Сделай Сам Свою Работу на 5

И печатное слово начинает служить тормозом





в пробуждении Африки внутри нас

&5 Изобретение алфавита, как и изобретение колеса, было редукцией сложного, органического взаимодействия про­странств к единому пространству. Фонетический алфавит редуцировал одновременное действие всех чувств, которое мы видим в устной речи, к визуальному коду. Сегодня та­кой переход осуществляется туда и обратно через множе-


ство пространственных форм, которые мы называем «сред­ствами коммуникации». Однако каждое из этих прост­ранств обладает особыми свойствами и каждое по-своему отражается на остальных наших чувствах.

Сегодня нам легко понять, как был изобретен алфавит, ибо, как указал А.Н.Уайтхед в своей книге «Наука и совре­менный мир», величайшим открытием девятнадцатого сто­летия стало открытие метода открытий:

Величайшим достижением девятнадцатого столетия явилось открытие метода исследования. Новый метод прочно вошел в жизнь. Для того чтобы понять нашу эпоху, мы должны пренебречь всеми деталями проис­ходящих изменений, такими, например, как железные дороги, телеграф, радио, прядильная машина, синтети­ческие красители. Мы должны сосредоточить внимание на методе, ибо он представляет собой то нововведение, которое разрушило основы старой цивилизации... Одним из элементов нового метода является открытие того, как совершить переход от научных идей к конечному про­дукту их реализации. Этот процесс представляет собой организованную атаку на возникающие одно за другим препятствия30.



Метод исследования, как показал Э.По в «Философии творчества», состоит в том, чтобы начать с решения проб­лемы или с эффекта, которого намереваются достичь, а за­тем шаг за шагом пройти в обратном направлении до той точки, откуда следует начать, для того чтобы достичь раз­гадки или эффекта. Таков метод построения детективной истории, символистского стихотворения и работы совре­менной науки. Однако требуется еще один шаг, совершен­ный двадцатым столетием за пределы этого метода, для того чтобы понять происхождение и действие таких форм, как колесо или алфавит. И этот шаг заключается не в об­ратном движении от продукта к исходной точке, а в том, чтобы проследить процесс, отделив его от продукта. Имен­но это происходит в психоанализе, и такой метод является единственным способом уйти от продукта процесса, ска­жем, невроза или психоза.



зо
Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. — С.156. — Прим. пер.

— М., 1990.


Цель настоящего труда — исследовать прежде всего пе­чатную фазу алфавитной культуры. Однако сегодня эта фаза столкнулась с новыми органическими и биологиче­скими формами электронного мира. Иными словами, те­перь, достигнув вершины своего механического развития, она переплелась с биоэлектронными технологиями, как за­метил Тейяр де Шарден. И именно это возвратное движе­ние делает нашу эпоху, так сказать, «соприродной» беспи­сьменным культурам. Мы больше не испытываем трудно­стей с пониманием сознания туземцев, или бесписьменных народов, просто потому, что мы воссоздали его посредст­вом электроники в нашей собственной культуре. (Однако постписьменное состояние есть совершенно иная форма взаимозависимости, чем дописьменное.) Таким образом, мои рассуждения о ранних стадиях развития алфавитной технологии вполне уместны по отношению к эре Гутенбер­га.

Вот что писал Колин Черри по поводу ранней стадии развития письма:

Нет смысла излагать подробную историю разговор­ного и письменного языков для целей нашего исследова­ния, однако есть некоторые интересные моменты, кото­рые мы можем использовать в качестве исходной точки. Ранняя письменность средиземноморской цивилизации представляла собой рисунки, или «логографическое» письмо: для представления объектов, а также по ассо­циации идей, действий, имен и прочего использовались обыкновенные рисунки. А что еще важнее, было созда­но фонетическое письмо, в котором звуки обозначались символами. С течением времени рисунки превратились в более формальные символы, что было обусловлено трудностями использования резца или тростниковой палочки, а фонетическое письмо упростилось до набора двух-трех десятков алфавитных букв, разделившихся на гласные и согласные.



В египетской иероглифике мы сталкиваемся с иск­лючительным примером того, что можно назвать избы­точностью языка и кода; одна из трудностей в расшиф­ровке надписи на Розетском камне заключалась в том, что в целях достижения полного понимания многослож­ного слова каждый слог может обозначаться не одним символом, а несколькими различными символами, име-


ющими хождение в обыденном словоупотреблении (т.е. если это переводить буквально, то получается что-то вроде заикания). С другой стороны, в семитских языках мы видим раннюю попытку уйти от избыточности. Древнееврейское письмо не имело гласных, равно как и современное, кроме как в книгах для детей. То же мож­но сказать и о многих других древних письменах. Сла­вянское русское письмо сделало следующий шаг в пла­не уплотнения: в религиозных текстах вместо часто употребляющихся слов использовались сокращения из нескольких букв, подобные нашим современным аббре­виатурам.

Однако суть фонетического алфавита и его воздействия на человека и общество не в бегстве от избыточности. «Из­быточность» как «содержательное» понятие само является следствием алфавитной технологии. Иными словами, вся­кое фонетическое письмо представляет собой визуальный код речи. Речь никоим образом не есть «содержание» фо­нетического письма, как, впрочем, и любого другого. Пик­тографическая и идеографическая разновидности письма суть гештальты или моментальные снимки различных си­туаций, индивидуальных или социальных. Получить пред­ставление о неалфавитных формах письма нам могут по­мочь математические уравнения, наподобие Е = тс2, или фигуры древнегреческой и древнеримской риторики. Та­кие уравнения или фигуры не имеют содержания и пред­ставляют собой структуры, подобные некой мелодии, про­буждающей к жизни свой собственный мир. Такие ритори­ческие фигуры, как гипербола, ирония, литота, уподобле­ние или парономазия суть определенные положения ума. Пикториальное письмо всех видов — это своего рода балет из таких положений, который восхищает нас в силу нашей тяги к синестезии и аудиотактильному богатству опыта в гораздо большей степени, чем просто абстрактные алфа­витные формы. Было бы весьма полезно, если бы дети в школе изучали китайские идеограммы и египетские иерог­лифы в целях расширения их взгляда на наш алфавит.

Колин Черри упускает из виду ту уникальную черту нашего алфавита, что он не только диссоциирует, абстра­гирует видимое и слышимое, но и отделяет всякое значе­ние от звука, обозначаемого буквой, так что лишенные зна-


чения буквы относятся к лишенным значения звукам. До тех пор пока вид или звук наделяется каким-либо значе­нием, распад визуального и других чувств остается непол­ным, так обстоит дело со всеми формами письма, кроме фонетического алфавита.

Современное движение за реформу правил

Чтения и орфографии свидетельствует

О смещении акцента с визуального

На слышимое

6i£ -r „ ,

&S Уместно отметить тот интересный факт, что в сегодня возрастает беспокойство по поводу разобщения чувств, вы­званного нашим алфавитом. На рисунке 1 приведен обра­зец попытки создания нового алфавита, который бы при­дал нашему письму более фонический характер. Пожалуй, самой примечательной особенностью этого примера явля­ется ощутимость его текстуры, тактильный характер, бла­годаря чему он напоминает древний манускрипт. Желание восстановить некое единство взаимодействия между наши­ми чувствами на ощупь ведет нас в направлении древних рукописных форм, которые предполагают чтение вслух. Бок о бок с этими усилиями развиваются практики быст­рого чтения. Суть обучения ему заключается в том, чтобы научиться видеть страницу без всякого проговаривания и микродвижений артикуляционного аппарата, сопровожда­ющих наше кинематическое движение глаза справа налево и создающих мысленный звуковой ряд, который мы и на­зываем чтением.

Наиболее значительный труд, посвященный фонетиче­скому алфавиту, — книга Дэвида Диринджера «Алфавит», в начале которой он пишет следующее:

Алфавит представляет собой последнюю, наиболее развитую, наиболее удобную и легче всего поддающую­ся освоению систему письма. Алфавитное письмо полу­чило универсальное употребление среди цивилизован­ных людей; оно легко осваивается в детском возрасте. По-видимому, буквенное письмо, обозначающее отдель-


Helpig me bltend man

log agoe maer livd a bltend man. hee livd \\1ixr trees and flouers groo; but me bltend man ccod not see me trees or flouers.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.