ДЭВИД ЮМ. «Трактат о человеческой природе»

Новое изучение способности мышления к познанию получило название «эпистемология» от греческого «изучение» или «наука» (-логия) о знании (episteme). Однако она не была чисто описательной, как психология. Ее целью было разрешить некоторые древние философские споры, выяснив, на какое знание мы можем претендовать на законном основании и на какое не можем, поскольку наши претензии превосходят границы нашего Разума. Критический подход новой стратегии затронул целый спектр философских исследований, как показал отрывок из «Трактата» Юма. Из краткой выдержки из «Критики чистого разума» Иммануила Канта вы можете получить некоторое представление о том, каким драматическим вызовом стала новая критическая эпистемология общепринятому способу мышления.

ЭМПИРИЗМ/РАЦИОНАЛИЗМ. Эмпиризм и рационализм — две главные эпистемологические теории прошлых четырех столетий. Эмпиризм — теория, утверждающая, что все наше знание проистекает из данных, доставляемых нашими пятью органами чувств, и, следовательно, что мы никогда не можем знать больше или с большей определенностью, чем позволяют нам наши чувства. Рационализм — теория, согласно которой по крайней мере часть нашего знания имеет своим источником разум, лишенный поддержки чувственных данных, и что потому мы можем знать о вещах то, что недоступно органам чувств, и можем знать это с гораздо большей достоверностью, чем это позволяют нам наши органы чувств.

Нередко мы слышим жалобы на поверхностность способа мышления нашею времени и на упадок основательной науки. Однако я не нахожу, чтобы те науки, основы которых заложены прочно, каковы математика, естествознание и другие, сколько-нибудь заслужили этот упрек; скорее наоборот, они еще больше закрепили за собой свою былую славу основательности, а в естествознании даже превосходят ее. Этот дух мог бы восторжествовать и в других областях знания, если бы позаботились прежде всего улучшить их принципы.При недостатке таких принципов равнодушие и сомнение, а также строгая критика служат скорее доказательством основательности способа мышления. Наш век есть подлинный век критики, которой должно подчиняться все. Религия на основе своей святости и законодательствопа основе своего величия хотят поставить себя вне этой критики. Однако в таком случае они справедливо вызывают, подозрение и теряют право па искреннее уважение, оказываемое разумом только тому, что может устоять перед его свободным и открытым испытанием.

ИММАНУИЛ КАНТ. «Критика чистого разума»

1.4

ФИЛОСОФЫ ПРОТИВ ФИЛОСОФИИ

С самого начала философы были объектом подозрений и даже насмешек. Сократ был осмеян в пьесе блестящего комического поэта Аристофана как человек, который витает в облаках и словно сумасшедший говорит бессмыслицу. Мы уже увидели, что самый первый философ, Фалес, имел репутацию рассеянного. Обычно философов обвиняют в том, что они разглагольствуют о вещах, слишком далеко стоящих от реальных человеческих забот, что только полностью оторванный от жизни может всерьез беспокоиться об этом.

Не стоит и говорить, насколько неправдоподобной считаю я эту карикатуру на философию; с другой стороны, едва ли я посвятил всю свою жизнь размышлениям над философскими проблемами. Но не трудно заметить, какую популярность приобрело такое представление. Предположим, я скажу вам, что четыре — это два плюс два. Четыре — это также три плюс один. Значит, два плюс два — то же самое, что три плюс один. Все правильно, скажете вы. Действительно, если А есть В, и А есть С, то В должно быть С. Правильно? Прекрасно, я продолжаю. Сократ мудр, и Сократ безобразен. Следовательно, мудрость должна быть безобразной! Вот видите, что получилось. Где-то была допущена ошибка.

ЛЮДВИГ ВИТГЕНШТЕЙН

(1889-1951)

родился в Вене, и весь период своего формирования провел в Австрии. Фактически все свои философские работы написал в Германии, но оказал влияние главным образом на английскую и американскую философию, где он, возможно, был единственным наиболее значительным философом XX в. Получив образование инженера, Витгенштейн под влиянием англичанина Бертрана Рассела обратился к математической логике. В конце концов Витгенштейн переехал в Кембридж (Англия), где провел большую часть своей сознательной жизни.

Весьма оригинальные логические исследования привели Витгенштейна к теории языка, истины и значения, которую он изложил лаконично и оригинально в «Логико-философском трактате». Это была единственная философская книга, опубликованная Витгенштейном при его жизни, но он написал множество философских работ, вышедших посмертно. В конце жизни он полностью пересмотрел свои ранние теории и изложил новый взгляд на язык и его значение в своем произведении «Философские исследования». Витгенштейн был напряженно работающим, захваченным своими размышлениями человеком, который производил на своих студентов и коллег такое глубокое впечатление, что даже теперь, четверть века спустя после его смерти, множество известных английских и американских философов считают себя его учениками.

Другой пример. Я вспомнил, что вчера видел моего приятеля, но после некоторого размышления я понял, что вспоминаю сон, поскольку мой приятель вот уже два года находится в Европе. Прошлой ночью мне снилось, будто я король Персии, и временами это было так реально, что я ощущал запах фимиама и слышал игру музыкантов! Иногда, когда нам кажется, что мы не спим, на самом деле мы спим, и кое-что из того, что, как нам кажется, мы помним, будто действительно совершали, на самом деле всего лишь воспоминания о наших снах. Так, может быть, и все, что я вижу, трогаю, обоняю и слышу,— всего лишь сон. Может быть, вся моя жизнь — сон, и я никогда не просыпался. Вот вы опять попались! Я начал с некоторых совершенно разумных предпосылок, а закончил настолько диким заключением, что только философы могут отнестись к нему серьезно.

Необычные загадки и странные противоречащие интуиции заключения неожиданно появляются в философских книгах начиная со времен древних милетцев, но некоторые из доказательств британских эмпиристов и европейских рационалистов XVII—XVIII вв. содержат гораздо более по-настоящему загадочных утверждений, чем те, которые были обычными даже для философов. Своего рода реакцией на их способ философствования стала развитая одаренным австрийским математиком и философом Людвигом Витгенштейном, новая и весьма спорная теория о том, что представляют собой философские проблемы и что мы должны с ними делать.

Витгенштейн (1889-1951) предположил, что философская проблема есть нечто вроде пересечения логической путаницы, грамматических ошибок и умственного расстройства. Говоря о мире, философы начинают с совершенно правильного употребления языка, но затем формулируют проблему, или выдвигают тезис, которая звучит вполне корректно, а на самом деле довольно странно. Но вместо того чтобы понять, что ими допущена ошибка, они настаивают на ней, делая все более и более странные заключения, находясь под обманчивым впечатлением кажущегося правдоподобия своих собственных слов.

Например, будут иметь смысл вопросы: «Какова высота нью-йоркского Эмпайр-стейт билдинга? Как высоко находится Луна?» Но нет никакого смысла в вопросе «Какова высота верха?» Это просто детская шутка. Также есть смысл в вопросе «Это был сон или я действительно видел моего друга? Сплю ли я сейчас или я действительно король Персии?» Но, видимо, нет никакого смысла в вопросе «Не есть ли вся моя жизнь сон?» Этот вопрос выглядит достаточно осмысленным, но затем оказывается, что он такой же, как и вопрос «Какова высота верха?»

Витгенштейн предположил, что философы относятся к своим проблемам скорее как к симптомам концептуального беспорядка, чем как к предмету исследования и обсуждения. Когда мы встречаем кого-либо, кто по-настоящему загипнотизирован философской проблемой, мы должны попытаться облегчить его горе, разложив проблему и показав тем самым, где он ошибся и как ему вернуться к обычному здравому смыслу. Приведенные здесь два высказывания из книги Витгенштейна «Философские исследования» схватывают дух его подхода:

Моя цель такова: научить вас перейти от замаскированной чепухи к чему-то вроде чепухи очевидной.

Обращение философа с проблемой похоже на лечение болезни.

Второе утверждение содержит ту мысль, что философы должны быть по-настоящему озабочены тем, чтобы освободиться от философии! Если философские проблемы подобны болезни, то, чем быстрее мы вылечим людей, заболевших философией, тем быстрее не будет философии, нуждающейся в лечении. Это может показаться странным, но Витгенштейн не был единственным великим философом, который заявил, что его философия оставляет философию не у дел. Так же думал и Иммануил Кант.

1.5

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: