Сделай Сам Свою Работу на 5

Музыка, которую мы давно ждали 7 глава





Короче, мы пошли на встречу. Не знаю, о чем они там разговаривали. Наверняка чего-нибудь в духе: «Эй, чувак, мне нравится твоя музыка».

 

Ли Чайлдерс : То, что Дэвид Боуи так увлекся персоной Игги, объяснить очень легко. Боуи страстно желал воткнуться в рок-н-ролльную реальность, где жил Игги и куда никак не мог попасть сам Боуи. Он же обычный студент-гуманитарий из Южного Лондона. А Игги — настоящее детройтское отребье. И Дэвид понимал, что никогда не сможет постичь того, что Игги носит в себе с рождения. Поэтому он решил попробовать это купить.

 

Дэнни Филдс : Когда Игги затусовался с Дэвидом Боуи, я стал видеть его гораздо реже и вздохнул с облегчением. Мое общение с Игги и его группой было слишком большим геморроей, чтобы я радовался возможности и дальше с ними работать. Дело уверенно двигалось в какую-то жопу. Поэтому я очень обрадовался, увидев, что Игги общается с кем-то, кто действительно способен ему помочь. Особенно, если этот кто-то — Дэвид Боуи.

 

Рон Эштон : Так получилось, что я стал в Веселом Доме последним из могикан. Игги уехал в Нью-Йорк. Там его отыскал Дэвид Боуи, пригласил на ланч и познакомил с Тони Ди Фризом. А на следующий день Тони Ди Фриз пошел в CBS к Клайву Дэвису и добыл Игги контракт на сто тысяч.



 

Анджела Боуи : Тони Ди Фриз тащился от Игги. Он смотрел на него и видел мешок с деньгами. Тони очень любил играть в вершителя судеб и с Игги у него это очень здорово получилось. Прежде чем отвести его в CBS, к Клайву Дэвису, Тони грузил Игги, что тут либо пан, либо пропал. Но в случае выигрыша удастся получить отличный «контракт на запись».

Поэтому Игги запрыгнул на стол и спел Клайву Дэвису «My Funny Valentine». Уверен, что Тони наверняка предупредил Игги, что Клайв… как бы это сказать… Восприимчив по отношению к интересным молодым исполнителям, запрыгивающим на стол и поющим там «My Funny Valentine».

 

Стив Харрис : В 1970 году я ушел из «Электры» и занял пост вице-президента CBS. Тогда-то Клайв Дэвис и объявил мне: «Знаешь, я хочу подписать контракт с этим Игги».

Я ответил: «Как знаешь. Но учти, что придется серьезно попотеть над сбытом его творчества, ведь чувак далеко не обычный. Это тебе не контракт с Барри Манилоу».



Как-то, за два месяца до того, как Клайв ушел из CBS, мы случайно вышли из офиса одновременно. Он предложил подвезти меня домой. И всю дорогу, пока мы ехали лимузине, мы перемывали кости Игги.

Помню, я сказал: «Важно, чтобы компания отдавала себе отчет в том, что это — одно из течений в музыке. И что его вполне можно продать, но только после грамотной раскрутки».

 

Игги Поп : Клайву Дэвису я спел «The Shadow of Your Smile». Ну, и сплясал чечетку. Он начал расспрашивать меня, что я хочу делать. Я все время говорил «нет»:

«Ты собираешься делать что-то в духе Саймона и Гарфанкеля?»

«Неа».

«Хм. Ты стремишься к чему-то более мелодичному?»

«Неа. Но я могу петь, хочешь послушать?» Тут-то я и спел «The Shadow of Your Smile».

Он ответил: «Ладно, хватит. Хватит!». Потом поднял трубку и сказал: «Соедините меня с юридическим отделом». Так все и получилось.

 

Рон Эштон : Землю, на которой мы жили в Анн-Арборе, поделили сразу же после того, как снесли Веселый Дом. На одной половине построили шоссе, на другой — банк. Я остался ни с чем.

Потом как-то раз я отправился в город и кто-то мне сказал, что на студии SRC намечается вечеринка.

Куда я и отправился. Там были Игги и Джеймс Уильямсон. И вот, я болтаю с Игги, и он выдает: «Да, кстати. Я тут контракт подписал. Мы с Джеймсом отправляемся в Англию».

Ощущение было такое, как будто меня пнули в живот. Или ударили по башке кувалдой. Я был поражен, потому как думал, что мы опять соберемся все вместе. Короче, я выбежал на улицу, обнял дерево и рыдал добрых полчаса.

Во мне происходило черти что. В конце концов, полностью разбитый, я пошел домой. Пешком, за пятнадцать миль. Такой, бля, нечаянный молодец Игги: «Да, кстати, я тут подписал контракт. Мы с Джеймсом отправляемся в Англию…»



 

Анджела Боуи : Дэвид Боуи по жизни подбирал себе людей, которых, по его ощущениям, он мог продать. Или которые обладали влиянием, властью и инициативой. Думаю, что Энди Уорхол вызывал у него похожие ощущения. После встречи с ним Дэвид вернулся в Англию с намерением раскрутить Игги Попа. Но не только для этого. Он приехал в Англию, чтобы поговорить насчет Лу Рида и The Velvet Underground. После этого «Свинтус» обрушился на Лондон.

Дэвид закончил свой альбом с Игги и взялся за новый альбом — с Лу Ридом. Если оглянуться назад и внимательно изучить подход Дэвида, то можно увидеть, что он работал крайне грамотно и плавно. В хорошем смысле, серьезно. Я только поражалась ему. Удивительное дело. Дэвид буквально видел «Raw Power», очень отчетливо ее представлял. Потом, отличное решение — толкнуть Игги идею записать альбом вдвоем. Ведь сам Дэвид таким образом получал отличную возможность прорваться в Америку.

 

Рон Эштон : Игги и Джеймс уехали в Англию. А три месяца спустя — как это похоже на Игги — он позвонил мне из Лондона и сказал: «Короче, мы тут перепропробовали сотни барабанщиков и басистов. Все — лохи. Как насчет приехать вместе с братом и заняться ритм-секцией?»

Блин, конечно же, я этого хотел! Такая маза! Но как это выглядело: они перепробовали всех, кого только смогли найти. Не нашли ничего более-менее сносного и как последний вариант решили обратиться к нам. К оригинальному составу группы.

Сначала я ответил что-то типа «Мда?», что значило: «Странный способ попросить меня о чем-нибудь». И все равно, меня так возбуждала мысль снова заниматься музыкой, тем более делать это в Англии! Короче, мы со Скотти отправились в Лондон. И это было супер: в нашем распоряжении был водитель и подвал в замечательном пансионе на Сеймур-уолк.

В первый же день я встретил там Дэвида Боуи. Он пришел бухой, с двумя девчонками с Ямайки. У обеих — такая же попугайская прическа, как и у Дэвида. Они отправились в столовую выпить вина. Я с ними не пошел. Но Дэвид заблудился, пришлось проводить его до двери. Там он схватил меня за задницу и поцеловал. Я уже занес руку, чтобы вырубить его… Но подумал: «Бля, нельзя».

Так и не ударил.

 

Анджела Боуи : Произвести впечатление на Дэвида было несложно, ведь Англия столь консервативна. В смысле, педерастия там — подсудное дело. Короче, нужно понимать, откуда Дэвид родом. И тогда станет ясно, почему, когда Лу Рид рассказал ему про нью-йоркских трансвеститов, Дэвид счел Америку удивительным, душевным и замечательным местом.

Когда-то Дэвид в Melody Maker объявил, что он гей. Позже поправился и уточнил, что он бисексуал. Это действительно так. Но у него никогда не хватило бы на это смелости, если бы не общение с Игги и Лу. А они разрекламировали страну за океаном как сказку, где все по-другому. И ебать их в рот, этих английских лицемеров.

 

Игги Поп : Я частенько бродил по Лондону, по всяким там паркам, в пятнистом жилете из натуральной шкуры гепарда, с большим гепардом на спине. И старые лондонские пердуны подъезжали ко мне, останавливались и пытались его снять.

Все, что меня радовало в то время — гулять по улицам с сердцем, полным напалма. Всегда считал «Сердце, полное души»[42]отличной песней и размышлял: «А чем наполнено мое сердце?»

В конце концов, пришел к выводу, что оно доверху залито напалмом.

 

Рон Эштон : Боуи репетировал перед выступлением в «Рейнбоу», и мы решили завалиться к нему. Было круто. Парни отчаянно готовились к своему первому большому шоу — «Дэвид Боуи/Пауки с Марса». Ночью мы пошли на само представление, заняли лучшие места. Дэвид пел, зал был полон. Мы с братом переглянулись: «Бля, мы все это уже видели. Пойдем-ка лучше по пивку».

Как же мы были наивны. Типа если Боуи выступает, мы со Скотти сейчас встанем и уйдем через боковой проход. Как только мы вошли в бар, тут же наткнулись на Лу Рида. Он был пьян и закидывался мендрексом, английским транком. Лу и нас угостил. Я сделал вид, что проглотил «колесо». А Скотти по-настоящему закинулся. В итоге мы зависли с Лу, как гребаные торчки. Ну думаю, бля, теперь придется пасти сразу двух обдолбанных чуваков.

На следующий день мне позвонили и сказали, что нужно прибыть в офис «МейнМен». Тони Ди Фриз ебал мне мозги на тему «Какого хрена я позволил себе свалить из зала после третьей песни». Их бесило, что я ушел с выступления. Я ответил что-то в духе: «Да пошел ты на хуй, урод. Народу и так было до жопы. Я просто не хотел там сидеть».

 

Анжэла Боуи : Лу был несколько более замороченным чуваком, чем Игги. Но если Лу вообще ничего не читал, то Игги иногда что-нибудь почитывал. Родители нанимали ему репетиторов, и Игги приходилось читать. Прикинь, всяких там достоевских. А у Лу была отличная черта, она есть у многих нью-йоркцев: он производил впечатление начитанного человека, даже если ни хера не читал. Но он нахватался по верхам, и этого вполне хватало, чтобы к концу беседы у тебя не ломило башку.

А с Игги даже если удавалось завязать серьезный разговор, то постоянно выходило так, что ты — невежа и дебил, а он — гений и светоч знаний. И после того, как это становилось очевидно для всех, он начинал использовать тебя, как только мог: стрясти хавки, вырубить наркоты или что-нибудь спиздить.

 

Рон Эштон : Джеймс пилил на лид-гитаре, я играл на басу, а Скотти — на барабанах. Мы репетировали с полуночи до шести утра, как в отличной песне Pretty Things — «С полуночи до шести утра». Потом мы записали «Raw Power».

 

Анджела Боуи : Игги чувствовал, что Тони Ди Фриз хочет его вытащить, спасти. Игги приходилось прилагать максимум усилий, чтобы все не развалилось. Я знала, что его тянет на героин. От этого я злилась, никогда не могла понять, что же люди в нем находят.

Но я честно пыталась быть идеальной хозяйкой. Даже научилась готовить вегетарианские блюда. Какая же я была дура… Думала, что это что-то изменит, ха-ха-ха! Но я действительно старалась делать все для всех мужчин. Знаешь, я думала: «Ну, может быть, они думают, что с ними все кончено, может, их жизнь не удалась, может быть, им приходится хиповать…»

 

Малькольм Макларен : Во времена «Raw Power», когда Игги жил в Лондоне с Боуи, он показался мне потерянным материалом, ведь он был чертовски красив. Но он не тронул меня так, как в свое время тронули Dolls.

Думаю, одна из причин, почему так получилось — в нем не было модности. Может, звучит это глупо, но это правда. Я не увидел в Игги модности.

Я видел буйного, чертовски сексуального и крайне приятного певца. И только. Обожаю альбом «Raw Power», но совсем не хочу встречаться с чуваком, чья знаменитая голова напрочь забита наркотой и пилюлями. К тому же если он орет и визжит мне в ухо: «Неограниченная власть!»

Совершенно не хотелось завязнуть в этом наркоманском болоте. Как-то душа у меня к этому не лежала. Я был слишком наивен, я не понял прикола. Это звучало не стильно, там не было помады. Там не было того модного элемента, который был в New York Dolls, — такого вывиха моды, словно дерьмовая помада на воротнике. Сегодня эта вульгарность уже смотрится нелепо, но тогда она мне нравилась. Всегда думал, что вечеринки будут все лучше и лучше, был уверен, что рок-сцена вырастет сама над собой и тоже станет лучше. В общем, Dolls смотрелись куда привлекательнее.

 

Рон Эштон : Перед отъездом из Англии, как только мы записали альбом, вышла одна фигня. Парни вдруг обнаружили, что буквально за углом можно купить сколько угодно жидкого кодеина. Благодаря, блядь, Джеймсу, весь последний месяц мы протусовались в комнате, заваленной бутылочками из-под кодеина. Джеймс и мой брат заливались им до потери пульса.

Потом были героин, транки, кокаин и прочее. Все потихонечку сели на это дело, а потом решили уволить моего брата за то, что он джанки. Я не выдержал и сказал: «Стоять, бляди! Уйдет он — уйду и я. И сами вы все гребаные торчки, так что не надо делать из него козла отпущения!»

 

Ли Чайлдерс : Пока их не выкинули, эти черти изгадили весь дом и окрестности. Их пришлось увезти из Англии. «МейнМен» не могли придумать, куда их девать, и боялись, что Игги вот-вот вышлют из страны.

 

Рон Эштон : Пока Боуи мутил чего-то с Игги, я трахал жену Дэвида. Он не возражал, и я не возражал. Мы вообще не напрягались по таким поводам.

Из Лондона мы улетели обратно в Анн-Арбор. Энджи прилетела несколько дней спустя и поселилась в «Кампус-Инн». Потом позвонила мне и сказала: «Я уже в городе».

Пару недель мы с ней прокувыркались в отеле. Потом я познакомил Энджи с моим другом Скоттом Ричардсоном. Через какое-то время прихожу в отель и вижу: на подушке лежит записка. В ней сказано что-то типа: «Я уехала со Скоттом Ричардсоном, такие дела, увидимся». Энджи увезла Скотта к себе в Англию, где они прожили втроем с Дэвидом около года.

Энджи — очень цельный, удивительный человек. Она любила секс. Но дело не в самом сексе, она любила правильных людей. С женщинами она тоже спала.

 

Глава 14

Билли Долл

 

Марти Тау : Когда мы со Стивом Лебером и Дэвидом Кребсом подписали контракт с New York Dolls и стали их менеджерами, первым делом мы отправили их в Англию. Мы решили, что Америка — не то место, чтобы раскручивать Dolls, и подумали, мол, давай отправимся в Англию и устроим там крупный контракт, и в процессе вернемся домой, и подпишем контракт еще больше. Мы поехали в Англию и играли на разогреве у Рода Стюарта, перед 13 тысячами человек, а до этого играли максимум перед 350 в Центре искусств Мерсера.

 

Сил Силвейн : Мы поехали в Англию, потому что Melody Maker написал про нас большую статью: «Репортаж из Нью-Йорка: New York Dolls — новая сенсация!»

 

Джерри Нолан : Dolls поехали в Англию открывать концерт Рода Стюарта. Ни одна группа за всю историю рок-н-ролла не ездила в тур с крупной звездой, при этом не выпустив ни единого альбома, ни даже сингла. У них не было за душой даже контракта со звукозаписывающей компанией. И при этом они порвали всех. Мне постоянно рассказывали, как они зажгли в очередном городе. Но потом я начал волноваться. Они были жесткими, дикими ребятами. Они пили, но не принимали тяжелые наркотики. Ну, разве только изредка. Неожиданно я сказал своей подружке: «Знаешь что, Корин, что-то не так. В Англии что-то случилось. Я чувствую плохие вибрации».

 

Марти Тау : Журналисты в Англии получили такой заряд в задницу, когда Dolls играли на разогреве у Рода Стюарта, что писали вещи в духе: «Я видел будущее рок-н-ролла!» Естественно, нашлись и те, кто писал: «Это самая говенная поебень, какую я только слышал».

Была серьезная, качественная истерия, и все хотели заключить с ними контракт. Мы говорили с «Фонограмм», с «Ху», с «Верджин». И нам даже слали телеграммы из Нью-Йорка. Ахмет Эртеган прислал нам телеграмму: «Я сам не видел группу, но даю пятьдесят штук за контракт на Америку».

Ричард Брэнсон, владелец «Верджин Эйрлайнс» и «Верджин Рекордз», прислал рассыльного в отель с сообщением: «Приглашаю вас в свой плавучий дом. Я хочу поговорить с вами о New York Dolls».

Мы пришли туда, и он с гордым видом выдал: «Даю вам пять тысяч долларов за Dolls». Мы пробыли на его корабле минуты три.

Я сказал: «Вы предлагаете нам пять тысяч долларов? Другие предлагают триста пятьдесят тысяч. Спасибо, приятно было познакомиться. До свидания».

Через два дня я пошел на встречу в лондонскую квартиру Тони Секунды. Там была моя жена Бетти, Стив Лебер, Тони Секунда, его подруга Зельда, Крис Стэмп и Кит Рэмблер. Мне позвонили.

«Марти, приходи быстрее, — дальше адрес. — Билли Мурсия только что умер».

Я сказал: «Что?»

Трубка выпала у меня из рук. Я посмотрел вокруг, не говоря ни слова. В шоке я выбежал за дверь.

Не знаю, что они обо мне подумали. Может, «он что, псих?» Их право. Я тут же поймал такси и приехал на место через четыре минуты.

Дело было так. В начале вечера, когда мы еще были дома, ко мне в комнату спустился Билли. Он попросил пять фунтов. Потом у него в комнате зазвонил телефон, он поднялся туда. Кто-то приглашал его на вечеринку. Он не планировал заранее туда идти. Когда он спустился за пятью фунтами, он еще не решил, что делать дальше. Просто слонялся туда-сюда.

В конечном итоге Билли пошел на эту вечеринку, и из-за комбинации алкоголя и того, что на вскрытии определили как квалюйд, он начал задыхаться. Его лицо начало менять цвета, он отрубился, а в квартире была толпа народа, которая тут же начала разбегаться. Им было наплевать на бедного парня, который задыхался. Все разбежались в страхе за собственную шкуру. Те несколько человек, что остались, не хотели скандала, так что засунули его в ледяную ванну и пустили воду.

Он утонул. А надо было сразу вызвать «скорую помощь», отвезти его в больницу, промыть желудок — и с ним бы все было в порядке.

Когда я приехал туда, там был Скотланд-Ярд, четыре человека с вечеринки и мертвый Билли.

Я опознал тело.

 

Сил Силвейн : Билли Мурсия был первым из New York Dolls, с кем я познакомился. Я шел в школу Ван-Вика в Квинсе, его брат подошел ко мне и сказал: «Эй, мой брат хочет с тобой драться. Сегодня, в три часа».

Я был сирийским евреем, родился в Каире, мою семью выслали из Египта в 1956 году во время конфликта из-за Суэцкого канала. Нам помог въехать в Америку какой-ко еврейский комитет, тот самый, который помогал въезжать русским евреям. Мы добирались на корабле, я был одним из последних иммигрантов, кто зашел в нью-йоркскую гавань под руку статуи Свободы.

Первые слова, которые я выучил, сойдя с корабля: «Пошел на хуй!» Я стоял в своих блядских коричневых ботинках, люди спрашивали: «Говоришь по-английски?» Я отвечал: «Нет». Они говорили: «Пошел на хуй!»

После долгих переездов мы осели в районе Джамайка в Квинсе. Билли Мурсия жил в трех кварталах от меня. Его семья только что приехала из Колумбии, из Южной Америки. Мы оба были иммигрантами. У него было пятеро братьев и сестер: Альфонсо, Билли, Хоффман, Эдгар, Хейди и еще двое от другого брака. Зато он жил в большом просторном доме, а мы — в многоквартирной башне.

Я не был крутым парнем, но у меня были девушки, и, может, поэтому меня считали крутым. У меня была приличная стрижка, наверное, из-за нее Альфонсо сказал: «Ты будешь драться с моим братом».

Смешно, но я за день до этого видел драку Билли, которую организовал его старший брат. Альфонсо был, так сказать, менеджером Билли — ведь он был в восьмом классе, а мы только в седьмом. Билли дрался с каким-то парнем на стройке, через дорогу от школы. Шел дождь, и они оба извозились в грязи. Я не мог в это поверить, ведь Билли не был особо крутым. Но его брат заставлял его драться — даже со взрослыми парнями с ножами.

И когда Альфонсо сказал, что мне надо драться, я подумал: «Погодь, что за дерьмо?» Потом мы столкнулись с Билли в столовой, и он сказал: «Ты? Он тебя выбрал?»

Мы были в одном классе и нормально друг к другу относились, так сказать, общались — перекидывались парой слов. Билли пошел к брату и сказал: «Не катит, чувак». Он сказал по-испански: «Это мой друг, mi amigo». Ну, это и будет «мой друг».

А Альфонсо сказал: «Ладно, Билли, без вопросов, давай пойдем найдем еще кого-нибудь, кому можно надрать задницу».

Потом я устроил Билли работать со мной в магазине моего дяди — «Мелочи Майкла» на Джамайка-авеню. Мы продавали серьги — знаешь, такие серьги за пятьдесят один цент, которые любят носить черные девушки. Потом мы продавали одежду в «Трутс» и «Соул». А потом родились New York Dolls. Название для группы мы взяли тут же, не отходя от кассы. Нью-йоркская Кукольная больница, место, где чинили редких кукол, было через дорогу напротив.

Было тяжело, когда Билли умер, — мне надо было позвонить его матери, все ей рассказать, потому что я знал всю их семью. Она просто не могла поверить — я за всю свою жизнь никогда не слышал, чтобы люди так кричали.

 

Марти Тау : Первое, что я сделал, — заставил Dolls собрать чемоданы и улететь первым же рейсом. Я понимал, что их обязательно потянут на допросы, возможно, задержат в стране на недели или даже месяцы, и может выйти большой скандал. Я хотел избавить их от этих мук. Мне не нравилась мысль о скандале, так что я отправил их в Нью-Йорк посреди ночи. Сам я остался вместе со Стивом Лебером, чтобы дать показания Скотланд-Ярду.

 

Джерри Нолан : Той ночью позвонил один друг. Он сказал: «Джерри, ты сейчас прихуеешь. Угадай, кто только что умер?»

Первым делом я подумал про Джонни Фандерса. Все давно привыкли к мысли, что он умрет от передоза. Может, Билли и не убили, но поступили с ним очень хреново. Он пошел на вечеринку к этим снобоватым торчкам, к богатеньким английским детишкам. У них были «колеса», мэнди. Это тяжелые барбитураты. И весь день напролет в него пихали эти «колеса». Когда Билли отрубился, все запаниковали.

И знаешь, что они сделали? Бросили его на хуй в ванну, надеясь разбудить. Они его утопили на хуй! Утопили парня! Эти блядские богатенькие дети пересрали и разбежались. Просто бросили парня. Полный пиздец.

 

Марти Тау : Когда я вернулся домой, дочка заразила меня свинкой, и я пролежал в постели целый месяц. В это время мне звонили со всего мира — Rolling Stone, Bravo, New Musical Express — и мне приходилось все им объяснять.

Билли умер, и Dolls больше не было. Жизнь замерла. Понадобился месяц, чтобы вернуть тело Билли. Похороны Билли состоялись в Вестчестере или Йонкерсе, где-то там. Это был первый день, когда я встал на ноги. Через некоторое время группа собралась, и мы решили продолжать играть. И поэтому начали искать нового ударника.

 

Джерри Нолан : Когда Билли умер, Dolls, можно сказать, развалились. Тогда я пошел поговорить с Дэвидом Йохансеном. Я сказал: «Слушай, Дэвид, я человек старой школы».

Я произнес речь в духе «шоу должно продолжаться», ну, такой уж я есть. «Музыка — это очень важно, вам нельзя разваливаться. Вы должны продолжать играть, в память о Билли».

Я знал, что ключ к Dolls — простота. И знал свой рок-н-ролл. У этих ребят была правильная идея, они знали, кто они такие есть, но я был профессиональнее их. Я сказал Дэвиду: «Слушай, Дэвид, есть только один человек, который сможет сделать эту работу, и сделает ее правильно. Этот человек — я».

На прослушивании я сыграл с ними так же, как потом играл десять лет. Я чуть-чуть добавлял. Каждую песню я чуть-чуть менял. Я не хотел переборщить, чтобы их не обламывать. Я уже говорил, им явно не хватало профессионализма. Я показал им ровно столько, чтобы они поняли: с их песнями можно сделать больше, чем они уже сделали. До нелепого. Помню, Артур подошел ко мне, когда мы сыграли «Personality Crisis», и сказал: «Вау, никогда в жизни не играл эту песню так быстро».

Ты просто не поверишь, насколько я любил эту группу. Я пришел в группу последним, но все равно любил ее больше всех. Это была моя сбывшаяся мечта.

 

Марти Тау : 19 декабря 1972 года было первое выступление New York Dolls, и они стали еще мощнее, чем раньше, из-за зловещего ореола смерти Билли. Village Voice выдал телегу о том, что этой смерти не должно было быть. И звукозаписывающие компании, которые уже считали Dolls трансвеститами, начали считать их наркоманами. Опасными наркоманами. Никому не нужны были социально опасные трансвеститы.

Мы сыграли серию концертов по всему городу — у «Кенни Каставейс», у «Макса» — и устроили настоящий прорыв. Группа была все мощнее, мощнее и мощнее, и Пол Нелсон, человек, отвечающий за артистов и репертуар в «Меркьюри», приходил на каждый концерт. Наконец, после долгих месяцев переговоров со звукозаписывающими компаниями, у которых играло очко подписывать контракт с New York Dolls, Пол Нелсон наконец-то все устроил. Dolls подписались с «Меркьюри Рекордз». Надо сказать, «Меркьюри» не были лучшим вариантом, но им хватило смелости.

 

Боб Груэн : Первый раз я увидел Dolls уже после смерти Билла, как раз после подписания контракта. Я тусовался с Ангелами Ада на Третьей стрит, мы метали ножи. Центр искусств Мерсера был неподалеку, и один мой друг посоветовал как-нибудь заглянуть туда. Однажды вечером по дороге домой я так и сделал. Поднялся вверх по лестнице и увидел там очень странную компанию, совсем не тех, с кем я хотел бы тусоваться. Один мой знакомый прошел мимо, у него была тушь на глазах. Я застремался и свалил оттуда.

У меня всю дорогу были странные друзья — мы с Элисом Купером и Джоном Ленноном ходили на самые разные шоу, но до сих пор никто из моих друзей не делал макияж.

Ангелы Ада были те еще черти, но меня не пугали ножи и пистолеты, зато пугали парни в макияже и платьях. На неделе мой друг сказал мне: «Нет, нет, сходи еще раз, это правда круто, очень неплохо, сходи туда. Тебе надо посмотреть на эту группу, New York Dolls, они зажигают».

И я опять пошел туда. Я купил пива и вместо парней в макияже стал разглядывать девушек в макияже. Девушки были очень даже ничего себе, и я подумал: «Так-то лучше».

Я ждал, когда же группа выйдет на эстраду, и тут мне приспичило в туалет. Я зашел в какую-то дверь, это оказалась комната Оскара Уайльда, набитая битком. Все были одеты совершенно дико, сцена была забита людьми, и где-то посреди толпы на сцене стояла группа.

Но точно понять, кто же музыканты из тех, кто на сцене, было невозможно. Сцена и зал сливались, люди стояли стеной. Все прыгали, толкались, танцевали, пели, орали, все разом, и так я впервые увидел New York Dolls. Это была самая потрясная штука, какую я только видел.

 

Глава 15

 

Открытый и кровоточащий[43]

 

Ли Чайлдерс : Мое первое задание в «МейнМен» было встретить Игги в аэропорту. У Дэвида Боуи был тур с Rise and Fall of Ziggy Stardust и Spiders from Mars, его первый большой тур, и мне надо было забрать Игги и привезти его на шоу. Я знал Игги еще во времена Дэнни Филдса, мне не надо было представляться: «Привет, я представитель «МейнМен»». Он обнял меня, когда вышел из самолета, мы начали разговаривать. Ему было очень интересно, серьезная ли контора «МейнМен». Представь: «Во что это меня здесь втянули?» Я не мог дать ему четких ответов — я и сам их не знал. А зачем мне было забивать себе голову? Я ездил по всей стране, на полном обеспечении. И я сказал Игги: «Слушай, а чего нам терять?»

 

Сиринда Фокс : У Дэвида Боуи и его жены Анджелы был очень открытый брак. Они спали, с кем хотели. У нас с Анджелой и Дэвидом была любовь на троих минут на пять, но потом я попросила ее уйти, мы с Дэвидом собирались поиграть. Анджела ебалась с черным телохранителем Дэвида, а мы с Дэвидом обычно становились на четвереньки перед их дверью и подглядывали в замочную скважину, как они ебутся. Я была для Боуи новой игрушкой в туре Ziggy Stardust. Но когда мы были в Сан-Франциско, он спросил меня: «Ты меня любишь?»

Я сказала: «Нет». Я не собиралась говорить: «Да!» Я гуляла сама по себе. Я ни по кому не сходила с ума. Мне не насыпали соли на хвост. Я не хотела быть связанной. Кроме того, Тони Ди Фриз хотел, чтобы все причесывались как Боуи. Я не хотела так стричь волосы. Так что они меня не впечатляли. Отлично, думала я, сяду на самолет и полечу куда надо, но это все. И когда Боуи спросил, люблю ли я его, а я сказала «нет», он бросил меня.

 

Ли Чайлдерс : Когда я устраивал концерты в туре Ziggy Stardust, я оказался в Канзас-Сити проездом в Лос-Анджелес, и мне позвонила Лиза Робинсон. Я сказал: «Нас поселят в «Чото Мармонт», что-нибудь о нем знаешь?»

Лиза сказала: «Конечно, неплохое место, но лучше не туда, лучше в отель «Беверли-Хилс»». Я спросил почему. Лиза ответила: «Он такой пышный, розовый, и я тоже буду там». Я позвонил в RCA и сказал: «Мы не будем жить в «Чито Мармонт», мы остановимся в отеле «Беверли-Хилс»». Парень из RCA переспросил: «Отель Беверли-Хилс»?» Я сказал: «Ага, отель «Беверли-Хилс», мы все остановимся в этом отеле». И он сказал: «Ладно».

Никто в «МейнМене» никогда не работал в рок-н-ролльном бизнесе, но с нами был хитрован Тони Ди Фриз. Он сказал, что нам надо пойти в RCA и потребовать у них то, что он скажет, а мы думали, что именно так и надо.

Философия Ди Фриза гласила, что музыкант, который продал всего три записи, должен пойти в гигантскую звукозаписывающую компанию и выдвинуть кучу безумных требований. Мы требовали неограниченных воздушных поездок, каждому по лимузину, оплачивать все счета в отелях, огромные авансы наличкой — и так как мы громко орали и смотрелись бандой психов, они подо всем подписались.

Для такой большой компании, как RCA, проще было дать нам все что надо, чем с нами разбираться. Они не хотели нас видеть. Так что когда я приходил с белыми развевающимися волосами и говорил: «Мне надо четырнадцать билетов до Канзас-Сити», они просто отвечали: «Все будет, проваливай».

Это была чумовая тактика, но она работала. Мы жили в долг, давно выбрав кредит. Понятия не имею, сколько мы задолжали RCA, но опять же философия гласила, что чем больше ты им должен, тем меньше шансов, что они пошлют тебя на хер, потому что тогда они вообще ни копейки обратно не получат.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.