Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 7 глава

– О! Простите меня…

Они обернулись. На пристани стояла молодая женщина в прелестной коротенькой юбочке и хлопковом топе, защищая глаза от солнца рукой. Ее длинные темные волосы развевались за спиной.

– Я прошу прощения. Меня зовут Миа Хатчинсон.

Это, должно быть, одна из тех самых старшеклассниц из Сиэтла, у которых было собеседование на должность помощника с Тарой.

– Миа, привет! – Тара поднялась, хотя коленки дрожали и ноги с трудом слушались ее. – Ты как раз вовремя.

Форд тоже встал на ноги.

– Я думал, мы договорились на вечер, – сказал он девушке.

Тара посмотрела на него.

– Нет, она пришла ко мне по поводу собеседования на должность в гостинице.

– В самом деле? – сказал Форд. – Она брала у меня интервью для статьи в газете про парусный спорт.

– М‑да, – заметила Миа. – Действительно, я разговаривала с вами обоими. Я принесла свое резюме. – Она достала конверт из сумочки. – У меня нет опыта работы, так что это резюме, которое я составила для экзамена по экономике. И, до того как вы спросите, я не работала в компании «Фейсбук» или у Билла Гейтса, – выглядела она явно моложе семнадцати. – Но рекомендательные письма настоящие. – Она повернулась к Форду с виноватым выражением лица. – Мне нужна работа, но про статью я все придумала.

– Почему?

– Потому что хотела встретиться с вами обоими в обстановке, когда вы не будете нервничать. А то, что я встретила вас вместе, это просто удача.

Внешне Тара была спокойна, но сердце в груди у нее екнуло.

– Ты знаешь нас?

Миа, прикусив нижнюю губу, смотрела на них своими зелеными глазами, которые напомнили ей…

Форда.

– Я как бы знаю вас, но это длинная история.

– Тогда изложи нам краткую версию, – мягко предложил Форд.

«Бог мой, – подумала Тара. – Он спокоен, невозмутим и собран». Обычно это была ее роль, но она растеряла свое спокойствие несколько минут назад и стремительно теряла невозмутимость и собранность, приближаясь к состоянию ошеломленности, потому что Миа напоминала ей молодого Форда.

Если бы тот был девочкой.

С гибким телосложением Тары.

– Я так удивилась, когда увидела как вы… целуетесь, – осторожно сказала она. – Не знаю, что я ожидала увидеть, но точно не это.

– Почему бы тебе не просветить нас, что именно ты ожидала увидеть? – спросил Форд.

Миа вскинула голову, ее взгляд стал таким же острым, как у Форда.

– Думаю, вы сами догадались, – ответила она.

– Да, – подтвердил он.

Тара ничего не сказала. Черт побери, она едва могла дышать. Ощущение было такое, будто она теряет опору, но тут ее поддержал Форд.

– Ты наша… – тихо сказал Форд девочке. – Ты наша малышка.

Глава 11

Всегда говори правду, и не придется запоминать, кому и что именно ты сказал.

Тара Дэниелс

До этого момента Форд планировал вытащить Тару на морскую прогулку, а потом сжечь несколько лишних калорий.

Активным движением их обнаженных тел.

Это было бы кульминацией дня.

Но все изменилось с того самого момента, как на него своими зелеными глазами посмотрела Миа… Он почувствовал боль, как будто что‑то сжалось у него в груди.

Много лет он думал о ребенке, которому они с Тарой дали жизнь.

Долгих семнадцать лет.

И все эти годы он мечтал, что их ребенок благополучно вырастет и в один прекрасный момент покажется на ступенях его дома.

Боже, в этот момент он ничего не помнил из прошлого: ни то, как о его парусник бились двенадцатиметровые волны, грозившие расколоть его судно пополам, ни то, как стоял на олимпийском пьедестале, принимая медаль во славу своей страны, – ничего.

Тара, взволнованная, не могла оторвать глаз от Миа, глаза затуманены слезами.

– Ты такая красивая, – прошептала она.

Миа взглянула на нее, робко и оценивающе.

– Я похожа на тебя.

– Не так, как похожа на…

Они обе повернулись к Форду.

Теперь на него с меняющимися эмоциями смотрела женщина, которую он любил с болезненным отчаянием, и дочь, о которой он мечтал, и это подействовало на него словно удар кулаком в солнечное сплетение.

– Могу я обнять тебя? – спросила Тара свою дочь.

Миа нерешительно кивнула, но поздно: оба они заметили, что она колеблется. Тара и Форд почувствовали неловкость. Миа быстрым движением обняла Тару. Затем Форда, и для него оказалось сюрпризом то, что Миа неловкости вовсе не чувствовала. Волнение, напряжение, но не пересиливание себя. И обнимая эту хрупкую красивую девочку, которая была его – Боже мой – дочерью, он закрыл глаза.

– Как ты нашла нас?

Миа отодвинулась, нервно переступив с ноги на ногу, но голос ее при этом не дрожал.

– Я думала, что все расскажу вам, после того как меня наймут на работу.

Смело. Напористо. Должно быть, эти качества она унаследовала от них в двойной дозе, подумал Форд.

– У меня только семь недель, – сказала Миа, и Тара прижала руку к груди, словно боялась, что из нее выпрыгнет сердце.

Форд понял ее состояние. Черт, да он чувствовал то же самое. В детстве у Миа были проблемы с сердцем: слабый клапан требовал хирургического вмешательства. Тара и Форд знали об этом только потому, что мать Тары выписала очень много счетов на медицинские услуги, взяв вторую закладную на гостиницу, – это они обнаружили уже после смерти Фиби.

– Что случилось? – спросила Тара у Миа с волнением в голосе. – Опять твое сердце?

– Нет. Просто я учусь в школе в Испании по обмену, и уеду туда на девять месяцев.

– О, – выдохнула Тара с видимым облегчением.

– Так как твое здоровье? – спросил у Миа Форд. – Все в порядке?

– Ну да, страшнее простуды за последние пару лет ничего не было.

– Замечательно, – сказала Тара. – А твои родители не против? Не против того, что ты приехала встретиться с нами?

Миа опять смутилась.

– Ну, они хотели приехать вместе со мной, – призналась Миа, – чтобы убедиться, что меня хорошо примут, но я должна была сделать это сама. – Какое‑то странное выражение появилось на ее лице. Она занервничала. Как будто заняла оборонительную позицию.

И было что‑то еще, заметил Форд. Произнося эти слова, она обращалась только к нему, а не к Таре. Как будто обижалась на Тару, которая бросила ее, а не на своего отца.

Хуже того: посмотрев на Тару, он понял, что и она обо всем догадалась, и ему стало жаль ее. Форд почувствовал, что Тару мучает чувство вины, и сердце его сжалось.

– Родители знают, что я ищу работу на лето, – сказала Миа. – Они согласились, чтобы я прокатилась от Сиэтла до Лаки‑Харбора и обратно. Если, конечно, получу работу.

Хорошо придумано. И опять гены.

– Я возьму тебя на работу, – сказала Тара мягко. – Если это то, чего ты хочешь, – работать на меня.

– Правда? – порывисто спросила Миа, обнаружив свою эмоциональность и ранимость.

– Конечно, – подтвердила Тара.

– Но… вы не знаете, что я умею. Не знаете… меня.

– Все в порядке, – тихо сказал Форд. – Не беспокойся об этом.

Миа повернулась к нему, с жадностью изучая его лицо.

– Я нанимаю тебя, – продолжала Тара. – И научу тебя делать все, что нужно. А потом, в конце лета, ты сможешь написать уже настоящее резюме, где укажешь имеющийся опыт работы.

– Спасибо, – ответила Миа, выражение ее лица смягчилось. Стало не таким взрослым. – И не волнуйтесь: я очень организованная и знаю основы планирования. Родители говорят, что я дотошная, и они правы.

Тара посмотрела на Форда, заставив улыбнуться.

– Кажется, я больше похожа на вас, – сказала Миа, глядя на Форда.

Тара отвела взгляд, и Форд почувствовал непривычное чувство беспомощности, не зная, как устранить пропасть, возникшую между матерью и дочерью.

– Простите, мисс Дэниелс, – окликнул Карлос из дверей домика на пристани. Он был в потертых джинсах и футболке, которая рекламировала какой‑то магазин серфинга на Кабо. Его темные волосы торчали в разные стороны, в ушах и брови – пирсинг. Он мыл окна прямо под лучами солнца, так что его руки и лицо были покрыты капельками пота.

– Вам звонят.

– Спасибо, Карлос, – ответила Тара. – Можешь спросить, что им нужно?

Мальчик кивнул, его взгляд упал на Миа.

– Миа, это Карлос, – представила их друг другу Тара. – Он тоже работает в гостинице.

Карлос улыбнулся, в его взгляде Форду почудилась подростковая озабоченность. Новые эмоции захлестнули Форда с головой.

Ему хотелось по‑отцовски защитить дочь!

Это было смешно. Черт побери, когда он был таким же, как Карлос, точно так же смотрел на Тару. Он не ограничился одним таким взглядом и позволил себе намного больше.

– Надо пересадить саженцы, – сказал Карлос Таре. – Вы говорили, что это работенка для двоих, но все заняты, так что…

– Я могу помочь, – проговорила Миа высоким голоском.

– Нет! – выпалили одновременно Форд и Тара. Форд вздохнул с облегчением. Они все уладят. Он уже был готов убить Карлоса, взглянув на Тару, увидел, что она сердится.

К счастью, до того как кто‑то из них ляпнет какую‑нибудь глупость, живот Миа заурчал.

– О, милая, – воскликнула Тара. – Да ты голодна! Пойдем, пойдем в гостиницу! Я накормлю тебя завтраком.

– Но как же рассада? – напомнила Миа, все еще глядя на Карлоса.

– Может быть, позже, – ответила Тара.

«Намного позже, – подумал Форд. – То есть никогда».

Тара повела их на кухню. Всех, кроме Карлоса. Его отправили в город с поручением. Усадив Миа за стол, она начала выкладывать продукты из холодильника, пока на столе не образовалась целая гора еды.

– Чего ты хочешь? Омлет? Оладьи? Французские тосты? У меня есть…

– Не важно. – Миа и Форд смотрели, как, занятые работой, мелькали руки Тары. – Что угодно. Хотела спросить о вас двоих. Вы… вместе?

– Овощи или сырный омлет? – Тара отчаянно пыталась сменить тему разговора. – С беконом или свежими фруктами?

– Отлично. – Миа в нерешительности посмотрела на Форда. – Она что, всегда такая? – прошептала она.

Сумасшедшая? Да. Частенько.

– Просто она любит готовить.

Миа кивнула, проглядела газету, которую оставили на столе.

– Это все правда?

Форд посмотрел через ее плечо.

– Что?

Миа указала на статью на первой странице и прочитала:

– «Ноздря в ноздрю идут пара жеребцов Лаки‑Хар‑бора за право обладать сердцем Тары Дэниелс. Кому из этих жеребцов достанется приз на финише? Милашке из Национальной ассоциации автогонок на серийных автомобилях Логану Перришу или участнику парусных регат и просто горячему парню Форду Уокеру? Люди, без фотофиниша здесь просто не обойтись! На фейсбуке уже началось голосование. Делаем ставки, не жмотимся: все выигранные средства пойдут в фонд педиатрического центра. Голосуйте прямо сейчас!» – Миа подняла глаза и уставилась на Форда и Тару. – Это о вас, ребята?

Форд посмотрел, кто автор статьи. Люси Олденбург. Несносная старая летучая мышь.

У Тары, стоявшей у плиты, от ужаса округлились глаза.

– Это что, шутка?

– Нет, – сказала Миа. – Написано черным по белому. А кто такой Логан Перриш? Тут еще сказано, что вчера он провел два часа на пляже, раздавая автографы.

Тара прикрыла глаза.

– Мой бывший муж.

Миа посмотрела на Форда.

– Вы соревнуетесь с ее бывшим мужем? На самом деле?

– Это шутка. – Он подумал, станет ли Джекс его адвокатом, на случай если он убьет Люси.

Миа задумчиво посмотрела на Форда:

– Как думаете, вы победите? В голосовании?

– Не обращай на это внимание, – указала на газету кухонной лопаткой Тара. – Я не встречаюсь ни с одним, ни с другим.

Миа перевела взгляд на Форда.

Тара тоже посмотрела на него, всем своим видом показывая, что нуждается в поддержке. Он отказался на том основании, что… черт, у него не было никаких оснований. Но когда он не произнес ни звука, Тара устроила такой шум, который явно говорил, что она о нем думает.

– Так вы не встречаетесь? – спросила Миа Форда.

– Нет, – ответила за него Тара.

– Но если так, почему вы целовались там, на пристани?

– Какой сыр предпочитаешь в омлете: швейцарский, моцареллу или американский? – быстро спросила Тара, повернувшись к холодильнику.

– Мне без разницы. – Миа все еще смотрела на Форда. – Так вы не встречались все это время? Все эти семнадцать лет?

– Нет, – ответила Тара. – Да. Подожди минутку. – Она прикрыла глаза ладонью. – Можешь перефразировать вопрос?

– Тара жила в Техасе, а сюда приехала всего шесть месяцев назад.

– Так вы никогда не были вдвоем? – настаивала Миа. – Даже когда я была зачата?

Форд втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Нам было по семнадцать.

Миа кивнула.

– Как мне.

Да, и ему вовсе не хотелось говорить, что в ее возрасте он был намного опытнее. Он потерял девственность двумя годами ранее, соблазненный сексуальной официанткой, которая обещала перевернуть его мир. И она сделала это. На целые великолепные летние каникулы.

Но Тара не была опытной. Совсем.

– Мы были слишком молоды для отношений, – сказал он осторожно.

Пожалуйста, прочитай между строк и никогда не поступай так.

– Ну да, – тихо сказала Миа. – Я догадывалась, что была случайностью.

– Нет, – страстно возразила Тара.

– Да все в порядке, – ответила Миа. – Все равно вы меня предали, когда бросили. – Она взглянула на пораженную Тару. – Я была вашей ошибкой, и вы меня бросили. Все просто.

«Бог мой, – подумал Форд, – эти глаза». Она просто уничтожала его своим взглядом.

– Вовсе не просто, – сказал он, надеясь, что Бог поможет и Миа поверит ему. – И мы бросили тебя не потому, что хотели легкой жизни. Мы хотели, чтобы у тебя было все то, чего мы не могли тебе дать.

Тара, словно слепая, повернулась к окну, забыв о завтраке для дочери.

Форду невыносимо было слышать, что ребенок, которого они бросили, думает, что для них это было просто. И еще невыносимее было то, что их девочка даже сейчас чувствует себя ненужной.

– Я, кажется, забыла помыть посуду в гостевом домике, – прошептала Тара. – Пойду проверю.

Форд готов был отдать руку на отсечение, что она перемыла всю посуду, и встал, чтобы пойти с ней, но Тара сжала губы и покачала головой.

Они были детьми, когда она забеременела. Глупыми детьми. Если бы была возможность забрать ту бурю эмоций, которая захватила тогда, – страх, напряжение, волнение.

Беспомощность.

И гнетущее, вездесущее и отравляющее жизнь чувство вины. Взглянув на Тару, он увидел все это на ее лице. Он знал она чувствует, что тогда они поступили правильно. И всегда так считала. Но каждая женщина испытывает боль, когда приходится отдавать то, что плоть от плоти твоей. Она выносила Миа, ощущая под своим сердцем каждое ее движение.

И потом отдала ее, потому что другого выхода у них не было.

– Мне кажется, что‑то горит, – сказала Миа, показав на плиту.

Да, что‑то в самом деле горело. Форд обошел Тару, взял у нее лопатку, снял сковородку с огня вместе с подгоревшим омлетом и кинул в раковину, где та зашипела и задымилась.

– Я все сожгла, – пробормотала Тара.

– Да, – согласилась Миа, глядя на сковородку. – В угольки.

– У меня никогда ничего не подгорало.

– Не страшно, – тихо ответила Миа. – Я не голодна. Можно я пойду?

– Нет. – Тара выпрямилась: казалось, она взяла себя в руки. – Миа, то, что завтрак подгорел, – случайность. Как, например, забыть сходить к дантисту. Или когда заканчивается бензин на трассе… – Она замолчала и с трудом сглотнула. – Но завести ребенка – это точно нельзя назвать случайностью. Не для меня. Хочу, чтобы ты знала это. Мне нужно, чтобы ты знала. Я никогда не рассматривала твое появление как случайность. И хочу, чтобы ты осталась.

На лице Миа пронеслись эмоции. Она тяжело сглотнула.

– Хорошо. Спасибо.

После минуты гнетущей тишины Форд направился к холодильнику. Настало время для импровизации, и его взгляд упал на большой сочный земляничный пирог. Отлично. Он взял его, захватил банку земляники и поставил все на стол.

– Это мой земляничный пирог? – удивилась Тара.

– Да, а теперь это наш завтрак. – Форд указал на кресло. – Садись.

Тара поразила его тем, что беспрекословно послушалась. Они разрезали пирог на три равные части.

– Но я не могу кормить дочь земляничным пирогом на завтрак.

– Почему нет?

– Да, – подхватила Миа. – Почему нет?

– Потому что… – Тара явно искала объяснение. – Это не очень здоровая еда.

– Зато с фруктами, – возразила Миа.

Тара посмотрела на нее. Неловкость ситуации все еще ощущалась. Воздух буквально был наполнен неловкостью, вопросами, которые не задали, и ответами, которые не прозвучали. Но наконец она кивнула. Да будет так.

Миа посмотрела вниз, на свою долю пирога, ее красивые волосы упали на глаза – зеленые, как у Форда, но выражение было у них таким, как у Тары.

«Моя дочь», – повторил он про себя. Боже. Его дочь. Внимательная. Умная. А когда она нетерпеливым жестом отбросила волосы назад, он не удержался от улыбки.

– Что? – Она все хотела знать.

– Ты напомнила мне Тару в семнадцать лет. Готова рассказать, как ты нас нашла?

– Отец помог.

Форд ей не помогал! Он вздрогнул от слова «отец», он никогда не был для нее отцом. Тара встретилась с ним взглядом, в котором были понимание и сострадание. Встав из‑за стола, она наполнила три стакана молоком.

– Я пыталась найти вас и раньше, – сказала Миа. – Но не смогла. Фиби Трегер, умирая, оставила мне немного денег. – Она взглянула на Тару. – Мне очень жаль вашу маму.

– Спасибо, – сказала Тара тихо. – Ты получила деньги на День благодарения.

– Да. И еще письмо от нее. Она писала, что нарушает все запреты и обещания, но она умирает, и если что‑то кому‑то не нравится, пусть идут куда подальше. Это ее слова, – добавила Миа с улыбкой. – Она написала, как вас найти, в случае если я захочу познакомиться с вами. С вами обоими. – Она помедлила. – Мне всегда хотелось, но, если честно, боялась до поры до времени. – Она посмотрела на Тару. – В письме говорилось, что вы живете в Техасе, так что я удивилась, когда и вы оказались здесь. Я живу всего в получасе езды, у меня прекрасные родители, которые очень меня любят, и я думала, что этого будет достаточно…

– Нет ничего постыдного в любопытстве, – тихо проговорила Тара.

– Сначала я сказала себе, что мне нет до вас никакого дела. – Миа катала землянику по тарелке. – Вы ведь бросили меня, правильно? Так что мне все равно. И любопытствовать я вовсе не собиралась. Я запретила себе это.

Тара выглядела опустошенной. Форд сжал ее руку.

– Я рад, что ты поменяла свое мнение, – сказал он.

– Кто сказал, что я поменяла?

– Но ты здесь, – заметил он. – Значит, тебе есть до этого дело. И тебе любопытно.

Миа немного поколебалась.

– Ну да. Я всегда была чересчур любознательна.

– А теперь, когда ты здесь, чего ты ожидаешь? – спросил она.

Миа очень аккуратно раздавила большую ягоду вилкой.

– Я думала, что пойму, когда встречусь с вами, но… не знаю точно.

Она посмотрела на Форда. Он все еще держал руку Тары и водил большим пальцем по ее ладони, успокаивая ее, сам того не замечая.

– Знаю, я уже говорила, но, по‑моему, вы двое все‑таки вместе.

Форд понял, почему она так подумала. Но сказал себе, что все это из‑за секса. Черт, Тара говорила ему то же самое. Это что‑то вроде самозащиты. Но когда он встретился с Тарой взглядом… Во время их связи, она пострадала намного больше, чем он, и теперь, обжегшись на молоке, дует на воду. Он не мог ее за это винить. С последствиями их связи ей пришлось, так или иначе, разбираться самой.

– Это сложно объяснить, – сказала Тара.

Наконец она заговорила. Форд ждал реакции Миа.

Но она была не только смышленой, но и молчаливой. Она просто кивнула и встала.

– Можно одолжить компьютер?

Тара была слегка сконфужена.

– Компьютер?

– Я хочу зайти на фейсбук и проголосовать. – Миа повернулась к Форду. – Было бы неплохо, если бы мои родители были снова вместе.

Тара посмотрела на Форда и сказала слабым голосом:

– Она хочет голосовать за тебя.

– Но это ведь возможно? – спросила Миа. – Вы ведь ладите? Разумеется, вы не станете вешать мне лапшу на уши о том, как хорошо вам вместе, но все равно между вами что‑то есть. – Она вздохнула. – Нет, конечно, возможно, вы хотите жить своей жизнью, главное быть честными с самими собой. Я не буду вам обузой… – Она моргнула. – Простите.

– Твои родители разводятся, – сказал Форд.

Миа кивнула.

Вот дерьмо. Он почувствовал, что хочет прижать ее к себе, но по ее виду было понятно, что она не хочет, чтобы к ней сейчас прикасались, так что он просто встал и налил ей молока. Она схватила стакан и улыбнулась ему.

– Миа, – выдохнула Тара. – Мне так жаль.

– Да, спасибо. – Миа встала на ноги. – Так что насчет компьютера?

– Мой в маленьком офисе за прачечной, – сказала Тара. – Вторая дверь направо.

Когда она ушла, Тара подошла к раковине и посмотрела на подгоревший омлет.

– Я сожгла завтрак, – пробормотала она. – Сожгла дотла.

Форд подошел к ней. Мать, как и дочь, не любила, чтобы ее трогали, но Форд все же положил руку ей на бедро.

– Все в порядке?

Она удивила его тем, что повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Она… наша.

– Да.

– А ты хорошенько ее разглядел? Мы ее сделали, – удивлялась она.

– Мы постарались. – Форд притянул ее ближе.

Она с трудом сглотнула, стараясь удержать слезы.

– Мы действительно хорошо постарались. Знаешь, я думаю о прошлом. – Она спрятала лицо у него на груди. – Когда все было так сложно.

– Понимаю. – Он чувствовал тоже самое. Пять последних месяцев беременности Тара провела в Сиэтле. По возвращении она не хотела видеть его. Он ездил в больницу, хотя она не знала об этом. Он сидел в комнате ожидания, смотрел на стены, мучительно переживая за нее.

Впоследствии он провел много часов, просто глядя на свою дочь через стекло в палате новорожденных, пока ее не отнесли к новым родителям.

И к новой жизни.

– Когда я… – сказала Тара, ее голос звучал приглушенно. – Это оказалось намного тяжелее, чем я думала. Боль. Волнение. Я говорила себе, что все скоро закончится, а когда все закончилось, они спросили меня, хочу ли я подержать ее минутку. Я сказала себе нет, иначе я не смогу ее отдать. Но я все‑таки взяла девочку на руки. – Она умолкла, вспоминая. – Только на одну секунду, но она проснулась. Она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. И я поняла, поняла, что она будет красавицей. – Она сжала губы. – И на какое‑то мгновение мне показалось, что я не смогу бросить ее.

– Тара. – Форд прижался лбом к ее лбу, его мучили слова «а что, если…».

– Это было мое решение, – сказала она, кивая, будто стараясь убедить саму себя. – Но когда она посмотрела на меня… Боже, ее глаза. И сейчас у нее такие же глаза, Форд. И ее глаза – твои глаза – мучили меня все эти семнадцать лет.

– Ты дрожишь, – прошептал он.

– Нет, это ты.

Он тоже дрожал.

– Ты с ней поладил сегодня, – сказала она, шмыгая носом. – Ты знаешь, что сказать, и… и… я замерзла.

– Все в порядке. Это шок. – Форд провел рукой по ее волосам и мягко потянул их, пока она не подняла лицо и не посмотрела на него.

Ее глаза мерцали, она едва улыбнулась ему, и от этой улыбки, несмотря на годы и пережитые эмоции, у него сдавило горло. И, как будто это была самая естественная вещь в мире, он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Как раз в этот момент в комнату зашла Миа.

После бесконечной паузы она сказала:

– Я даже не знаю, как мне реагировать.

– Ты нашла компьютер? – спросила Тара, явно стараясь отвлечь ее внимание от происходящего.

– Да. – Миа повернулась к Форду. – Вы лидируете в голосовании, но отрыв небольшой. Может, вам перевести старушку через дорогу, чтобы дело продвинулось? – Она взяла свою тарелку с пирогом и помолчала, подняв голову и изучая их. – Значит, вы опять целовались.

– Можно и так сказать, – поморщилась Тара.

– Но вы не вместе, – уточнила Миа.

Тара снова поморщилась.

– Нет.

Миа продолжала изучать их.

– А у меня, случайно, братьев и сестер нет?

Глава 12

По каким‑то непонятным причинам в минуту славы зрителей, как правило, нет, зато если облажаешься, то у всех на глазах.

Тара Дэниелс

Тара представила Миа тетушкам, и обе они замечательно ее приняли. Они все вместе отправились ужинать, но перед этим Тара позвонила родителям Миа, чтобы удостовериться наверняка, что они в курсе всего происходящего и не против.

Не против поделиться дочкой.

Ее дочкой.

Миа тепло общалась с Мэдди и Хлоей, рассказала им о себе много всякой всячины – например то, что ей хочется стать адвокатом, потому что у нее прекрасно получается спорить.

– В маму пошла, – сказала Мэдди в ответ, похлопав Миа по руке. Все, кроме Миа засмеялись, а ей было вовсе не весело слышать, что она так похожа на Тару.

Когда Миа ушла домой, а Тара, Мэдди и Хлоя выпили на пристани немного вина, Тара призналась сестрам: она боится, что у нее с дочерью не сложатся отношения. Мэдди уверила Тару, что Миа так быстро сошлась с нею и Хлоей лишь оттого, что тетки – это не родная мать, а значит, общение не несет никакой эмоциональной нагрузки.

Таре было хорошо известно об этой самой эмоциональной нагрузке не понаслышке. Она сама тащила эту ношу, и та была так тяжела, что Тара едва могла перевести дыхание. Вместо близости и тепла между ней и Миа пока что были неловкость, недосказанность и напряжение.

Но Мэдди пообещала, что все уладится. Таре хотелось этого больше, чем чего‑либо на свете.

На следующий день она пыталась отвлечь себя обыденными делами. Она сходила в бакалейную лавку, что, как правило, умиротворяло ее, но не на этот раз. На сей раз она встретилась с Логаном, который не преминул представить ее своим поклонникам как бывшую и будущую жену. Раздосадованная, она поправила его, но потом по пути ей встретились несколько знакомых, которые не преминули поделиться с ней, за кого они проголосовали на фейсбуке. У Форда было около шестидесяти процентов, но Логан, очаровавший многих в Лаки‑Харборе, отставать не собирался.

Все вышло из‑под контроля. Ее личная жизнь стала достоянием общественности.

Все было запротоколировано. Ее жизнь под контролем. Да еще дочь, которая хочет получить в жизни первый шанс; бывший муж, которому нужен второй шанс, и Форд, которому вообще непонятно что нужно.

Покачав головой, Тара отправилась обратно в гостиницу.

Когда она стала выгружать продукты из машины, то, к ее удивлению, Миа предложила ей свою помощь.

– Спасибо, – сказала Тара с искренней улыбкой.

Миа, не глядя ей в глаза, отвернулась.

Оно и понятно. Семнадцать лет чувство обиды преследовало ее.

– Миа, – сказала Тара мягко, когда они все‑таки столкнулись лицом к лицу. – Как мне быть?

Миа, потянувшись за очередным пакетом, не стала притворяться, что не поняла вопроса.

– Я не знаю, просто… – Она пожала плечами. – Я думала, что все будет намного легче, вот и все. Я тотчас же почувствовала эту неразрывную связь с вами и… – Девочка вздохнула и покачала головой. – Я не знаю.

– Скажи, чем я могу помочь? – спросила Тара. – Я очень хочу сделать что‑нибудь.

Миа кивнула.

– У меня есть несколько вопросов…

– Спрашивай. Что хочешь… – Тара очень надеялась, что сможет ответить.

Миа подняла тоненькими ручками шесть сумок. Она была сильнее, чем казалась на первый взгляд.

– Все, что хочу?

– Да. – Тара вопреки здравому смыслу все еще надеялась, что Миа спросит что‑то вроде: «Какой твой любимый цвет?» – или: «Кто ты по гороскопу?» Вполне можно было начать и с этого.

– Вы легко бросили меня?

– Ох, – вырвалось у Тары.

– Вы думали обо мне? – Миа помедлила. – Жалели, что оставили меня?

«Это слишком для начала», – подумала Тара, и в груди у нее что‑то сжалось. Нет, ей было трудно бросить ее, и Тара часто думала о своем ребенке. Но насчет сожаления… Поначалу она не жалела о своем решении.

Сожаление пришло позже.

Но пока что она пыталась найти способ выразить все это словами так, чтобы не сделать больно своей дочери. Миа замкнулась, и она отступила на шаг назад.

– Знаешь что… Впрочем, не важно! – Развернувшись, она понесла сумки к двери гостиницы.

– Миа, Миа, подожди.

Девушка оглянулась, лицо ее было напряжено.

– Моя мать предупреждала, что такое может случиться.

Другая мать. Ее настоящая мать.

– Предупреждала тебя?

– О том, что вы, возможно, не горите желанием обнаружить свою самую большую ошибку под дверью дома. О том, что вы можете расстроиться, потому что факт моего удочерения должен был остаться в тайне.

Тара, ошеломленная, смотрел на нее во все глаза.

– Твоя мама так сказала? Сказала, что ты моя ошибка? Миа, я вовсе так не думаю. И я вовсе не расстроена. Я… – Тара вконец растерялась. Просто ей нужно было время все обдумать и выразить свои мысли словами так, чтобы Миа поняла…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: