АРХИТЕКТУРНАЯ БИОНИКА НОВОЕ ЯВЛЕНИЕ В АРХИТЕКТУРЕ

О своей архитектурно - строительной деятельности человек постоянно, сознательно или интуитивно, обращается за помощью к живой природе. Не удивительно поэтому, что колонны египетских или готических храмов напоминают стволы деревьев или стебли растений, а их капители—грандиозные цветы; купола русских церквей по своей форме подобны луковицам; черепицы кровель сходны с чешуйками рыб или древесных шишек и т. д.

В мировой архитектурной практике за прошедшие 15—20 лет использование закономерностей формообразования живой природы приобрело новое качество и получило название архитектурно-бионического процесса, а все явление в теории и практике архитектуры—архитектурной бионики.

Здесь особенно нужно подчеркнуть, что научные основы архитектурной бионики начали создаваться в Советском Союзе, где такж было дано и название этой новой отрасли архитектурной науки.

Архитектурно-бионическая практика породила новые, необычные архитектурные формы, целесообразные в функционально-утилитарном отношении и оригинальные по своим эстетическим качествам. Это не могло не вызвать к ним интереса со стороны архитекторов и инженеров.

Бионика происходит от греческого слова «р1о V», что означает «элемент жизни». Оно послужило основой названия направления в науке, занимающегося изучением возможности использования в технике определенных биологических систем и процессов.

Архитектурная бионика сходна с технической бионикой; однако она настолько специфична, что образует самостоятельную отрасль и решает не только технические, но главным образом архитектурные проблемы.

АНАЛОГИИ И ЕДИНСТВО ФОРМ

Использование в технике и в архитектуре законов и форм живой природы вполне правомерно.

В мире все взаимообусловлено, нет вещей и явлений, которые бы не были связаны непосредственно или опосредованно между собой, нет непроходимых барьеров между живой и неживой природой, существуют законы, объединяющие весь мир в единое целое и порождающие объективную возможность использования в искусственно создаваемых системах закономерностей и принципов построения живой природы и ее форм.

Основой этому служит биологическое родство человека и живой природы.

Ф. Энгельс в ^Диалектике природы» пишет: «И так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо находящийся вне природы,—что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри се, что все паше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять».

Сходство между человеком-созидателем и остальным живым миром не ограничивается биологическим аспектом. Оно может рассматриваться также и в техническом отношении.

Правомерность архитектурной бионики предопределяется не только биологическим и техническим единством человечества и окружающего мира, но и особенностями человеческого познания. Человеческий разум в большой степени формируется под влиянием процессов, происходящих в природе.

Собственно говоря, ассимиляция природных форм и применение законов их развития в архитектуре есть не что иное, как конкретное и практическое проявление того самого пути познания.

Можно утверждать, что архитектура тоже является частью мира, частью биосферы. Но она подчиняется прежде всего законам общественного развития. Общественный характер развития архитектуры ограничивает использование законов формообразования живой природы в архитектуре и обусловливает специфику творческого процесса освоения биоформ в архитектуре.

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ АРХИТЕКТУРНОЙ БИОНИКИ

Для всего предшествующего архитектурно-бионическому этапу периода характерно использование в архитектурных объектах внешних очертаний природных форм, причем с целью изобразительно-декоративной, не затрагивающей их, как правило, функциональной стороны, например, коринфские и ионические капители колонн греческих храмов и позднейших сооружений, орнаменты и т.д.

Однако нельзя отрицать освоения в пред-бионический период и некоторых конструктивно-тектонических принципов живой природы. Они нашли свое выражение в тектонике греческой колонны с периодичностью ее диаметров по высоте, интерпретирующей тектонику ствола дерева; в каннелюрах колонн, подобных встречающимся каннелированным стеблям растений, что сообщает им дополнительную прочность: в конструктивных узлах ордеров греческих храмов, повторяющих по существу принципы изменения форм по вертикали стебля растения, ствола дерева, костей скелетов животных; в нервюрах готических храмов, выполняющих ту же конструктивную функцию, что и нерватура (прожилки) зеленого листа дерева и т.д.

Природная тектоника в архитектурных формах присутствовала не стихийно, доказательством чему служат высказывания Демокрита, Витрувия, Альберти, Палладио и др. Но высказываемые ими мысли в своем большинстве, ввиду ограниченности технических возможностей прошлого, не могли быть претворены в жизнь.

Проще было сделать из камня или глины форму, подобную природной, с декоративными целями, нежели воссоздать ту или иную конструкцию, подсмотренную у живой природы.

Предбионический период в архитектуре и строительстве, исчисляющий тысячи лет, не был однообразным. В нем в зависимости от социальных условий и состояния производительных сил общества боролись самые различные тенденции. Например, для наиболее древнего этапа, на уровне первобытно-общинной формации, характерным было, правда малоосознанное, подражание конструктивным и функционально-пространственным организациям природы и «строительной» деятельности животных, птиц, насекомых.

Вместе с функцией в искусственные сооружения механически привносилась и природная форма, поэтому многие древние человеческие сооружения—шалаши, навесы и т. д. часто трудно отличить от построек представителей животного мира.

Наиболее сложным этапом освоения в архитектуре природных форм является время от середины XIX и до начала XX в. На нем сказались бурное развитие биологии и небывалые успехи по сравнению с предыдущим периодом строительной техники (например, изобретение железобетона и начало интенсивного применения стекла и металлических конструкций).

Исследуя этот этап, нельзя не обратить особое внимание на появление такого значительного по своей силе течения в архитектуре, как «органическая архитектура».

Правда, под названием «органическая архитектура» отнюдь не подразумевается прямая и существенная связь архитектуры с живой природой. Направление «органической архитектуры» — направление функционализма. Об этом говорил по телевидению в 1953 г. один из основных ее идеологов Ф. Л. Райт, отвечая на задаваемые ему вопросы: «...органическая архитектура—это архитектура «изнутри наружу», в которой идеалом является целостность. Мы не употребляем слово «оrganiс» в смысле «принадлежащий к растительному или животному миру».

Райт был убежден, что архитектура должна развиваться целостно, удовлетворяя человеческим жизненным функциям, исходить из этих жизненных функций, а не подгонять последние к «абстрактным» архитектурным формам. И действительно, вся «органичность» такой архитектуры на практике, по крайней мере в работах Райта (не умаляя их достоинств), свелась к установлению внешней связи архитектурных форм с местным ландшафтом, а также к применению местных строительных материалов с целью сохранения национального колорита архитектурных сооружений. Таким образом, «органическое» направление в архитектуре на деле не имело прямого отношения к бионике. Но в нем интересна и, так сказать, «бионична» сама идея развития архитектуры «изнутри наружу», т. е. такого развития, которое направляет подобных по пути формирования систем, характерных живому миру. Многозначителен сам избранный идеал — живая природа (оrganiс). Но в «органической архитектуре» эта идея при уровне строительной техники того времени не могла быть отлита в бионическую форму.

Однако и Райт все же использовал кое-где органические формы в своих произведениях. Примером тому служат колонны в интерьере известного конторского здания фирмы «Джонсон» (1936 г.), напоминающие стебли каких-то водяных растений. Однако здесь они носпринимаются натуралистично.

Вместе с тем несомненна та большая роль, которую сыграла идея «органичности» архитектуры в формировании архитектурной бионики и, вполне возможно, что появившиеся в 40—50-х годах нашего столетия архитектур-но-бионические формы в какой-то степени продолжают развитие некоторых элементов архитектурных форм «органической архитектуры» и прежде всего в аспекте связи архитектуры с природно-климатической средой (экологическое направление архитектурной бионики).

В начале XX в. особое место в развитии зодчества заняли работы испанского архитектора А. Гауди (1852—1926 гг.), который был одним из самых ярких представителей архитектуры своего времени. Он с неумолимой последовательностью и силой использовал в создаваемой им архитектуре мотивы живой природы (см. табл. XXXIX. рис. 1), превращая конструктивные элементы в вариации форм живого мира. Произведения А. Гауди часто называют «фантастической архитектурой». Его работы можно назвать также биологизацией конструктивных форм архитектуры. Однако у Гауди есть интересные конструктивные решения в области криволинейных поверхностей, которые ему помогла создать природа. Своими произведениями он раскрыл также возможности взаимодействия сложных конструктивных решений и архитектурной формы, но, увлекшись, дошел почти до чистейшего формализма.

Гауди был не единственным мастером, обратившим свои взоры к природе. Для направления архитектуры того времени, известного под именем «модерн», вообще была свойственна тенденция использования элементов природных форм в архитектуре, но скорее в символическом плане, иногда с мистическим оттенком. Интересно, что традиционная декоративно-изобразительная интерпретация форм живой природы здесь стала отражением не только внешних форм природы, но и ее микроструктур (например, орнаменты и росписи, символизирующие клеточное строение), что было связано с новыми достижениями и открытиями в биологии.

Одновременно с практическим освоением в архитектуре природных форм шло и осмысление этого процесса.

Всем известно высказывание Демокрита о том, что люди многим «важнейшим делам», в том числе и «построению жилищ», научились от животных и ласточек, вьющих гнезда. Вопросу использования законов формообразования живой природы уделяется внимание в знаменитых архитектурных трактатах Витрувия, Альберти и Палладио. Наш соотечественник, «архитектуры помощник», сподвижник Баженова, прогрессивный деятель Ф. В. Каржавин в своих теоретических работах также указывал на морфологические связи архитектуры и природы. Все эти высказывания очень близки идеям архитектурной бионики/.

Особенно много литературы по проблеме перенесения естественных законов в архитектуру появилось в конце XIX—начале XX в. Архитекторов заинтересовала проблема целесообразности в архитектуре. Появились высказывания немецких и австрийских архитекторов Земпера, Фельдега, Бауэра и др. Анализируя суждения этих архитекторов можно обобщить их и, основываясь на целесообразности материала и формы, а также на наличии элементов целесообразности в искусстве, придти к выводу о возможности действия естественных законов эволюции как в строительном искусстве, так и в архитектуре.

Позднее вопрос использования законов формообразования живой природы также поднимался в теории советской архитектуры. В этом отношении интересны отдельные высказывания И. В. Жолтовского, а также М. Я. Гинзбурга.

Подводя итог историческим предпосылкам архитектурной бионики, можно сказать, что архитектурная бионика как теория и практика сложилась в процессе эволюции специфической связи архитектуры и живой природы и что это явление не случайное, а исторически закономерное.

СОВРЕМЕННЫЙ АРХИТЕКТУРНО-БИОНИЧЕСКИЙ ЭТАП И ЕГО ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Специфическая черта современного этапа освоения форм живой природы в архитектуре заключается в том, что сейчас осваиваются не просто формальные стороны живой природы, а устанавливаются глубокие связи между законами развития живой природы и архитектуры. На современном этапе архитекторами используются не внешние формы живой природы, а лишь те свойства и характеристики формы, которые являются выражением функций того или иного организма, аналогичным функционально-утилитарным сторонам архитектуры.

От функций к форме и к закономерностям формообразования — таков основной путь ар-хитектурной бионики, не исключающий, естественно, в процессе освоения законов формообразования живой природы обратного движения (предположим, внешние характеристики формы, являющиеся языком ее сущности, позволяют проникнуть в функциональное содержание формы). Но это уже вопрос метода освоения биоформ.

Каковы причины особого внимания в последнее время архитекторов и инженеров к законам формообразования живой природы?

Нам думается, что дело здесь вот в чем.

В архитектуре, как в особом виде искусства, имеющем непосредственную связь с материальным производством, извечно стояла проблема решения дилеммы: экономия строительных материалов, сил и времени в строительном производстве, с одной стороны, и оптимальная для жизнедеятельности человека организация пространства и эстетическая форма, с другой стороны. Развитие строительной техники в XIX и XX вв. открыло новые возможности решения этой старой дилеммы. По своей структуре и характеру новые конструктивные формы начали приближаться к структурным формам живой природы, например постройки В. Г. Шухова на Нижегородской ярмарке в 1896 г. и радиобашня того же автора в Москве в 1922 г., Эйфелева башня в Париже, волнистое покрытие трибун стадиона в Мадриде арх. Э. Торроха в 1936 г. и др.

Этот факт натолкнул на мысль о возможности использования закономерностей формообразования живых структур именно в конструктивном плане, а не с целью лишь каких-то формальных исканий, как это, например, было характерно для творчества А. Гауди. Тем более очевидна была доказанная науками тенденция живой природы в процессе своего построения стремиться к всемерной экономии энергии, строительного материала и времени. Закон минимума в живой природе обусловлен органической целесообразностью существования.

Во имя экономии человек в производственной деятельности всегда использует любые представившиеся возможности. С прогрессом это требование все более обостряется. Так, например, после окончания второй мировой войны инженеры и архитекторы начали внимательно присматриваться к живой природе. Их привлекли, например, упругие пленки живой природы, хорошо работающие на растяжение (эксперименты Ф. Отто 40-х годов). Современная же наука позволила углубиться в законы развития живой природы, а техника дала возможность моделировать живые структуры. В результате в архитектуре в конце 40-х годов появились формы, воспроизводящие на сознательной научной и технической основе конструктивные структуры живой природы. Сюда нужно отнести покрытие большого зала Туринской выставки инж. П. Л. Нерви, вантовые и палаточные сооружения Ф. Отто и др.

Важным моментом, сыгравшим свою роль в обращении архитекторов и конструкторов к живой природе, явилось внедрение в практику пространственных конструктивных систем, выгодных в экономическом отношении, но сложных в смысле их математического расчета. Последний факт заставил конструировать такие системы на моделях, причем их прообразами во многих случаях были структурные формы природы. Такие формы начали успешно применяться в различных типологических областях архитектуры, в строительстве большепролетных и высотных сооружений, создании быстро трансформирующихся конструкций, стандартизации элементов зданий и сооружений и т. д.

Использование конструктивных систем природы проложило дорогу другим направлениям архитектурной бионики (табл.II). В первую очередь это касается природных средств «изоляции», которые могут быть применены в организации благоприятного микроклимата для человека в зданиях, а также в городах.

Изучение форм живой природы питает фантазию архитекторов, помогает им решать проблему гармонии функционального и эстетического, обогащает формальные средства гармонизации в поисках наиболее выразительных пропорций, ритма, симметрии, асимметрии и т. д. Архитектурная бионика призвана не только решать функциональные вопросы архитектуры, но открывать перспективы в исканиях синтеза функции и эстетической формы архитектуры, учить архитекторов мыслить синтетическими формами и системами.

Рождение архитектурной бионики подготовлено всем прогрессом архитектуры и строительной техники. Необходимо отметить то значение, которое имели для развития архитектурной бионики достижения русской и советской строительной техники, повлиявшие также на строительно-технический прогресс во всем мире. Эти достижения подводят достаточно близко к возможности создания конструкций архитектурно-бионических.

Высоко оценивая большое значение вклада, сделанного в архитектурную бионику отечественными инженерами, подчеркнем влияние на ход ее развития и работ зарубежных инженеров А. Г. Эйфеля и М. Кехлина—создателей трехсотметровой стальной башни Парижской международной выставки 1889 г., известной под названием «Эйфелевой башни», а также работ А. Дютера, М. Берга, Р. Майяра, Э. Фрейсине, Б. Фуллера (работы 20-х годов), Э. Торрохи и П. Л. Нерви (работы 30-х годов).

Очень плодотворны были для развития архитектурной бионики и некоторые новые архитектурно-конструктивные решения, вариации конструктивной формы на базе новых строительных материалов — железобетона, стекла, стали. Сюда нужно отнести проекты 20—30-х годов у нас (Весниных, К. Мельникова, И. Леонидова, Б. Татлина, А. Лавинского и др.) и за рубежом (раннего Э, Кастильони, Г. Шаруна, Б. Гоффа). Последние в несколько формалистическом духе, но интересные по характеру использования новых строительных материалов.

В настоящее время в архитектурно-бионической практике наметилось некоторое расслоение. Наряду с реалистическим и творческим подходом, т. е. использованием закономерностей формообразования живой природы с учетом требований, предъявляемых архитектурой, в том числе и социальными ее сторонами, каковое мы наблюдаем в работах П. Л. Нерви, Э. Торрохи, Е. Сааринена, Р. Саржера, в какой-то степени и у Ф. Отто (с его уклоном в техницизм), появляются работы откровенно формалистическо-натуралистического плана—П. Хаузерман, С. Хохау-зер, И. Иогансен, Г. Гюншель и др. Однако и в этих работах есть интересные достижения (например, в «бионических» конструкциях Г. Гюншеля).

В Советском Союзе бионические идеи начинают пользоваться большим вниманием архитекторов и инженеров в их новых работах.

ОСНОВНЫЕ МЕТОДЫ АРХИТЕКТУРНОЙ БИОНИКИ И АРХИТЕКТУРНО-БИОНИЧЕСКАЯ НАУКА

Архитектурно - бионический процесс можно расчленить на три этапа.

Первый, наиболее ответственный этап — это бионические исследования живой природы. На этом этапе неизбежно встает вопрос, что выбирать в природе и как выбирать? Руководствоваться можно двумя соображениями — потребностями архитектуры и техническими возможностями воспроизведения принципов построения живых форм в архитектуре.

Поэтому основным методом архитектурной бионики является метод функциональных аналогий, или сопоставления принципов и средств формообразования архитектуры и живой природы. Это означает, что оценка функциональных сторон (средств) живой природы производится на основе использования опыта формообразования архитектуры, ее технических средств и учета тенденций ее перспективного развития. Короче говоря, отбирать необходимые и полезные функции и формы живой природы помогает само знание проблем современной архитектуры и чувство архитектурной формы. Архитектурная бионика решает задачи, которые ставит перед ней архитектура.

Однако метод функциональных аналогий не означает отрицания независимых бионических открытий и проникновения их в архитектуру. Метод аналогий лишь направляет поиск, но открытия при этом могут быть самыми неожиданными. Аналогия не означает лишь сравнения и фиксации факта сходства (известно, что аналогия не есть тождество).

С техническим прогрессом, с изменением архитектурных форм и вкусов людей в числе отбираемых форм природы возможно будут и те, которыми мы сейчас не заинтересовываемся.

Но знание проблем архитектуры недостаточно для бионических открытий в природе. Необходимо прекрасно знать и второй компонент архитектурной бионики—живую природу. И прежде всего, чтобы дойти в живой природе до самого ценного — до закономерностей и принципов формообразования — объекты природы должны исследоваться диалектически, т. е. во всей противоречивости их развития, а также исторически (в филогенезе), в процессе роста (онтогенезе) и с учетом единства организма и среды. Следовательно, ключом к раскрытию закономерностей живой природы должны служить основные положения научной эволюционной биологии.

Для отбора природных принципов формообразования, конечно, будет иметь большое значение интуиция.

Результат бионических исследований, независимо от того, выявлены ли ими принципы построения формы или открыта сама форма в целом полезная и нужная, всегда представляется в конкретной материальной форме, а не в виде абстрактных зависимостей. В синтетичности функции и формы заключается вся специфика бионики вообще и в частности архитектурной бионики, всегда стремящейся получить форму, которая бы выразила скрытое за ней содержание.

В архитектурно-бионическом процессе неизбежен способ воспроизведения интересующих архитектуру природных систем посредством объемных моделей. Моделирование является здесь средством не только познания законов формообразования живой природы, но инструментом непосредственного решения практических задач, стоящих перед архитектурной бионикой. Бионический метод посредством моделей связывает живую природу с архитектурной практикой. На этом этапе бионический метод берет на вооружение эмпирические методы проб и испытаний моделей, например на их механические качества, а также математические расчеты, подтверждающие творческие догадки.

Модель может служить основой для абстрактных математических выводов в области закономерностей полученной формы — ее характера, пропорций, ритма и т. д.

На следующем этапе архитектурно-бионического процесса переходят от модели к натуре и вносят необходимые поправки в используемую природную форму.

Вместе с практикой архитектурной бионики постепенно складывается и архитектурно-бионическая наука, с одной стороны, как отрасль архитектурной науки и, с другой, как часть нового научного направления — общей бионики.

Архитектурно-бионическая наука имеет все основания для самостоятельного существования.

Она имеет:

1) практическую основу, сложившуюся исторически в течение всей практики строительства и зодчества, начиная от построек древних людей и кончая современными зданиями и сооружениями;

2) непрерывно развивающиеся в течение многих столетий знания в области использо-

вания законов формообразования живой природы в архитектуре;

3) свои методы исследования, специфика которых предопределяется особым характером архитектурно-бионического процесса;

4) свой особый источник накопления материала для решения стоящих перед архитектурой проблем — живую природу.

Архитектурно-бионическая наука является сплавом соответствующей практики и теории. Если архитектурно-бионическая практика представляет собой процесс использования законов формообразования живой природы, что происходило и происходит часто интуитивно, подсознательно, то архитектурно-бионическая наука осознает этот процесс и направляет его по тому руслу, которого требует жизнь. Таким образом, в задачу архитектурно-бионической науки входит оценка архитектурно-бионической практики) ее характера и места среди других архитектурных явлений; уяснение метода практического использования законов формообразования природы с наибольшей пользой для архитектуры; определение возможностей их практического осуществления; выявление новых, перспективных направлений архитектурной бионики: исследование связей с другими научными направлениями и т.д.

Бионика является наукой, созидательной в том смысле, что она не просто исследует живую природу, как это делает физика, химия, биология, биохимия, биофизика и т. д„ и не ограничивается установлением общих законов связей и управления в явлениях (предмет кибернетики), а на основе изучения закономерностей природы и использования достижений других отраслей знаний создает по образцу природы новые вещи и комбинации, какие, однако, в природе не существуют.

В этом смысле можно сказать, что архитектурные формы, получаемые в результате творческого процесса освоения законов формообразования живой природы — это уже не формы природы) это синтез природных форм и имеющихся в распоряжении архитекторов и конструкторов выработанных прогрессом архитектуры, техники и науки средств. Это — формы, в которых отобраны типовые черты природы, как бы ее обобщенные формы. Поэтому трудно говорить, например, какую природную форму напоминает покрытие ресторана Сан Хуан в Пуэрто-Рико,—или это раковина, или чаша цветка? И, по-видимому, лишь в частных случаях возможна конкретизация природной формы, случайно удовлетворяющей предъявленным к ней требованиям архитектуры.

Напрасны сомнения некоторых архитекторов в том, что использование закономерностей формообразования живой природы уничтожит индивидуальность архитектора. Архитектурная бионика, наоборот, помогает архитектору создать «свое» в архитектуре, причем на более высоком синтетическом уровне.

Установить границы действия архитектурной бионики — не так-то просто. Есть попытки свести ее проблематику к решению технических вопросов. Но на примерах из практики видно, что живая природа помогает архитекторам решать специфически архитектурные вопросы, например, организацию комплексного пространства (работы Яна Любича-Нича, см. табл. XXXII), а в конструктивном аспекте подводит к решению самой конструктивной формы, не останавливаясь только на техническом решении конструкции.

Проблематика архитектурной бионики имеет потенцию к решению самых различных вопросов архитектуры и в самых различных ее типологических областях, вплоть до решения проблем цвета и построения пространства как целостной системы, состоящей из взаимосвязанных между собой различных функциональных элементов.

Если рассматривать архитектурную бионику поэтапно) в ее развитии, то можно сказать, что в настоящее время она проходит этап, так сказать, «конструктивный», т. е. интересуется главным образом решением конструктивно-тектонических вопросов.

Нацеленная на решение конкретных задач, архитектурная бионика отнюдь не занимается изучением как таковых закономерностей красоты форм природы с абстрагированными математическими выводами, имея в виду механическое их применение в архитектуре. Мы подразумеваем здесь работы архитекторов, пришедших к абсолютизации некоторых видов пропорций и в основном «золотого сечения».

Ставится также вопрос об области исследований в природе: является ли здесь объектом только живая природа или архитектурная бионика оперирует материалом и мертвой природы? Надо сразу же категорически заявить, что весь смысл бионики в том, чти ее интересуют информационные процессы, т.е. процессы, направленные к упорядочению объектов, к образованию различий, качественного многообразия мира. Информационные процессы свойственны живому миру. Они проходят в постоянном нарушении равновесия и восстановлении его. Именно благодаря такому характеру процессов, живой природе свойственна самоорганизация, самодвижение, саморазвитие. Именно такова архитектура. Ей присуща динамика развития, постоянный процесс совершенствования, «размножения» типов зданий, их интеграция и дифференциация и т, д. Эти ее тенденции неразрывно связаны с жизнью человека.

Можно полагать, что именно изучение информационных процессов живой природы поможет нам решить многие проблемы будущей архитектуры.

Внимательное изучение мертвой природы тоже полезно для развития тех или иных сторон архитектуры, но в меньшей степени, чем изучение живой природы. Для мертвой природы характерна энтропийность ее процесса развития, которая в противоположность «информационности» ведет к выравниванию, к ликвидации различий, к полной одинаковости и установлению равновесия, нарушаемого лишь внешними силами. Конечно, такой принцип развития—не принцип развития архитектуры, тем более когда мы думаем о будущей архитектуре.

Однако известно, что не всегда можно провести четкие грани между органическим и физическим миром. Некоторые ткани живых существ в период роста и развития превращаются в инертные субстанции (раковины, скорлупы, каменистые клетки), но они являются все же результатом саморазвития. На уровне молекулярных структур живая и мертвая материи также смыкаются, а в основе саморазвития живого мира лежат те же физические законы; вместе с тем количественные характеристики последних в определенных условиях и на определенных этапах развития мира переходят в новое качество) в результате чего и возникают саморегулирующиеся системы.

В конечном итоге архитектурную бионику интересуют именно саморегулирующиеся, саморазвивающиеся системы и законы формообразования таких систем. Но бионика не исключает возможности и даже необходимости исследования законов формообразования неживой и переходной форм материн, так как архитектура — явление, отражающею наряду с социальными и органическими также и физические процессы, происходящие в мире.

Возможно, что появится отрасль архитектурной науки, которая специально займется изучением законов формообразования структур физического мира (например, кристаллов; законы механики и многие другие законы физики давно используются в архитектуре), но это уже не бионика, ибо «бионика» означает «элемент жизни».

Формирование архитектурной бионики неразрывно связано со многими науками. Сюда нужно прежде всего отнести биологию и, о частности, исследования механических свойств живых тканей и опорных систем живой природы. Работы биологов XVII-XIX вв. — явились важными вехами в науке.

Большое значение для архитектурной бионики имеют такие разделы биологии, как физиология, морфология, экология и др. В ее основе заложены труды Ч.Дарвина, К.Тимирязева, И. Павлова, Н. Вавилова.

В этой связи упомянем и Гёте, поставившего ряд новых проблем в естествознании. Он как художник мыслил синтетическими формами и видел природу в целом, в единстве ее формы и содержания.

Исследования процесса формообразования живых организмов ведутся и в инженерном плане. Эти исследования, начиная от открытий и работ Галилея, С. Швенденсра, А. Кульмана, И. Вольфа и др. и кончая работами современных ученых, создали хорошую основу для развития архитектурной бионики.

Архитектурной бионике помогает также развиваться и биомеханика, имеющая свою большую историю (возможно, начиная еще от Леонардо да Винчи), особенно быстро продвинувшаяся в 20-х годах нашего столетия (работы Р. Франсе).

Архитектурная бионика пользуется также собраниями интересных форм природы (Э. Геккель, А. Фейнингер и др.).

Однако для того, чтобы сложиться в науку, архитектурная бионика требовала прежде всего определения ее философских основ, нуждалась в применении методов математической логики и использовании данных математики, физики, химии, кибернетики, строительной физики и др. В разработке теоретических основ архитектурной бионики принимают самое непосредственное участие биологи, математики, инженеры и художники.

Однако капитальных обобщающих трудов по архитектурной бионике пока еще нет. Имеются отдельные статьи в журналах и высказывания в книгах Ф. Отто, Р. Ле Риколе, Р. Саржера, П. Л. Нерви и некоторых других, причем не формулирующие положения какой-то новой науки, а скорее рассматривающие вопрос в узких рамках чисто практических интересов в техническом и математическом аспектах (Ф. Отто, Р. Ле Риколе и др.).

ОБ АРХИТЕКТУРНО-БИОНИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ

Естественно, архитектурно-бионическая терминология и ее язык начинают только лишь создаваться. Сложность их становления связана и с новизной, и с синтетическим характером науки.

Устоявшегося названия явлению использования форм природы в архитектуре до сих пор нет, существует целый калейдоскоп названий: «органическая архитектура», «естественная архитектура», «фантастическая архитектура», «биохимическая» или «биотехническая» архитектура и т. д.

Однако вопрос терминологии очень важен, так как за неопределенными терминами скрывается отсутствие ясного понимания нового явления, рождающегося в архитектуре, и нового характера использования в архитектуре законов живой природы и ее форм. В результате происходит смешение разношерстных понятий и исчезает чувство времени. Например, высказывания Альберти принимаются за теорию бионики; «органическая теория архитектуры» механически преобразовывается в бионическое направление; И. В. Жолтовского относят к «органистам», а отсюда и к «бионикам»; очень разные мастера А. Гауди, И.Жолтовский и Ф. Райт ставятся в один ряд; между работами А. Гауди и Ф. Отто не проводят границы и т. д.

Между тем направление, рассматриваемое нами, имеет свое собственное лицо. Мы ему дали название — «архитектурная бионика»^

Постепенно складываются общие термины, отражающие содержание архитектурно-бионической науки («архитектурно-бионический процесс», «архитектурно-бионическая практика», «архитектурно-бионические связи» и т. д.). При этом необходимо различать значение терминов, возникших в результате приставки «бион» и «био». Трудно понять, например, относятся ли термины «биоархитектура», «биоконструкция», «биотехника» к живой природе или к архитектуре и строительной технике. Поэтому мы стремимся освободиться от приставки «био», создающей впечатление биологизации социальных и технических явлений в архитектуре, или эти термины мы употребляем относя их к живой природе. Однако же нельзя забывать, что архитектурная бионика всем своим существом противостоит всякой биологизации и это должно находить отражение в ее терминологии.

За неимением пока других способов выражения содержания, в терминологии принимается перенесение некоторых архитектурных и технических понятий на живой мир (например, «строительное искусство природы», «конструкция живого организма», «организация природного пространства»).

Используется и биологическая терминология, привившаяся к архитектуре: «гомеостазис архитектуры», «архитектурная экология», «генезис», «конгруэнтность», «метаболизм» и т. д.

Но нельзя забывать, что архитектурная бионика только начала развиваться, поэтому ей присущи все слабости начального периода развития и навряд ли можно сейчас требовать полной ясности и законченности в ее терминологии. Отсюда неизбежны споры по терминологии — языку архитектурной бионики.

Язык, например, математики создавался тысячелетиями.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: