И способствующие ей факторы

1. Роль уголовных традиций и обычаев в воспроизводстве профессиональной преступности.На преступность, как известно, влияют около 300 факторов. Задача криминологов - - найти и выделить главные из них и специфические, применительно к анализу того или иного вида преступности.

Профессиональная преступность, в основе которой лежат преступления как источник средств существования, объективно связана с такими причинами, как корысть, стяжательство, паразитические устремления. Однако эти и другие причины порождают конкретные деяния. Что же касается вида профессиональной преступности как своеобразного феномена, то здесь, очевидно, должна быть своя особая причина. Одной корыстью и желанием жить как «новые русские» профессиональную преступность не объяснить. К тому же корыстная мотивация наблюдается и в действиях случайных преступников.

Корыстно-паразитическая психология, лежащая в основе имущественных преступлений, порождает профессиональную преступность при наличии такой специфической причины, как существование криминальных (в данном случае уголовно-воровских) традиций и обычаев, роль которых в российской криминологии изучена недостаточно.

Профессиональная преступность существует не один век. Она связана с деятельностью людей, передачей опыта поколений преступников, и главное, с утверждением специфической субкультуры, закономерным стремлением ее носителей к выживанию в конкретных социальных условиях. Необходимо помнить, что «если форма просуществовала в течение известного времени, она упрочивается как обычай и традиция»¹.

Уголовно-воровские традиции включают в себя довольно широкий круг неформальных норм поведения и жизнедеятельности: статус в уголовной среде, своеобразная лексика, символика, татуировки, блатные клички и песни, манера поведения и т.д.

Есть все основания полагать, что профессиональные преступники, образуя некое замкнутое кастовое сообщество и находясь вне закона, вырабатывают такие нормы межличностных отношений, которые способствуют не только их безопасности, но и воспроизводству. Со временем эти нормы превращаются в обычаи и традиции, которым присуще то общее, что позволяет назвать их общесоциологическим законом.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. С. 357.

Например, в дореволюционной России от всякого устойчивого преступника требовалось, чтобы «он был человеком твердого нрава и несокрушимого характера, был предан товарищу, общине, был ловок на поступки и умел концы хоронить, никого не задевая и не путая»¹. Это требование полностью сохраняется в среде профессиональных преступников наших дней, особенно у «воров в законе» и членов организованных преступных сообществ.

Живучесть уголовно-воровских традиций объясняется, главным образом, их постоянным воздействием на сознание преступников, отражаясь в котором, эти традиции становятся неотъемлемой частью субкультуры. При этом степень их проявления усиливается при возникновении в обществе противоречий, ослаблении в нем моральных устоев. Воздействие злостных традиций невозможно измерить или выявить статистическим путем, но они хорошо видны в криминальных последствиях. В частности, всплеск бандитствующих группировок молодежи в 80-е гг. в г. Казани был обусловлен не «дворовыми» (как это казалось вначале) отношениями, а вполне определенной причиной -сбором денег для оказания помощи («грева») лицам, находящимся в местах лишения свободы².

Традиции профессиональных преступников передаются со времен Ваньки Каина (некоторые идут еще от волжских разбойников) из поколения в поколение. Разумеется, они обновляются, при этом видоизменяясь. Их носителем выступает сама среда, особенно в местах лишения свободы — этих «университетах» преступности. Живучесть уголовно-воровских традиций - - объективное явление, обусловленное ответной реакцией профессиональных преступников на социальный контроль общества. Характерно, что лица, никогда до осуждения не сталкивавшиеся с «правилами» поведения осужденных, начинают их усваивать с момента поступления в следственный изолятор. К основным из таких правил (первоначальным) относятся: не работать в запретной и жилой зонах, жить «мужиком», не вступать в «актив», не выполнять требования администрации, не общаться с «опущенными» и т.п. В исправительной колонии существуют уже свои правила. В итоге многие осужденные усваивают определенные модели поведения, устанавливают тесные связи с профессиональными преступниками, стараются им подражать.

Исследование показало, что среди несовершеннолетних осужденных имеется, по существу, та же иерархия, что и у взрослых, только

¹ Максимов С.В. Сибирь и каторга. Несчастные. М., 1908. С. 13.

² Казанские группировки оформились затем в хорошо организованное преступное
сообщество. Работая в уголовном розыске, я специально изучил этот феномен и про
водил разведдопросы в ИТК-27, где отбывали наказание некоторые члены банды.

с более жесткими правилами поведения. Среди них есть свои «воры в законе», «борзые», «шестяные», «опущенные» и «обиженные». Причем, как и среди правопослушных граждан, у криминогенной части молодежи наблюдается стремление к достижению определенного статуса в своей микросреде. Начинающий преступник при этом всегда ориентируется на какую-то определенную знаменитость. Не случайно, по данным А.И. Миллера, 45% подростков были привлечены к уголовной ответственности за преступления, аналогичные тем, что были совершены ранее судимыми лицами из их окружения. По нашим данным, 60% карманных воров начали воровать в возрасте 16 лет под воздействием блатной романтики, которой заразили их уголовники-профессионалы.

Следует отметить, что большая часть неформальных норм поведения связана с функцией защиты преступной группы, сохранения ее участников. Отсюда - - клятвы, разного рода запреты, санкции за их нарушение. Причем среди несовершеннолетних они носят жесткую императивную форму.

Стабильность уголовно-воровских традиций, обычаев поддерживается также на общебытовом уровне. Пример тому - - живучесть многих жаргонизмов и воровских песен. Это отмечалось еще дореволюционными учеными. «Разбойники, гулявшие по Юго-Восточной Украине, - - писал Л. Белогриц-Котляревский, - - воплощали в себе идеал свободной жизни русского простолюдина XVII столетия: он тянулся к этому идеалу своим душевным миром, он его олицетворял в известных образах и запечатлел в народных песнях»¹.

В наши дни, как известно, существуют тематические телепередачи, группы музыкантов, где, по существу, воспевается жизнь профессионального преступника, страдальца за правду, и все это, разумеется, на фоне «злых» прокуроров, поганых ментов. «Идет конвой», «Мурка», «Будь проклята ты, Колыма» и другие блатные песни звучат сегодня так, как не звучали во время нэпа (в 20—30-х гг.). При этом блатные направления в так называемом искусстве начиняются своеобразной идеологией и смыслом. Не случайно жаргон и воровские песни весьма распространены в среде несовершеннолетних правонарушителей и имеют большое значение на первоначальной стадии самоутверждения личности. Очевидно, не случайно и то, что больше половины несовершеннолетних преступников, имеющих татуировки, нанесли их из подражания. Причем в беседах с преступниками молодежного возраста выясняется, что каждый второй из них знает символы татуировок,

¹ Цит. по кн.: Гуров А.И. Профессиональная преступность: История и современность. С. 55—56.

может расшифровать аббревиатуры, объяснить значение «звезд» и «перстней». Что касается жаргона, то подавляющая часть обследованных преступников из числа несовершеннолетних знала не только общеуголовный жаргон, но и профессионализированный (карманного вора, наркомана, рэкетира и т.п.). Сегодня мы можем говорить о специализированном молодежном жаргоне, насчитывающем около 3 тыс. слов и выражений. Вполне естественно, что существование уголовных традиций обусловлено определенными социальными условиями, являющимися своеобразными катализаторами криминогенных процессов.

2. Факторы, способствующие профессиональной преступности. Косновным социальным условиям, способствующим живучести криминального профессионализма, следует отнести:

1) противоречия в распределительных отношениях при советском строе;

2) противоречия в рыночной экономике;

3) ослабление отдельных нравственных и отдельных социальных институтов;

4) недооценку правоохранительными органами общественной опасности профес
сиональной преступности и ее последствий.

Рассмотрим эти условия.

1) Противоречия в распределительных отношениях при советском строе.Несовершенство распределительной экономики при социализме (профессиональная преступность зародилась не сегодня, в рыночных условиях) относилось к числу объективных явлений, поскольку действовал распределительный принцип «от каждого — по способности, каждому - - по труду». Поэтому материальное неравенство - - явление закономерное, ибо общество без учета трудовой отдачи граждан не могло их обеспечить в равной мере. Но такое неравенство не вступало в конфликт с принципами социальной справедливости. Была опасна другая форма неравенства, когда отдельные граждане тем или иным способом обирали общество, жили прямо или косвенно за счет правопослушных граждан.

Именно на этой основе произошел серьезный сдвиг к качественно новому состоянию общественной психологии, когда критериями социального успеха стали все чаще выступать уровень материального благополучия, занимаемое положение, протекционизм и коррупция.

Бесхозяйственность и отсутствие должного контроля, разложение партийной верхушки и исполнительной власти вели к активизации расхитителей государственного имущества, которые стали превращать отдельные отрасли народного хозяйства в источник своего обогащения. Это деморализировало значительную часть граждан, многие из которых стали ориентироваться и жить по принципу «им можно, а нам нельзя?».

2) Противоречия в рыночной экономике.Переход к рыночной эконо
мике обратился другой противоположностью, заключенной в формуле
«что не запрещено, то разрешено» или «кто больше хапнет». Стало бы
стро расти искусственное расслоение общества на богатых и бедных.
Причем первые составляли не более 7%, но захватили в результате про
тивозаконной приватизации (это отмечали на сессии ОБСЕ, проходив
шей на Кипре в 2000 г., представители многих постсоветских респуб
лик) большую часть материальных ценностей, принадлежащих
остальным 93% граждан России. Появилась безработица, эксплуатация
человека в прямом смысле слова. Положение усугубилось практически
полным развалом промышленности и сельского хозяйства: 50% про
дукции стали завозить из-за рубежа. В течение 10 лет в оффшорных зо
нах было создано 60 тыс. предприятий с российским участием, нача
лась великая гонка по отмыванию денег, полученных незаконным путем.
Из страны за это время было вывезено около 300 млрд долл. США.

Возникла беспризорность: по экспертным оценкам, в стране бродят около 2 млн бездомных детей, причем большая часть при живых родителях.

Эти и другие условия явились мощным стимулятором преступной деятельности.

3) Ослабление отдельных нравственных и отдельных социальных
институтов.Это связано прежде всего со снижением социальной ро
ли семьи, культуры, изменением взглядов на морально-нравственные
ценности, провозглашением культа силы и денег, делающего чело
века «крутым» и независимым. При снижении общей культуры за
кономерно укрепляется и развивается ее антипод - - субкультура, она
легче всего воспринимается и усваивается, особенно уголовно-во
ровская: в ней заложено все и «крутизна», и деньги, и красивая
жизнь, и т.д.

Все это сыграло не последнюю роль в притоке молодежи в преступность. Если в 60-е гг. криминологи отмечали некоторое старение корыстного преступника, особенно воровской ориентации, то теперь наблюдается обратное. Чаще всего участники групповых краж и разбоев относятся к лицам молодого возраста. Наибольшую криминогенную часть составляют лица в возрасте 19—30 лет - - 78%. Даже среди «воров в законе» средний возраст, как правило, не превышает 35 лет.

Омоложение корыстных преступников - - явный показатель социальной дезориентации части молодежи. Абсолютное большинство так называемых авторитетов уголовного мира первые преступления совершали в несовершеннолетнем возрасте. Опрос руководителей пенитенциарных учреждений показал, что преступники до 18 лет практически

лишены таких социальных ценностей, как честность, доброта, сострадание.

4) Недооценка правоохранительными органами общественной опасности профессиональной преступности.Этот фактор, способствующий профессиональной преступности, создает видимость благополучия в борьбе с преступностью и не позволяет принимать правильные управленческие решения. Нельзя забывать, что в нашей стране проблема профессиональной преступности была под запретом более 50 лет. Из числа проинтервьюированных в конце 80-х гг. работников органов внутренних дел 73% назвали одной из основных причин ослабления борьбы с профессиональной преступностью невыгодность и боязнь огласки ее существования. В последние годы наблюдается обратная реакция — забвение этого вопроса по причине отсутствия вообще какой-либо боязни или ответственности за состояние профессиональной преступности. По существу, исключены из деятельности органов внутренних дел такие важные направления работы, как личный сыск, криминальная разведка в местах возможного сбыта похищенного, оперативная работа по профилактике преступлений несовершеннолетних (ликвидированы даже эти подразделения), раскрытие преступлений прошлых лет и др. Крайне неэффективно организовано предупреждение специального рецидива. Нет четкой уголовно-правовой политики. Правоохранительные органы стали именоваться силовыми, и мы наблюдаем их ничем не оправданную милитаризацию.

По-прежнему в основе оценки работы лежит количественный показатель раскрываемых преступлений (больше или меньше)¹. Это приводит к массовому сокрытию преступлений от учета: ежегодно регистрируется около 3 млн преступлений, а в действительности их совершается 15—20 млн. В уголовном законодательстве крайне слабо отражена проблема борьбы с профессиональной преступностью. Профессионализация преступника даже не учитывается при определении наказания. Практически равная ответственность наступает и за одну квартирную кражу, и за десять. Закон способствует тому, что совершение преступлений становится экономически выгодным, так как возмещение материального ущерба недостаточно урегулировано и преступник может выплачивать его десятки лет малыми суммами.

Формы и методы работы правоохранительных органов в целом существенно отстают от качественных изменений профессиональной преступности. Причин здесь много. Но особенно тяжело отражается на борьбе с профессиональными преступниками нарушение преемственности

¹ В 2003 г. МВД перешло на новые показатели работы, однако победить стереотипы в ее оценке пока не удалось.

поколений сотрудников правоохранительных органов, преимущественно милиции. Например, массовые увольнения личного состава милиции и прокуратуры наблюдались в 50-х, в конце 60-х и начале 80—90-х гг. Пришедшие на смену работники часто не имеют опыта и, что греха таить, многие ориентированы на другое — обогатиться. В большей мере пострадали оперативные подразделения, работа в которых есть не что иное, как оперативное искусство, близкое по своей сущности к любому иному искусству¹.

Вместе с опытными сотрудниками уходили в прошлое знание уголовной среды, многие апробированные формы и методы борьбы с преступностью. Отсутствие стабильного ядра квалифицированных кадров милиции является сегодня одной из основных причин низкого уровня работы в борьбе с профессиональной преступностью. Положение усугубляется развившейся в правоохранительной системе коррупцией, существенно подрывающей, в частности, основы конспирации в оперативной работе.

В стране не создано качественной информационно-аналитической базы, позволяющей учитывать профессиональных преступников, следить за ними и оценивать криминогенную обстановку, в которой они находятся. В ряде республик и областей упразднены оперативно-поисковые подразделения, занимающиеся выявлением профессиональных преступников и их задержанием с поличным.

Все это, вместе взятое, создает исключительные условия безнаказанности тех, кто стал жить за счет преступной деятельности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: