Архитекторы современного мира. 6 глава

Я начал глубоко извиняться за то, что не помолился перед тем, как заговорил. И я громко взмолился: "Господи, прости меня, очисть меня, завладей мной, используй мои уста для того, чтобы говорить к этой церкви. Мне жаль, что я забыл это сделать. Возьми все в Свои руки и соверши Свою работу. Ради Святого Имени Иисуса, аминь". Я вновь отк­рыл свои уста, и то, что оттуда вышло, было:"Мне нужен Иии-сус, вам нужен Иии-сус, нам нужен Иии-сус...". После этой первой насмешки последовали три простых слова: "Се­рьезно? Для чего?" Меч Божий вонзился прямо в их сердца!

Эта церковь считала себя богатой, но Бог обнажил и показал им их наготу. Это служение продолжалось до часу ночи, и пастор распростерся на платформе как мертвый, ли­цом к полу, и пролежал так два часа. Когда он встал, у него было новое лицо: он перешел из смерти в жизнь.

Один из лидеров церкви, который собирался на этой неделе свидетельствовать во время собрания христианских бизнесменов, схватил микрофон и открыто признался, что длительное время жил в прелюбодеянии. Но это было лишь началом целого потока признаний и исповедей, которые ла­виной полились из этой, невинной на вид, христианской общины. Передо мной было живое свидетельство истиннос­ти слов Иисуса: "Ныне вы, фарисеи, внешность наши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавст­ва". (Луки 11:39). Вслед за этими исповедями шла исцеляю­щая и освобождающая работа Святого Духа.

У жены лидера, который занимался прелюбодеянием, была больная коленная чашечка, и она робко попросила ме­ня подойти и помолиться за нее. Я сказал ей положить свои руки на колено, и я положил свою руку на ее и помолился за исцеление. Когда я стал уходить, то заметил, что на ее лице продолжал оставаться этот взгляд ужаса. Я сказал ей: "Доро­гая женщина, веруйте в Бога и славьте Его. Именно тогда, когда Израиль славил Бога в великолепии святости (в русс­кой Библии "благолепие святыни"), Он отвечал им".

Дух Святой взывал о том, чтобы у нее появилось то же отношение, какое было у Иова, который в постигшей жизненной катастрофе не обвинял Бога, но мог твердо ска­зать: "Он убивает меня; но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои перед лицом Его/" (Иов 13:15). У меня не было времени заниматься незрелостью и жалостью к себе, присутствовавших в той женщине, которая была христиан­кой, вероятно, около сорока лет. Уходя от нее я сказал: "Сойдите вниз на цементный пол и славьте Бога". Как ни удивительно, но она сделала это. Это был поступок, совер­шенный в духе и истине, выражение любящего поклонения, независимо от каких-либо явных проявлений исцеления. Это не было какой-то быстрой формулой успеха, но простой безусловной хвалой, исходящей от ее сердца Живому Богу. В тот момент, когда ее колено коснулось пола и ее руки под­нялись высоко вверх, она полностью исцелилась.

Бог совершил огромную великую работу в той церкви и она началась с того, что Он начал высмеивать свой собствен­ный народ. Я научился уважать разнообразие Божьих подхо­дов и действий. Спонтанные творческие действия Святого Духа совершенно свободны от любых предвзятых мнений, которые мы развили в свете наших прошлых переживаний и прошлого опыта. Он творит нечто новое на земле, и не будет связан человеческими или религиозными соглашениями.

Восстановление Божьего жертвенника.

"И стали они кричать громким голосом, и кололи себя, по своему обыкновению, ножами и копьями, так что кровь лилась по ним. Прошел полдень, а они все еще бесновались до са­мого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха ".

(3-я Царств 18:28-29).

Эти несчастные души пытались прибегнуть ко всем во­зможным плотским ухищрениям. Сам акт пролития их соб­ственной крови является жалкой пародией назначенного Бо­гом пути спасения через заместительное искупление: нам пре­дставлена здесь живая картина тщетности всех человеческих усилий спасти самих себя. Интеллектуализация и поддель­ные боги никогда не дадут людям огня освобождения.

В 1975 году я посетил Югославию, и там у меня было одно из самых печальных переживаний в жизни. Посреди неописуемого Сербского городка осталась заброшенная ос-, тавленная еврейская синагога. Ее стены обвалились, и мно­гие кирпичи прогнили, поэтому она была похожа на старый" сломанный дряхлый ящик. Глядя на это оставленное здание,' мое сердце испытывало боль и я вспомнил слова Господа,^: сказанные людям, отказавшимся признать Его:

"Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и ка­мнями побивающий посланных к тебе.' сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собира­ет птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доко­ле не воскликните: "благословен Грядый во имя Гос­подне!" (Матфея 23:37-39).

В этой югославской общине лишь дюжина евреев ос­талась в живых после последнего Холокоста. В момент кри­зиса религиозные традиции людей не смогли спасти процве­тающую общину, состоящую из тысяч людей. "Но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха". Любовь Божия призывает и готовит мужчин и женщин, которые бросят вызов лояльным богам нашего поколения и скажут отступившим от Бога лю­дям: "Долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему".

"Тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне. И подошел весь народ к нему. Он восстановил раз­рушенный жертвенник Господень. И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому Господь сказал так: Из­раиль будет имя твое.

И построил из сих камней жертвенник во имя Гос­пода...". (3-я Царств 18:30-32).

Одной из первых функций пророка является восста­новление разрушенного жертвенника, утверждение чистоты и святости Божьего дома. Ударение, которое ставит Дух Святой на этом конкретном служении, будет становиться все

сильнее и сильнее в то время, как мы будем подходить к последнему часу этого мира. Как больно быть свидетелями ложного поклонения, фальшивой религиозности, плотской напыщенности, шумихи общественных взаимоотношений, и всего показного, происходящего во многих церквях во имя Господа. Божьи жертвенники должны быть восстановлены, и эта работа должна начаться с невидимых жертвенников в наших сердцах. Люди должны быть возвращены к познанию такого Бога, который является святым.

"...и сделал вокруг жертвенника ров, вместимос­тью в две саты зерен.

И положил дрова, и рассек тельца, и возложил его на дрова,

И сказал: наполните четыре ведра воды, и выли­вайте на всесожигаемую жертву и на дрова. По­том сказал: повторите. И они повторили. И ска­зал: сделайте то же в третий раз. И сделали на третий раз.

И вода полилась вокруг жертвенника, и ров напол­нился водою ". (3-я Царств 18:326-35).

Когда я читал это место впервые, мое сердце ускорен­но билось и я думал: "Что это еще за мишегас (бессмысли­ца)? Это ведь безумие. Успокойся приятель. Разве не доста­точно того, что ты веришь, что Бог поглотит огнем сухую жертву? Для чего это ты заливаешь ее водой? Так ведь не готовят жертвенник. Ты что, хочешь искушать Бога?"

Однако сейчас я понимаю, что здесь существует один принцип, который дети Божьи должны видеть в последнее время. Наши жертвы были слишком слишком сухими. Не будет никакого небесного огня без жертвы, в которой плоть рассечена, положена и облита двенадцатью ведрами, полны­ми слез покаяния Божьего народа.

Басилеа Шлинк говорит в одной из своих книг, что раковой опухолью нашего современного христианства являе­тся отсутствие любви. О, я знаю, что у нас совершается мно­жество похлопываний по плечу, объятий и всевозможных ру­копожатий, но очень редко наблюдается такая любовь, кото­рая является жертвенной по своей сути. Мы должны просить

у Бога прошения за наши речистые фразы о спасении мира*
за наше восхищение той деятельностью, которую мы называв
ем "свидетельством о Христе" — это слишком часто является,
затеями, компенсирующими наше плотское поведение. ,*-

Одно дело преклониться и набожно сказать правилу ные слова, и сказать что у нас есть бремя за погибающий мир, но совсем другое дело сокрушаться и рыдать и откликнуться на призыв войти в тесные узы с нашим Творцом. Иаков говорит нам, что именно усиленная молитва праведных мужчин и женщин может многое. Именно такой вид ношения бремени победит у восстановленного жертвенника.

Вскоре после моего возвращения в Калифорнию из Ие­русалима, где я только что нашел Господа, я дал свое первое свидетельство в маленькой церкви в местности, где я жил. После служения ко мне подошла одна маленькая женщина. Она сказала: "Брат Кац, (для меня было так странно слы­шать, что женщина называет меня "Брат Кац") вы меня не знаете, но моя дочь была вашей ученицей в школе, где вы преподавали. Она знала, что вы были атеистом и радикалом, и, приходя домой, плакала о вас. С того времени как это случилось впервые, мы вместе с ней молились за вас".

Что-то взорвалось в моем сердце, и мои слова должно быть звучали для нее как игла, застрявшая на одной дорожке, пластинки: "Значит это ваши, значит это ваши, значит это ваши молитвы ввели меня в Царство Божье". Бог не отклик­нулся на простые сентименты или звонкие эмоции; Он услы­шал пламенную горячую мольбу, которая родилась в Его соб­ственном сердце и прошла через праведные орудия, ставшие с Ним одним духом. Огонь ниспал на жертвенник, залитый; слезами и ничего не подозревающий атеист упал перед Богом своих отцов, восклицая: Господь есть Бог, Господь есть Бог!"

Сей День.

«Во время приношения вечерней жертвы подошел Илия пророк и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день, что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал все по слову Твоему». (3-я Царств 18:36).

Здесь нет ни одного упоминания о том, что Бог в точ­ности объяснил этому пророку то, как нужно возводить жер­твенник, однако Илия сказал Господу, что он "сделал все по слову Твоему". Сооружение, перед которым он стоял, не было плодом человеческой сообразительности. Этот человек был настолько преисполнен живым Богом, что Тот, с Которым он был соединен, мог вести его шаг за шагом в восстановле­нии этого жертвенника.

Все было готово для явления славы Божией, и Божий служитель знал, что час настал. "Да познают в сей день... " Такие моменты наступят в жизни каждого из нас, моменты конфронтации, моменты, имеющие последствия в вечности. Наш Господь не считает напрасной тратой время, употреблен­ное Им на подготовку человека для того, чтобы в решающий момент был дан ответ.

Можете ли вы себе представить, какую агонию и не­терпение Илия должно быть ощущал, когда наблюдал за уни­чтожением всех Божьих пророков и за тем, как с каждым днем ухудшалось нравственное состояние Израильского на­рода? Он ни разу не отважился на то, чтобы выйти на сцену по своей собственной воле. Он ни разу не сказал: "Хватит. Я больше не могу этого терпеть. Я должен им сказать. Я не могу больше молчать". В Божьей дисциплине он находился в сокрытии и неизвестности до момента, избранного Богом, и затем он безукоризненно исполнил то одно поручение, ради которого Бог его столько готовил.

Готовы ли вы и желаете ли быть мертвыми и сокрыты­ми со Христом в Боге доколе не явится Его слава? Ни у кого нет такого нетерпеливого рвения, как у молодых людей: они жаждут что-то делать, быть на виду, что-то совершать, полу­чать награду, быть признанными. Каждому, кто горит от не­терпения быть признанным, Бог говорит: "Подожди! Тебе легко раздавать трактаты, стучать в дверь; тебе легко свидетельство­вать о Христе; но у Меня есть для тебя нечто другое, имеющее более высокий приоритет — Моя работа с тобой, проводимая в глубине твоего внутреннего человека, где никто не может видеть тебя, работа для совершенствования твоего характера, дабы Я мог явить тебя в совершенный момент, полностью испытанного и полностью принадлежащего Мне".

Илия воскликнул:

"Услышь меня, Господи, услышь меня! Да познает s

народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их к Тебе. " (3-я Царств 18:37).

Тот же самый пророк, лежавший пред Господом в мо­льбе за сына той женщины вдовы, ходатайствует теперь за, весь Израиль. Он не искал для себя какого-либо престижно­го положения или известности, он просил только, чтобы его" погибающий народ увидел славу Божью и в истинном пока­янии спасся. Бог слышит такие молитвы.

"И ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве.

Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог!"

(3-я Царств 18:38-39).

Божий ответ всегда стоит того, чтобы его ожидать. Вся­кий раз, когда мы с нетерпением пытаемся исполнить Божьи намерения своими плотскими средствами, мы всегда прихо­дим к печальному концу, лишенному Божьих благословений.

Авраам в своей горячке произвести на свет дитя, обе­щанное ему Богом, вошел к Агари египтянке, которая была служанкой его жены, и пожал в результате этого Измаила. Исаак, сын обетования, в конечном итоге, родился Божьим чудом из старой бесплодной утробы Сарры, но уже нельзя было вернуть назад то, что Авраам в спешке совершил три­надцатью годами раньше; семя Измаила до сего дня остается колючим тернием в боку Израиля.

Нашего человеческого энтузиазма никогда не будет до­статочно для того, чтобы привести мир к истинному сокру­шению перед Богом. Если мы в уповании ожидаем Господа, Он приготовит нас к тому, чтобы нам быть мужами и жена­ми, могущими призвать Его Святой огонь. Наша преждевре­менная суетливая деятельность никогда не даст ничего хоро­шего, но только утомит нас.

"А надеющиеся на Господа ("ожидающие Господа "

в англ.тексте) обновятся в силе; поднимут кры­лья, как орлы, потекут, и не устанут, пойдут и не утомятся ". (Исайя 40:31).

Огонь.

Только тогда, когда сходит огонь, когда Святой Дух властно изменяет ситуацию, поглощая все, что может го­реть, города и страны падут на свои лица и воскликнут: "Го­сподь есть Бог". Прежде, чем мы сможем надеяться на то, что призовем такой небесный огонь, который обратит серд­ца мужчин и женщин к Господу, подобный огонь должен сперва загореться в наших собственных жизнях. Все плотс­кие качества Божьего народа должны быть рассечены и по­ложены на жертвенник Святого Духа: наша гордость, страх, амбиции, эгоизм, похоть — все это должно быть принесено в жертву, облито слезами и быть готово для сожжения.

У меня нет пристрастия к огню, но я убежден, что ос­таток времени, которое проживет человечество на земле, бу­дет отмечено либо одним огнем, либо другим. Во времена Ноя Бог судил всю землю потопом, "но" Петр говорит нам:

"А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков". (2 Петра 3:7).

Эли Визель, великий еврейский писатель, в своей книге "Ночь" изображает последние сцены фашистского Холокоста в центральной Европе. Хотя сам автор и не является веру­ющим, Господу есть много чему научить нас через его от­кровенное описание тех реальных событий. Сам Визель на­сильно лишен его семьи, убитой немцами во время той де­монической ярости. Они жили в маленьком городе Сигнете в Трансильвании и, поначалу, все на поверхности жизни ка­залось довольно мирным. Все шло своим чередом.

Целые еврейские общины в Польше, Германии, Авст­рии и других местах уже были уничтожены, но эта маленькая деревушка, которая, как казалось, была расположена в безо­пасном месте высоко в горах, еще не была затронута нациста­ми. Люди заверяли друг друга, что все нормализуется и нико-

гда не дойдет до того, чтобы с ними случилось что-то ужас­ное. Евреи являются закоренелыми оптимистами; у нас есть вера во что угодно, кроме Бога и Его Мессии Иисуса.

Будучи юношей, автор книги изучал и практиковал Ка­ббалу, древнюю еврейскую мистическую систему, учения ко­торой часто противоположны Божьим заповедям в Писании. Однажды все иностранные евреи были высланы из Сигнета; среди них был эксцентричный наставник Визеля по имени Моше, учивший его тем запрещенным искусствам. Он ока­зался в плену у гестапо, и в лесах Галиции, в Польше, он стал свидетелем беспредельного беззакония угнетателей. Из-за ранения в ногу его оставили как мертвого, и ему чудом удалось убежать и вернуться в Сигнет.

Он рассказывал каждому то, что сам видел. Он был уже другим человеком. Он больше не делился весело своими кабаллистическими концепциями о Боге со своими старыми друзьями, которые раньше так внимательно его слушали, он больше не мог петь. Его глаза открылись на тайну беззако­ния, и он мог лишь предупреждать всех остальных о надви­гающейся гибели.

Но люди отказались не только верить его историям, но даже слушать их.

"Он просто пытается вызвать к себе чувство жалости. Ну и воображение же у него!" — говорили они. Или даже: "Несчастный человек. Он сошел с ума".

Что же касается Моше, он плакал.

Молодой парень жалел его, и задал этому изгнаннику вопрос, которого может ожидать любой верующий:

"Почему ты так заботишься о том, чтобы люди пове­рили твоим словам? На твоем месте я не заботился бы о том, поверят мне или нет...".

Моше закрыл глаза, как будто хотел убежать от времени.

"Ты не понимаешь," — сказал он в отчаянии.

"Ты не понимаешь. Я чудом остался жив. Мне удалось добраться до этого поселка. Откуда у меня взялись для этого силы? Я хотел вернуться в Сигет и рассказать вам историю своей смерти, чтобы вы могли приготовить себя, пока у вас есть еще время. Жить? Я больше не придаю никакой важно­сти своей жизни. Я один. Нет, я только хотел вернуться и

предупредить вас. Но смотри что получается, никто не слу­шает меня...".

Признаки продвижения немецкой армии становились все ощутимее, но никто не признавался себе в этой реаль­ности. Звучало множество блестящих успокоительных фраз: "Немцы не доберутся до нашего поселка. Они останутся в Будапеште. Для этого есть стратегические и политические при­чины...". Но вскоре на улицах этой деревушки появились не­мецкие военные машины. Вид солдат в стальных касках с эм­блемой в форме черепа вызвал у жителей огромное смятение, но прошло немного времени, и их оптимизм вновь ожил.

"Фашисты уже были в деревне, они уже были у власти, приговор евреям уже был провозглашен, однако евреи Сигне­та продолжали улыбаться." (цитата из книги Визеля, стр. 19)

Есть реалистичный оптимизм, исходящий из личного зна­ния милосердного действия любящего Бога, и особенно во вре­мена великих испытаний. Однако оптимизм, присутствующий у евреев Сигнета происходил из-за их отказа признать ужас­ную опасность, нависшую над ними как в физическом, так и в духовном отношении. Традиция, Каббала и все положительное мышление мира не может занять место Того, Кто единствен­ный, Кто может примирить отчужденных с их Творцом.

Каждый еврей Сигнета был помечен желтой шестиу­гольной звездой и приведен в гетто. Затем, в одну ночь было произнесено ужасное слово: депортация. Каждый человек до­лжен был собраться на улице утром, имея при себе лишь вещь-мешок с личными принадлежностями. Все остальное было приказано оставить. Всевозможные унаследованные фа­мильные вещи, ценности и украшения были торопливо за­копаны в землю, чтобы потом их можно было отыскать, и многие старинные владения были просто оставлены на ули­це. Внезапно они потеряли всякую ценность.

Под ударами дубинок венгерской полиции эта несчас­тная группа людей была отведена в гетто меньшего размера. Над пропастью глубокого горя и страха продолжали звучать оптимистические возгласы.

И вот что видел Визель:

"Эти оптимистические речи, в которые никто не ве­рил, помогали убить время. Несколько дней, которые мы

прожили здесь, прошли довольно спокойно. Люди были лу-
чше расположены друг к другу. Больше не возникали вопро-
сы, связанные с богатством, социальным различием и важ­-
ностью, были только люди, приговоренные к одинаковому
року — пока что неизвестному нам". ⁽

В субботу эта утомленная группа людей шла на желез­
нодорожную станцию. Дети крепко прижимались к устав-
шим ногам своих родителей. На станции их ожидал состав
из вагонов, в которых обычно перевозят животных и, подо-
бно животным, их затолкали, по восемьдесят человек в каж­
дый вагон. За закрытыми дверями вагонов практически не
было ни воздуха, ни воды, ни пищи, жара была невыноси­-
мой. Тела людей были прижаты друг к другу, в вагонах было
настолько тесно, что никто из людей не мог даже упасть на
пол. Поезд качаясь шел через различную местность, и в те­
чение трех дней эти люди пытались глотать воздух в кромеш-
ной тьме вагонов. Автор пишет: '

"Не обращая внимания ни на какие социальные огра-. ничения, люди открыто отдались инстинкту; воспользовавшись темнотой, они начали спариваться, не заботясь ни о ком другом, как будто они были одни на целом свете. Остальные притворялись, что ничего не замечают.

Картина этого конкретного исторического события яв­ляется наиболее точным духовным описанием текущего состояния человечества, которое мне когда-либо доводилось видеть. Весь мир закрыт в темных коровьих вагонах, и занимает­ся безумным неудержимым блудодейством, мчась по рельсам к своей собственной погибели, будучи полностью слепым к тому' факту, что он идет к погибели из-за своего отказа видеть.

В этом вагоне для животных была пятидесятилетняя¹ женщина по имени мадам Шактер. Непроизвольно она упа­ла на маленькое решетчатое окно и вдруг среди монотонно­го стука колес раздался ее пронзительный жуткий крик: "Огонь! Я вижу огонь! Я вижу огонь!" Никто не хотел слы­шать эти слова. Ей закрывали рот и били в тишине, но каж­дый раз, она вновь оживала и кричала: "Смотрите, огонь! Повсюду пламя, пламя!" Мужчины выглядывали через око­шко, но ничего не видели кроме темноты. Эта мучавшаяся женщина погружалась в состояние, напоминавшее кому, и

все остальные пытались заснуть, когда вдруг, вновь: "Огонь! Печь! Посмотрите туда!" И вновь они смотрели в окошко, но ничего не видели кроме ночной темноты.

В то время, как этот поезд въезжал в Аушвиц, мадам Шактер тихо сидела в углу. Все остальные решили, что она безнадежно сошла с ума. Вдруг, те, кто смотрели через око­шко, в ужасе закричали: "Евреи, смотрите! Посмотрите че­рез окно! Пламя! Смотрите!"

Из высокой башни исходили языки пламени, и черное ночное небо пропиталось ужасным запахом горящей плоти.

Мое сердце сильно сопереживало Визелю после того, как я прочел эту мощную книгу. До сего дня меня не оставля­ют ее живые образы, и я делился ими со многими собраниями людей. Зимой 1975 года я посетил презентацию, которую ав­тор дал в синагоге в Нью Джерси; это было событие, которое я так сильно ждал в течение нескольких месяцев.

Я получил огромное впечатление. Он был очарователь­ным, красноречивым, простым и образованным; говоря вкрат­це, он был самым прекрасным выражением того, что еврейс­кая жизнь и культура может гуманистически произвести в чело­веке. Сидя за столом на сцене, он не произносил какой-либо формальной запланированной лекции, но на протяжении все­го вечера он отвечал на вопросы с находчивостью и обаянием, которые были целым пиром как для ума, так и для духа.

В своей речи, он упоминал о своей любви к Писанию, которое он читает ежедневно. Он добавил, что несколько раз в неделю он также ходит на занятия по изучению Талму­да к одному ортодоксальному раввину. Господь не дал мне возможности задать ему вопрос публично, но в конце собра­ния я все же подошел к нему и спросил: "В какой степени ваше изучение Писаний дало вам понимание причины Хо-локоста, с которым вы напрямую связаны как ведущий ев­рейский литературный персонаж? Особенно я имею в виду суд, о котором Бог говорит в последних главах книг Левит и Второзаконие ".Он вкратце ответил: "Я не связываю холо-кост с судом Божьим".

Услышав этот ответ, во мгновении ока, я увидел в нем откровение полного провала гуманизма в его лучшем прояв­лении справиться с самой большой трагедией нашего века (а

следовательно и со всеми трагедиями, касающимися человек
ческой жизни). Поэтому подход этого автора к Холокосту 2-
й мировой войны, описанному в прекрасной литературной
форме, делается еще более сентиментальным и уродливым.
Визель не показал хоть сколько-нибудь больше способности
определить истинное и полное значение этого уничтожения
евреев, чем любой другой человек, бравшийся за это дело до
него. Я увидел трагедию моего народа, воплощенную в этом
человеке; его открытость и честность как повествователя-
очевидца не дали ему способность получить полное открой
вение Божьего суда и, следовательно, Самого Бога таким,
каким Он в действительности является! В свете того факта,
что мы отказываемся смотреть на Бога во всей Его полноте
наша самая великая литература становится эксплуатацией
наших страданий и "вся наша праведность как запачканная
одежда" (Исайя 64:).

Подобно самому Визелю, Моше и мадам Шактер были пассажирами, которым было дано ужасное откровение зла, но которые не знали Христа и Его победы над злом. Их по­слание было истинным, но оно было невыносимо неполным и незавершенным. Не было никакого реального основания для надежды. В буквальном смысле, их жуткие пророчеств» о неминуемой гибели были противоположностью огромной части современных евангелизаций. Мы проповедуем деше­вое спасение, полное чудесных наград, но мы не полностью правдивы, когда упускаем реальность ада, горящего неугаси­мым огнем, реальность вечного горения души.

Нас предупреждали такие люди как Чарльз Финей, что если мы лишимся истинного понимания ада, Божьего суда, церковь станет безнадежно немощной в своем свидетельстве этому миру. Если народ Божий относится к этим реальнос­тям как к обыкновенным "доктринам" и сам не имеет благо­говейного ощущения того огромного огня, который сойдет на землю и вечного горения и мучения человеческой души, тогда люди коллективно становятся бесплодной, бескровной тусклой церковью — позором на поверхности земли. Пропо­ведование чего-либо меньшего, чем полная истина Бога, не может дать жизни.

Говорить о грядущем вскоре Божьем суде не является чем-то вежливым. Насколько это является оскорбительным и безыскусственным.

Будучи самоуверенным атеистом, я смело смеялся над плакатами, на которых было написано: "Покайтесь! Ибо день Господа при дверях!" После моего обращения, все поменя­лось местами. То, над чем я раньше смеялся с таким презре­нием, я принимаю сейчас очень близко к сердцу, и то, что я раньше считал таким глубоким и весомым, кажется мне сей­час старыми бабьими баснями.

Меня уже тошнит от всех наших разговоров о "приня­тии" Иисуса. "Эй, почему бы тебе не принять Иисуса? По­чему бы не быть вежливым и не оказать Ему этой неболь­шой услуги? Польза от этого очень велика. У тебя будет хо­роший приятель. Он найдет для тебя подругу и поможет тебе в бизнесе. Почему же тебе не принять Его сейчас? Он же так долго ждал тебя со шляпой в руке". Из-за того, что мы иск­лючили огонь из наших проповедей, мы обессилили благо­дать, о которой мы так легко говорим. Жизни людей не из­менились. Многие "спасены", но очень немногие "обраще­ны" от своего эгоцентрического существования!

«И сказал им Илия: схватите пророков Павловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их. И отвел их Илия к потоку Киссону, и заколол их там ".

(3-я Царств 18:40).

Невидимый огонь, произведший очищение в сердце Илии дал ему способность призвать огонь на землю с небес. Не может оставаться никаких сомнений о связи между этим пожирающим пламенем и Всемогущим Богом. Сердце наро­да действительно было обращено к Господу. Однако проро­ки Ваала не пали на лица перед славою Божьей, но продол­жали стоять в своем упрямом упорстве. Небесный огонь, дей­ствовавший как спасение по благодати в сердцах покаявши­хся Изралитян, был в то же самое время окончательным про­бным камнем суда тех, кто утвердился в своем беззаконии.

Когда такие люди как Финей выходили на исполнение своего небесного задания, целые города спасались и повора­чивали в противоположную сторону.

Люди хватались за колонны церковного здания из стра­
ха, что упадут сквозь пол прямо в преисподнюю, и ощущали
как языки адского огня лизали их ноги, когда в силе Святого
Духа проповедовались намерения Божий. В свете этого веч­
ного горения, огромная необходимость в Божьем милосерд-
ном прощении становилась очевидной. В сердцах людей го-
рел один всегда актуальный вопрос: "Как мы избежим, возне-,
радевши о толиком спасении?"(Евреям 2:3а).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: