Путешествие Тора в Утгард

СКАЗАНИЕ О РАМЕ

В давние времена, несколько тысяч лет назад, в Айодхье, самом большом городе Индии, правил мудрый раджа* Дашаратха. У него не было детей. А он и три его жены: старшая — Каушалья, средняя — Сумитра младшая — Кайкёи, — все страстно хотели иметь потомство. И вот, после долгих ожиданий и щедрых жертвоприношений богам, у трех рани** родились четыре сына: у Каушальи — Рама, у Сумитры — близнецы Лакшман и Шатругхна, а у самой младшей, Кайкёи, — Бхарата. Все четыре сына раджи проявили необыкновенные способности. Прошло совсем немного времени, а они уже закончили изучение древних книг и в совершенстве постигли военное искусство. В стрельбе из лука, в метании копья, в борьбе — в любом деле

* Раджа — правитель, царь.

** Рани — супруга раджи.

им не было равных. Все четверо почитали старших и были милосердны к слабым, к тому же они были наделены красотой, здоровьем и добрым сердцем. Жители Айодхьи любили всех братьев, но особенно старшего, Раму, за его храбрость, благородство, силу и ловкость.

Слух о его отваге достиг ушей мудрого отшельника Вишвамитры. Однажды он пришел к радже Дашаратхе и попросил отпустить с ним Раму и Лакшмана. Злые демоны — ракшасы — преследовали его и мешали приносить жертвы богам; только Рама мог помочь ему и победить этих злобных ракшасов.

В пути Вишвамитра научил братьев заклинанию, от которого мгновенно проходит усталость, а также искусству владеть волшебным' оружием, против которого никто не может устоять. Долгой была дорога к жилищу Вишвамитры. Добравшись, наконец, до хижины отшельника, Рама и Лакшман вооружились мечами, взяли луки и стрелы и стали днем и ночью охранять мудреца. Так прошло пять дней. А на шестой братья увидели Целое войско ракшасов во главе с Маричи и Субаху. Они приближались, чтобы осквернить алтарь* отшельника. Оба брата были настороже и, как только приблизился Маричи, Рама пустил в него стрелу и ранил его. Остался Субаху. Но и его вскоре пронзила, как молния, стрела Рамы. Тогда ракшасы обратились в бегство. Братья долго преследовали их и многих еще истребили.

Когда Рама и Лакшман были в жилище Вишвамитры, раджа Джанака, который правил страной, называвшейся Митхила, прислал к Вишвамитре гонца с приглашением на свадьбу своей дочери Ситы.

В те времена почти все браки заключались так: отец невесты приглашал отовсюду гостей на праздник. На празднике устраивались состязания, в которых испытывались мужество, ловкость и военное искусство юношей. На шею победителя невеста надевала цветочную гирлянду, и он становился ее супругом.

Вишвамитра втайне мечтал, чтобы Сита стала женой Рамы, поэтому он и решил пригласить Раму и Лакшмана.

• Священное место в храме или жилище.

Раджа Джанака был человеком мудрым и обладал такими обширными познаниями, что даже очень образованные люди приходили к нему за советом.

Однажды на его страну напал страшный голод. Тогда мудрейшие люди собрались на совет и решили, что бедствие можно прекратить только принесением особой жертвы: раджа Джанака должен был сам вспахать поле. Раджа согласился.

Он вышел в поле с буйволом, запряженным в плуг, и начал пахать. И только плуг поднял первый пласт земли, Джанака увидел в борозде маленькую девочку, прекрасную, как луна. У раджи Джанаки не было детей; он с радостью взял девочку на руки и принес ее во дворец. Девочку назвали Ситой, потому что она была найдена в борозде.

Джанака растил девочку с великой любовью и нежностью. Он поручил ее образование лучшим учителям. А когда Сита выросла, он решил устроить торжественный смотр женихов.

Сита — на древнеиндийском языке санскрите значит «борозда».

Рама, Лакшман и Вишвамитра, пере-правившись через Сон, Ганг и другие реки, на четвертый день пути достигли Митхилы. Все жители города были очарованы красивыми и статными сыновьями Дашаратхи. Все говорили, что уж если кто и достоин внимания Ситы, то только они, и что красивее Рамы нет никого на свете. Но победит ли он в соревновании женихов?

Раджа Джанака, узнав, что пришедшие юноши — сыновья Дашаратхи, очень об-радовался, в сердце его тоже зародилось желание, чтобы именно Рама стал мужем Ситы.

Вишвамитра спросил Джанаку:

— Махараджа*! Какое же ты выбрал испытание для женихов?

— Святой отец, — ответил Джанака, — что я, слабый, могу предложить! Много сотен лет назад всесильный бог Шива вручил одному из моих предков свой лук. С тех пор этот древний лук хранится в нашем доме. Однажды я сказал Сите, чтобы она сделала приборку в молельне, где лежал лук Шивы. Много

* Махараджа — великий раджа.

сотен лет он находился там, и никто не мог его даже с места сдвинуть.

А Сита пришла в молельню, увидела, что вокруг лука много пыли, подняла его, вытерла пыль и снова положила на место. Я очень удивился и решил: мужем этой необыкновенной девушки станет лишь тот, кто сможет натянуть тетиву лука Шивы.

На следующий день начались приготовления к состязанию. Над площадью натянули огромный полотняный навес. Сотни удальцов, кичась своей силой, пришли сюда издалека и важно уселись под навесом. Целая толпа с трудом притащила лук Шивы на площадь. Когда все собрались, раджа Джанака обратился к присутствующим:

— Богатыри Индии! Перед вами лежит лук Шивы. Того, кто натянет тетиву этого лука, Сита увенчает гирляндой победы!

Услышав это, смельчаки и силачи сразу же направились к луку. Каждый мечтал обручиться с Ситой. Каждый, спесиво выпятив грудь, подходил к луку. Но никто, как ни старался, как ни пыхтел, не мог ни на волос сдвинуть его с места. Возвращаясь обратно, неудачники опускали голову и старались не встретиться ни с кем глазами.

Так среди присутствующих не нашлось никого, кто мог бы поднять лук. Когда раджа Джанака понял это, он не на шутку встревожился. Поднявшись, он произнес упавшим голосом:

— Что ж, видно, перевелись богатыри на нашей славной земле. Видно, Сите никогда не бывать замужем. И зачем только вы все пришли на состязание, в котором надо показать и силу и желание победить!

Лакшман был пылким юношей. Услышав такие обидные слова, он не вытерпел и с обычной своей горячностью воскликнул:

— Махараджа! Не говори так! До тех пор, пока будет жить род Рагху, в нашей стране не переведутся богатыри. Я не хвастун, но скажу прямо: если только мой брат прикажет мне, я тотчас же натяну тетиву.. А если брат сам

возьмется за него, он сломает его одной рукой.

Когда Лакшман сел, Вишвамитра сказал Раме:

— Теперь настал твой черед: пойди натяни лук, и ты успокоишь раджу Джанаку.

Рама в первый же день, как прибыл в Митхилу, увидел Ситу. Братья гуляли по городу, а Сита в это время шла в храм, и на мгновение глаза Рамы и Ситы встретились. С той минуты он полюбил Ситу и с нетерпением ждал дня состязаний.

Едва получив приказ Вишвамитры, Рама поклонился всем и направился к луку. А неудачники, стараясь скрыть свое унижение, начали издеваться над Рамой. Один говорил:

— Иди, иди, да поосторожнее. Поберегись! Не то надорвешься!

— Пожалей этот древний лук, сделай милость, не дай ему разлететься на куски, — посмеивался другой.

— Иди полегче, пожалуйста, а то земля качается, — добавлял третий.

Но Рама не обращал никакого внимания на издевки. Подойдя к луку, он поднял его легко, как тростинку, и, сильно натянув тетиву, мгновенно переломил пополам. Раздался такой треск, что народ в ужасе отпрянул.

Как только лук, разлетевшись на куски, упал на землю, все жители города радостно кинулись к Раме. Раджа Джанака обнял его, а Сита подошла и надела ему на шею гирлянду победы.

Все горожане — старики и молодые, богатые и бедные — не помнили себя от радости: то, чего хотели все, совершилось. Многие советовали Джанаке поскорее сообщить радже Дашаратхе это счастливое известие. И несколько гонцов были тотчас же отправлены в Айодхью.

Рама и Сита очень любили друг друга, и, казалось, ничто не предвещало им горя или несчастий. Но судьба распорядилась иначе. Юные супруги вынуждены были уйти в леса и провести в изгнании четырнадцать лет. Вместе с ними в странствие отправился брат Рамы, великодушный Лакшман.

Трое странников жили вместе с отшельниками, охраняя их от нападения ракшасов. О победах Рамы и Лакшмана

узнал и повелитель острова Ланка, царь ракшасов Равана. В те времена на юге Индии не было царства более могущественного, чем Ланка. У Раваны, раджи Ланки, было десять голов и двадцать рук. Его богатства были неисчислимы. Говорили, что столица его царства обнесена золотыми стенами. Но, как часто случается, богатство и власть сделали Равану высокомерным, хвастливым, свирепым и вероломным. Для достижения своих целей он не останавливался ни перед чем и был способен на самые низкие поступки.

Как только Равана услышал имена Рамы и Лакшмана, разум его помутился. Вспомнил он, как царевич отверг когда-то любовь его родной сестры, уродливой и кровожадной ракшаси. Не мог он забыть и красавицу Ситу. Равана задумал погубить обоих братьев. Уж тогда-то Сита будет принадлежать ему! Вместе с Маричи он придумал хитроумный план похищения Ситы.

Однажды после полудня Рама и Сита сидели возле хижины, как вдруг перед

ними показался олень необычайной красоты. Он блестел и сверкал, будто осыпанный алмазами.

— Смотри, — воскликнула Сита, обращаясь к Раме, — какой чудесный олень!

Лакшман подумал, что на самом деле таких оленей не бывает и что это, по-видимому, какой-то обман. Но сказать вслух о своих опасениях не решился из боязни, что Рама сочтет его излишне подозрительным. Он надеялся, что брату самому придет это в голову.

Разглядывая оленя, Рама промолвил:

— Да, очень красив. Мне еще не приходилось видеть такого.

— Поймайте его и подарите мне! Я его приручу и возьму с собой в Айодхью, — попросила Сита. — Его вид поразит всех. Смотрите, какие он выделывает прыжки!

— Поймать его живым , дело нелегкое, — ответил Рама.

— Мне бы хотелось, чтобы вы все-таки поймали его; ну, а если не удастся, то из него может получиться превосходная шкура

Тогда Рама взял лук и стрелы и пошел вслед за оленем; Лакшман также присоединился к нему. Пройдя немного, он сказал Раме:

— Брат! Зря вы стараетесь — этот олень живым в руки не дастся. Прикажите, я пристрелю его и принесу вам.

— Вот потому я тебе ничего и не сказал. Я знал, что ты разгорячишься и пустишь стрелу. Лучше останься с Ситой, она совсем одна. Я все же попробую взять оленя живым.

Сказав это. Рама так быстро помчался за оленем, что Лакшман не успел ничего возразить и ему ничего не оставалось, как вернуться к Сите.

А олень то появлялся вблизи от Рамы, то скрывался в чаще. Иногда, он был совсем рядом и казалось, что он уже выбился из сил, как вдруг одним скачком он оказывался далеко. Так он уводил Раму все дальше, пока тот не устал и не убедился, что взять оленя живым не получится.

Маричи убегать-то убегал, но боялся, что его замысел не удастся, так как Лакшман остался с Ситой. Как же похитить

Ситу, если ее охраняет Лакшман? И Маричи пошел на хитрость:

— Лакшман! Сита! — громко прокричал он.

При этих звуках сердце Рамы сильно забилось. Он понял, что его обманывают, что здесь какая-то ловушка и что скорее всего какой-нибудь ракшас принял облик оленя. И зовет он Лакшмана для того, чтобы тот прибежал сюда, оставив Ситу одну.

Рама, подумав об этом, тотчас же отказался от мысли поймать оленя живым и выстрелил так метко, что олень упал замертво. Но все же перед смертью ракшас успел исполнить свой коварный замысел.

Рама уже бежал со всех ног в сторону хижины, чтобы задержать Лакшмана. Между тем Сита, услышав из лесу крик, решила, что случилось несчастье с Рамой. Зарыдав, она бросилась к Лакшману со словами:

— Мне страшно! Ведь это голос мужа! Наверно, он попал в беду! Беги посмотри, что с ним! У меня сердце разрывается на части. Беги же скорее

Лакшман тоже слышал голос, но сразу же подумал, что это какой-нибудь ракшас подстроил ловушку. Он не мог уйти и оставить Ситу одну.

— Вы можете не опасаться за Раму, — сказал он. — За того, кто уничтожил четырнадцатитысячное войско ракшасов, можно быть спокойным. Скорее всего, брат возвращается с убитым оленем обратно. Я никуда не пойду; я не могу бросить вас здесь одну. Мой брат запретил мне это.

Но Сита гневно возразила:

— Зачем обо мне-то беспокоиться? Что, меня съест тут лев или волк? С мужем, наверно, случилось какое-нибудь несчастье, а ты сидишь, сложа руки! Ты только хвастаешься любовью к брату!

Эти упреки пронзили сердце Лакшмана. Он любил Раму истинно братской любовью, а Ситу почитал, как родную мать. Он готов был по одному знаку Рамы отдать свою жизнь. Ему не жалко было пролить свою кровь там, где упала хоть капля пота брата. Но он боялся, что в его отсутствие с Ситой случится какое-нибудь несчастье, что какой-нибудь ракшас придет и обидит ее, и тогда как он взглянет брату в глаза? Если Рама спросит его, почему он ушел, не послушав его и бросив Ситу одну, что он ответит? Но когда Сита назвала его трусом и предателем, ему ничего не оставалось, как пойти на розыски Рамы. Взяв лук и стрелы, он с огорчением сказал:

— Дорогая невестка! То, что вы только что сказали, я не ожидал от вас услышать. Не дай бог, чтобы пришел такой день, но если уж нужно будет, то я докажу, как брат жертвует жизнью ради брата. Я и сейчас говорю, что с братом ничего опасного не случилось, но, если вы мне приказываете идти, я иду.

С этими словам Лакшман скрылся в лесу.

Как только Равана увидел, что поляна пуста, он взял в руки сосуд для воды, какой обычно носят с собой нищие отшельники, и, смиренно призывая имя бога, подошел и остановился около хижины Ситы. Взглянув на него, она решила, что это отшельник и предложила отдохнуть в ее хижине. Как только Сита поднесла угощение, Равана схватил ее, подбежал к своей колеснице и мгновенно вскочил в нее. От страха Сита лишилась чувств. Придя в себя, она увидела, что колесница, в которой она сидит, стремительно несется по воздуху, а тот, кого она приняла за отшельника, правит.

Тем временем встревоженный Лакшман все дальше забирался в лесную чащу. Вдруг он увидел Раму, бегущего ему навстречу. Лакшман бросился к нему в большом смятении:

— Вы звали меня?

Рама, не отвечая брату, спросил в свою очередь:

— Как ты мог оставить Ситу? Ведь это был не олень, а злой дух. Как же ты не понял обмана? Наверно, с Ситой случилось какое-нибудь несчастье!

Братья быстро достигли хижины. Там было пусто. Ситы нигде не было. Внезапное горе сразило братьев, и силы покинули их. Едва они пришли в себя, пустились в путь.

В поисках Ситы Рама и Лакшман шли все дальше и дальше, тщательно обыскивая горы и леса. Так они дошли до пределов царства обезьян. Правитель обезьян Сугрива и его верный помощник Хануман ласково встретили их. Братья рассказали обезьянам о своем несчастье. Тогда, разведя огонь, Рама и Сугрива призвали в свидетели бога Агни* и поклялись, что будут помогать друг другу, как бы им ни было трудно.

Во главе огромного войска обезьян Рама, Лакшман, Сугрива и Хануман отправились на поиски Ситы. Долгим был их путь, много препятствий пришлось им преодолеть, прежде чем они достигли берега океана. Далеко в море, на самом горизонте, видна была узенькая полоска земли. Это и был остров Ланка. Там в окружении свирепых ракшасов, за высокими неприступными стенами дворца томилась прекрасная Сита.

Рама знал, что никто, кроме Ханумана, умеющего летать, не сможет тайно пробраться на Ланку. Поэтому он и попросил своего нового друга перелететь через океан и разыскать на острове Ситу.

Став на вершине высокой горы, Хануман крепко уперся в нее обеими ногами, так что она затряслась, а с деревьев, росших

* Агни — бог огня

по ее склонам, осыпались листья и цветы; он набрал воздуху в грудь, простер ввысь руки и, взмахнув ими, прыгнул в небо. Пролетая над океаном, Хануман увидел вдали остров посреди моря, горные вершины и берег, поросший деревьями, и понял, что достиг цели. Опустившись на вершину горы, он оглядел окрестности. Перед ним раскинулся город. Дворцы его упирались своими кровлями в небо, купола их были сделаны из золота. Хануман изумился, увидев такой многолюдный и великолепный город. Проникнуть сюда и разыскать здесь Ситу было нелегко.

У главных ворот — сильная охрана. Если спросить у людей, где Сита, можно вызвать подозрение. Размышляя, Хануман брел до тех пор, пока не показался густой сад. Он проник туда, взобрался на дерево, нарвал плодов и стал есть их.

Вдруг в саду послышались чьи-то шаги. Под деревьями Хануман увидел редчайшей красоты женщину с распущенными волосами, одетую в старое, рваное сари*. Она печально сидела, устремив

* Сари — женская одежда в Индии.

взгляд в землю. Увидев такую красавицу, Хануман догадался, что это и есть Сита. Он понял это по ее бледному лицу, глазам, влажным от слез, и глубокой тоске, которую выражало все ее существо. Спустившись с дерева, Хануман предстал перед ней и поклонился в ноги. Изумившись, Сита спросила:

— Кто ты? По твоему лицу видно, что ты благороден и смел.

Сложив почтительно руки, Хануман ответил:

— Госпожа, меня зовут Хануман. Я пришел от высокочтимого Рамы. Увидев вас, госпожа, я сразу понял, что вы и есть Сита.

— Неужели ты и впрямь пришел от моего мужа? Скажи мне, вспоминает ли он обо мне?

— О, конечно! — воскликнул Хануман. — И во сне и наяву он только и твердит ваше имя. Как только я вернусь и доложу, что нашел вас, он начнет немедленно готовиться к нападению на Ланку. О госпожа! Не могли бы вы передать со мной вашему мужу что-нибудь

такое, что подтвердило бы, что я с вами действительно встретился.

Сита отрезала прядь своих шелковистых волос и дала ее Хануману. Завернув локон в пояс и поклонившись Сите, Хануман удалился.

Уже выходя из сада, он подумал: «А не попробовать ли мне испытать смелость ракшасов? Не мешает убедиться, насколько они все искусны в ратном деле». И он начал выворачивать деревья в саду. Потом он нарвал и рассыпал столько цветов, что они покрыли землю сплошь, как ковер.

Тогда прибежала стража и набросилась на Ханумана, но ее он разогнал без труда. Стражники сообщили Раване, что какой-то иноземец проник в сад и разрушает его, что он избил до полусмерти стражу и не слушает никаких уговоров.

Равана заскрежетал зубами от злости и проревел:

— Эй вы все! Схватить его и немедля доставить ко мне!

Тогда сын Раваны Мегханад произнес:

— Разве мало одного меня для того, чтобы убить этого наглеца? Я пойду и скручу его.

Мегханад отличался мужеством и силой. Взяв лук и стрелы, он пришел в сад и крикнул Хануману:

— Эй, безумец! Ты что здесь бесчинствуешь? Выйди вперед! Я живо с тобой расправлюсь!

Хануман не уступал в силе Мегханаду, но решил все же не сражаться с ним, чтобы не помешать выполнению своей главной задачи.

«Если он убьет меня, то я не смогу известить Раму о том, что Сита здесь», — подумал Хануман. Поэтому он сделал вид, что принимает бой, и дал возможность Мегханаду одержать победу.

Мегханад решил, что он и в самом деле одолел Ханумана. Он немедленно связал его веревкой, отправился к Раване и, самодовольно покручивая усы, сказал:

— Отец! Твой пленник перед тобой. Разгневанный Равана, как только увидел связанного Ханумана, выхватил из ножен меч и размахнулся, чтобы отсечь ему голову, но его советник сказал:

— Господин! Прежде следовало бы спросить пленника, кто он и для чего сюда пришел.

Хануман ответил сам:

— Меня послал Рама разыскать Ситу, и я здесь встретил ее. Ты поступил, дурно, похитив Ситу. Теперь твое благополучие зависит от того, как скоро ты вернешь ее Раме. Иначе тебе будет плохо.

Кровь Равана вскипела от гнева, когда он услышал, что перед ним — посланец Рамы.

— Твое счастье, что ты сейчас избежал расправы, — сказал он. — Не будь ты послом, мы разорвали бы тебя на куски. Такой наглец заслуживает этого. И просто так я тебя не отпущу. Так накажу, что ты меня век будешь помнить!

Раван приказал слугам размалевать физиономию Ханумана, к хвосту привязать тряпку, пропитанную маслом, поджечь ее и выпустить Ханумана на свободу. Всем жителям города было ведено собраться на крышах своих домов и смотреть на представление.

Наступил вечер. Хвост Ханумана облили маслом, и когда тряпки хорошо пропитались им, подожгли. Вспыхнули языки пламени. Отовсюду послышались рукоплескания. Представление началось.

Хануман был очень рассержен этими оскорблениями и насмешками. «Как бы мне отомстить за унижение? — подумал он. — Сейчас самое подходящее время. Покажу-ка я им такое представление, чтобы век меня не забыли. Весь город станет костром».

Когда подожгли хвост, Хануман забрался на дерево, одна ветка которого свешивалась к окну дворца Равана. С этой ветки Хануман прыгнул в окно, и вмиг весь дворец запылал.

Все люди были на крышах, и никто не мог помешать Хануману. Куда бы ни вскакивал он, от его пылающего хвоста всюду вспыхивали языки пламени. Когда дворец запылал, Хануман кинулся на городские улицы. Там крыши сходились с крышами. Прыгать с одного дома на другой было легко. Не прошло и часа, как весь город потонул в пламени. Началось смятение. Кто вытаскивал свои вещи, кто кричал: «Воды, воды!» И сколько сгорело ракшасов, которые не успели спуститься

с крыш! Неожиданно подул сильный ветер, и огонь вспыхнул еще сильнее.

А Хануман, превратив город в костер, убежал к морю и, бросившись в воду, за-тушил огонь на хвосте. Поистине дивное и прекрасное зрелище показал он жителям Ланки!

На другой день после возвращения Ханумана началась подготовка к вторжению на Ланку. Военачальники обезьян стали искать средства для переправы через море. Наконец было решено построить мост. Ниль и Наль, искусные строители, немедленно приступили к его постройке.

Когда Равана узнал о появлении огромного войска обезьян, во главе которого стояли Рама и Сугрива, он послал двух шпионов, чтобы выяснить их намерения. Переодетыми они проникли в войска обезьян и принялись внимательно ко всему присматриваться. Обезьяны схватили их и привели к Раме. Шпионы дрожали от страха: по обычаю, за шпионство им грозила смертная казнь. Но Рама сжалился над ними.

— Не бойтесь! Я вас не накажу, — сказал он. — Спрашивайте, я сообщу

вам точное количество войск и покажу оружие. Если вам нужно еще что-либо посмотреть, я прикажу, чтобы вам показали все. А когда вы соберете сведения, можете вернуться на Ланку.

Шпионы, пристыженные, вернулись к Раване и сказали:

— Махараджа! Тебе не следует воевать с Рамой. Он очень смел. Ты не победишь его. Его воины много сильнее твоих.

Но Равана до слепоты был опьянен своим могуществом. Он ответил:

— Вы оба предатели! Прочь с моих глаз! Я не желаю видеть таких трусов.

— И только когда он узнал, что Рама с помощью воинов Сугривы построил мост через море, то обеспокоился и не мог заснуть всю ночь.

Переправившись через море, Рама осадил Ланку. К каждому из четырех входов в город-крепость он направил по отряду, приказал Сугриве командовать всеми войсками и сам вместе с Лакшманом присоединился к нему. Ракшасы не могли выйти из города, так как все ворота были осаждены. Жители города начали голодать, потому что доставка продовольствия из окрестных деревень прекратилась. Только теперь Равана понял, что Рама уже почти завладел Ланкой и неизвестно, каков будет конец предстоящего сражения.

Окружив крепость. Рама сказал Сугриве:

— Нужно еще раз попытаться убедить Равану. Зачем проливать: кровь, если можно подействовать убеждением. Поэтому я думаю, не направить ли Ангада, твоего племянника, для переговоров к Раване.

Ангад с радостью согласился. Равана сидел, окруженный приближенными, когда вошел Ангад и громко сказал:

— Эй, Равана, вождь ракшасов, я посол Рамы. Мое имя Ангад. Я сын раджи Бали. Махараджа Рама прислал меня сказать: или ты сейчас же освободишь Ситу, или выходи из крепости — на бой!

Равана надменно ответил:

— Ступай и скажи своему крысиному радже, что Равана готов сразиться с ним. А Сита не выйдет отсюда, пусть он забудет о ней, иначе ему будет плохо. Сугрива и Хануман убегут, поджав хвосты, как только войско ракшасов выйдет на поле боя. Раме еще не приходилось иметь дело с нами. Ведь у нас есть оружие самого бога Индры! А что представляют собой все ваши горные крысы?

Ангад ответил на это:

— Любого из тех, кого ты называешь горными крысами, будет достаточно, чтобы победить твою армию. Если ты хочешь испытать их силу, то попробуй — испытай силу одного из них, самого обыкновенного, который стоит перед тобой здесь. Жаль, что я посол и не могу пустить в ход оружие, а то бы я показал тебе силу гнева горных крыс. Эй, сумеет ли кто-нибудь из присутствующих здесь хотя бы сдвинуть мою ногу с места? Если есть такой, то пусть покажется!

Услышав вызов Ангада, некоторые ракшасы поднялись и попытались сдвинуть с места его ногу. Но сколько ни напрягались, ни один ничего не добился. Тогда поднялся со своего трона сам Равана. Наклонившись над ногой Ангада, он хотел сдвинуть ее с места, но в этот миг сам Ангад отстранил свою ногу и сказал:

— Если тебе приходится склонять голову, то склони ее к ногам Рамы; склонять ее к моим ногам незачем.

Пристыженный Равана вернулся на место.

Ангад выполнил свое поручение. Поняв, что никакие уговоры не действуют на Равану, он возвратился к Раме и рассказал все, что произошло.

Наконец началось сражение. Бойцы рубились день и ночь. Войско Рамы сражалось с таким геройством, что ракшасы дрогнули и обратились в бегство. Тогда разъяренный Равана послал в бой своего сына Мегханада. Мегханад был отважный герой. Он даже получил прозвище «Индраджит» — победитель бога Индры. Ракшасы гордились им безмерно.

Как только Мегханад появился на поле боя, сражение приняло иной оборот. Если раньше бежали с поля ракшасы, то теперь началось смятение в войсках Рамы. Стрелы Мегханада летели таким густым дождем, что даже небо потемнело.

Лакшман увидел, как теснят их войско ракшасы, и появился на поле брани с луком и стрелами. Мегханад, заметив Лакшмана, стал сражаться еще яростнее и воинственно крикнул:

— Ну, теперь тебя ждет смерть от моей руки! Я давно жаждал сразиться с тобой. Наконец-то мое желание сбылось!

Лакшман ответил:

— Поражение или победа в руках богов. Хвастовство не к лицу смелым. Но думается мне, что ты не вернешься домой живым.

Мегханад рассвирепел и пустил в ход все свое оружие: то пошлет в Лакшмана отравленную стрелу, то бросит копье, то замахнется дубиной. Но Лакшман метко отбивал все нападения Мегханада. Скоро он разбил его колесницу, ранил возницу и коней. Мегханад вынужден был спешиться, чтобы продолжать бой. Теперь бой принял для него опасный оборот. Он пытался улучить удобный момент, чтобы сесть в другую колесницу. Но Лакшман посылал стрелы так часто, что не было возможности даже сдвинуться с места.

Наконец Мегханад в злобе метнул в Лакшмана тяжелое копье. Это было необыкновенное копье. Даже легко раненный им человек вскоре умирал. Как

только копье поразило Лакшмана, он рухнул на землю без чувств. Мегханад обезумел от радости. Проезжавшему мимо Раване он сказал:

— Из двух братьев одного я уже убил своим копьем. Завтра убью другого — и войне конец.

Равана в радости прижал сына к груди. Между тем в войске Рамы началось смятение. Хануман поднял Лакшмана и отнес его к Раме. Когда тот увидел брата бездыханным, на глаза его невольно навернулись слезы, и он в глубокой скорби

воскликнул:

— О Лакшман! Зачем ты оставил меня? Если бы я знал, что моему брату и товарищу грозит такая гибель, то никогда не ушел бы в леса. Как я теперь вернусь в Айодхью? Кому я смогу взглянуть в глаза после того, как из-за жены загубил жизнь брата! Вечный позор пал на мою голову!

Джамаванта, военачальник обезьян, внимательно осмотрел Лакшмана. У него был большой опыт — ведь он перевидал столько сражений!

— Махараджа! — сказал он, обращаясь к Раме. — Зачем ВЫ так отчаиваетесь? Лакшман еще жив. Он только лишился сознания, потому что яд распространился по всему телу. В городе живет лекарь по имени Сукхен. Он очень искусно лечит от отравления. Нужно только поскорее позвать его.

Хануман предложил:

— Я пойду и приведу его.

Хануман переоделся, чтобы его не узнали на Ланке, разузнал, где находится дом Сукхена, и пробрался в город. Там он нашел лекаря и рассказал ему о своем деле. Сукхен тотчас собрался и отправился вместе с Хануманом. Но лекарь был очень стар и не мог двигаться быстро. Поэтому Хануман взял его к себе на плечи и пустился бегом в обратный путь. Там Сукхен пощупал пульс у Лакшмана, осмотрел его и промолвил:

— Пока еще есть надежда спасти его. Если быстро найти животворную траву, его можно будет вылечить. Но нужно доставить сюда эту траву до восхода солнца, а не то больной погибнет. Только на одной горе, на севере, растет эта трава.

Не простое дело за двенадцать часов добраться туда, разыскать траву и успеть принести ее обратно.

Все пристально смотрели друг на друга. Ни у кого не было решимости отправиться в такой путь. Наконец Рама сказал Хануману:

— Друг! Только ты один мог бы преодолеть столько трудностей. Кроме тебя, некого об этом просить.

Хануман немедленно стал собираться в путь. Расспросив подробнее, где находится гора и как найти нужную траву, он помчался словно вихрь. Через несколько часов он достиг этой горы; но ночью невозможно было отличить лечебную траву от всякой другой. Хануман на всякий случай нарвал самых разных трав и изо всех сил помчался обратно.

Все войско с нетерпением ожидало Ханумана. Вот уже стала разгораться заря, а его все еще не было. До назначенного срока оставалось только полчаса. Лакшману становилось все хуже. В отчаянии Рама зарыдал, но тут появился Ангад и закричал:

— Махараджа! Хануман бежит изо всех сил!

Лицо Рамы просияло. Взволнованный, он сам поспешил навстречу Хануману и обнял его. Хануман положил перед Сукхеном целую кучу разных трав. Сукхен выбрал из них животворную траву, быстро сделал из нее лекарство и приложил к ране Лакшмана. И трава мигом оказала действие: рана стала заживать. Скоро Лакшман открыл глаза. Через час он привстал, а к полудню даже стал разговаривать. Тогда по всему войску прокатился крик радости.

Уже много дней продолжалась битва. С обеих сторон пало много воинов. Погиб Мегханад, сраженный в бою доблестным Лакшманом. Пали и другие вожди войска ракшасов. И наконец, Равана назначил день, когда он сам должен был возглавить битву и победить или погибнуть.

Как только Рама увидел Равану, он мгновенно ринулся вперед. До сих пор Рама только слышал имя Раваны; теперь он впервые увидел своего врага, и глаза его загорелись огнем смертельного гнева.

И Равана жаждал сразиться с Рамой, отомстить ему за смерть сына.

И началась битва! Разве были у Раваны соперники на Ланке! И в войске Рамы не было никого, кто мог бы противостоять ему. Сугрива, Ангад, Хануман и другие смельчаки метали в Равана копья и посылали тугие стрелы; Ниль и Наль бросали в него камни; но Равана с такой быстротой отражал их мечом, что никто не мог причинить ему вреда. Лакшман подошел к брату, встал рядом и тоже обрушил на врага ливень стрел. А Равана стоял на своей колеснице неподвижный, как гора, и отражал все атаки. Но вот его острая стрела сразила Лакшмана, и тот упал без чувств. Другая стрела попала в Раму, упал и он.

Равана выхватил меч и уже хотел прикончить Раму. Но Хануман бросился между ними и так ударил Равана дубиной в грудь, что тот упал, а Рама и Лакшман тем временем пришли в себя и поднялись с земли. Равана тоже собрался с силами, вскочил на ноги и вновь началось сражение.

Наконец одна из стрел Рамы пронзила грудь Раваны. Кровь забила струёй из

глубокой раны, глаза закрылись. Возничий, управлявший его боевой колесницей, решил, что дело Раваны кончено, и спешно направил ее в город. Но по дороге Равана очнулся. Увидев, что колесница движется к городу, он вспыхнул от гнева и приказал вернуться на поле боя. И вновь Равана стал осыпать обезьян огненными стрелами. Языки пламени вырывались из этих стрел. В войске Рамы началось смятение. Но от глубокой раны в груди Равана слабел с каждым мгновением. Наконец он уже не мог больше держать лук и выронил его. И Рама сказал ему:

— Раджа Равана! Теперь ты видишь, что мы не так слабы, как ты предполагал! Ты принес в жертву своей прихоти всю свою семью. Неужели ты до сих пор не понял своей вины? Откажись хотя бы теперь от своих низких намерений, и я прощу тебя.

Равана напряг все силы, с трудом поднял лук и надменно ответил:

— Неужели ты думаешь, что гибель пугает меня? Запомни: Равана верит в свое мужество и силу и никогда не воюет

за счет чужой силы. А для чего же еще существуют дети героев, если не для битв и смерти! Держись, я вновь нападаю!

Эта угроза была подобна тявканью шакала. Новая стрела Рамы вонзилась глубоко в грудь Раваны. Если первая стрела тяжело ранила его, то вторая принесла ему гибель. Равана упал на дно колесницы и умер, сжимая в руках лук.

Цель, которую преследовал Рама, нападая на Ланку, была достигнута — Сита освобождена, Равана понес наказание. Ничто не удерживало Раму на Ланке, и он отдал приказ готовиться к обратному походу. Сам же Рама вместе с Ситой и друзьями отправился в Айодхью на воздушной колеснице Раваны. Это была необыкновенная колесница. Как только в ней начинал работать прехитрый механизм, она поднималась в воздух. В ней были отдельные места для сидения, отдельные для сна, и вся она была украшена алмазами и драгоценными камнями. Казалось, что это какой-то летающий дворец. Через два дня наши странники были уже в Айодхье. Не описать радость и ликование всех ее жителей, когда они увидели Раму после четырнадцати лет изгнания.

И вот Рама стал раджей Айодхьи. В годы его мудрого правления страна так процветала и народ был так доволен, что до сих пор, когда хотят похвалить какие-либо времена, то называют их царством Рамы.

СКАНДИНАВСКИЕ СКАЗАНИЯ.

Далеко на севере, вдали от теплых морей и ласковых лучей полуденного солнца жили племена древних скандинавов. Могучие вожди правили ими. Много военных походов было на счету седых витязей. На маленьких парусных судах, с небольшой дружиной верных воинов-викингов смело отправлялись они в дальние странствия. Следы их найдены даже в Америке.

А на берегу воинов ждали жены и дети. Всматривались они в бурные волны холодного моря, не покажутся ли знакомые паруса. Когда же уставали ждать, когда тревога за мужей, братьев и отцов переполняла их сердца, шли они к гадалкам, старухам-прорицательницам. Темные стены их

жилищ увешаны были странными предметами: деревянными изображениями богов, пучками сухих трав, зубами диких зверей. Много тайн знали они. Разводили старухи огонь в очаге, заклинали духов и раскладывали руны (руны — это каменные или деревянные таблички с изображенными на них тайными знаками). Ничто не могло укрыться от вещего взора прорицательниц. И рассказывали они, кто вернется из похода с победой и богатой добычей, а кому лежать на дне морском или в далекой стране за студеным морем. Почитали и боялись люди этих старух, но не любили их. Уж очень мрачны были их хижины, пугали людей и ручные вороны, жившие вместе с гадалками.

Куда веселее было слушать скальдов, воинов-поэтов. Вместе с дружинами воз-вращались они на побитых бурей кораблях. А потом, чуть отдохнув и залечив раны, собирали слушателей и рассказывали удивительные истории о походах викингов и о великих богах. Сами скальды называли эти истории сагами. Ночи напролет могли слушать люди саги о сотворении мира, о мудром боге Одине, о могучем рыжебородом боге грома Торе, о проделках хитрого Локи и о чудесной стране богов небесном Асгарде. Оживали в этих песнях-сагах герои ушедших времен, их великие дела и подвиги.

Создание мира

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: