Copyright Acknowledgments

Аннотация

Кто не знает драконов? Какой истинный поклонник фантастики и фэнтези не встречал этих существ на страницах своих самых любимых произведений? Драконы огромные и крошечные, смешные и коварные, послушные и свирепые — такие разные и такие вездесущие! В данной антологии представлена уникальная коллекция повестей и рассказов, посвященных этим огнедышащим рептилиям, порой добрым, порой жестоким, но неизменно очаровательным. Здесь вы найдете знаменитых драконов Земно-морья и Перна, мудрых драконов, слабых драконов, драконов, огромных, как горная цепь, и драконов, способных уместиться на книжной полке. Под одной обложкой собраны двадцать шесть блистательных произведений, принадлежащих перу таких мастеров жанра, как Роджер Желязны, Орсон Скотт Кард, Джордж Мартин, Джеймс Блэйлок, Майкл Суэнвик и многих других. Эта потрясающая антология займет достойное место в вашей библиотеке!

Предисловие

Итак. Как выглядит дракон? Задумайтесь об этом на минутку Представьте его себе. Создайте трехмерное изображение в своем сознании. Мы уверены, что любой читатель, в особенности поклонник фантастики и фэнтези, обязательно предложит какое-нибудь описание. Это может быть существо огромное и чешуйчатое, свирепое и огнедышащее, легкое и стремительное или даже маленькое и милое, но каждый читатель знает, кто такой дракон, как он выглядит и что умеет делать. В зависимости от того, откуда этот читатель, из Европы или с Востока, его дракон будет либо большим, с крыльями как у летучей мыши, четырьмя лапами и змеевидным туловищем, покрытым чешуей, либо ящероподобным, неспособным летать и обитающим в воде.

Но ведь драконов не бывает, не так ли? Как существо, не более реальное, чем эльф или гном, стало для нас более знакомым, чем утконос или кенгуровая крыса? Драконы упоминаются в различных мифах, легендах и исторических документах на территории как Европы, так и Азии, описания драконов встречаются в таких разноплановых текстах, как «Илиада» и «Библия короля Якова», а Марко Поло даже утверждал, что видел их во время пребывания в Китае.

Подобные истории возникали потому, что путешественники неправильно оценивали то, с чем сталкивались. Например, существует свидетельство, что в 300 году до н. э. в Учэне, провинция Сычуань, Китай, были обнаружены кости дракона. Впоследствии анализ показал, что это останки динозавра. Но, хотя гипотеза была опровергнута, это позволило предположить, что повсеместное распространение легенд о драконах связано с исторической памятью о динозаврах.

В книге Аврама Дэвидсона «Приключения в неистории» («Adventures in Unhistory») есть статья «Распространенность драконов» («An Abundance of Dragons»), в которой предлагается множество гораздо более рациональных и привлекательных объяснений того, почему драконы настолько вездесущи. Лично нам очень нравится идея о том, что прообразом восточных летающих драконов, которые ассоциируются с дождем и ненастьем, является молния, вспыхивающая во время грозы. Это очень изящная и любопытная теория, что не менее важно, чем истинность, когда речь идет о драконах.

В данной антологии представлены современные драконы, порой добрые, порой жестокие, но неизменно очаровательные. Первый дракон, с которым столкнулся Джонатан, был Смог из книги Дж. Р Р Толкина «Хоббит». Свирепый и ужасный, он является архетипическим западным драконом, использующим свою силу для того, чтобы защитить несметные сокровища, составляющие его единственную слабость, которая в конце концов привела его к гибели. Джонатан был прилежным читателем и вскоре познакомился с умными огнедышащими драконами-телепатами Перна, созданными Энн Макксфри, и прекрасными мудрыми драконами Земноморья, которых подарила нам Урсула Ле Гуин. И еще многими-многими другими. Драконы добрые и жестокие, смешные и хитрые, огромные и крошечные. Драконы как воплощение дьявольского искушения и драконы — верные друзья и настоящие союзники.

Взявшись за составление этой антологии, мы понимали, что существует бесконечное множество историй о драконах. У нас была четкая установка от издателя: найти рассказы о драконах и выбрать из них самые лучшие. Мы немного расширили поле деятельности, решив, что не будем пытаться заглянуть дракону под шкуру: персонаж просто должен описываться как дракон на протяжении всего повествования или хотя бы большей его части. Мы хотели сосредоточиться на современном фэнтези, но при этом не отгораживаться от других эпох и других жанров. Мы долго сомневались, следует ли отбирать только малоизвестные произведения и отказываться от тех, которые часто печатались в других сборниках. После долгих дискуссий мы решили, что гораздо важнее составить книгу лучших и горячо любимых историй, даже если эти истории хорошо знакомы некоторым нашим читателям. Чтобы компенсировать это, мы попросили двух авторов написать рассказы специально для данного сборника. В итоге яркие произведения Холли Блэк и Марго Ланаган встали в один ряд с лучшими историями о драконах, которые мы сумели отыскать.

Мы выбрали двадцать шесть рассказов. Здесь вы найдете знаменитых драконов Земноморья и Перна, мудрых драконов, слабых драконов, драконов огромных, как горная цепь, и драконов, способных уместиться на книжной полке. Но у них всех есть кое-что общее. Они волшебные. Один словарь определяет дракона как «сказочное чудовище, часто представляемое в виде огромной крылатой рептилии, изрыгающей пламя». Огден Нэш как-то сказал: «Там, где есть чудовище, есть и чудо». Мы надеемся, что именно это вы отыщете на страницах нашего сборника: чудовищ и чудеса.

Джонатан Стрэн и Мэрианн Джаблон

Перт, Западная Австралия, март 2010

Джордж Мартин родился в 1948 году в Байонне, штат Нью-Джерси. В 1970 году получил степень бакалавра по специальности «журналистика» в Северо-Западном университете. В школьные годы Мартин увлекался коллекционированием комиксов; после окончания университета он сам начал писать рассказы для фээнзи-нов, посвященных комиксам. В феврале 1971 года в «Galaxy» было опубликовано его первое произведение. За ним последовала повесть «Песнь о Лии» («A Song for Lya»), завоевавшая премию «Хьюго». Дважды Мартин награждался премией «Небьюла», получал премии Брэма Стокера и Всемирную премию фэнтези. К настоящему времени вышло десять сборников рассказов писателя, включая последний — «Ретроспектива» («GRRM: A Retrospective»).

Первый научно-фантастический роман Мартина «Умирающий свет» («Dying of the Light») был издан одновременно с выходом на экраны «Звездных войн». Это завораживающая история любви, действие которой разворачивается на умирающей планете. За первым романом последовало еще семь, среди них — книга о вампирах «Грезы Февра» («Fevre Dream») и роман о рок-н-ролле «Шум Армагеддона» («The Armageddon Rag»). К наиболее известным произведениям Мартина принадлежит эпическая серия романов в жанре фэнтези «Песнь льда и пламени» («A Song of Ice and Fire»), к настоящему моменту насчитывающая четыре книги: «Игра престолов» («A Game of Thrones»), «Битва королей» («A Clash of Kings»), «Буря мечей» («A Storm of Swords») и «Пир стервятников» («A Feast for Crows»). Готовится к выходу пятый том «Танец с драконами» («A Dance with Dragons»), в то время как американский телеканал НВО начал съемки сериала по мотивам «Песни льда и пламени». Среди последних работ Мартина антологии, выпущенные совместно с Гарднером Дозуа, — «Песни умирающей Земли» («Songs of the Dying Earth») и «Воины» («Warriors»), а также несколько новых книг межавторского цикла «Дикие карты» («Wild Cards»).

Ледяной дракон

Больше всего Адара любила зиму, потому что с наступлением холодов приходил ледяной дракон.

Она не знала точно, приходит ли ледяной дракон потому, что становится холодно, или зима наступает потому, что появляется ледяной дракон. Этим вопросом часто задавался ее брат Джефф, который был старше ее на два года и отличался неуемным любопытством, но Адара не задумывалась о подобных вещах. Она просто радовалась наступлению холодов, появлению снега и льда и с ними — ледяного дракона.

Она всегда знала заранее об их приходе, потому что зимой у нее был день рождения. Адара была зимним ребенком, она родилась в жестокий мороз, каких не помнили местные жители, даже Старуха Лора, жившая на соседней ферме и помнившая вещи, происходившие тогда, когда остальных еще на свете не было. Люди до сих пор говорили о той зиме. Адара часто слышала такие разговоры.

Они говорили и о другом. Они говорили, что именно ужасный холод убил ее мать; в ту долгую ночь, когда она производила на свет Адару, холод прокрался мимо большого костра, разведенного ее мужем, и заполз под множество одеял, покрывавших ложе роженицы. И еще люди говорили, что холод добрался до Адары, находившейся еще в материнской утробе, и оттого ее кожа была голубой и ледяной на ощупь, когда она родилась, и что за годы, прошедшие с того дня, она так и не смогла отогреться. Зима коснулась ее, оставила на ней свой знак, и теперь Адара принадлежала ей.

И в самом деле Адара с самого начала была не такой, как все. Это была очень серьезная маленькая девочка, редко игравшая с другими детьми. Люди говорили, что она красива, но это была странная, чуждая им красота: белая кожа, светлые волосы, огромные светло-голубые глаза. Она улыбалась, но нечасто. Никто никогда не видел ее плачущей. Когда Адаре было пять лет, она наступила на гвоздь, торчавший из доски, засыпанной снегом, и проткнула ступню насквозь, но даже тогда девочка не заплакала и не закричала. Она отдернула ногу и вернулась домой, оставив за собой кровавый след. Дойдя до дома, она сказала лишь: «Отец, я поранилась»: Она не капризничала, не дулась и не плакала, как обычные дети.

Даже в ее семье понимали, что она особенная. Отец ее был рослым, могучим мужчиной, скорее похожим на медведя, и не слишком любил людей; однако на лице его появлялась улыбка, когда Джефф начинал осаждать его вопросами, он смеялся и обнимал Тери, старшую сестру Адары, золотоволосую девушку с лицом, усыпанным веснушками, которая беззастенчиво заигрывала со всеми местными парнями подряд. Иногда он обнимал и Адару, особенно когда был пьян, что часто случалось во время долгих зим. Но при этом он никогда не улыбался. Он притягивал к себе ее хрупкое тельце, сжимал ее в своих могучих лапах, и где-то в груди у него рождалось рыдание, и крупные блестящие слезы текли по красным щекам. Летом он никогда не обнимал Адару. Летом он был слишком занят.

Летом все были заняты, кроме Адары. Джефф работал с отцом в поле и задавал ему бесконечные вопросы обо всем подряд, узнавая все то, что полагается знать фермеру. Когда он не работал, то убегал со своими друзьями на реку, искать приключений. Тери занималась хозяйством и готовила еду, а еще подрабатывала в харчевне на перекрестке, когда бывал наплыв посетителей. Дочка хозяина была ее подругой, а его младший сын — больше чем другом, и она всегда возвращалась домой с хихиканьем и кучей сплетен и новостей, услышанных от путешественников, солдат или королевских посланцев. Для Тери и Джеффа лето было лучшим временем года, и оба они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на Адару.

Но отец был самым занятым из всех. Каждый день нужно было переделать тысячу дел, и он их делал, а потом находил еще тысячу. Он трудился от зари до зари. Летом мышцы его становились твердыми и упругими, и каждый вечер, когда он возвращался домой с полей, от него пахло потом, но он всегда возвращался с улыбкой. После ужина он сидел с Джеффом, рассказывал ему истории и отвечал на его вопросы, или учил Тери готовить, или уходил в харчевню. Он действительно был человеком лета.

Летом он никогда не пил, разве что время от времени выпивал кубок вина, чтобы отпраздновать приезд своего брата.

Это была еще одна причина, по которой Тери и Джефф любили лето, когда мир был зеленым, теплым и цветущим. Только летом дядя Хэл, младший брат отца, приезжал навестить их. Хэл, высокий стройный человек с лицом аристократа, был наездником драконов на службе короля. Драконы не любят холода, поэтому с наступлением зимы Хэл со своим отрядом улетал на юг. Но летом он возвращался, ослепительный в королевской зеленой с золотом форме, и проезжал их места по пути на поля сражений, находившиеся на севере и западе от фермы. Война не прекращалась с самого рождения Адары.

Всякий раз, приезжая на север, Хэл привозил подарки: игрушки из королевского города, хрустальные и золотые украшения, сладости и обязательно бутылку дорогого вина, чтобы выпить с братом. Он ухмылялся Тери и заставлял ее краснеть своими комплиментами, развлекал Джеффа рассказами о войне, замках и драконах. Он часто пытался заставить Адару улыбнуться, дарил ей подарки, шутил с ней, тормошил ее. Но ему редко удавалось растопить лед.

Несмотря на добродушный нрав Хэла, Адара не любила его; ведь его посещения означали, что до зимы еще далеко.

А кроме того, она помнила одну ночь, когда ей было всего четыре года. Братья, думая, что она давно спит, разговорились за бутылкой вина, и она услышала их речи.

— Какая угрюмая малютка, — начал Хэл. — Тебе следует быть с ней помягче, Джон. Ты же не можешь винить ее в том, что произошло.

Разве? — хриплым от вина голосом ответил отец. — Но нет, думаю, что нет. Но это тяжело. Она похожа на Бет, но в ней нет ни капли ее тепла. Ты же знаешь, зима забрала ее. Каждый раз, дотрагиваясь до нее, я чувствую холод и вспоминаю, что это из-за нее умерла Бет.

— Ты холодно обращаешься с ней. Ты любишь ее меньше остальных.

Адара навсегда запомнила смех отца.

— Меньше? Ах, Хэл. Я любил ее всем сердцем, мою зимнюю крошку. Но я так и не дождался от нее ответной любви. Ей не нужен ни я, ни ты, ни мои дети. Она такая холодная, моя
маленькая девочка. — И тогда он заплакал, несмотря на то что стояло лето и с ним был Хэл.

Адара, лежа в своей кровати, слушала этот разговор, и ей захотелось, чтобы Хэл улетел. Она не совсем поняла услышанное, но запомнила все, и понимание пришло позднее.

Она не плакала ни в четыре года, когда услышала этот разговор, ни в шесть, когда наконец поняла его смысл. Дядя улетел, через несколько дней, и Тери с Джеффом возбужденно махали ему, когда над головами у них пролетал отряд Хэла — тридцать огромных драконов, выстроившихся в гордую вереницу в летнем небе. Адара стояла молча, неподвижно.

Хэл приезжал еще несколько раз, тоже летом, но она больше не улыбалась ему, несмотря на подарки.

Улыбки Адары хранились за семью замками, и она расходовала их только зимой. Она с трудом могла дождаться своего дня рождения и с ним — прихода холодов. Потому что зимой она становилась не такой, как все.

Она поняла это, еще будучи совсем маленькой, когда играла в снегу с детьми. Холод никогда не причинял ей таких неудобств, как Джеффу, Тери и их друзьям. Часто Адара оставалась на улице еще несколько часов после того, как другие возвращались домой, чтобы согреться, или убегали к Старухе Лоре поесть горячего овощного супа, которым она любила угощать детей. Адара находила укромный уголок где-нибудь на краю поля, каждую зиму выбирая новое место, и строила там высокий белый замок, приминая снег маленькими голыми ручками; она лепила башни и укрепления, какие, по рассказам Хэла, были на замке короля в городе. Она отламывала сосульки с ниж них ветвей деревьев и делала из них шпили и укрепления, рассаживая их по стенам замка. Часто в разгар зимы наступала короткая оттепель, затем — внезапные резкие холода, и за одну ночь ее замок превращался в ледяную глыбу, твердую и прочную, какими, по ее мнению, были настоящие замки. Она строила свой замок целую зиму, и никто об этом не знал. Но всегда наступала весна, а с ней — оттепель, и все укрепления и бастионы таяли. Тогда Адара начинала считать дни до своего дня рождения.

Ее зимние замки редко пустовали. Каждый год, когда землю сковывал холод, из своих нор выползали ледяные ящерицы, и поля кишели крошечными синими существами, метавшимися туда-сюда; казалось, они даже не касаются снега, а скользят над ним. Все дети играли с ледяными ящерицами. Но другие дети были неловки или жестоки; они разламывали крошечных хрупких животных надвое, словно сосульки, сбитые с крыши. Даже Джефф, который был слишком добродушен для подобных развлечений, иногда, в порыве любознательности, брал в руки ящериц и слишком долго рассматривал их, и от тепла его рук они таяли и в конце концов погибали.

Руки Адары были холодными и нежными, и она могла держать ящерицу так долго, как ей хотелось, не причиняя зверьку вреда, отчего Джефф всегда надувался и начинал мучить ее сердитыми вопросами. Иногда она ложилась в холодный влажный снег и позволяла ящерицам ползать по своему телу; ей нравились легкие прикосновения лапок к ее лицу. Иногда она прятала ледяных ящериц в волосах, когда ходила по какому-нибудь поручению, но никогда не заносила их в дом, где тепло очага могло погубить их. Она всегда собирала остатки после семейного обеда, приносила их к своему секретному замку и разбрасывала по снегу. Поэтому построенные ею замки каждую зиму заполняли короли и придворные — крошечные пушистые зверьки, выползавшие из леса, зимние птицы со светлым оперением и сотни, тысячи ползающих, шныряющих повсюду ледяных ящериц, холодных, шустрых и толстых. Адара была привязана к ледяным ящерицам сильнее, чем к домашним животным, жившим в семье долгие годы.

Но по-настояшему она любила только ледяного дракона.

Она не помнила, когда увидела его в первый раз. Ей казалось, что он всегда был частью ее жизни, видением, мелькавшим где-то вдалеке в середине зимы, пролетавшим на фоне замерзшего неба, величественно взмахивая голубыми крыльями. Ледяные драконы были редки уже в те дни, и, когда один из них появлялся, дети глазели и показывали на него пальцем, а старики бормотали что-то про себя и качали головами. Появление ледяных драконов предвещало долгую и холодную зиму. Говорили, что в ночь, когда родилась Адара, в лунном диске видели силуэт пролетавшего ледяного дракона, и с тех пор он прилетал каждую зиму. И в самом деле, зимы те были очень морозными, и с каждым годом весна приходила все позднее. Поэтому люди разводили костры, молились и надеялись, что им удастся отогнать ледяного дракона, а душу Адары переполнял страх.

Но это никогда не помогало. Дракон возвращался каждую зиму. Адара знала, что он приходил к ней.

Дракон был огромным, в полтора раза длиннее зеленых чешуйчатых боевых чудовищ, на которых летали Хэл и его товарищи. Адара слышала легенды о диких драконах размером с гору, но никогда таких не видела. Звери Хэла, конечно, были крупными, в пять раз больше лошади, но они были карликами по сравнению с ледяным драконом, да к тому же еще и уродливыми.

Ледяной дракон был снежно-белого цвета, такой ослепительный и такой холодный, что почти казался голубым. Он был покрыт инеем, поэтому, когда он летел, кожа его трескалась и шуршала, как наст под сапогами человека, и по сторонам разлетались кусочки затвердевшего снега.

Глаза у него были прозрачные, бездонные и холодные.

Его гигантские полупрозрачные крылья походили на крылья летучей мыши и были светло-голубого цвета. Адара могла разглядеть сквозь них облака, часто даже луну и звезды, когда существо медленно кружило по небу.

Вместо зубов у него были сосульки — три ряда сосулек, зазубренных копий необыкновенной длины, белеющих в темно-синей пасти.

Когда ледяной дракон бил крыльями, дул холодный ветер, снег кружился и валил сильнее и весь мир, казалось, сжимался в комок и дрожал от холода. Иногда, когда распахивалась дверь и в комнату врывался вихрь с улицы, хозяин подбегал, чтобы опустить засов, со словами: «Пролетел ледяной дракон».

А когда дракон открывал свою огромную пасть и делал выдох, из глотки его вырывалось не пламя, воняющее серой, как у меньших драконов.

Ледяной дракон дышал холодом.

Когда он дышал, все вокруг покрывалось льдом. Тепло исчезало. Костры гасли, гонимые суровым ветром. Деревья промерзали до самой сердцевины, ветки их становились хрупкими и трескались под собственным весом. Животные синели, жалобно скулили и погибали; глаза их вылезали из орбит, кожа покрывалась инеем.

Дыхание ледяного дракона означало смерть — смерть, могильную тишину и холод. Но Адара его не боялась. Она была рождена зимой, и ледяной дракон был ее тайной.

Она видела его в небе тысячу раз. Когда ей было четыре года, она увидела его на земле.

Она была в поле, строила свой снежный замок, и гигантское существо прилетело и село рядом с ней в пустом, покрытом снежным ковром поле. Ледяные ящерицы разбежались. Адара осталась стоять «неподвижно. Ледяной дракон смотрел на нее долгие десять секунд, затем снова взлетел. Он махал крыльями, и вокруг завывал ветер, пронизывая Адару до костей, но она ощущала странную радость.

В ту зиму он прилетал к ней еще раз, и Адара прикоснулась к нему. Кожа у него была очень холодная. Но, несмотря на это, она сняла рукавицу она чувствовала, что иначе нельзя. В глубине души она боялась, что дракон нагреется и начнет таять от ее прикосновения, но этого не произошло. Почему-то Адара знала, что он даже более чувствителен к теплу, чем ледяные ящерицы. Но и она была не похожа на других людей — в ней был заключен зимний холод. Она гладила кожу дракона, потом поцеловала его крыло, и этот поцелуй обжег ей губы. Это случилось в ту зиму, когда ей исполнилось четыре года, — в ту зиму она впервые прикоснулась к ледяному дракону.

На следующий год она впервые летала у него на спине.

Он нашел ее снова — она трудилась над другим замком на другом поле, как всегда в одиночестве. Она смотрела, как он подлетает, подбежала к нему, когда он приземлился, и прижалась к его шее. Летом того года она услышала разговор отца с Хэлом.

Они долго стояли так, пока наконец Адара, вспомнив Хэла, не протянула маленькую руку и не прикоснулась к крылу дракона. Тогда дракон хлопнул своими гигантскими крыльями, расправил их, и Адара, вскарабкавшись ему на спину, обняла холодную белую шею.

В первый раз они летели вместе.

У нее не было ни упряжи, ни кнута, как у королевских наездников. Временами дракон хлопал крыльями слишком сильно, и она уже думала, что он стряхнет ее, а холод, исходивший от его тела, проникал сквозь ее одежду, и ее детское тельце немело. Но Адара не боялась.

Они пролетели над фермой ее отца, и она заметила внизу Джеффа: он казался крошечным, испуганным и жалким; она знала, что он не видит ее. При этой мысли она засмеялась тоненьким ледяным смехом, хрупким и звенящим, как зимний воздух.

Они пролетели над харчевней, стоявшей на перекрестке; толпа народу выбежала, чтобы поглазеть на дракона.

Они летели над лесом, бело-зеленым и безмолвным.

Потом дракон поднялся высоко в небо, так высоко, что Адара уже не видела земли, и ей показалось, что она заметила вдалеке второго ледяного дракона, но он был намного меньше того, на котором летела она.

Они летали почти весь день, и наконец дракон, описав большой круг, устремился вниз, скользя на своих жестких блестящих крыльях. Он посадил ее на то поле, где они встретились; уже стемнело.

Отец нашел ее там, заплакал, увидев ее, и стиснул в своих мощных объятиях. Адара не поняла, что это значит, как не поняла, за что он побил ее, когда они пришли домой. Но когда их с Джеффом отправили спать, она услышала, как брат выбрался из своей кровати и прокрался к ней.

— Ты все пропустила, — прошептал он. — Прилетал ледяной дракон, все напугались до смерти. Отец боялся, что он тебя съест.

Адара улыбнулась в темноте и ничего не ответила.

В ту зиму она летала на ледяном драконе еще четыре раза, и каждую зиму после того. Каждый год она летала все дальше и чаще, и ледяного дракона все чаще видели в небе над их фермой.

С каждым годом зимы становились все длиннее и холоднее.

С каждым годом оттепель наступала все позже.

Иногда некоторые участки земли, там, где отдыхал ледяной дракон, вообще не оттаивали.

В деревне много говорили об этом, когда Адаре шел шестой год, и жители направили королю послание. Но ответа не получили.

Плохая это штука, ледяные драконы, говорил в то лето Хэл, приехавший их навестить. — Понимаешь, они не похожи на обычных драконов. Их нельзя подчинить себе, нельзя приручить. Некоторые люди пытались это сделать, но их находили превратившимися в лед с кнутами и упряжью в руках. Я слышал о людях, лишившихся пальцев или даже рук, они осмелились прикоснуться к драконам. Обморожение. Да, плохая это штука.

Тогда почему король ничего не сделает? возмутился отец. — Мы же послали ему письмо. Если мы не убьем это чудовище или не прогоним его, через пару лет здесь уже нельзя будет собирать урожай.

Хэл мрачно усмехнулся:

У короля полно других забот. Дела на войне плохи, сам знаешь. Враги каждое лето продвигаются вперед, а драконов у них в два раза больше, чем у нас. Я говорю тебе, Джон, это просто ад. Настанет год, когда я не вернусь живым. Так что у короля нет лишних людей, чтобы гоняться за каким-то ледяным драконом. — Он рассмеялся. — А кроме того, не думаю, что кому-нибудь когда-нибудь удавалось убить такую тварь. Может, следует отдать вашу провинцию врагу. Тогда ледяной дракон станет его драконом.

«Нет, не станет», подумала Адара, слышавшая этот разговор. Не важно, какой король будет править этой страной, — ледяной дракон навсегда останется ее драконом.

Хэл уехал, и 'лето уходило. Адара считала дни, оставшиеся до ее дня рождения. Хэл проезжал через их деревню еще раз, незадолго до наступления первых заморозков, он уводил своего уродливого дракона на юг, зимовать. Когда той осенью его отряд пролетал над лесом, в нем было меньше животных, чем обычно, Хэл остановился у них совсем ненадолго, и визит его закончился шумной ссорой с братом.

Они не будут наступать зимой, — говорил Хэл. — Это слишком опасно, и они не рискнут посылать вперед драконов, чтобы те прикрывали их с воздуха. Но когда придет весна, мы больше не сможем их сдерживать. Король, скорее всего, даже пытаться не станет. Продавай ферму сейчас, пока ты еще можешь взять за нее хорошую цену. Ты купишь себе на юге другой кусок земли.

Это моя земля, — отвечал отец. Я здесь родился. И ты тоже, хотя, по-моему, ты об этом уже забыл. Здесь похоронены наши родители. И Бет. Я хочу лежать рядом с ней, когда меня не станет.

Если не послушаешься меня, тебя не станет гораздо скорее, чем тебе хотелось бы, — рассердился Хэл. — Прекрати нести чушь, Джон. Я прекрасно знаю, что для тебя значит эта земля, но она не стоит твоей жизни.

И он говорил и говорил, но переубедить отца было невозможно. Тот вечер закончился бранью, и Хэл ушел среди ночи, хлопнув дверью.

Адара, слушая их разговоры, приняла решение. Ее не волновало, что сделает или чего не сделает ее отец. Она останется. Если она уедет, ледяной дракон с наступлением зимы не сможет ее найти, а если они окажутся далеко на юге, то он никогда не сможет прилететь за ней.

Но он прилетел к ней сразу после ее седьмого дня рождения. Эта зима была самой холодной из всех. Адара летала так часто и так далеко, что у нее едва хватало времени на постройку ледяного замка.

Весной снова приехал Хэл. От его отряда осталась всего дюжина драконов, и он не привез подарков. Они снова спорили с отцом. Хэл бушевал, умолял, угрожал, но отец был тверд, как скала. В конце концов Хэл улетел на войну.

В тот год фронт был прорван — на севере, около какого-то города с длинным названием, которого Адара не могла произнести.

Первой об этом услышала Тери. Однажды вечером она вернулась из харчевни, раскрасневшаяся и возбужденная.

Проезжал посланец, останавливался у нас по дороге к королю, — рассказала она. — Враг выиграл какую-то большую битву, и он едет просить подкреплений. Он сказал, что наша армия отступает.

Отец нахмурился, и на лбу его пролегли тревожные морщины.

А он ничего не говорил о наездниках королевских драконов?

Несмотря на ссору, Хэл все же оставался его братом.

Я спрашивала, ответила Тери. — Он сказал, что драконы в арьергарде. Предполагается, что они должны совершать налеты и жечь врага, задерживать его, чтобы армия могла спокойно отступить. О, надеюсь, с дядей Хэлом ничего не случится!

Хэл им еще покажет! — воскликнул Джефф. — Они с Бримстоуном сожгут их всех.

Отец улыбнулся:

Хэл сумеет о себе позаботиться. Во всяком случае, мы тут ничего поделать не можем. Тери, если еще будут проезжать посланцы, спрашивай их, как там дела.

Она кивнула; возбуждение было сильнее тревоги. Все это было так интересно.

Прошло несколько недель, и события войны уже перестали казаться ей такими интересными — местные жители начинали понимать размах катастрофы. Королевская дорога была забита; все шли и ехали с севера на юг, и все они были одеты в зеленое с золотом. Сначала солдаты маршировали стройными колоннами, под командованием офицеров в золотых шлемах с плюмажами, но даже тогда вид их не вдохновлял. Колонны двигались медленно, форма у солдат была грязная и изорванная, мечи, пики и секиры были зазубрены и часто покрыты ржавчиной. Некоторые лишились оружия, они шли с пустыми руками, спотыкаясь, словно слепые. И вереницы раненых, тащившиеся за колоннами, иногда были длиннее самих колонн. Адара стояла в траве у края дороги и смотрела, как они идут. Она видела слепого, поддерживавшего солдата без ноги. Она видела людей без ног, без рук, вообще без конечностей. Она видела человека с рассеченным топором черепом, видела раненых, покрытых коркой из крови и грязи, тихо стонавших на ходу. Она чувствовала запах, исходивший от людей с распухшими конечностями ужасного, зеленоватого цвета. Один из них умер, и его бросили прямо на обочине. Адара рассказала об этом отцу, и он с несколькими мужчинами из деревни пришел и похоронил мертвого.

Больше всего Адара видела людей с ожогами. В каждом проходящем отряде их насчитывались десятки солдат с черной опаленной кожей, которая сходила с тела, солдат, лишившихся руки, ноги или половины лица, задетых огненным дыханием дракона. Тери передавала рассказы офицеров, останавливавшихся в харчевне выпить и передохнуть, — у врага было много, много драконов.

Солдаты шли мимо целый месяц, и с каждым днем их становилось все больше. Даже Старуха Лора признала, что никогда не видела на дороге таких толп народу. Время от времени в противоположном направлении проезжал одинокий посланец на коне — он скакал на север, но всегда один. Через какое-то время все поняли, что подкреплений не будет.

Офицер, командовавший одним из последних отрядов, посоветовал местным жителям собирать вещи, сколько они могут унести, и двигаться на юг.

Они идут, — предупредил он.

Несколько человек послушались его совета. И действительно, через неделю дорогу заполонили беженцы из северных городов. Некоторые из них рассказывали кошмарные истории. Когда они двинулись дальше, с ними ушло много местных.

Но большинство осталось. Эти люди походили на ее отца, их земля была у них в крови.

Последним организованным отрядом, прошедшим через деревню, была кучка оборванных кавалеристов; люди, похожие на скелеты, ехали на лошадях с выпирающими ребрами. Они пронеслись мимо ночью на тяжело дышавших, покрытых пеной животных, и единственным, кто остановился, был бледный молодой офицер. Он на несколько мгновений придержал коня и крикнул:

Уходите! Уходите! Они жгут все! — И ускакал вслед за своими людьми.

Затем через деревню прошло еще несколько десятков солдат они шли поодиночке или небольшими группами. Они не всегда шли по дороге и не платили за то, что брали. Один солдат убил фермера с другого конца деревни, изнасиловал его жену, забрал его деньги и сбежал. Он был одет в зеленые с золотом лохмотья.

После них не пришел никто. Дорога опустела.

Хозяин харчевни сообщил, что при северном ветре чувствует запах пепла. Он собрал свои пожитки и вместе с семьей ушел на юг. Тери была в растерянности. Джефф ходил с круглыми глазами: он был охвачен любопытством и лишь слегка напуган. Он задавал тысячи вопросов насчет врагов и упражнялся во владении мечом. Отец, занятой как всегда, был поглощен своими делами. Война там или не война — у него были поля, которые нужно было убирать. Однако улыбался он меньше обычного, начал пить, и Адара часто видела, как он поднимал голову от работы и смотрел на небо.

Адара душными летними днями бродила по полям в одиночестве, играла и пыталась придумать, куда бы спрятаться, когда отец решит увезти их.

Последними пришли наездники драконов, и с ними Хэл.

Их было всего четверо. Адара увидела первого и побежала сказать отцу, тот положил руку ей на плечо, и вместе они смотрели, как он пролетал — одинокий, потрепанный зеленый дракон. Он не остановился на их ферме.

Через два дня появились еще три дракона, один из них отделился от группы и, описывая круги, спустился к ферме; остальные полетели дальше, на юг.

Дядя Хэл был истощен, мрачен и угрюм. Его дракон выглядел больным. Из глаз у него постоянно текло, крылья были обожжены, и он летел странными рывками, с большим трудом.

— Ну, теперь-то ты уедешь? — спросил Хэл у брата при детях.

— Нет. Для меня ничего не изменилось. Хэл выругался.

Они будут здесь меньше чем через три дня! — воскликнул он. — Их драконы прилетят еще раньше.

Отец, мне страшно, — сказала Тери.

Отец взглянул на нее, увидел ужас в ее глазах, подумал немного и снова повернулся к брату:

— Я остаюсь. Но если ты сможешь, я хотел бы, чтобы ты забрал детей.

Теперь настала очередь Хэла смолкнуть. Он подумал несколько мгновений и наконец покачал головой:

— Я не могу, Джон. Я хочу этого, я бы с радостью взял их, но это невозможно. Бримстоун ранен. Он едва может нести меня. Если мы возьмем кого-то еще, то не долетим.

Тери начала плакать.

— Мне очень жаль, дорогая моя, — прошептал Хэл. — Правда жаль.

И он в бессильной ярости стиснул кулаки.

— Тери почти взрослая девушка, — сказал отец. — Она весит
много, но, может быть, ты возьмешь одного из младших.

Братья обменялись взглядами, и в глазах их было отчаяние. Хэл задрожал.

Адара, — наконец произнес он, — она маленькая и легкая. — Он выдавил смешок. — Она, кажется, вообще ничего не весит. Я возьму Адару. А вы берите лошадей или телегу или идите пешком. Но уходите, черт бы вас побрал, уходите.

Посмотрим, — уклончиво ответил отец. — Забирай Адару и береги ее для нас.

Хорошо,— согласился Хэл, обернулся и улыбнулся ей.— Пойдем, дитя мое. Дядя Хэл покатает тебя на Бримстоуне.

Адара взглянула на него без улыбки.

— Нет, — сказала она, развернулась, проскользнула в дверь и бросилась бежать.

Конечно, они погнались за ней — Хэл, ее отец и даже Джефф. Но ее отец потерял время, стоя в дверях и крича ей, чтобы она вернулась, а когда он побежал, то движения его были неуклюжими, да и сам он был тяжел; Адара же действительно была маленькой, легкой и проворной. Хэл и Джефф бежали за ней дольше, но Хэл ослаб, а Джефф скоро выдохся, хотя не сколько минут следовал буквально за ней по пятам. К тому моменту, когда Адара добралась до ближайшего пшеничного поля, все трое были уже далеко. Она без труда спряталась среди пшеницы, и они напрасно искали ее несколько часов, пока она осторожно ползла к лесу.

Когда стемнело, они принесли фонари и факелы и продолжали поиски. Время от времени она слышала брань отца и улыбалась, глядя, как они прочесывают поля. В конце концов она заснула, размышляя о приближении зимы и о том, как ей дожить до своего дня рождения. Ведь до него оставалось еще много времени.

Ее разбудил рассвет — рассвет и какой-то шум в небе.

Адара зевнула и заморгала; шум повторился. Она вскарабкалась на самую верхушку дерева, на последнюю ветку, которая могла ее выдержать, и раздвинула листья.

В небе были драконы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: