Из писем Другу: о зависимостном вампиризме

Да, и у меня бывали месяцы и годы, когда перед лицом небесной администрации я мог смело претендовать на свинцовую медаль чемпиона Ада. Мне было плохо, непрерывно плохо, душа моя жила в Аду, работала в режиме Ада безвылазно, была настроена исключительно адски… Боль и тоска!

В это время я писал книги и письма, о действии которых были отзывы вот такие, например: «Вы прислали мне ключ от Рая и дали силы его вставить в замок и открыть дверь…»; «Вспышки солнечного озона в сырой беспросветности…»; «Внеочередной отпуск на Средиземноморье…»

Я делал свое дело, и получалось, но личный Ад мой никуда не девался, не уменьшался… И я долго не понимал, почему в счастливые, бодро‑радостные дни моего Рая подопечным моим депрессивникам, невзирая на всю щедрость моей души, после общения со мной часто становилось еще гаже и каким образом в адских состояниях, без кровинки в мозгу, я мог производить духоподнятие у других.

Не постигал и того, почему после самых блистательных побед врачебного оптимизма у некоего процента моих счастливцев возникали спустя какое‑то время наизлейшие рецидивы упадка духа…

Искал свои ошибки, каверзы болезней и обстоятельств – и наконец вызрел общий диагноз…

Зависимость. Смена одной на другую… Все те, кого я так благодатно подсаживал на себя, нуждались в одном лекарстве: в свободе. И от меня в том числе.

Приоткрылось это именно во времена, когда я сам жил в Аду и когда мои самые тяжкие депрессивники, самые злостные ипохондрики, самые пришибленные психастеники расцветали один за другим, как оранжерейные кактусы.

Я гнал их всех в исцеление с такой исступленной верой, что они просто не имели права не выздоравливать. Вдобавок к общеупотребительным наизобретал множество духоподъемных средств, как‑то: Сберкнижка Удовольствий (срочные вклады особо ценятся); Огород Радостей, вырастающий в дальнейшем в необозримое Поле (сеять самые ничтожные зернышки, поливать вниманием); Разжигание Костра Счастья (сперва самыми мелкими щепками детской фантазии, в качестве спичек – игры, в качестве бумаги – страницы моих книг); Метод Мементо Мори (вместе с некоторыми отчаявшимися, по примеру великого футболиста и оптимиста Пеле, ходил на экскурсии в морг; выползал с острым приливом жизнерадостности); Принцип Чем‑Хуже‑Тем‑Лучше, он же Благородное Озверение (потрясающие результаты в случаях подыхания от скуки); целенаправленные размышления о бренности суеты, они же Теория Отсутствия Времени (и прошлое, и будущее, и настоящее – одинаковая чепуха, ибо никто никогда не видит перед собой ни того, ни другого, ни третьего, следовательно, о чем волноваться?); наконец, застолбленный в спецруководстве по фортунологии знаменитый Промежуточный Ход, специально для невезучих – тихая нелепая деятельность, времяпрепровождение, бесцельное по форме, но грандиозное по содержанию, за которым следует неизбежный и великолепный Зигзаг Удачи…

Все это были, как выяснялось из сопутствующего чтения, велосипеды производства весьма древнего. Принимались на «ура», как последние всхлипы психологической науки, жадно заглатывались (представь, с каким вожделением голодный человек проглатывает велосипед, долженствующий привести его к счастью) – и помогали, черт возьми, и везли!.. А я не понимал, как это у меня выходит. Ведь сам‑то… Неужели, спрашивал я себя, неужели только ненормальный может лечить нормально?…

Работа была моим допингом: в каждом пациенте я лечил самого себя. Но кончался рабочий день, я возвращался к себе в застенок…

В моей личной камере пыток мне, как и им, нужны были мой личный врач и мой лекарства.

Все эти сапоги, которые я шил на других, мне не годились. У себя в Аду я ходил босиком.

При обилии всяческого общения был у меня тогда только один друг, все понимавший. Человек с абсолютным резонансом именно на меня. Он видел все. И молчал. Я тоже молчал. Но однажды кто‑то из нас не выдержал… Поговорили раз, другой. Легче. Еще поговорили. Еще легче… Он был волшебно чуток и безотказен: знал, что только с ним я выползаю из камеры, ненадолго, но выползаю…

Все чаще я появлялся у него или просил посетить меня под тем предлогом или иным.

Он стал мне необходим, жизненно необходим – как воздух, как свет, как музыка, как пуповина, соединяющая с материнской утробой…

Не помню точно этого мига. То ли после его заминки в какой‑то реплике, то ли после улыбки, показавшейся чуть натянутой, или льдинки, почудившейся в глазах… Вдруг дошло: это болеутоляющее общение исподволь взрастило во мне нечто несравненно подлейшее, чем примитивное потребительство. Во мне вызрел душевный паразитизм, наркомания самая хищная. Пережевывание переживаний, переживание пережевываний… Еще чуть‑чуть, и я бы уже никогда не смог вспомнить, что душа, как и тело, не имеет права жить на содержании, чьем бы то ни было; что она может брать лишь взаймы, когда отчаянно невмоготу‑и лишь до Предела Справедливости – до черты зависимости, за которой начинается нищенство: невозможность отдачи.

Я понял, что становлюсь вампиром. Понял свою ошибку – ту же, что и ошибка миллионов, миллиардов других несчастных…

Вот она, многотысячелетняя: бегство из Ада. Нескончаемые попытки бегства. Ад ведь дантовский, если помнишь, устроен по принципу множественных кругов, все пути бегства ведут в еще более адский Ад. В этом и состоит фокус зависимостной пытки: в наркотической беготне мы только упражняем, растим, развиваем свой Ад…

Не знаю, каким усилием решился на одиночество. Не на отшельничество, нет, не на отказ от общений – но на одиночество страдания. На отказ от обезболивания. От наркотизации. От зависимости.

На некое время с другом пришлось поссориться. Сперва он не понял; но позже, когда я перешел через пустыню и вернулся к нему в новом качестве…

Из сапог разных моделей остался у меня в личном пользовании на сегодня только один, старенький, зато неизнашиваемый: благодарность Жизни. Надевать только на босу ногу. Попеременно то на правую, то на левую. На другую мысленно…

Мы живем и пишем книгу

оживающих стихов,

день и ночь плетем интригу

приращения грехов.

Что за сладкая отрава

в те пределы заглянуть,

где душа имеет право

погулять и отдохнуть.

Что за правда, что за прелесть

тот апрель из той главы,

где подснежники согрелись

сном разбуженной травы.

Где напоремся на риф мы,

кто же знает?… А пока

пляшут глупенькие рифмы,

сладко мнут себе бока…

И ложится в изголовье

клейкий девственный листок,

и тюльпан, налитый кровью,

оголяет лепесток…

Рейс пятый

Освоение боли: Любовный Водоворот

Что такое Люболь

Будьте к себе добры

Жонглотерапия: первые уроки

Заклинание на забывание

Гравитанцы с зависимостью

О внутренних дырах

Ошибка узкого кругозора

Вот и Любовный Водоворот, его нам не миновать, да и не интересно было бы проплывать мимо жизни, так что полный вперед!..

…а боль не сразу

сначала суета, сначала разум

найдет уловки, станет ворожить,

раскинет, что необходимо жить

по средствам, то бишь трезвой полумерой

стравив полунадежду с полуверой

террором пола вытравить любовь,

но разум попадет не в глаз, а в бровь,

поскольку пола вовсе не имеет

и лик судьбы впотьмах не лицезреет…

а боль потом…

сначала сизый мрак,

в котором друг не друг и враг не враг,

а только птиц назойливых порханье,

короткое предсмертное дыханье

в наркозе ядовитых сигарет,

начало сна… сначала просто бред,

а боль потом…

не боль, а пустота,

бездонная, слепая… нет, не та,

что из пространства исторгает прану,

а та, последняя, что обжигает рану

улыбками, вращением колес,

сиянием алмазных полуслез,

крестами, гороскопами, стихами,

отсутствием стекла в оконной раме…

Что такое Люболь

Превыше всего на свете храни сердце твое, ибо это источник жизни.

Из Притчей Соломоновых

Из писем Другу

Что же сказать о зависимости самой жизненной, самой глубинной – любовной? Эту зависимость по силе и значению можно сравнить с такою естественной, как зависимость пищевая. Или дыхательная – от воздуха, тоже могучая и мало кем сознаваемая.

(Я свою воздухозависимость осознал вынужденно и давно заметил, что я‑погулявший‑на‑свежем‑воздухе и я‑засидевшийся‑в‑духоте – два совсем разных по настроению и по личной философии человека.)

Особенность любовной зависимости в том, что мы сами ее ищем. Она рождается глубиной нашего существа и являет собой выражение нашей самонедостаточности, нашей смертности, нашего всаженного в каждую клеточку стремления слиться с другим существом – и этим продолжиться…

Великое противоречие между двумя великими надобностями: жить жизнью, ни от кого не зависимой, и жить жизнью, зависимой от Любви. Жить свободно – и жить привязанно: принадлежать другому существу, продолжиться в другом существе…

В этом столкновении и рождается великая боль земной жизни, любовная боль, Люболъ.

Огромный болящий мир любовных зависимостей существует с тех пор, как существует человечество, если не раньше. О, как вопиет он, как взывает о помощи, как скрывается, как поет, как молчит…

Друг мой, слышишь?… Я здесь, я с тобой.

Как звери не знают отпущенной им долей сознания, зачем их тянет друг к другу, не проникают в смысл происходящего, а повинуются лишь могучим инстинктам, так точно и мы, любящие, и при самом ясном уме не в состоянии подняться в Яяд‑уровень переживаний и событий, творимых любовью.

Есть только сама любовь и ее сознание, точней, жалкие полицейские версии сознания относительно любви. Есть попытки сопротивления любви и управления ею с непредсказуемыми результатами. Никакому управлению не поддается любовь.

И вот незадача: от сверхцели продления рода любовь человека оторвалась, а сверхцель #яд‑уровневая, духовная – бесконечное совершенство – забивается эгоизмом, животным собственничеством, рыночной социалыциной.

Неприкаянная, между небом и землей, шастает уголовница‑Люболъ и творит беспредел…

Кабинет психолога или психотерапевта с полным правом может именоваться травмопунктом любви. Боль разрыва, любовной потери, Люболь – самый частый повод обращений ко мне…

Если нет явных тяжелых рисков, лучше дать отболеть без лекарств, надежнее заживет.

Труднее всего помочь в случаях, когда личность бесстержневая, слишком зависимая, когда интеллект не подает признаков жизни…

Самое главное для страдальца Люболи: высказаться и быть выслушанным, получить подпитку живым ощущением разделенности.

А потом остаться без костылей и научиться ходить. Принять боль и выдержать – чтобы душа окрепла и стала более зрячей.

Я выброшена из жизни…

ВЛ, три месяца назад я случайно попала к врачу, и он сказал, что у меня опухоль. Не самое страшное, что может случиться в жизни, да и диагноз не подтвердился; но это был момент, когда удары сыпались один за другим: потеря работы, денег; расставание с мужем – ушел к другой – это было, конечно, главным ударом…

Я деморализовалась, перестала спать и, что хуже всего, потеряла способность думать о чем‑либо, кроме своих потерь и несчастий.

Месяца два пыталась побороть это ужасное состояние, но не получалось.

Сейчас у меня постоянная бессонница, выгляжу, наверное, лет на пятьдесят (мне 32 года); из нормального, жизнерадостного, веселого и общительного человека превратилась в какое‑то тупое и молчаливое существо.

Это и есть самое страшное из того, что могло со мною произойти. Я не обременена красивой внешностью. И самым ценным моим качеством было именно умение общаться, легкий и веселый характер. Всегда была крайне самокритична, но как‑то все же смогла полюбить себя – такой, какой я была полгода назад.

А сейчас, чтобы что‑то сказать, напрягаюсь до того, что начинаю скрежетать зубами. Не в состоянии правильно построить фразу. Если пытаюсь сострить, то острота выходит такой вымученной, что самой хочется над ней зарыдать. С трудом улыбаюсь. Ни на минуту, ни на один миг не забываю о своей тупости.

Очень плохо стала работать. Я зам. начальника технического отдела, достаточно опытный работник. Но сейчас до меня с трудом доходит смысл самых простых документов.

Поверьте, я пыталась что‑то изменить. Даже начала бегать и занялась аэробикой, но все продолжается, и я боюсь, что изменюсь до такой степени, что уже ничего нельзя будет сделать.

Я воспитываю восьмилетнего сына. До сих пор мы с ним прекрасно общались, хотя и не бесконфликтно. Сейчас я не могу толком поговорить с ним и ужасно боюсь, что надоем и ему своей унылостью. Страшно его жаль. Ведь это несчастье – иметь такую неинтересную мать.

В моей жизни самым ценным было общение. Сейчас оно вызывает у меня страх. И мои друзья это замечают. Стали реже звонить, реже приходят в гости. Не знаю, что у меня останется в жизни. Бывают редкие моменты, когда кажется, что еще секунда, и я стану прежней, но они быстро проходят, и все остается как есть. У меня такое чувство, что я выброшена из жизни, и никогда мне в нее не вернуться.

Анель.

ОК – Как будто это я написала не так давно; и повод похожий был, и состояние – один к одному, разве что Люболи побольше, подавленности поменьше; день на день, впрочем, не приходился… Депрессия, ясно, а вот какая?… Как ее обозвать?

ВЛ – Эндореактивная, она же и зависимостная. Сперва были психотравмы, вызвавшие психалгию; потом причины психалгий отошли на второй план, а депрессия пришла и уже сама себя себе причиняет…

ДС – Да, если не знать, что депрессию эту спровоцировали удары извне, можно было бы вполне принять ее за рожденную изнутри – эндодепрессию. Бессонница, умственная и эмоциональная замороженность, самонеприятие…

ВЛ – А притом стойкий характер, ясное мышление. Собранная, светлая, симпатичная…

ОК – Можно ли уверенно сказать, что первоначальная психотравматическая причина – или одна из них, главная для этой женщины – любовная травма, – уже действительно не имеет для нее никакого значения?… Или угроза жизни, тот страшный диагноз, хотя и не подтвержденный…

ВЛ – Ад наследил достаточно, чтобы получить прописку в подсознательных ожиданиях.

ДС – Психотравмы были слишком серьезны, чтобы потерять значение и забыться: внутри осталось много тяжких вопросов… И похоже, силы душевные отнимает и угнетает именно защита от этих вопросов, недопущение их в сознание.

ОК – Значит ли это, что нужно сознательно к ним возвращаться? Разбираться, почему произошло расставание с мужем, устанавливать к этому какое‑то новое отношение… Или еще раз себя убедить, что опухоли нет…

ВЛ – На очном приеме часто так и приходится – идти вглубь, прорабатывать вытесненку, высвечивать и вычищать темные углы подсознания.

ДС – Но не всегда это имеет смысл, а смотря с кем… Иной раз лучше не будить спящих собак.

Тень прошлого останется позади, если направишься к свету.

Левилио

Будьте к себе добры

Из ответа

Анель, все будет хорошо, все пройдет, знайте твердо: вы станете прежней и еще лучше – потерпите только и ничего не бойтесь.

Состояние ваше вполне объяснимо, это депрессивная реакция на психотравму, и притом не одну. Возможно, вы и раньше имели склонность к колебаниям настроения и тонуса, но они быстро проходили или даже не замечались. На этот же раз депрессия оказалась такой сильной и затяжной по причинам, о которых вы сами хорошо рассказали.

В таких случаях часто возникает что‑то вроде цепной реакции: падение настроения с подавленностью, уменьшением общительности и иллюзией неспособности чуть ли не ко всему на свете, вызывает уже как реакцию на это вот состояние еще большее падение настроения…

Происходит это, главным образом, потому, что человек, не понимая своего состояния, продолжает предъявлять к себе привычные требования – чтобы соответствовать своим меркам в представлении о себе и ожиданиям окружающих. Пытается себя пересиливать… Кроме еще большего углубления депрессии, это ни к чему не приводит, начинается отчаяние и всякие невеселые фантазии.

А что нужно? Прежде всего: спокойно принять себя на данное время – такую, какая вы есть – с твердым знанием, что все войдет в прежнюю норму.

Находясь в депрессии, трудно верить в хорошее. Чувства говорят другое. И не надо заставлять себя верить, нужно просто знать, вот и все.

Вообще – ничего не нужно себя заставлять. Если что‑то можете делать – делайте – и чуть‑чуть сверх того, но никакого надрыва, никаких сверхусилий. Это во всем, а в общении – особенно.

При таком самоотношении вы выйдете из депрессивного состояния быстрее всего. Будьте к себе добры. Ничего от себя не требуйте, не боритесь с собой. Просто дайте себе время вернуться к себе…

Вашими помощниками могут быть:

• интенсивные многочасовые прогулки в хорошем темпе на свежем воздухе;

• недлительные пищевые разгрузки – по 1–3 дня в неделю на фруктах, овощах и минеральной воде или только на простокваше с простым хлебом, или только на рисе и фруктах; а если аппетит понижен, то можно и только на минеральной воде один‑два дня, затем день только фрукты и овощи, на следующий день молочно‑кислое, далее как обычно;

• при возможности – отдых, на две недели хотя бы – с полной сменой обстановки.

И только в том маловероятном случае, если подавленность будет резко нарастать, обратитесь за консультацией в психоневрологический диспансер по месту жительства. Все расскажите как есть, и вам выпишут на какое‑то время антидепрессивные препараты. Бояться этого не нужно; хотя, конечно, при прочих равных условиях предпочтительнее естественное самовосстановление.

Я совершенно уверен, что оно у вас так или иначе произойдет, и очень хочу, чтобы в это сразу и безоговорочно поверили вы.

ОК – Ну и как, поверила?… Выздоровела?…

ВЛ – Через три месяца – радостная весть…

ОК – Три месяца на выход из любовно‑зависимостной депрессии – это много или мало?

ВЛ – Для любой депрессии это удача.

ДС – Внутренний ресурс был хороший, хотя и депрессия не слабенькая.

ОК – Боюсь спрашивать, каков средний срок са мостоятельного выхода, но все же спрошу.

ВЛ – Арифметического среднего не выводил.

ДС – От нескольких секунд до нескольких лет.

ОК – Хорошо, что не нескольких жизней.

ДС – Я отсидел в Люболи с глухим зависимостным депресняком четыре с лишним года, совершил подробную экскурсию в мир иной…

Потом вспомнил о своем праве на любое свое настроение всячески наплевать. Занялся жонглированием, это такой способ забыть о настроении и вспомнить о жизни… Такой способ жизни.

ОК – Нельзя было сократить срок отсидки?

ДС – Может быть – если бы его заранее знать… Ни о чем не жалею, хороший опыт.

ОК – Это вы сейчас так думаете, а тогда?…

ДС – Тогда думал по‑всякому, в том числе и никак. Думал, что все, конец. Что жить можно, но смысла нет, поскольку нет счастья и быть не может. А если нет счастья и нет смысла, то…

ОК – …то жизнь превращается в бессмысленную обязанность, адскую каторгу. Для меня в этом состоянии самые страшные предметы в доме – телефон и часы. Телефон – потому что не позвонит или позвонит, что еще страшней, тот, кого ждешь. Часы – потому что идут, бесконечно идут в бесконечность и тащат меня, а я не хочу…

ВЛ – Главный враг Люболи и главный врач – одно и то же создание с циферблатами вместо глаз…

Твои колени пахли абрикосами.

Как бог слепой я грудь твою лепил

и плакал, и забрасывал вопросами…

Кто разлюбил, тот просто не любил.

Хоть в монастыре потом живи,

хоть в гареме,

только время лечит от любви,

Доктор Время.

Довольно, я устал сдаваться памяти,

я признаю себя всего лишь сном.

Живущие, вы так друг друга раните,

не ведая, где встретитесь потом.

Перевоплощая существо

в духосемя,

Доктор Время лечит от всего,

Доктор Время.

А поцелуй, как свиток, продолжается,

и тот же вкус миндальный на губах.

Любовь как лес осенний обнажается,

птенцы живут в заброшенных гробах.

Полупросыпаясь, полуспя,

в полудреме

Доктор Время лечит от себя,

Доктор Время.

Мне не нужны слова утешения…

ВЛ, никогда не думал, что я, сильный и волевой человек, буду выть и корчиться из‑за того, что меня бросила девчонка… Три года назад я вернулся из армии в Н‑ск (где учился), снял квартиру, устроился на работу и в кругу друзей встретил Алену, милуг девушку, любящую жизнь. Ей всего 17 лет…

Начались встречи, отношения, и через какое‑то время я осознал, что она и есть та самая вторая половинка, без которой мне было плохо, в существование которой я никогда не верил, хотя и были другие девушки, но не те.

Все было радостно, замечательно, но в один момент мне предложили новую работу в М‑ске (около 250 км от Н‑ска) – лучше условия, выше зарплата – и мы решили, что стоит попробовать. Это была моя роковая ошибка!

Встречаться стали только по выходным, стало недоставать друг друга, я сделался раздражительным, резким… А Алена встретила Диму (вместе работают). У них ничего не было, она ему не нужна, но он ей понравился, и хотя она сознает, что с шш ей ничего не светит, продолжает о нем думать. Мне говорит, что чувства к Диме причиняют ей боль, что она хочет от этого избавиться. Но если появился человек, интереснее меня и понравился ей, то, значит, я уже ей не нужен. Уйти хочет не к Диме, а от меня – на свободу. Ко мне испытывает жалость…

Не хочу верить, что все так оборвется, не могут чувства вот так просто испариться…

Ее подруги советуют мне отпустить ее и не расстраиваться – легко сказать, как будто попугайчика на свободу выпускаешь. Если отпущу, то радоваться жизни уже не смогу, в Н‑ске мне все будет напоминать о ней, придется уехать… Потеряю доверие к людям, закроюсь, замкнусь в себе, впаду в депресняк… Выйти из этого состояния будет трудно, пережить такое уже не рискну, слишком больно…

Эту боль просто так не перетерпеть, нет. Единственно возможное: попытаться удержать, вернуть мою милую. Уволюсь, вернусь в В‑ск, чтобы быть ближе к ней и восстановить прежние отношения. Боюсь только, окажется слишком поздно. Вроде бы просто: вернуться, измениться, стать веселее, интереснее, возродить жажду к жизни… Но сделать это в таком состоянии… Рушится вся моя жизнь. Мне не нужны слова утешения, нужен реальный совет или хотя бы мнение.

Николай

ОК – Ответили?

ВЛ – Еще нет, письмо получено только что.

ОК – Уже знаете, как отвечать?

ВЛ – Еще не совсем. Ответ обычно домысливается, когда пишется.

ДС – Или дослушивается откуда‑то.

ОК – Мне кажется, я бы смогла ответить этому парню. Услышалось кое‑что от лица Алены…

ВЛ – Не сомневаюсь, ответите интересно.

ДС – И полезно не только для Николая…

ОК – Ваш диагноз этого случая?

ВЛ –Люболь самая рядовая, типичная. Острая психалгия с угрозой депрессии.

ДС – Любовная зависимость по мужскому типу.

ОК – По‑мужскаму, вот‑вот, только у меня это определяется еще и словами «мужское самолюбие» и «мужское собственничество».

ДС – Собственничество? По мужскому типу? Согласен, но значит, и женский тип любовного собственничества существует?

ОК – Разумеется, и не один, а много…

ВЛ – По‑моему, Оля, вы начали уже отвечать Николаю, мы подождем, пока ответ ваш будет готов, а пока можно прочитать только что пришедшее женское письмо на ту же тему, почти зеркальное.

ВЛ, мне 23 года. Хотела справиться сама, но не получается…

Недавно рассталась с моим любимым человеком. Теперь даже не знаю, были ли у нас отношения. Я считала, что были, а он, как оказалось, думал иначе – для него мы просто полтора года хорошо вместе проводили время. Теперь у него другая девушка, красивая, он познакомился с ней в Интернете…

Такая злость взяла, когда ее увидела, что аж трясло, удивляюсь, как я его не поколотила в тот момент. Когда думаю о нем и о ней, «мозги закипают», такая боль в груди, что могу сойти с ума… Болят даже волосы и зубы, не смогу ни работать, ни есть; единственное, что спасает – сон, но просыпаюсь и снова ощущаю дикую боль, горечь и тошноту…

Пытаюсь отвлечься, думать о хорошем. Но такое чувство, что жизнь будет всегда такой, и я не смогу никому доверять, никого любить. Не вижу смысла в жизни, все вокруг серое и мрачное, одна боль и обман кругом…

Хожу на работу.» В Интернете лазаю по форумам. отвлекаюсь, становится чуть легче, но когда еду домой, снова появляется боль в душе…

Совсем недавно я весила 60 кг при росте 168. очень любила есть, получала огромное удовольствие, а теперь на еду смотреть не могу, ем только когда чувствую, что голова кружится, чтобы не грохнуться в обморок. Теперь мой вес 46 кг. и он снижается, меня это уже пугает…

Живу в каком‑то хаосе, ничто не доставляет удовольствия и не приносит радости, все рушится вокруг, ничего не получается, к окружающему миру отношение как к еде – все безвкусное и однообразное. Хочется впасть в спячку, чтобы проснуться, когда уже все хорошо…

Марина

ДС (обращаясь к ВЛ) – Ты назвал это письмо «почти зеркальным» письму Николая?…

ВЛ – Жестокая Люболь, психалгия и там, и тут. И ревность, и неправомерный перенос своих переживаний на целый мир: у Николая «рушится вся жизнь» – и Марина не видит смысла в жизни, «одна боль и обман кругом». Николай: «потеряю доверие к людям», Марина: «не смогу никому доверять»…

ДС – …но если у Николая лишь преддепрессия, то у Марины зависимостная депрессия в полном разгаре, с серьезными психотелесными проявлениями, требующими неотложных мер…

ВЛ – Да, здесь развилка. У Николая позиция пока что активная, агрессивная. У Марины…

ДС – У Марины стресс и агрессия пошли внутрь, начали не только душу сжирать, но и организм, не дошло бы до худшего… Отвечаем срочно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: