически не знают страха, их с самого детства воспитывают воинами, поэтому даже Иккинг с Рыбьеногом при мысли о предстоящей битве испытали прилив радостного возбуждения.

Но, как только впереди показался Монстр, и ребята, и драконы тотчас же упали на животы и дальше поползли по-пластунски. Их сердца отчаянно колотились.

Неужели на свете БЫВАЮТ такие ГРОМАДНЫЕ существа?

Иккинг подвел их как можно ближе к краю обрыва, окружавшего Длинный Пляж.

Мальчишки осторожно выглянули. Прямо под ними храпело во сне страшное чудовище. Каждая его ноздря была величиной с шесть парадных дверей, и из них вырывалась такая гнусная вонь, что ребята начали задыхаться.

Кабанчика, который всегда был слаб животом, стошнило в вереск.

Иккинг, Рыбьеног и Бестолков распаковали перьевые бомбы и раздали их мальчишкам. Затем Хулиганы, стараясь не шуметь, тихонько подозвали своих драконов и вложили бомбы им в пасть.

Потом встали над обрывом, держа драконов на вытянутых руках.

Храбрости для этого требовалось не меньше, чем для прыжка с горы высотой в тысячу футов. Хоть Дракон и спал, всё же самой естественной реакцией любою нормального человека было бы спрятаться в вереске.

Иккинг затаил дыхание.

Поднял руку, чтобы дать сигнал к началу.

— Пошли, — шепнул Иккинг.

— ПОШЛИ! — заорали мальчишки.

Девять драконов взмыли в воздух и закружились над огромной спящей головой.

Как только Зеленый Смерч начал очередной вдох, Иккинг заорал: «ДАВАЙ!», и драконы дружно выпустили перьевые бомбы.

Зеленый Смерч вдохнул воздух пополам с перьями. Он оглушительно чихнул, проснулся, и, пока он содрогался в кашле, Огневица, кружившая возле его правого уха, выдала речь, которая означала примерно следующее, хотя звучала гораздо оскорбительнее:

— Привет тебе о Моредраконус Крохотулюс Минимус, от моего отца, Грозы Морей. Он намерен полакомиться здешними варварами, и, если ты встанешь у него на пути, он полакомится тобой. Уплывай скорее, жалкий морской червяк, и тогда ты спасешься. Но если ты останешься на этом острове, не миновать тебе острых клыков моего отца и его жаркого пламени!

Задыхающийся Гигантский Монстр попытался ответить саркастическим хохотом, но нельзя смеяться и кашлять одновременно: перья попали не в то горло, и он закашлялся еще сильнее.

Тут Огневица укусила его за нос.

Для Чудовища это было не больнее укуса блохи, но Дракон всё равно пришел в ярость.

Протирая слезящиеся глаза, Зеленый Смерч замахнулся на настырного драконыша, но не попал. Вместо этого гигантский коготь выворотил изрядный кусок земли из обрыва.

Тем временем восемь других драконов слетали на обрыв за новыми бомбами и вернулись.

— Давай! — завопил Иккинг, и драконы сбросили свои бомбы. Тучи перьев забились в ноздри к Зеленому Смерчу, и он снова зашелся в кашле.

— Ни за что тебе не выиграть, жалкий червяк, — прокаркала Огневица. — Ползи обратно в море, покуда цел. Там тебе место. А мой хозяин будет пировать.

Теперь Зеленый Смерч рассердился не на шутку.

Он неуклюже погнался за Огневицей, пытаясь сбить когтем эту надоедливую козявку.

Но огромному Дракону было не легче схватить Огневицу, чем нам — голыми руками поймать муху. В таких упражнениях драконы более ловки, чем люди, однако Зеленый Смерч без конца промахивался, потому что из глаз его в три ручья лились слезы.

— Косой, набит колбасой! — заверещала Огневица, страшно довольная собой, и выпорхнула прямо из-под гигантского когтя Зеленого Смерча. Исполин снова ринулся за ней, а Огневица ловко увернулась и скрылась за поворотом ущелья, уводя чудовище к Неприступной Бухте.

Иккинг с мальчишками со всех ног помчались за ними, но угнаться, понятно, не смогли. Бежать сквозь вересковые заросли — это примерно то же самое, что бежать по колено в патоке, и мальчишки то и дело пропаливались по щиколотку в болото.

Огневица с Чудовищем уходили всё дальше и дальше по берегу, и Хулиганские драконы всё реже возвращались к мальчишкам за новыми порциями перьевых бомб.

Если среди вас есть военные командиры, они сразу же узнают извечную проблему, с которой приходится сталкиваться, когда линия фронта уходит слишком далеко от обозов с боеприпасами. В конце концов, перезарядка драконов стала занимать так много времени, что настал миг, когда перья, щекочущие ноздри Чудовища рассеялись, из его глаз перестали течь слезы, и Зеленый Смерч впервые отчетливо увидел свою надоедливую обидчицу…

Зеленый Смерч совершил молниеносный бросок и схватил Огневицу гигантскими когтями.

Но, к счастью для драконихи, именно в этот миг из-за поворота с громким топотом выскочил Пурпурный Смерч и со всего размаха пнул Зеленого Смерча в живот. От неожиданности Дракон выпустил Огневицу, и та проворно упорхнула.

Зеленый Смерч тяжело опустился в море и принялся переводить дыхание.

То же самое проделал и Пурпурный Смерч.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: