Подозрения жертвы насчет «доброты» психотерапевта

Первой помехой в принятии и интернализации пациенткой действий психотерапевта становятся ее подозрения насчет его мотивов. Самый мощный источник «кумулятивной травмы”, которую наносят своим заброшенным детям невнимательные родители, - это непредсказуемость событий, составляющих обычную будничную жизнь. Ребенок никогда не знает наверняка, когда родители вернутся домой или что может привести их в ярость, как никогда он не может с уверенностью рассчитывать хотя бы на элементарное проявление заботы. Лети, чье детство прошло по такому сценарию, быстро привыкают держать нос по ветру: либо они учатся различать настроения родителей, либо начинают заботиться о себе сами. Не важно, насколько сильно у ребенка развит навык самостоятельности. все равно любые проявления заботы от посторонних людей будут вызывать настороженность и подозрения, что его/ее снова хотят использовать, как это не раз бывало в отношениях с родителями. Поэтому пациентка с такой историей, приходя на сеансы психотерапии, настроена на худшее, а задача психотерапевта состоит в том. чтобы убелить ее в обратном.

Обычно избитые женщины начинают лечение, находясь в подавленном и тревожном состоянии, скованные страхом. На этом этапе психотерапевт должен спокойно интерпретировать страхи пациентки, руководствуясь своей теоретической моделью и опытом. Психотерапевт предлагает себя пациентке в качестве ее вспомогательного Эго, для того чтобы с точки зрения своего мышления, стратегий и теоретической модели взглянуть на ее проблемы. Несмотря на искреннее и щедрое предложение помощи от психотерапевта, настрадавшаяся пациентка полностью уверена в том, что любые близкие отношения недолговечны и своей целью имеют эксплуатацию, поэтому она отказывается верить в возможность бескорыстного участия. Она будет проверять искренность добрых намерений психотерапевта по отношению к ней. испытывая на прочность границы процедуры. Этот термин чаще всего используется для обозначения условий, сопутствующих психотерапии (Langs^[27], 1973 a.b), а именно стиля работы психотерапевта: часы приема, расценки, конфиденциальность, регулярность клинических интервью. Например, подозрительная пациентка может предположить. что вы как психотерапевт не сдержите своего обещания и не станете помогать ей. возможно, потому, что ее проблемы покажутся вам скучными и незначительными или сама она недостойна вашего внимания. Она будет пристально и бдительно следить за каждым вашим жестом и при малейшем намеке на ослабление вашей сосредоточенности на ее персоне победно уличит вас в том, что она вам безразлична. Если психотерапевтический дуэт состоит из женщины-пациентки и мужчины-психотерапевта. а в родительской семье пациентки были приняты свободные отношения, то она может предложить встретиться где-нибудь вне офиса, в неформальной обстановке, «чтобы получше узнать друг друга». Таким образом, пациентка провоцирует нарушение порядка терапевтической процедуры и тем самым проверяет, расположен ли врач нарушать правила так же, как это делали ее родители. Такие пациентки опасаются, что психотерапевт окажется недостойным доверия, и в то же время хотят убедиться в обратном. Если же. вопреки их ожиданиям, врачу удается доказать свою благонадежность, пациентка все равно продолжает в ней сомневаться.

Негативная терапевтическая реакция

Вторая и более серьезная проблема, которая с большой долей вероятности может помешать интернализации действий врача, называется негативной терапевтической реакцией (Seinfeld, 1990, Celani, 1993). Негативная терапевтическая реакция - это ухудшение состояния пациента, несмотря на адекватное и своевременное вмешательство терапевта. Существует два возможных варианта этого явления. Наиболее распространенный из них является следствием серьезных психологических травм, полученных ребенком в семье и оставивших такое неизгладимое впечатление, что теперь уже взрослая женщина проецирует на психотерапевта воспоминания о своих обидчиках из прошлого. Поэтому она воспринимает сго/ее как эквивалент своего изначального отвергающего объекта и отвечает, соответственно, ненавистью и подозрительностью, с позиции своего раненого Я. Пациентка как будто «обозналась», и такая ошибка, которая называется переносом (transference), - возможно, наиболее значительное клиническое открытие, сделанное Фрейдом. Пациентка переносит интенсивные негативные чувства, развившиеся в ней в результате отношений с родителями, на психотерапевта, поэтому ведет себя так, будто врач идентичен ее изначальным объектам.

Вторая разновидность негативной терапевтической реакции уходит корнями в интроекции враждебных действий со стороны родителей пациентки, изначально направленных на нее. Этот феномен широко известен, и он был впервые замечен сэром Ричардом Бертоном^[28], английским лингвистом и переводчиком - человеком, как нельзя более далеким от психологии. Он прославился фразой: «Раб мечтает не о свободе, а о собственных рабах”. Изучая культуры, в которых было принято рабство, Бертон заметил, что, как только человек вступает в отношения, где один раб, а другой - хозяин, он оказывается вечным заложником одной из этих ролей. То есть ни хозяин, ни раб не могут представить себе других отношений, не основанных на доминировании или подчинении. Под негативной терапевтической реакцией понимаются попытки пациентки установить власть над психотерапевтом, критикуя его и отказываясь выполнять его указания, тем самым в точности до наоборот повторяя сценарий своего детства, когда она сама была в роли «раба». Многие пациенты, включая того мужчину (из моего примера в главе 4). за которым гонялся на машине его разъяренный отец, признавались, что во взрослой жизни часто замечали в себе те черты, которые больше всего ненавидели в своих родителях. Такая форма негативной терапевтической реакции возникает, когда пациент примеряет на себя роль интернализованного отвергающего объекта по отношению к психотерапевту. Интернализованный отвергающий объект - это коллекция воспоминаний о родителях в худшей из их ипостасей: побои, отчужденность, унижение. Пациентка точно так же ненавидит и критикует психотерапевта, как это делали с ней ее родители.

Этот тип негативной терапевтической реакции принципиально отличается от первого типа - негативного переноса, который основывается на заблуждении пациентки, считающей, что ей приходится иметь дело с очередным опасным типом. В таких условиях ее тревожное раненое Я кидается в бой с тем, кого она ошибочно воспринимает как врага. Второй же тип этой реакции встречается тогда, когда пациентка выступает в роли протагониста и активно атакует психотерапевта, пытаясь навязать ему роль жертвы. При таком раскладе психотерапевт оказывается загнанным в ту же клетку, в какой провела все свое детство его пациентка. Пациентка может упрекать врача в глупости, нечувствительности к се потребностям и любым другим образом сводить на нет все его усилия. В ответ на нападки пациентки у него может выработаться раненое Я в « мини-формате» и возникнуть чувство собственной бесполезности.

В любом случае такая упорная и продолжительная враждебность. то есть отрицательный перенос, может классифицироваться как негативная терапевтическая реакция, только если она длится месяцами и нарушает - или разрушает - терапевтический

союз.

Неконтактный пациент

Третья форма резистентности, которая может помешать интернализации образа психотерапевта, возникает, если пациентка начинает курс психотерапии в «неконтактном” состоянии (out of contact stage) (Searles. 1965. Seinfeld, 1990, Celani, 1993). Эта ситуация в корне отличается от описанных выше негативных терапевтических реакций. В принципе, пациентка, которая начинает курс психотерапии в неконтактном состоянии, вряд ли ждет от этих сеансов чего-то хорошего, помня о своем печальном прошлом, и, входя в кабинет в полуобморочном состоянии, она едва понимает, о чем с ней говорит врач. Такие пациенты в детстве были практически лишены родительской поддержки, поэтому сама мысль о том, что кто-то хочет им помочь, кажется им дикой. Неконтактные пациенты могут вслух выражать удивление и непонимание, почему они оказались в кабинете психотерапевта и что они тут делают, спрашивать, следует ли им приходить еще, иногда расспросы врача их просто пугают. Такая реакция формируется в результате непозволительного равнодушия к ребенку, и травмированный таким образом человек начинает бояться, что его несчастье может как-то навредить и окружающим. Некоторые пациентки в неконтактном состоянии признаются, что начисто забывают все, что происходило во время сеанса, как только покидают кабинет. Психотерапевт, имеющий дело с такой пациенткой, в первую очередь должен пробить броню ее подозрительности и убедить бедную женщину в том, что он действительно искренне пытается помочь ей привести жизнь в порядок.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: