ИБН АЛЬ-АРАБИ - ВЕЛИЧАЙШИЙ ШЕЙХ 11 глава

"Благодаря единению духа и сущности (частично) в каждом человеке возникает другой человек, подобно тому, как Ева возникла из Адама". То, что называют "сердцем", является сочетанием Адама и Евы - души и сущности. Мужской элемент образован из универсальной души, а женский - из универсальной сущности. Именно с этой сущностью человек (Адам) вступает в связь внутри самого себя, что приводит к появлению Евы. Таким образом, Ева, сотворенная из Адама, олицетворяет собой особое, внутреннее осознание истинной (объективной) сущности, которого человек достигает благодаря своим внутренним возможностям.

За подобные психологические толкования, являющиеся результатом практического непрерывного опыта, ортодоксальные теологи считали дервишей вероотступниками, игнорирующими буквальный смысл священного писания. Но современные представления народа о легендах писаний не представляют никакого интереса для дервиша. Он стал выше средств. "Все имена стали известны Адаму".

Все сотворенные вещи являются результатом взаимодействия между двумя принципами, которые называются сущностью и душой:

"Активность и пассивность, сила и слабость порождают атрибуты женского и мужского начал;
в душе... с помощью брака возникают народы, появляясь в видимом мире при участии повитухи - судьбы".

Существуют последовательные степени разрежения истинной реальности, каждый из которых представляется абсолютным для данного уровня восприимчивости. "Дыхание является порождением упорядоченного духа".

Как отмечали другие дервишеские учителя, ангелы - это высшие способности ума. В книге указано, что некоторые из них созданы из красоты (джамал), а другие из величия (джарал).

Учение о "собирании и рассеивании" (джам' и тафрика), излагаемое в этой части, касается взаимодействия между жизнью этого Мира и жизнью других измерений. Познавший (совершенный суфий) живет в миру, но он - человек не от мира сего. Он находится в состоянии истинной гармонии со всем творением, по отношению к которому знакомый мир является всего лишь незначительной частью. Он уравновешен телом и не телом, как они должны быть представлены в обычном толковании. Он постиг такие тонкости, которые стали основой его веры в то, что за всем сотворенным скрыт абсолют, являющийся определяющим фактором творения.

"Освещение и сокрытие" - эти два взаимосвязанных термина, описывающих способность людей к восприятию Бога и отсутствие такой способности у людей. Тучи символизируют собой тот аспект объективной реальности, который скрывает ее от человека.

Для того, чтобы в аллегорической форме показать силу "освещения" и неспособность путешественника (безумца) выдержать его сияние без необходимой для этого подготовки, используется известный роман о Маджнуне (безумие) и Лайле.
Племя безумца умоляло некоторых людей из племени Дайлы, чтобы Маджнуну было позволено озариться "лицезрением красоты Дайлы".

Племя Дайлы ответило, что не видит в этом ничего дурного:

"Но Маджнун не обладает силой, которая позволила бы ему созерцать красоту Дайлы".

Они привели безумца и подняли перед ним угол шатра Дайлы. "Как только он увидел складку одежды Дайлы, сразу же лишился чувств".

Человек не сможет перенести озарения, если не будет должным образом подготовлен к нему. В лучшем случае он впадет в экстатическое состояние, в котором он будет полностью парализован, как это случилось с Маджнуном, и не сможет довести этот контакт до конца. Вот почему, хотя дервишеские поэты и говорят о "безумии от любви", они подчеркивают, что это безумие появляется на предварительной стадии и не является результатом реального переживания. Считается, что реальное переживание должно быть активным, взаимным и осмысленным, а не выражаться в форме бесполезного возбуждения.

Мистиками опьянения являются те, кто, достигая ненадолго этой стадии, пытаются снова вернуться к подобным переживаниям, или стараются описать их, или выразить как-нибудь иначе, пользуясь эмоциональными художественными средствами. На этой стадии большинство подобных мистических экспериментов заканчивается неудачей.
Термины "восторг" (ваджд) и "существование" (вуджуд) описывают два состояния, из которых первое предшествует второму (Джунайд), В состоянии восторга ощущения человека противоположны тому, что он чувствовал и ощущал ранее. Он овладевает новой, непривычной для него формой зрения. Это состояние приходит к человеку, когда он еще связан с чувственными восприятиями и пока недостаточно хорошо понимает, как можно было бы их усовершенствовать.

Существованием называется состояние "приобретения", когда он постигает смысл реального существования, полностью отличающегося от обычного физического.
"Период" и "момент" - это две концепции, связанные с моментом непосредственного восприятия, мгновенного познания, с помощью которого совершенствуются последующие состояния бытия. С этими двумя концепциями связаны также некоторые другие концепции и упражнения. Одно из таких упражнений заключается в прекращении всякого движения и временной остановке обычных ассоциативных процессов. Другое состоит в использовании остановки времени и пространства, что помогает начать действовать конструктивному "времени".

Совершенного суфия можно назвать хозяином времени, то есть хозяином начала и остановки, хозяином изменяющегося знания. Мудрый Шибли называет людей, овладевших этой техникой, освободившимися от власти состояния хал, мистического состояния восторженной, но слишком обобщенной радости.

Моментом называют также "дыхание". Этот термин описывает физические упражнения, связанные с дыханием, и является указанием на то, что суфийское развитие, как и дыхание, есть последовательный процесс, а не статичное состояние иррегулярного движения.

Следовательно: "Момент - это одно из состояний "остановки". Дыхание - это состояние, лишенное "остановок". "Время" - для начинающих. Дыхание - для тех, кто подходит к концу, "завершению".

Дополнительные значения терминов "присутствие" и "отсутствие" описывают суфийские состояния, которые могут быть совершенно недоступными для восприятия обычных людей. Дервиш может присутствовать, если имеется в виду невидимый мир, и в то же время отсутствовать, если подразумевается знакомый нам мир.

Сэр Сейид Ахмад Хан определяет отсутствие такого рода как нечто недоступное нашему зрению (подобно гравитации).

"Как-то Шибли навестил другого великого мудреца, Джунайда. Жена Джунайда из скромности хотела спрятаться за занавеску, но он сказал: "Оставайся на месте - Шибли отсутствует". В этот момент Шибли начал плакать. Джунайд сказал: "Теперь спрячься, ибо Шибли вернулся". Быть отсутствующим или скрытым означает, что дервиш работает в другом измерении и считается отсутствующим.

Это состояние вовсе не равнозначно рассеянности, которая сама по себе не является конструктивным или положительным состоянием. Жена Джунайда не могла видеть отсутствие Шибли, но сам Джунайд должен был заметить его. Обычный человек отрицает самую возможность такого состояния только потому, что он не способен к его восприятию. Это состояние для него отсутствует, оно скрыто подобно тому, как был скрыт сам Шибли.

Присутствие, конечно, является одним из вариантов отсутствия, определение которого зависит от точки зрения:

"Присутствующий для Бога отсутствует для людей". Некоторые дервиши попеременно впадают в эти состояния. Смена состояний иногда происходит медленно, а иногда мгновенно. Когда процесс алхимизации завершается полностью, никакой двойственности уже не остается. Человек постоянно находится в состоянии присутствия и не является скрытым ни от того мира, ни от этого.

Методология дервишей включает в себя использование упражнений, предназначенных для достижения "таджрид" (внешнего отделения) и "тафрид" (внутреннего уединения). Правильная регулировка объединения особых способностей достигается с помощью "внешнего отказа от желаний, связанных с этим миром, и внутреннего отказа от награды и в этом мире, и в мире ином". Это - таджрид.

Тафрид не является необходимым для таджрида, но они связаны между собой или могут быть связаны. Тафрид подразумевает отказ от увеличения числа собственных дел и совершение их в тайне, считая их результатом милости и щедрости Бога".

Этот метод ясно показывает эволюционные недостатки внешней религии, внимание которой сосредоточено на мире ином. Для дервиша это всего лишь начальная стадия, о которой необходимо забыть, когда наступает время настоящей работы ('амаль).
Связанные между собой термины "махв" (уничтожение) и "исбат" (утверждение) подразумевают уничтожение и утверждение существования раба. Обычно люди неправильно понимают это схематическое изображение одного из аспектов бытия дервиша. Любое уничтожение есть в то же время и утверждение - уничтожение нежелательных или отрицательных качеств приводит к активизации соответственно противоположных положительных качеств. Поверхностные предположения сводят эту теорию и сопутствующие ей процессы к отрицанию интеллекта или разума дервиша. Этот ярлык сохраняется еще и потому, что дервиши работают, а не занимаются теориями или толкованиями священных текстов.

Термины "изменение" (тальвин) и "неподвижность" (тамкин) описывают состояния ума и тела, а также другие аспекты внутренней ситуации. "Неподвижность" имеет в виду постоянство проявлений истины. В этом состоянии сердце дервиша находится в постоянном спокойствии, что помогает ему воспринимать истинную реальность или же объективный фактор, который обычно называют Истиной.

"Изменение" - это упражнение, а также одно из условий спокойствия сердца, которое достигается с помощью практики присутствия и отсутствия, как уже было отмечено, и других процессов.

В остальных главах своей книги Кларк очень много уделяет внимания упражнениям, связанным с молитвой, когда дервиш сосредоточивается на особых толкованиях и методах употребления мусульманских религиозных формул. Затем следует толкование аллегорического смысла аскетизма, нищеты и смирения, безбрачия и брака, доверия, удовлетворенности и любви.

Любовь - это одна из основных и общих тем всей суфийской поэзии, а также учений отдельных мастеров. Любовь является необходимым фактором, приводящим человека к достижению различных стадий опыта, которые сами по себе считаются "дарами". Существует две общие формы любви - Обычная любовь и Особая любовь. Искаженное восприятие тех, кто не прошел определенного пути развития в этой области суфизма, постоянно заставляет таких людей смешивать два эти вида любви. К примеру, такие люди допускают серьезные ошибки в оценке отдельных людей, групп и различных ситуаций. Узнав об этом, они обычно тщетно пытаются исправить свои ошибки (процесс логического мышления) и в результате могут показаться совсем нелепыми тем, кто за ними наблюдает, независимо от того, являются эти наблюдатели посвященными или нет. Самообман является признаком такой любви, хоть искренность ее не вызывает сомнений. Качество ее зависит от неустойчивости, недоступной восприятию человека.
Кларк сравнивает Обычную и Особую любовь. Отличительной характеристикой Обычной любви является восприятие бараки (неуловимой красоты, благодати) через форму или внешнее проявление той или иной вещи. Когда Обычная любовь становится глубокой (Особой), человек начинает воспринимать красоту сущности (зат), а не формы. Воздействие любви показывается с помощью противопоставления любви, украшающей существование (Обычная любовь), той любви, которая делает его совершенным (Особая любовь).

Реальная (совершенная) любовь не может быть обобщенной, она специфична. Такая любовь позволяет наблюдать красоту во всех ее проявлениях, но ее внимание сосредоточено на сущности, которая в конечном смысле и является единственно реальной любовью. Человек не любит такой любовью, если его любовь способна отвлекаться на что-либо другое. Это поясняется рассказом:

"Один человек как-то встретил прекрасную женщину и признался ей в любви. Она сказала: "Сзади меня идет женщина, обладающая более совершенной красотой. Это моя сестра". Человек обернулся, чтобы посмотреть на красавицу, и тогда женщина сказала: "Хвастун! Когда я увидела тебя издали, ты показался мне мудрым. Когда ты подошел ближе, и подумала, что ты влюблен, но теперь я вижу, что ты не обладаешь ни мудростью, ни любовью".

Дервишеская мудрость описывает одну из характерных особенностей любви, которая столь редко встречается, что люди почти совершенно не понимают, что это такое. Даже слабое упоминание о возлюбленной заставляет любящего думать о ней, но он мало заботится о том, вспоминает ли о нем она. С этой точки зрения, чувства обычной любви могут показаться просто эгоизмом.

В своей книге Кларк приводит множество определений суфийских качеств и состояний, которые нельзя считать обычным их изложением. Следует признать, что 70 лет, прошедших со времени выхода в свет книги Кларка, показали, что для Англии, например, не характерен суфийский метод изменения определений в зависимости от появления новых факторов. Не исключено, что такое положение не изменится, по крайней мере, до тех пор, пока составители словарей будут считать, что все определения могут быть краткими.

"Факир", например, означает "бедняк". Он не обязательно должен быть захидом, т. е. отшельником, который может быть и богатым и бедным. Факир может быть человеком, который определенный период времени занимается аскетизмом, а потом оставляет эту деятельность. Точно так же аскет может и не быть факиром в смысле сознательной интеллектуальной нищеты или смирения. Факир больше не верит в большое значение знакомых ему вещей. В этом смысле он является хорошим или подходящим для Пути. Он может даже отвергать все идеи о стадиях развития, состояниях или поступках. Но он может делать это только тогда, когда это войдет в круг его обязанностей и не будет уже зависеть от его выбора. Суфий выше факира, так как факир сначала желает быть факиром, а суфий не желает ничего. Таким образом, факир может стать суфием, но в этом случае его прежнее состояние предается забвению.

В конечном итоге полная стабилизация суфийской терминологии невозможна, хотя обзор суфийского учения в целом и некоторых способов употребления имен, даваемых суфиям, может дать некоторое представление о том, как действует эта система.

Кто такой дервиш?

В XIX веке преподобный Йозеф Вольфф совершил опасное путешествие по Азии в поисках двух английских офицеров, Стоддарда и Конопли, захваченных эмиром бухарским. Раньше он исповедовал иудаизм, затем стал священником англиканской церкви и отправился в это путешествие по поручению влиятельных людей в Англии. Он мог свободно путешествовать по Центральной Азии только потому, что называл себя "христианским дервишем", используя авторитет этого имени.

Дервиш - это суфий. В Северной Африке "дервиши" - это уважительное обращение, применяемое к человеку, который стоит не намного ниже, чем 'ариф (Познавший, Мудрый), в то время как на суфиев посматривают искоса, считая их людьми, участвующими в каких-то таинственных обрядах. В Англии суфиев считают "мухаммаданскими мистиками пантеистического толка", в то время как дервиш - это уже нечто странное, наподобие того, что в Северной Африке может называться "суфием".
Хотя "факирами" могут называть себя даже короли, это слово кое-где вызывает замешательство. Один известный индийский ученый сказал: "Факиров путают с индийскими фокусниками и даже кое с кем похуже. Я считаю вас не факиром, а человеком Пути".

Можно понять смысл слова, если оно находится в определенном контексте. "Он - дервиш" означает, что это "добрый, простой человек, преданный истине". "Он - факир" означает, что "человек стремится к самоусовершенствованию с помощью смирения". "Он - суфий" означает, что "человек следует суфийскому Пути", а также, что "человек уже добился прогресса на Пути".

Замешательство возникает по разным причинам. Одной из них является тот факт, что сами суфий не пользуются ярлыками для определения фиксированных состояний или стадий, ибо таких вещей в суфизме попросту нет. На фунт масла можно наклеить этикетку "масло", но суфий никогда не будет целиком и полностью дервишем или Познавшим. Его состояние изменяется в соответствии с бесконечным разнообразием градаций истины и объективной реальности.

В суфийской литературе слова "суфий", "дервиш" и "факир" используются более редко, чем "Познавший", "Влюбленный", "последователь", "путешественник".

В суфизме недостатки словарных определений выделяются, возможно, более сильно, чем в других областях. В словаре Чемберса, 1955 г. можно встретить такие определения:

ДЕРВИШ: "Член одного из многочисленных мухаммаданских братств".
СУФИЙ: "Мухаммаданский мистик пантеистического толка".
ФАКИР: "Религиозный (особенно мухаммаданский) нищий аскет..."

На Востоке в такие слова, как "Мухаммад" или даже "мухаммаданский", "братство", "пантеизм", "мистик", "религия", "нищий", "аскет", вкладывается совсем иной смысл (особенно это относится к суфиям), чем в Англии.

Один из персидских словарей приводит поэтичное, хотя на первый взгляд и не очень точное определение: "Кто такой суфий? Суфий - это суфий". (По-персидски это звучит так: "Суфи чист? Суфи суфист".) Это подлинно суфийская фраза. Составитель не верит в успех попыток определить неопределимое. В словаре урду читаем: "Суфий пребывает на одной из многочисленных особых, но последовательно необходимых стадий бытия, которые становятся доступными человеку при определенных обстоятельствах и правильно понимаемых только теми, кто находится в этом состоянии "работы" ('амаль); люди, не способные к восприятию этих стадий, считают их таинственными, недоступными или невидимыми".

Кларк цитирует большинство классических авторов (живших в периоде с 911 по 1670 г.), среди которых были персы, афганцы, уроженцы Туркестана, арабы и индийцы.

Западные источники, которые он использовал, создавались на протяжении почти целого столетия - с 1787 по 1881 гг. Его перевод "Даров" был опубликован Управлением индийской прессы в Калькутте. Эта замечательная работа не теряет своей ценности и вне того культурного контекста, для которого она была предназначена, отчасти потому, что она сама является продуктом школы, которая веками была неотделима от традиционного суфийского потока, когда деятельность дервишей была всем хорошо знакома.

Такое взаимодействие является важным, ибо оно показывает, как отдельные направления суфийского учения встречаются и смешиваются между собой совершенно неожиданным для постороннего наблюдателя образом.

Автором этой книги был шейх Шахабуддин Сухраварди. Он был учеником основателя дервишеского Ордена Сухраварди и являлся членом этого Ордена. Основой этого Ордена послужила обучающая школа Зияуддина Наджиба Сухраварди, умершего в 1167 г. Он написал книгу "Обычаи учеников". О его жизни, как и о жизни многих посвященных учителей, сохранилось немного сведений. Это является результатом сознательной деятельности основателя школы, желавшего сосредоточить внимание учеников на самой школе, а не на отдельных личностях.

Его ученик и автор "Даров" был ведущим суфийским учителем Багдада. В его функции входила концентрация и передача суфийского знания.

Ученики самого Сухраварди много путешествовали, распространяя методологию Ордена. Сейид Нуриддин из Афганистана (Газна) познакомил с этой системой Индию, где занял при султане Ал-тамыше высший духовный пост государства. Другим его учеником был Наджмуддин Кубра, основавший собственный Орден (Убравийя) и прославившийся как святой, умевший творить любые чудеса. Например, он мог показывать необъяснимое влияние на животных, передавая им свои мысли. Благодаря бараке Наджмуддина столь многие его ученики стали мастерами, что его называют "создателем святых". Немногие суфий превосходили этих людей своим могуществом или популярностью. Орден Сухраварли распространен по всему мусульманскому миру от Атлантического до Тихого океана.

Один из бухарских дервишеских учителей Ордена Сухраварди (Шамсуддин Хусейн) имел четыреста тысяч учеников. Он был женат на дочери турецкого султана Баязида I Нилуфар Ханум.

Великий поэт Саади Ширази был учеником Сухраварди (автора "Даров"), который в свою очередь был племянником и преемником основателя Ордена. Орден получил бараку от тех же классических учителей, которые были вдохновителями других орденов и школ. Следовательно, суть этого учения выражена лишь частично в деятельности организаций, известной как путь Сухраварди (На Западе слово "Путь" обычно переводится как "орден"!) К этому же источнику относились суфийские мастера, считавшие, что "Сухравардийа" (арабское название Ордена) должным образом выражала своей деятельностью современное ей состояние суфийского учения. Этим объясняется своеобразный обмен членами различных орденов, который может выглядеть странным. Некоторые известные мастера были сейидами (потомками пророка Мухаммада), другие - прямыми потомками основателей других орденов. Например, Бахауддин Закарийа был внуком основателя Ордена Кадири, Великий шейх Джалалуддин из Табриза обучался в Ордене Сухраварди, а затем, проведя 7 лет с Шахабуддином в Багдаде, присоединился к Ордену Чишти. Суфизм, следовательно, можно рассматривать как способ концентрации и передачи определенного учения с помощью людей, подготавливающих соответствующую почву для его восприятия. И до и после Кларка в Европе с переменным успехом пытались заниматься этим. В большинстве случаев влияние этой деятельности заставило людей искать корни этого учения на Востоке, где оно концентрируется до сих пор. На Западе жило и работало много суфиев, но необходимые условия для натурализации или воссоздания подлинной школы передачи возникли здесь совсем недавно. Нетерпеливость многих предполагаемых учеников очень мало способствует успешному завершению этого дела.

Обязательно следует упомянуть о том, что перевод "Даров" подполковника Кларка является одним из краеугольных камней этой деятельности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: