КУБА, ЕЕ ЭКОНОМИКА, ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ И ЗНАЧЕНИЕ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Эрнесто Че Гевара .

Экономические воззрения

СОДЕРЖАНИЕ

К советскому читателю ...............6

Новая встреча с Че ................14

1. Куба, ее экономика, внешняя торговля и значение в совре­менном мире .................33

2. Задачи нашей Революции в области промышленности .51

3. Лекция на курсах повышения квалификации в Министерст­ве промышленности ..............78

4. Социалистическое планирование, его значение .....99

5. О системе бюджетного финансирования .......112

6. Некоторые соображения о себестоимости .......151

7. Банковские отношения, кредит и социализм ......163

8. Против бюрократизма ..............180

9. Коллективное обсуждение, решение и ответственность персональные ........190

10. Инструкция по изучению технического минимума ....211

11. Кадры—становой хребет Революции ........214

12. Речь на выпускном вечере в школе им. Патриса Лумумбы ...................223

13. Выступление на выпускном вечере школы директоров им. Патриса Лумумбы ..239

К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ

Уже в молодые годы Че начинает проявлять интерес к марксизму-ленинизму. В 16—17 лет он читает произ­ведения Маркса, Энгельса, Ленина и продолжает их изучение, будучи студентом университета. Такие про­изведения классиков марксизма-ленинизма, как «Ка­питал», «Манифест Коммунистической партии», «Анти-Дюринг», «Империализм, как высшая стадия капитализ­ма», «Государство и революция» и другие, привлекают внимание Че и формируют его политические и рево­люционные взгляды.

Неустанный путешественник, Че объездил многие страны Латинской Америки и Карибского бассейна. Нищета, неграмотность, милитаризм, зависимость от империализма и эксплуатация, которую он видел во время своих путешествий, побуждают его к еще более глубокому изучению волнующей его теории.

В переписке со своими близкими Че делится впе­чатлениями от увиденного и прочитанного, а также рас­сказывает об изменениях в своих взглядах, которые окончательно определяют его дальнейшую судьбу. Че пишет, что вскоре он станет известен, если не как ученый или преподаватель, то, по крайней мере, как распространитель учения Маркса в университетских аудиториях. «Потому, что я отдаю себе отчет, — пишет он, — в том, что физиология — это не мое призвание, а вот другое — да!»

Эта же мысль проскальзывает у Че, когда он пишет, что не станет преподавателем физиологии, это его совсем не беспокоит, и что он забросил научную работу, по­скольку стал усердным читателем работ К. Маркса и Ф. Энгельса.

В письме к матери из Мексики, датированном 1956 годом, Че пишет, что изменит свой распорядок занятий: «...раньше я плохо ли, хорошо ли занимался медициной и свободное время посвящал неформальному изучению Сан Карлоса (имеется в виду Карл Маркс — Науч. ред.). Новый этап моей жизни требует изменения распорядка занятий: сейчас для меня первостепенным является Сан Карлос, то главное, что я пронесу через всю свою жизнь».

Че не довольствуется лишь умозрительным восприя­тием латиноамериканской действительности: он несет в себе сознательную готовность борьбы за достоинство человека, что побуждает его к протесту против всех причин, порождающих господствующую социальную не­справедливость.

Политический выбор Че является последовательным продолжением революционной теории, которая его пи­тает. Че связывает свою судьбу с силами эксплуатиру­емых народных масс. Гватемала стала первым опытом на избранном им пути.

Встречей с Фиделем в Мехико начинается связь Че с Кубинской революцией, которая придаст ему но­вый стимул и откроет для него поле деятельности в осуществлении социальных преобразований, предо­ставит возможность раскрыть свой потенциал личности, которая закалится в суровых условиях, требующих са­мопожертвований, взыскательности, постоянного само­совершенствования и личного примера.

С победой Кубинской революции для Че, уже леген­дарного партизана и признанного военачальника, на­чинается новый и важный этап его жизни, этап строите­ля социализма.

Не касаясь личности с присущими ей характерными чертами, трудно понять, как Че смог всего лишь за семь лет развить такую бурную и разностороннюю деятель­ность. Не было ни одного порученного ему задания, где бы не остался след его коммунистической концеп­ции работы. С полной отдачей и необычайным талан­том он выполнял одновременно важнейшие возложен­ные на него функции государственного деятеля, вое­начальника и политического руководителя.

7 октября 1959 года Че назначают начальником департамента промышленности Национального институ­та аграрной реформы, затем президентом Национального банка, а 23 февраля 1961 года — министром промышлен­ности Кубы.

8 новых условиях, несмотря на большую ответ­ственность, Че продолжает изучать революционную теорию и опыт других стран в строительстве соци­ализма. Че анализирует все основное в трудах Марк­са, Энгельса и Ленина в более систематической форме и в свете поставленных перед ним задач. Особое вни­мание он уделяет изучению произведений Ленина и вы­двинутых им задач в период создания социалистиче­ского государства.

Че углубляет анализ капитализма на стадии импе­риализма; при этом он исходит из положений Ленина и учитывает особенности, существовавшие в 60-х годах;

проводит глубокое, объективное и свободное от догм исследование основных проблем, содержащихся в меж­дународных экономических отношениях современного ему периода. Идеи Че по этим проблемам сохраняют свою актуальность и представляют собой важный ин­струмент для понимания нынешней политической и социально-экономической обстановки, особенно в сла­боразвитых странах.

Одновременно Че углубляет свои исследования эко­номической и политической истории Кубы, систем и методов господства, применяемых американским импе­риализмом, а также механизмов управления экономи­ческой деятельностью монополий, анализирует их воз­можное использование при социализме, исключая при этом опасность быть подверженным влиянию породив­шей их системы.

Самый распространенный образ Че — это образ че­ловека действия, мужественного и чистого, являюще­гося примером бескорыстия и героизма, примером ре­волюционера-партизана, бойца и интернационалиста, верного идеям, которые он впитал с молодых лет и защитил ценой своей жизни. Таким был Че, но это не полный его образ.

Одним из наиболее ценных заветов, который Че оставил кубинскому народу и революционерам любой части мира, являются результаты его работы в области идеологии, потому что он был также создателем теории и практики строительства социализма. В результате исследований развивалось его мировоззрение, ставшее неотъемлемой частью революционной теории марксиз­ма-ленинизма, которая дает ответы на вопросы, по­ставленные в ходе строительства и дальнейшего разви­тия социализма.

Уже в начале 60-х годов Че понял, что в марксистско-ленинском учении, в деле построения социализма произошел некоторый застой. «К нам скорее приходит апологетика системы — разъяснял он, — чем ее науч­ный анализ». В статье «Социализм и человек на Кубе» Че писал: «Если к этому добавить схоластику, затормо­зившую развитие марксистской философии и препят­ствующую систематическому исследованию социализма, политическая экономия которого так и не была развита, то следует согласиться с тем, что мы все еще на­ходимся в пеленках».

В таких условиях, сталкиваясь с задачами примене­ния принципов марксизма-ленинизма к организации народного хозяйства и управлению экономикой, Че изу­чал, обсуждал и много писал по этой тематике и при­шел к созданию достаточно глубоко теоретически раз­работанной модели, в соответствии с которой, с его точки зрения, следует строить социализм и двигаться к коммунистическому обществу.

Речь идет не об отдельных идеях по осуществлению определенной экономической деятельности, а о последо­вательной, основательно разработанной концепции, пре­дусматривающей новую систему управления социали­стическим народным хозяйством, известную как систе­ма бюджетного финансирования, которую Че рассмат­ривает в единстве экономики, политики и идеологии, составных частей, необходимых для построения нового общества.

Для Че экономическая политика обладает идейно-политическим аспектом, которого нельзя не учитывать. Управление экономикой при социализме — это нечто большее, чем совокупность экономических методов и механизмов.

Прямым отражением существующей политической власти является также ее идеология, которая активно влияет как на экономическое, так и на полити­ческое развитие, консолидацию, упрочение и отступле­ние в общественном прогрессе. Поэтому невозможно выработать экономическую политику страны, не учиты­вая или пренебрегая возможностями идейно-политиче­ского обеспечения того или иного экономического ре­шения.

Уверенный в необходимости экономического преоб­разования общества, он был убежден в том, что измене­ния должны произойти и в сознании людей. Однако в этом Че не выглядел утопистом, мечтающим ирре­ально. Он никогда не стремился ускорить развитие соз­нания людей в большей степени, чем это исторически возможно. «Изменение, — подчеркивал он, — не проис­ходит автоматически в сознании, так же как и в эко­номике».

Сознавая необходимость избежать разрыва между этими понятиями,Че призывал одновременно с созда­нием материально-технической базы социализма зани­маться формированием нового сознания и новой мора­ли и требовал систематически проводить всесторон­нюю воспитательную и идейно-политическую работу, которая раскрывала бы все лучшее, что есть в человеке.

«На наш взгляд, — писал Че, — коммунизм — это феномен сознания, а не только производство... Нельзя прийти к коммунизму посредством простого механиче­ского количественного накопления произведенного для нужд населения продукта. Система управления эко­номикой не должна тормозить осуществление основных задач строительства социализма и коммунизма, кото­рые заключаются не только в производстве материаль­ных благ, но одновременно и в формировании чело­века нового общества».

Экономические воззрения Че надо понимать в рам­ках созданной им концепции системы управления эко­номикой — системы бюджетного финансирования, включающей в себя целый комплекс подсистем, среди которых планирование, организация и нормирование труда, финансы, бухгалтерский учет, статистика, цены, политика стимулирования, кадры и повышение их ква­лификации, научно-технический прогресс, информатика, управление и участие в нем трудящихся, контроль товар­но-материальных запасов и т. д.

В логичной и стройной форме Че развивает основ­ные теоретические и практические аспекты указанной системы, ведет поиск путей достижения максимальной эффективности экономики, развития и углубления соз­нания трудящихся — истинных творцов его главной идеи: одновременно с созданием и развитием матери­ально-технической базы социализма надо формировать и развивать социалистическое сознание масс.

Основной характеристикой теоретических воззрений Че является их стратегический характер. Он мечтает о сознательной личности, которая сможет построить новое общество, но Че — реалист, он знает о сопряжен­ных с этим трудностях, исходит всегда из существу­ющей реальности. Отсюда его настойчивость в уста­новлении контроля, без которого невозможно построить социализм. «Если мы не поставим контроль в центр нашей деятельности, — писал Че, — мы будем не спо­собны построить социализм. Почему? Проблема в том, что человек далеко не совершенен, поэтому необходимо усовершенствовать систему контроля для выявления первого же сделанного им нарушения закона, потому что это нарушение может привести к другим».

Так думал Че, который полностью доверял людям и безмерно верил в их способности, он учитывал кон­кретные условия как исходную базу для всех своих планов и идей.

Настоящий сборник предлагает советскому читателю ряд материалов, которые охватывают основные аспекты экономических воззрений Че, хотя и не включают все их богатство. Экономическая концепция Че формирова­лась в тесной связи с его повседневной практической деятельностью. Имеется большой материал, дополня­ющий теоретическое наследие Че, который содержится в его статьях, записях, докладах, интервью, речах на заседаниях коллегии министерства, выступлениях на Кубе и за рубежом. Эти материалы отличаются твор­ческим подходом и пронизаны духом тесного взаимо­действия теории с практикой, они вносят большой вклад в развитие марксистско-ленинского учения в части его применения к нашей реальности, а также содержат идеи, обогащающие общую теорию социалистического строительства, которые должны быть известны в Латин­ской Америке и в других слаборазвитых странах, а так­же в капиталистических и особенно в социалистиче­ских странах.

Экономические воззрения Че — это не прошлое и не просто отражение ситуации, существовавшей в первые годы Кубинской революции. И сегодня теория Че дей­ственна на Кубе и активно способствует процессу ис­правления допущенных ошибок и негативных тенден­ций, процессу, направленному на совершенствование на­шего общества. По-прежнему актуальны основные идеи, положенные в основу его марксистско-ленинской кон­цепции строительства социализма, — необходимого пе­реходного этапа к коммунистическому обществу.

Карлос Альдана Эскаланте,Член Секретариата Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы

КУБА, ЕЕ ЭКОНОМИКА, ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ И ЗНАЧЕНИЕ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Декабрь 1964 г.

Революционному политику очень трудно защищать взгляды, определившие его поведение, и хладнокровно анализировать причины положения, сложившегося в современном мире, которые влияют и на наше собствен­ное положение, не впадая в запальчивые утверждения, шокирующие тех, кто придерживается диаметрально противоположных мнений. Я попытаюсь это сделать. В любом случае я заранее прошу извинить меня не за отсутствие мыслей, а за неумение сформулировать свои высказывания.

Парижский мир 1898 г. и поправка Платта 1901 г. — вот основные знаки, под которыми зарождается новая республика. Вследствие первого две державы подбивают свои военные счета и Испания уходит с Кубы, уступая место североамериканскому вмешательству, при этом кубинцы наблюдают за событиями с острова, опусто­шенного кровопролитной борьбой, не участвуя в переговорах. Второй — устанавливает право Соединенных Штатов вторгаться на Кубу всякий раз, как того пот­ребуют их интересы.

В мае 1902 г. военно-политическое угнетение фор­мально ликвидируется, но власть метрополии остается. Куба становится экономически зависимой колонией Соединенных Штатов, и это будет ее основной харак­терной чертой в течение полувека.

В разоренной стране империалисты встречаются с интересным явлением: сахарной промышленностью в полном капиталистическом расцвете.

Несмотря на то, что сахарный тростник известен на Кубе с XVI века (он завезен спустя несколько лет после открытия Америки), рабовладельческая система эксплуатации поддерживала его возделывание на уров­не, чуть более высоком, чем тот, который необходим для выживания. Начиная с технологических новшеств, превративших инхенио¹ в сахарный завод, ввода желез­ных дорог и отмены рабства, сахарное производство растет ускоренными темпами, а под покровительством янки они становятся головокружительными.

Естественные преимущества этой культуры очевидны для всех, однако в дополнение к ним господствует тот факт, что Куба развивалась как «сахарный прида­ток» Соединенных Штатов.

Американские банки и капиталисты вскоре взяли под контроль торговлю продукцией сахарной промыш­ленности, а также и хорошую часть другой промышлен­ной и земледельческой продукции. Таким образом гос­подство монополий установилось во всех областях про­изводства сахара, что в свою очередь вследствие поло­жения страны-монопроизводителя, в котором вскоре оказалась Куба, стало господствующим фактором в ее внешней торговле.

Таков отличительный признак этого времени; Ку­ба — отличный производитель и экспортер сахара, и ес­ли она не достигла еще более высокого уровня в этом смысле, то только потому, что противоречия капитализ­ма ограничивали постоянный рост кубинского производ­ства сахара по мере того, как оно попадало в зависи­мость от американского капитала.

Североамериканское правительство воспользовалось режимом квот не только в качестве охраны своей са­харной промышленности, введенной собственными про­изводителями, но и в качестве системы, позволяющей неограниченный ввоз американской продукции в нашу страну. Преференциальные договоры начала века дают американским производителям 20 % тарифного преиму­щества по сравнению с любой другой нацией, с которой Куба заключила бы соглашения. При подобных кон­курентных условиях, учитывая географическую бли­зость, столь выгодную для транспортировки североаме­риканской промышленной продукции, любому иностран­цу становилось почти невозможно с ней конкурировать.

Система квот означала застой сахарной промышлен­ности; в последние годы полные производственные мощ­ности Кубы использовались крайне редко. Этой систе­мой предусматривалось преимущественное отношение к кубинскому сахару, т. е. не было культуры, которая могла бы конкурировать с сахарным тростником в смысле экономической эффективности. Поэтому основ­ными направлениями нашего сельского хозяйства были те, о которых мы уже сказали, и экстенсивное развитие низкокачественного животноводства на естественных пастбищах, служивших также резервными землями для культивирования сахарного тростника.

Безработица устанавливается на острове как эпи­демическое заболевание, под ее влиянием заброшены поля, меняется демографический состав населения, крестьяне ищут убежища в городах. Однако и промышленность не развивается. Развиваются лишь несколько предприятий по обслуживанию и все они — под покрови­тельством янки (транспорт, связь, электроэнергетика).

Отсутствие промышленности и большая экономичес­кая эффективность сахарного производства обусловили развитие крупной внешней торговли со всеми колони­альными особенностями; сырье — в метрополию, про­мышленная продукция — в колонию. Испанская импе­рия делала то же самое, но не так умело.

Другая экспортируемая продукция отличалась теми же свойствами, что и сахар, хотя ее доля не превышала в целом 20 %; это главным образом табачный лист; непереработанный, за очень редким исключением, кофе; необработанные медь и магний; никель, впоследствии полупереработанный.

Вырисовывается картина кубинской экономики. Это страна-монопроизводитель (сахара) с определенным рынком экспорта и импорта (Соединенные Штаты) и большим влиянием внешней торговли на всю ее эконо­мическую жизнь.

Буржуазия, занимающаяся импортом, развивалась в русле сложившегося положения вещей и представляла собой одно из самых крупных препятствий на пути индустриализации страны. Лишь в последние годы эта самая буржуазия присоединилась к интересам северо­американских промышленников, создавая индустрию с использованием американского сырья и оборудования и дешевой местной рабочей силы. Прибыль возвращалась на родину; в одном случае — в материнские компании, в другом — в американские банки, где креольским капи­талистам надежнее и спокойнее было хранить свои доходы.

Подобные перекосы в развитии и вместе с тем боль­шая безработица, а значит, и большая бедность, под­держивали паразитирующие слои населения и способ­ствовали разобщению пролетариата путем выдвижения рабочей аристократии, состоящей из рабочих импери­алистических предприятий, заработная плата которых была значительно выше, чем у рабочих, продававших свою рабочую силу мелким национальным капитали­стам, и бесконечно выше доходов полузанятого или незанятого населения.

«Американский образ жизни» внедрялся в наше об­щество, беззащитное перед проникновением монополий; импорт роскоши составлял большой процент нашей тор­говли, в то время как сахарный рынок застаивался, а вместе с ним — и возможность приобрести драго­ценную валюту. Наш платежный баланс становился с каждым годом все более дефицитным, истощая ресурсы казны, накопленные во время второй мировой войны.

За исключением 1950 и 1957 гг., когда цены на сахар временно подскочили в связи с военной ситуаци­ей, сложившейся в Корее и на Ближнем Востоке, спи­сок товарообмена показал постоянное сокращение в течение десятилетия после 1948 г. (Печальна наша судьба — только война приносила относительное благо­состояние кубинскому народу.)

Общий объем экспорта застоялся и наметилась тен­денция спада товарообмена; уровень кубинской жизни обязательно должен был упасть, если бы не были при­няты меры компенсационного характера. И таковые «были приняты». Они состояли главным образом в уве­личении ассигнований на строительство общественных объектов и создании государственных кредитных орга­низаций, поддерживающих частные промышленные ка­питаловложения.

Никогда так открыто не использовались стабили­зирующие инструменты, рекомендованные экономистами-кейнсианцами, для прикрытия расхищения общест­венных фондов и незаконного обогащения политиков I и их союзников — капиталистов. Национальный долг значительно возрос. Вокруг Гаваны и других крупных городов строились роскошные автострады и дороги, тун­нели, огромные отели, при этом от этих сооружений не было какой-либо экономической пользы, в отсталой стране они не находили соответствующего применения.

Была создана группа предприятий, которую можно по своим характеристикам разбить на два сектора: один представлял собой заводы с относительно развитой тех­нологией, они являлись собственностью американцев, которые использовали небольшие кредитные ресурсы бедной страны с низким экономическим развитием для увеличения своих внешних активов; другой сектор — заводы со списанным оборудованием и «антиэкономической» технологией, которые с самого начала нужда­лись в государственных субсидиях и поддержке. Эта группа предприятий была той, которая послужила сред­ством обогащения власть предержащих, присваивавших огромные суммы, выделенные на приобретение оборудо­вания.

В 1958 г. кубинское население насчитывало 6,5 млн. жителей с доходом в 350 долл. на душу населения (национальный доход рассчитан по капиталистической методике); рабочую силу составляла третья часть всех жителей, четвертая ее часть была практически безра­ботной.

При чрезвычайно расточительном использовании плодородных земель и сельской рабочей силы импорт продуктов питания и текстильного волокна возрос в среднем до 28 % общего объема импорта. Показатель соотношения числа жителей и поголовья крупного рога­того скота составлял на Кубе 0,75; по этому показа­телю она шла после стран развитого животноводства. Однако экстенсивная эксплуатация этого животновод­ческого богатства приводила к очень низкой производи­тельности труда и вынуждала страну импортировать некоторые продукты животноводства.

В национальном доходе доля импорта возросла с 32 % в 1948 г. до 35 % десятью годами позже. Экспорт составлял 90 % всех валютных поступлений страны. Вместе с тем, 9 % валютных поступлений торгового баланса поглощалось статьей прибыли иностранного ка­питала.

Вследствие постоянного ослабления товарообмена и утечки прибыли из страны дефицит платежного баланса кубинской экономики за период с 1950 по 1958 г. составил 600 млн. песо, что снизило резервы наличной валюты приблизительно до 70 млн. Этот резерв состав­лял 10 % среднегодового импорта за последние 3 года.

И тут победила Революция. Две основные хозяй­ственные проблемы, с которыми сталкивается Кубин­ская революция в первые месяцы, — это безработица и нехватка валюты. Первая проблема имеет острый политический аспект, но вторая была очень опасна в связи с огромной зависимостью Кубы от внешней тор­говли.

Можно сказать, что эти два момента ознаменовали экономическую политику Революционного правитель­ства, и их полезно подвергнуть тщательному анализу, чтобы определить правильные и ошибочные действия, предпринятые в те месяцы.

Аграрная реформа² повлекла за собой столь глубо­кие изменения, что при ее осуществлении можно было сразу уничтожить тормоза, которые до этого момента препятствовали использованию человеческих и природ­ных ресурсов, находящихся годами в бездействии.

В силу господства латифундий в организации сель­скохозяйственного производства и преобладания огром­ных плантаций сахарного тростника, организованных на капиталистической основе, было относительно просто превратить их в государственные хозяйства и коопера­тивы, охватившие огромные площади. На этом пути Куба избежала длительного процесса, который прошли другие аграрные революции: разделение земель на неве­роятное количество крошечных хозяйств и последующее их собирание и объединение с целью применения более современной техники, что выполнимо только на опреде­ленном уровне производства.

В чем состояла направленность сельского хозяйства после смены собственности в крупных производствен­ных подразделениях? Как естественное следствие дан­ного процесса исчезла безработица в сельском хозяй­стве и основные усилия были направлены на самообес­печение большинством продуктов питания и сырьем растительного и животного происхождения. Можно од­ним словом определить, к чему шло развитие сельского хозяйства: к разнообразию. Политика Революции в об­ласти сельского хозяйства представляла антитезис тому, что существовало в течение многих лет империалисти­ческой зависимости и эксплуатации со стороны собст­венников земли. Диверсификация монопроизводства, полная занятость свободных рук — вот изменения, наи­лучшим образом представляющие перемены, происхо­дившие в эти годы в сельской местности.

Известно, что сразу же после этих перемен в сель­ском хозяйстве Кубы возникли серьезные проблемы, которые начали решаться только в последние месяцы. Чем можно объяснить относительную нехватку опреде­ленной сельскохозяйственной продукции и, главное, па­дение производства сахарного тростника, если учесть, что Революция начала именно с вовлечения в сельско­хозяйственное производство всех имеющихся в нем свободных ресурсов, что означало широкие возможности развития? Мы считаем, что здесь мы совершили две серьезные ошибки.

Первая заключается в толковании, которое мы дали термину «диверсификация». Вместо того чтобы вести процесс в относительном понимании, ему придали абсо­лютное значение. Посадки сахарного тростника сокра­щались, чтобы освободить площади под другие куль­туры, что привело к общему снижению сельскохозяй­ственного производства; на протяжении всей экономи­ческой истории Кубы сахарный тростник демонстриро­вал, что никакой другой урожай не сравнится с уровнем рентабельности ресурсов, вложенных в него. То, что это произошло при том, что многие из нас не отдают себе отчета в превратностях хозяйства, объясняется той фетишистской идеей, которая связывала сахарный тростник с нашей зависимостью от империализма и уровнем оскудения наших полей, в то время как не были подвергнуты анализу истинные виновники: произ­водственные отношения и неэквивалентный обмен.

К сожалению, проявление полной эффективности мер, принимаемых в сельском хозяйстве на разных уровнях, запаздывает на несколько месяцев, а иногда и лет. В отношении сахарного тростника это положение полностью справедливо; сокращение площадей посадок, произведенное с середины I960 г. по конец 1961 г., при двух сильных засухах сказывается на снижении результатов сафр 1962 и 1963 гг. Путь в обратном направлении имеет идентичные характеристики. Не нач­ни мы диверсификацию столь развернуто, ее можно было бы осуществить путем использования резервов, которые были введены на различные традиционные куль­туры. Это позволило бы частично использовать незаня­тые ресурсы на нескольких новых направлениях. Однов­ременно можно было бы принять меры по внедрению новой и более сложной техники, требующей больше времени для ее освоения. Когда эта новая техника начнет приносить результаты по выращиванию традици­онных, в основном экспортных культур, тогда целесооб­разно было бы перебросить эти ресурсы на площади для возделывания других культур, не принося ущерба производству традиционных. Вторую, по нашему мне­нию, ошибку мы совершили, разбросав ресурсы по мно­жеству земледельческих и животноводческих направле­ний, оправдав это также термином «диверсификация». Этот разброс повлиял не только на экономику всей страны, но и на каждое сельскохозяйственное произ­водственное подразделение.

Мы уже отмечали, что монопроизводство было раз­бито на множество направлений сельскохозяйственного развития, что привело к резким переменам, произошед­шим за сравнительно короткий срок, в несколько меся­цев. Только прочная производственная организация могла бы выдержать подобную степень перемен. В сель­ском хозяйстве, тем более в отсталой стране, структура в высшей степени негибкая, а ее организация опирается на крайне слабые основы и на индивидуальные хо­зяйства. Таким образом, одновременные структурные изменения и диверсификация монопроизводства вызва­ли еще большее ослабление производственной организации в сельском хозяйстве.

После того, как прошли годы, изменились условия и ослабло давление классовой борьбы, сравнительно легко делать подобные критические выводы относитель­но анализа, проведенного в те месяцы и годы. В какой степени это было нашей ошибкой, а в какой — естест­венным результатом сложившихся обстоятельств, пока­жет история. В любом случае сама действительность показала нам наши ошибки и указала более правильный путь. Им и следует в настоящий момент Кубинская революция в области сельского хозяйства. Сахарный тростник находится в привилегированном положении по части выделения ресурсов. Остальные направления сель­скохозяйственного производства и их развитие не были забыты, однако были найдены соответствующие соотно­шения, препятствующие распылению ресурсов, ослож­няющему оптимизацию производства.

В области промышленности предпринятая политика также преследовала две цели: разрешить вопросы безра­ботицы и нехватки валюты. Сама аграрная реформа, революционные меры по перераспределению доходов и увеличению занятости, которые наблюдались в других областях и в самой промышленности, способствовали значительному расширению национального рынка, кото­рый упрочился с решением Правительства установить монополию на внешнюю торговлю и начать политику против импорта товаров, которые без ущерба для нацио­нального потребителя могут изготовляться на Кубе. Кубинская промышленность использовала довольно низкий процент мощностей, не выдерживая конкурен­ции с товарами из Соединенных Штатов, многие из которых даже не облагались пошлиной, а также в связи с низким спросом, вызванным тем, что большая часть доходов сосредоточивалась в руках паразитирую­щих классов.

Взрыв спроса позволил повысить степень использо­вания мощностей сразу после победы Революции, при этом в общем объеме потребления большая доля отво­дилась отечественным товарам. Вместе с тем развитие промышленности обострило проблемы платежного ба­ланса, так как он при небольшом участии отечествен­ной продукции содержал чрезвычайно высокую долю такого импорта, как топливо, сырье, запасные части и оборудование, необходимые для замены.

Проблемы платежного баланса и безработица в го­роде вынудили нас проводить политику, ведущую к развитию промышленности, в зависимости от решения этих задач. Здесь также были успехи и ошибки. С первых лет Революции электроэнергетическая база страны была обеспечена путем приобретения мощностей в со­циалистических странах; они покроют наши потребнос­ти до 1970 г. Были созданы новые мощности и пере­оборудованы многие мелкие и средние механические мастерские, что стало одним из факторов, позволившим поддержать работу наших заводов, когда американская блокада особенно остро сказалась на обеспечении за­пасными частями. Некоторые текстильные фабрики, до­бывающие и химические предприятия благодаря широ­ким поискам минеральных ресурсов сумели эффектив­но использовать природные ресурсы и отечественное сырье.

Выше мы отметили определенные успехи первых лет в развитии промышленности, справедливо будет отме­тить и совершенные ошибки. В основном они вытекают из расплывчатого понимания технологических и эконо­мических характеристик, которыми должны обладать многие из новых мощностей, введенных за последние годы. Для ликвидации существующей безработицы и решения проблем нашей внешней торговли было закуп­лено несколько производственных линий, призванных заменить импорт и технология которых позволила бы занять достаточное число городских рабочих. Позднее было обнаружено, что технологическая эффективность этих предприятий по международным меркам недоста­точна, а их чистый эффект по замещению импорта был достаточно ограниченным из-за отсутствия отечествен­ного сырья, необходимого для их технологии.

Эту ошибку в промышленности мы также исправили; новые мощности, которые изучаются для перспективно­го развития страны, оцениваются в зависимости от их максимальной выгоды, которую может получить наша внешняя торговля. Новые мощности будут создаваться на основе самой современной технологии, которую можно в настоящее время приобрести на рынке. |

Достигнутый до настоящего времени уровень разви­тия промышленности можно расценить как удовлетво­рительный, учитывая проблемы, вызванные американ­ской блокадой, и радикальные изменения в наших внешних источниках обеспечения, произошедшие всего за три года. В прошлом году производство сахара сни­зилось с 4,8 до 3,8 млн. т, однако эти потери были восполнены в целом по сельскому хозяйству ростом несахаропроизводящих отраслей на б %. В текущем 1964 г. благодаря упрочению нашей внутренней произ­водственной организации и нашему большому опыту в торговых отношениях с новыми рынками обеспече­ния рост промышленности должен быть еще выше, чем отмечалось.

Глубокие перемены, произошедшие в кубинской экономике, вызвали большие изменения в структуре нашей внешней торговли. Что касается экспорта, то эти изменения ограничиваются главным образом местом назначения, так как вес сахара по-прежнему остается определяющим моментом. А вот структура импорта по группам продукции полностью изменилась за последние пять лет. Доля товаров потребления, в основном дли­тельного пользования, значительно сократилась, уступив место статьям капиталовложений; в то же время заме­чается некоторое снижение доли промежуточных това­ров. Политика замены импорта хоть и медленно, но дает ощутимые результаты.

Бесспорно, что теперь, когда Революция выработала прочную и основательную экономическую политику, доля товаров длительного пользования должна расти, чтобы в возрастающей мере удовлетворять потребности сов­ременной жизни. Планы, разработанные на будущее, предусматривают относительный и абсолютный рост этих товаров с учетом произошедших социальных изме­нений. Например, отпала необходимость импортировать в будущем «кадиллаки» и другие роскошные автомобили, за которые еще несколько лет назад отдавалась порядочная доля труда кубинских рабочих, овещест­вленного в производстве сахара.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: