Сделай Сам Свою Работу на 5

Пустошь Тишины или Самая главная сказка





Вступление от Присциллы

 

Моего енота зовут Марси. У него пушистый характер, мягкая шерстка и очень умные глаза, прямо как у человека. Живет он в лесочке рядом с моим домом, там у него друзья, там с ним случаются разные приятности и неприятности. Отчего-то мне кажется, что если бы я была почаще с ним рядом, неприятностей случалось бы гораздо меньше. Но кто знает, как оно на самом деле.

 

А меня саму зовут Присцилла. Странное имя — не то принцесса, не то бацилла какая-то получается. Но уж как назвали, ничего не поделаешь. Я учусь в школе, занимаюсь на фортепиано, иногда гуляю в своем лесочке. Только про Марси я никому не рассказываю — никто никогда не поверит, что у девочки может быть свой настоящий енот. Я не поселила его дома — не только потому что папа не разрешит, но и потому что зверек это дикий, и ему нужна свобода.

 

Знаете, как это здорово — знать, что кому-то не обязательно жить у тебя дома, чтобы быть по-настоящему твоим?

 

С разрешения Марси я расскажу вам о нем несколько удивительных историй...

Флейтист Линдт

День был ясный, если бы ни одно огромное облако, которое так медленно плыло над опушкой, что казалось, оно остановилось. Все остальное небо было голубым и залитым солнцем. Казалось бессмысленным просто топтаться по полянке, занимаясь своими привычными делами — все эти дела казались способом убежать от чего-то. Все зверюшки ощущали смутное беспокойство. Казалось, самое разумное, что можно сделать — это сесть посреди опушки и просто ожидать. Так и сделал Марси.



 

Он слушал пчел, жужжащих в его голове. В этот день не слушались не только лапки, но даже мысли. Когда он пытался сложить в голове что-то осмысленное, получалось «ослыспенное» , а когда разумное, получалось «размунное»... Звуки копошились вокруг, абсолютно равные по длительности и по значимости. Но вдруг один звук явно выбился из этой многочисленной толпы. Он был длинным, красивым и мелодичным. Как только он послышался — облако поплыло быстрее. Марси настороженно уставился на горизонт.

 

Сначала горизонт дрожал неясным маревом, но внезапно стал приобретать очертания — тоненькие лапки, длинные усы, фрак — непривычный наряд для леса - и флейта, которая собственно и была источником этой дивной мелодии. По опушке очень артистичной походкой шел тонкий длинный Крыс, сжимающий в длинный тонких лапках длинную тонкую флейту. Марси, который всегда мечтал быть длинным и тонким, не успев удивиться быстроте своей реакции, спросил:



 

- Извините, вы кто?

 

Крыс едва не выронил флейту из лап. Он вовремя остановил падение изящным жестом, встал на месте и поклонился.

 

- Доброе утро! Я — флейтист Линдт.

 

- Доброе утро, мистер Длиндт! Вы так прекрасно играете!

 

- Хм... Прошу заметить, не Длиндт, а Линдт! А вы что делаете здесь? Это ваша поляна?

 

- Нет..., поляна не моя. Она...ничья. А я...до этого я не знал, что я здесь делаю, а теперь думаю, что я, наверное, ждал вас.

 

- А, ну так это не удивительно! Меня все ждут. Даже там, откуда я ухожу сам. Сейчас я очень занят, перегоняю облако.

 

-Как это?

 

- Как-как! Играю на флейте, оно и плывет.

 

- У вас что — волшебная флейта?!

 

- Ха! Флейта тут ни при чем! Все дело в моем удивительном таланте.

 

Эти слова он произнес с таким растягиваемым удовольствием, словно леденцы во рту перекатывал. И почему-то в них верилось. Хотя внутри у Марси съежилось что-то колючее, как бывало всегда, когда происходило Что-то не То.

 

Вся поляна была очарована Линдтом и его флейтой. Картину усугубляло то, что облако действительно удалилось в кратчайший срок. Линдт рассказывал много интересных историй. О том, что знаменитый дудочник, который увел за собой всех крыс, на самом деле тоже был крысой (ведь как, не будучи крысой, можно понять тонкую крысиную душу), и что он, Линдт, является его прямым потомком. Рассказывал о своем обучении в крысиной консерватории и том, что в ней работают одни консерваторы. И все слушали как загипнотизированные. И Марси слушал, но чувствовал, как Что-то Не То внутри него разрастается все больше и больше. Но он решил понаблюдать за всем этим подольше.



 

И вот, спустя некоторое время, стало происходить что-то необычное. С неба над опушкой ушли все облака, и над ней уже давным-давно не проливался дождик. Стало сухо и жарко, начали увядать травы, звери ходили вялые и насупленные, отчего-то стали ругаться друг с другом.

 

Марси никак не мог забыть, как Линдт буквально прогнал с неба большое облако. Он решил поговорить с крысом, осторожно-осторожно, как он умел. Крыс отдыхал в тени дерева, закинув лапку за лапку и вертя травинку в зубах.

 

- Мистер Линдт, у меня к вам такой вопрос...Мне помнится, как вы тогда, своей волшебной флейтой прогнали большое облако. Мы все тогда так обрадовались и восхитились вашим талантом! Я хотел бы спросить — случайно не вы разогнали все облака над лесной опушкой?

 

- Конечно, я! - невозмутимо ответил Линдт, даже не вынимая изо рта травинки — Видите ли, я люблю солнце, и солнце любит меня и мою флейту. Поэтому любое место, которое я выбираю своим домом, должно быть солнечным.

 

- Но...видите ли...другим зверюшкам не так комфортно находиться постоянно под лучами солнца. Не могли бы вы хотя бы на денек договориться со своей волшебной флейтой, чтобы над опушкой прошел хотя бы маленький дождик? А то, я боюсь, что зверята все между собой поссорятся.

 

- Во-первых, хочу сказать, что солнечная погода никак не способствует возникновению ссор. А совсем даже наоборот — приводит зверей в самое благостное расположение духа. А ссорятся все вот почему. Дело в том, что вы, мистер Марси, обладая авторитетом среди мелких зверюшек и пользуясь их любовью, не сделали ничего, чтобы предотвратить назревающий конфликт. Удобная позиция — моя норка с краю, ничего не знаю. Зачем же перекладывать ответственность на хрупкие крысиные плечики? Разбирайтесь сами. А во-вторых, я уже говорил, что флейта у меня не волшебная, и договориться я с ней не могу. Все чудеса творит мой уникальный талант.

 

- А...не могли бы вы тогда договориться со своим талантом?

 

- Оставьте меня в покое, Марси! Вы начинаете говорить глупости.

 

Марси почувствовал, что действовать надо иначе. Не так, как он привык. Все привычные ходы приводили в тупик. Марси не мог уснуть всю ночь, пытаясь придумать, что же делать. Линдт ночевал под тем же деревом, под которым днем отдыхал, лапка на лапку. Флейта лежала рядом с ним — утащить ее ничего не стоило. Но Марси никогда и ничего ни у кого не тащил — он считал это величайшей низостью. И, надо сказать, справедливо считал. Но если утащить флейту — вполне реально спасти всех зверей опушки. Ведь его талант без флейты все равно ничего не сможет сделать. Но...брать чужое ведь неправильно.

 

И тут сквозь голову пролетела мысль, быстрая как стрекоза — флейту нужно спрятать. Он оттащил ее буквально на несколько шагов, спрятал за толстое дерево и присыпал сухой листвой. И быстро-быстро убежал, заметая следы хвостом, и чувствуя себя немножко вором.

 

На следующее утро звери просыпались необычно рано и начинали тянуть носики к небу, проверяя не померещился ли им так давно слышанный в последний раз запах дождика. Очень скоро самым смелым на шерстку упали первые капли. Ветер в ветвях стал подниматься и крепчал с каждой секундой.

 

Линдт метался по опушке, злой и раздосадованный, придерживая разметавшийся от ветра фрак:

 

- Дождь! Дождь! Он подмочит мою репутацию!

 

Зверюшки радостно плясали на поляне под музыку дождя — она казалась им милее звуков флейты. Линдт сыпал проклятьями, думая, что звери радуются не дождику, а его беспомощному положению.

 

- Ухожу! Ухожу! - повторял он чуть не плача.

 

Сердце Марси разрывалось от жалости к флейтисту. Он метнулся к дереву — ветка, сорванная ветром едва не упала ему на голову -, схватил флейту и принес в зубах Линдту .

 

- Вот! Возьми в дорогу! Возвращайся, когда пожелаешь!

 

Линдт что-то буркнул в ответ, зажал под мышкой флейту и припустился бежать с заливаемой дождиком полянки, как с тонущего корабля. Марси долго провожал его взглядом, не боясь промокнуть. Линдт стремительно удалялся от опушки, а облака над ней постепенно рассеивались, и лучи солнца заставили сиять капли на траве и листьях.

 

Флейтист ушел в другие края, рассказывая по дороге о неприветливых жителях лесной опушки. А Марси до сих пор не перестает ждать его и надеяться снова услышать прекрасные звуки флейты в длинных пальцах Линдта.

 

Лучший друг на земле

Присцилла: У вас был когда-нибудь лучший друг? Я долгое время считала, что друг это тот, с кем делишься лимонным леденцом, когда ему плохо или выслушиваешь его несколько часов подряд, оставаясь будто пустым пространством, которое не отвечает своими эмоциями или домыслами. Но что-то подсказывало мне, что этого еще недостаточно для звания друга. Вот у моего енота Марси был лучший друг.

 

Звали его бобер Грег. Познакомились они при самых заурядных обстоятельствах — у небольшой запруды, которая была вполне обычным местом проведения досуга для бобра и в общем-то, не таким уж необычным для енота. Однако, объединил их не просто досуг, а высокая цель.

 

Одним субботним утром бобер Грег решил построить Большой Плот. Зачем он ему — он до конца не представлял. Логичнее всего было бы ответить — чтобы плыть. Только вот куда? C кем? Зачем? Ответов на эти вопросы в его картине явно недоставало. Зато он отлично представлял себе, как и из чего строить плот. Он запасся оставленными кем-то на опушке леса веревками, бревнами, оставшимися от нескольких упавших деревьев, терпением и смекалкой.

 

Как раз в тот момент, когда Грег делал зарубки на бревнах, рядом с ним послышался странный всплеск.

 

- Эй, кто ты?! На, держи лапу! Вылезай!

 

Енот Марси выбрался на узкий кусочек относительно твердой почвы, тряхнул головой, рассыпав с шерстки холодные капли и учтиво поклонился.

 

- Благодарю вас! Меня зовут Марси.

 

- Меня Грег, - бобер протянул лапу. - Как все-таки милостив Тот, Кто там Наверху! Как только ты уйдешь в себя так глубоко, что перестанешь воспринимать весь остальной мир, как тут же в твою запруду непременно упадет кто-то, кому ты нужен!

 

- У вас здесь так здорово! Вы что-то строите?

 

- Я строю Большой Плот.

 

- Плот! Какое чудо! Я так мечтал всегда уплыть куда-нибудь вниз по нашей тихой речке, посмотреть окрестности. Говорят, где-то недалеко есть необыкновенно красивый Птичий Остров. Я ведь никогда еще не покидал нашего леса. Но сам по себе я никогда бы далеко не уплыл.

 

-... кто-то, кому ты нужен и кто нужен тебе! - продолжил Грег свою фразу. - Поплыли вместе на моем большом плоту вниз по реке, к Птичьему Острову. Я как раз никак не мог придумать, для чего же мне этот плот.

 

Буквально за пару дней с помощью енота Марси и еще нескольких зверюшек Большой Плот бобра Грега был доведен до совершенства и можно было отправляться в путь. Грег запасся картами, показывающими путь к Птичьему Острову, а Марси настроил свой внутренний компас, который всегда выводил его на верную дорогу.

 

Когда привычные очертания леса начали меняться, и местность стала неузнаваемой , под шерсткой начал суетиться страх. Но затем стали появляться сигналы, что плот движется в верном направлении. Во-первых, откуда-то далеко, как зов смутно различимой мечты, слышались голоса птиц. А во-вторых, в душе друзей сами собой начали рождаться песни. Они пели обо всем, что видели вокруг — о проплывающих облаках, о стрекозах-вертолетах, снующих рядом, о далеких мирах своей мечты. И даже о самих себе они сочинили небольшую песенку:

 

Лапа в лапе, щека к щеке

Мы плывем по тихой реке...

Дальше у них пока ничего не придумалось, но и этого, в общем, было вполне достаточно.

 

На рассвете нового дня ландшафт изменился до неузнаваемости. По берегам реки росли необыкновенно красивые деревья и света было больше, чем тени. Пространство было заполнено удивительно легкими и красивыми мелодиями. Друзья подгребли ближе к берегу. По тропинкам бродили чибисы со смешными хохолками, в ветвях сновали малиновки, летали туда-сюда пересмешницы сойки. Полным ходом шла подготовка к какому-то невероятному событию. Это, конечно, был Птичий Остров.

 

- Надо же... Совсем не так далеко до него плыть... - едва переведя дух от красоты увиденного и услышанного, прошептал бобер Грег.

 

- Дааа...- Я не верю своим глазам, — отозвался Марси.

 

Друзья решили остаться незамеченными. Ведь если ты приходишь в гости в какое-то пространство, его тут же стараются подстроить под тебя. А если ты хочешь узнать место таким, как оно есть, лучше наблюдать за ним со стороны. Марси и Грег оставили плот в камышах, привязав его запасными веревками и притаились на нем.

 

Птицы жили прекрасной беззаботной жизнью. День у них проходил в подготовке к вечернему концерту. Они чистили перышки, перекусывали мелкими жучками и распевались. Такая жизнь казалось просто чем-то вроде рая, а сердечки Марси и Грега стучали быстро как никогда. А ближе к вечеру случилось самое важное. Начался концерт. Птицы по очереди вылетали и пели каждая свою дивную песню.

 

Ошеломленный и вдохновленный их великолепием, Грег начал что-то лихорадочно царапать палочкой на кусочке коры. Он хотел унести в свою запруду как можно больше впечатлений с этого острова.

 

Марси, же, казалось, совсем позабыл обо всем остальном мире. Он закрыл глаза и полностью превратился в слух. Казалось, в ответ на птичьи голоса, в нем самом начала зарождаться удивительная, нигде прежде не слышанная мелодия. Она звучала во всем его теле. Забыв о своем намерении хранить тишину, он начал тихонько настукивать мотив на бревнышке плота. И случайно плеснул лапкой по воде, отчего послышался громкий звук, перекрывший пение птицы.

 

Некоторые птицы тревожно закричали.

 

- Сматываемся, нас заметили! - быстро сориентировался Грег.

 

Друзья быстро отвязали плот и развернулись обратно. На птичьем острове даже не успели понять, что произошло — подумали, что плеск вызвала обычная лягушка или рыба.

 

- А может быть, стоило остаться? - сомневающимся голосом прошептал Марси.

 

- Возможно, - рассудительно протянул Грег — Но видишь в чем дело — раз мы оба инстинктивно схватились за весла, значит, мы оба были еще к этому не готовы. Таков закон Вселенной. Зато я подумал вот о чем — когда он так хитро прищуривал глаза, Марси сразу готовился услышать что-нибудь интересное- мы бы тоже могли бы быть с тобой музыкантами, если бы захотели!

 

- Да, да! У тебя бы получались замечательные песни со смыслом.

 

А с небес за друзьями наблюдала луна, которая чуть не упала вниз от любопытства — ей так хотелось узнать, станут ли эти слова правдой или же отправятся в Книгу Мечтаний. (Книга Мечтаний находится на Луне, неподалеку от Моря Ясности, и в ней записаны все идеи, которые когда-либо приходили в голову земным мечтателям, смотрящим на Луну. Все эти идеи ждут своего часа, чтобы воплотиться на Земле).

 

***

Марси и Грег часто ходили друг к другу в гости, часами смотрели на луну, пожевывая травинки и рассуждая о самых важных вещах на земле. Грег знал так много, что Марси казалось, будто его друг однажды в детстве съел огромную энциклопедию. А Марси смотрел таким взглядом, словно все на свете понимал, даже если не мог выразить.

 

Но даже у самой тихой речки может случиться неспокойное настроение. Вот и Грег последнее время ходил мрачнее тучи и стал рассеянным как никогда. Марси был очень удивлен — обычно это он мог что-то забыть или перепутать, а с его другом этого никогда не случалось. Грег подолгу мог находиться в своей запруде, царапая что-то палочкой на кусочке коры. Марси, придя в гости, мог просидеть незамеченным полчаса и больше — хотя раньше всегда Грег чувствовал друга издалека и выходил его встречать. И вот он снова, в размышлении приподняв голову от своего дневника, неожиданно заметил енота:

 

- О, привет, полосатик! Ты прости старого, совсем задумался! В следующий раз огрей меня чем-нибудь по голове, если я сразу тебя не увижу.

 

- Хорошо! - улыбнулся Марси — Вот, держи салат из осоки.

 

- Прости, что-то нет аппетита.

 

- Ты чего, Грег? Нет аппетита? У тебя? Может быть, у тебя что-то случилось? Расскажешь мне?

 

- Эх...даже если не расскажу, все равно сам догадаешься. В общем, была у тебя когда-нибудь Муза?

 

- Не знаю, наверное...

 

- Вот. Значит, не было. А у меня есть. Ее зовут Алисия. Это ласка с белоснежным хвостиком. С тех пор как я ее увидел, мне нет покоя ни днем ни ночью.

 

- И ты о ней пишешь стихи, - произнес потрясенным шепотом Марси.

 

- Да! Но кому нужны стихи старого толстого бобра...Вот если бы я был красивым, как Горностай. Или таким же хитрым и обворожительным, как Лис. Или, на худой конец, с таким же пушистым хвостом, как ты! А так...тьфу!

 

- Ты что! - завозмущался Марси, - Ты ведь такой умный! Такой сильный и статный! Такой умелый! Чтоб ты знал, пушистый хвост для настоящего мужчины вовсе не обязателен! Твой хвост-весло гораздо лучше во многих отношениях!

 

- Ты думаешь? - приосанился Грег — Ладно, пожалуй, пойду поем твоей осоки.

 

- Ну вот и хорошо!

 

Возвращаясь в тот вечер домой, Марси пытался понять примирить свои противоречивые мысли. С одной стороны он радовался, что у его друга появилась настоящая Муза. Да еще и с таким красивым именем — Алисия. А с другой стороны, ему казалось, что любовь к страданиям может завести его друга Грега слишком далеко...

 

***

Нет, Грег вовсе не потерял своего мужества, ума и деловой хватки. И идеи его по-прежнему оставались необычными и даже в чем-то гениальными. Только вот приобрели какую-то странную революционную направленность.

 

Однажды он зачем-то стал шить себе подводный костюм. За этим занятием его и застал енот.

 

- Это зачем тебе? - удивился Марси.

 

- Ты что — с Луны упал? — возмущенно спросил Грег. - Разве ты не знаешь, что происходит на дне нашей реки?

 

- Нет, — честно ответил Марси, не успев обидеться на грубый тон.

 

- Там же война! Усатый Сом установил диктатуру и прессует пескариков. Они решили поднять восстание, и без нашей помощи им не справиться.

 

- А что ты хочешь сделать?

 

- Во-первых, не я, а мы! Я разузнаю что там да как, а ты будешь проводить дипломатию, у тебя прекрасно получается! А планы у меня такие — угрохать сома и стать на его место!

 

- Я, конечно, могу ошибаться...но, мне кажется, что править в воде должен тот, кто там живет. А к тому же, откуда ты знаешь, такой ли уж этот сом на самом деле тиран. А в-третьих, как можно проводить подводную дипломатию, не умея плавать и ничего не понимая в политике.

 

- Ты хочешь сказать, я ничего не понимаю в политике?

 

- Нет, я хочу сказать, что в ней не понимаю я. Мне кажется, что везде и всегда должен быть мир и любовь — это самое главное. А в политике так считают далеко не всегда, вот и все что я знаю.

 

- Ясно, значит мне придется лезть в воду одному! Выходит, я тебе не друг?

 

- Отчего же! Ты мой самый лучший друг на земле!

 

- Ну вот и еще одна мудрость Вселенной! Лучший друг на земле не всегда будет лучшим другом в воде! Что ж, пока, полосатик, мне пора испытать мою подводную маску — дел куча, прости, брат!

 

- Погоди, Грег! Можно всего лишь один вопрос? - сердце Марси стучало так часто, что казалось, он вот-вот потеряет сознание.

 

- Давай, только побыстрее! - бобер впопыхах натягивал костюм и маску, делая вид, что он очень-очень спешит.

 

- Всё дело в Алисии? Ты делаешь это для нее?

 

- Дурачок ты, полосатик! - засмеялся Грег и нырнул в воду по своим неведомым делам. В тот день Марси его так и не дозвался. Ему было так горько, словно он потерял что-то, что важнее всего на свете. Лучше бы мне кто-то оттяпал мой пушистый полосатый хвост, думал он! Ведь невозможно считаться больше пушистым и чувствительным, если ты обидел своего самого дорогого друга...

 

***

Марси каждый день прибегал в запруду проведать друга. Но, каждый раз у того оказывались «неотложные дела», и Марси решил, что наверняка наносит Грегу своим присутствием невыносимую боль, и перестал приходить, наблюдая за запрудой лишь издали. На душе у него поселилась Большая Туча, которая никак не хотела двигаться с места. Краем уха он слышал, что война на дне реки закончилась ничем и начиналась вовсе зря. К счастью, никто не пострадал.

 

Однажды, воскресным днем он увидел Грега с чемоданом, скачущего по полянке в необычайно приподнятом расположении духа и выскочил ему наперерез.

 

- Привет, Грег! Как я рад тебя видеть! Куда ты?

 

- Я э-миг-рирую!- важно произнес Грег -Вот, шел попрощаться с тобой и поляной!

 

- Куда эмигрируешь?

 

- Куда-куда! В дальние страны, конечно же! И самое главное, она, она скоро переедет ко мне! Моя Алисия!

 

- Я так рад за тебя, Грег! Позволь пожать тебе лапу!

 

- Прощай, полосатик, — рукопожатие бобра было особенно теплым. - У запруды остались мои стихи, я не все взял с собой, некоторые унесу в голове. Бери и читай — они такие же твои, как и мои! Я буду передавать тебе письма с Сорокой-почтальоном.

 

И он вприпрыжку удалился, размахивая чемоданом. Но отчего-то на душе у Марси было совсем не весело. Он тут же помчался к запруде, отодвинул камень, придерживающий свитки из коры, взял в охапку и понес в нору как самые величайшие сокровища. Он перечитывал их каждый день, напевал как песни, и стоило закрыть глаза, ему тотчас же казалось, что Грег снова рядом с ним. А весточек из далеких стран все не было...

 

Прошел год. Вот какое письмо пришло к Марси с Сорокой:

 

Здравствуй, полосатик,

Моя Муза разбила мне сердце. Я жестоко ошибался в своих планах. И теперь я умираю от своей слабости и грусти! К тому времени как это письмо попадет к тебе в лапы, я буду уже на другом свете, где душе всегда радостно и куда письма уже не доходят! Спасибо тебе за всё, Марси!

Ты — это я!

С наилучшими пожеланиями,

Твой бобер Грег»

 

Марси несколько раз протер лапками глаза, чтобы убедиться, что ему все это не померещилось. Слезы капали на листок, пока он не превратился в бумажную кашицу. Грег, старина, неужели ты думал, что обрывая со мной связь по кусочкам, ты делаешь мне не так больно? Что, исчезая по частям из моей жизни, ты также исчезаешь по частям из моего сердца? Как мне искупить свою вину перед тобой, что я не поддержал, обидел, не понял? Слишком сложная задача для енота — понять все это. Как ты любил говорить, ни у кого нет все полноты знания кроме Того, Кто Там Наверху.

 

Марси поднял глаза к небу. Облако, плывущее прямо над ним, напоминало большого бобра в очках, с хвостом, похожим на весло. Казалось, будто он сейчас спустится в траву, хлопнет его по спине и назовет полосатиком. Интересно, лучший друг на земле может стать лучшим другом на небе?! Больше всего на свете мне бы этого хотелось, подумал Марси.

 

Во время дождя

Настало время постоянных дождей. Река теряла свои границы и разливалась все шире, и вот уже стебли осоки торчали из нее только наполовину, а потом и на треть. Существование в лесу на берегу речки казалось самым бессмысленным времяпрепровождением на свете. Марси утешала лишь мысль о том, что там на Птичьем Острове наверняка так же светло и радостно как и всегда. Но в такую погоду плыть туда опасно, тем более одному. К тому же, его там никто не ждет.

 

Для тех же, кому хотелось погрустить, совсем недалеко был другой остров — назывался Одиноким островом. Он был таким маленьким, что на нем мог поместиться только один зверек. Марси несколько вечеров подряд приходил туда, смотрел на прибывающую воду и думал лишь о том, что было бы, если бы вода сейчас смыла остров и его вместе с ним...Заметил бы кто-нибудь в лесу его отсутствие? Грег исчез из этого мира, но тем не менее в нем остался — ведь я же помню о нем. А что же станется со мной, когда я исчезну для мира и мир исчезнет для меня?

 

Но в планы Того, Кто Там Наверху, это, по-видимому, совсем не входило. Потому что как раз в это время по реке проплывал старый знакомый Марси — медведь гризли по имени Урф. В зубах у него была большая рыба, но он едва не выронил ее, когда увидел маленького дрожащего енота на Одиноком острове. Он сделал головой жест — садись на меня! Марси был так рад видеть Урфа, что совсем забыл о своих трагических мыслях.

 

- Попвывем ко мне! Ненфи повавит выбу! - пробормотал гризли, стараясь не выпустить из зубов добычу.

 

Домик Урфа и Ненси с голубыми занавесками стоял и радовал глаз в любую погоду. Ненси — маленькая неразговорчивая гризли с очень добрыми глазами посадила друзей сушиться возле камина и пожарила пойманную Урфом рыбу. За окном что-то гремело, ломалось, хлюпало, шумело — а здесь, внутри, жили совсем другие звуки: трещали в камине поленья, шипело масло в сковороде. Полочки были заставлены медом и ягодными конфитюрами. Ведь гризли, хоть и грозные на вид, на самом деле почти вегетарианцы. Наверное, это и есть семейный уют, подумал Марси, который до этого знал о таком явлении лишь понаслышке.

 

- Урф, а расскажи, как...как он создается? Этот домашний уют?

 

- Хех, это к Ненси! - добродушно засмеялся Урф. - Она у нас по этой части. И словно в ответ на его слова, маленькая медведица принесла на стол графин с клюквенным морсом.

 

- Спасибо большое! - енот кивнул Ненси и продолжал — Но ведь и ты здесь тоже играешь очень важную роль. Ведь Ненси создает все это для тебя — прошептал он, как только хозяйка удалилась по своим делам. И ведь ты, в ответ, делаешь что-то для нее. Так и создается уют...наверное...?

 

- Я...а что я делаю... ну да, рыбу вон принес! - задумчиво произнес Урф

 

- И разве же это все? Почему-то мне кажется, что носить рыбу и жарить ее, это не самое важное.

 

- Ты прав. На самом деле я помогаю Ненси стать настоящей Ненси, а она мне — стать настоящим Урфом.

 

- Это как? - енот от любопытства чуть не опрокинул на себя бокал с клюквенным морсом.

 

- У всех это по-разному. У нас например так. Я научил Ненси петь. Точнее, подсказал, что она это уже умеет. И не грубым голосом, как все медведи, а нежным и ласковым. А Ненси научила меня быть добрым. По-настоящему.

 

- Ненси поет? Ничего себе! А вы с ней-когда-нибудь были на Птичьем Острове?

 

- Бывали. Надо будет еще съездить, когда вода немного схлынет. Слушай, Марси, а чего это ты семейным уютом заинтересовался?

 

- Да так...сам не знаю...

 

Ночью Марси долго не мог уснуть. Значит, семейный уют, это когда кто-то знает, какой ты настоящий! Но я ведь и сам не знаю, какой я настоящий, думал енот. Для многих лесных зверюшек я хороший товарищ, который всегда немного в стороне, но от этого лучше всех понимает, что происходит. Для бобра Грега я был полосатиком с пушистым хвостом, самой большой радостью и болью его жизни, не считая конечно, Алисии. Для каких-то зверей я маленький, слабый, безответственный тип. Для красавиц-Муз (как Алисия у Грега) я совершенно непонятное существо, с которым не знаешь, как иметь дело. Наверное, потому что я сам не знаю себя, мне так грустно и тянет на Одинокий остров...Хорошо, что есть на свете гризли...

 

Енот несколько дней прожил в доме у медведей. Урф постоянно сыпал добрыми шутками, от которых грозовое небо, казалось, на миг светлело. Однажды он притащил из зимних кладовых гитару, опустился перед Ненси на колени, поцеловал лапу и попросил спеть для их друга. Ненси с гитарой была необыкновенно трогательной. Ее голубая ленточка за левым ухом чуть развязалась от волнения. Она пела о больших кораблях, о северных странах, где живут совсем другие — белые - волки и медведи, и еще, конечно, о любви и семейном уюте. От песен на глаза наворачивались слезы — они чем-то напоминали стихи бобра Грега.

 

Урф смотрел на Ненси так, как смотрят на драгоценную жемчужинку, лежащую на ладони...Со стороны все казалось таким простым, но в то же время удивительно сложным.

 

***

У семьи гризли была большая надежная лодка, в которой можно было легко уместиться втроем. В ней было не страшно плавать на остров птиц даже не в самую благоприятную погоду. Как и ожидалось, тучи словно обходили Птичий Остров стороной. Там было по-прежнему светло и радостно и звучали неземной красоты песни. Ненси, Марси и Урфу даже удалось выступить — и это понравилось даже птицам и они попросили зверей остаться хотя бы на недельку.

 

Звери, надо заметить, отлично подготовились заранее, к тому чтобы расположить к себе птиц. Марси даже надел кепку, которая цветом напоминала оперение иволги Ори, одного из лучших музыкантов острова. Сам Ори, казалось, не обратил на этот факт никакого внимания, но остальные птицы оценили смелость и приняли гостей с особым радушием.

 

Ненси, соскучившаяся по теплой воде, первым делом отправилась купаться, а Марси и Урф — осматривать окрестности. В зарослях у воды слышалось какое-то странное движение, не похожее на птичье. В кустах клубники сидел кто-то, похожий на маленькую лисичку, серо-бело-рыженькую. Судя по цветочку за левым ушком, это была девочка.

 

- Эй, опоссум, ты чего здесь сидишь одна? Потерялась? - крикнул Урф.

 

Зверек повернул умильную мордашку.

 

- Нет. Просто я здесь новенькая, никого не знаю. А зовут меня Строуберри.

 

- Очень приятно. Только я не выговорю, боюсь. Меня зовут Урф, а это Марси. Он вчера лапу слегка подвернул, поэтому хромает, а вообще он просто супер-енот.

 

- Марси? Очень приятно.

 

- Мне тоже очень приятно, Строуберри.

 

В голосе енота звучало что-то такое, что Урф понял — пора замолчать и дать дорогу менее решительному Марси.

 

И настал день, с которого Марси и Строуберри были неразлучны. Марси удивлялся тому, что с новой знакомой ему никак не хочется говорить на привычные ему темы...а хочется говорить о том самом семейном уюте, который он видел у Ненси и Урфа. Но вроде как, с малознакомыми об этом не разговаривают...

 

- Расскажи мне что-нибудь про Урфа и Ненси. Ты ведь их очень любишь, - сказала она однажды за их совместным поеданием клубники в кустах.

 

- Они чудесны. - И он рассказал историю о спасении на Одиноком острове и о хижине с голубыми занавесками и о том, как они верят друг в друга. Где-то на середине рассказа, Строуберри перевела взгляд с Марси и задумчиво смотрела куда-то вдаль.

 

- А ты знаешь, - осторожно начала она — мне ведь тоже приходилось бывать на Одиноком острове.

 

- Тебе? - уж этого Марси никак не ожидал услышать от такого светлого и дружелюбного существа.

 

- Да. Я там была в детстве. - Глазки-бусинки наполнились слезами, и Марси приобнял ее лапкой — Меня очень обижали дома, я убежала и бродила по лесу, зашла очень далеко и вдруг обнаружила этот остров. Долго сидела там совсем одна и горько плакала. Тогда тоже лил невероятной силы дождь. И тогда я сказала себе — пусть сейчас рядом со мной нет того, кто меня может утешить, но он обязательно появится в будущем. И тогда я увидела в небе маленькую, но очень смелую птицу, которая летела куда-то сквозь тучи к своей мечте. И вот, спустя время ты вправду сидишь и утешаешь меня.

 

- Пожалуй, всем нам стоит пройти через Одинокий остров, чтобы встретить кого-то очень близкого...- вздохнул Марси.

 

- А что тебя привело на остров?

 

-Не знаю. Наверное, ощущение, что меня никто не любит и малодушное желание проверить, так ли это.

 

- А когда любят — это как по-твоему?

 

- Когда принимают тебя настоящим. Не хотят переделать в кого-то другого. И когда видят в тебе твое самое лучшее даже в тот момент, когда ты проявляешь не самые лучшие свои черты.

 

- Это так удивительно, Марси... Получается, любить кого-то — это видеть его глазами того, кто там наверху.

 

_ Так и есть...

 

 

***

Урф и Марси сидели у вечернего костра. На душе Марси странно скребли чьи-то коготки. Он очень хотел сформулировать то, что с ним творилось, но чувствовал, что в его словаре для этого катастрофически мало слов. Вместо слов он не отрываясь смотрел на гризли, надеясь, что тот прочтет его мысли или хотя бы задаст наводящие вопросы.

 

- Что такое, Марси? Что-нибудь не так с твоей Строу?

 

- Нет-нет, с ней все хорошо. Наверное, это со мной что-то не так.

 

- Говори, может, я чем смогу помочь.

 

- Понимаешь, Урф, мне кажется, я не умею выразить то, что у меня в сердце. Вот ты — совсем другой. Ты вот как солнце. Рассыпаешь свои лучи по всей поляне. И многих можешь согреть.

 

- Эт да! - погладил себя по шерстке Урф — Хорошо, что моей Ненси всегда хватает моего тепла, ведь оно не расходуется впустую.

 

- Вот и я про то же, Урф! Сколько бы ты ни расточал своего света, его никому не бывает мало. Но...ведь у каждого внутри должен быть свой собственный свет — что-то такое мне говорил бобер Грег. Но моего света не хватает мне даже для того, чтобы согреть самого себя. Мне как будто все время холодно и я жду чтобы кто-то пришел и согрел меня. Вот и в рыжей шерстке Строуберри я увидел солнечный свет. А сам я могу светить лишь отражая его...Но ведь этого мало.

 

- Свети, как можешь, - хлопнул друга по спине Урф — Во время дождя нам всегда нужен кто-то, кто согреет. А в изнурительно жаркие дни нужен более мягкий, звездный прохладный свет. Вот так. Что-то я совсем расфилософствовался, прямо как бобер Грег, - и солнечный медведь снова принялся было сыпать дружелюбными шутками, но Марси мягко остановил его.

 

- Можно еще один маленький вопрос , Урф?

 

- Давай. Только чур самый важный.

 

- А как правильно подбирать слова? Как только я начинаю что-то говорить, слова будто перестают меня слушаться, и говорятся то в обратном порядке, то вместо одних слов вылетают другие...а ведь так можно и обидеть того, с кем говоришь.

 

Урф повернулся к другу, схватил лапами его мордочку, и, заглядывая прямо в глаза, медленно сказал:

 

- Запомни, дружище , когда слова идут из сердца, они никогда не путаются! А еще — когда ты начинаешь так сомневаться в себе, значит с тобой случается что-то важное. Удачи тебе и твоему полосатому хвосту!

 

- Благодарю , друг! Что бы я делал без вас с Ненси!

 

Марси побежал к кустам клубники. Лапки его отстукивали по камням «Я тебя люблю! Я тебя люблю!» Перед глазами мелькали солнечные блики, которые всегда источал Урф, рыжие шерстинки Строуберри и голубые ленточки Ненси.

 

Утром рядом с норкой Строуберри лежал букет нежно-голубых колокольчиков, а река журчала рядом «Ятебялюблю, ятебялюблю, ятебялюблю»...

 

Пустошь Тишины или Самая главная сказка

Марси всегда мечтал узнать, где живет Тот, Кто Там Наверху. Как было бы здорово повстречаться с Ним! Это очень волнительно, наверное — увидеться с Тем, кто выглядит неизвестно как. Ведь то, что все о Нем думают, может не соответствовать действительности. Хотя бы потому, что все думают о Нем разное. Интересно, на кого Он больше похож — на зверя, птицу, человека или облако?

 

Бобер Грег когда-то давно рассказывал про Пустошь Тишины, куда приходят те, кто мечтает встретиться с Ним. Правда с тем же успехом там можно встретиться с самим собой, добавлял он.

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.