Сделай Сам Свою Работу на 5

И ТЕНДЕРНОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА





 

Понятие публичной сферы

 

Разделение на публичную и приватную сферы является цент­ральной чертой либеральной политической философии и представ­ляет собой дальнейшую дифференциацию предложенного Гегелем различения между государством и гражданским обществом. Госу­дарство однозначно относится к сфере публичного, а гражданское общество содержит в себе публичную и приватную компоненты. Экономика и мир трудовых отношений относятся к гражданскому обществу, но могут быть подвержены общественной регуляции, частная жизнь же лежит за пределами гражданского общества, и если она не нарушает законы и права других членов общества, она полностью закрыта для вмешательства извне. В то же время семья, хотя и является основной ареной частной жизни, одновременно представляет собой один из институтов гражданского общества165. Само понятие публичной сферы связано с процессом капита­листической модернизации. Для большинства населения в докапи­талистических обществах (так же как и сейчас в странах Третьего мира) производство и домашнее хозяйство были неразделимы, и в нем при­нимали участие все члены семьи (хотя разделение труда между ними также существовало). Это относилось и к аграрному, и к ремесленно­му производству. Женщины были полностью исключены из сферы политики и многих других, но в хозяйстве они играли довольно важ­ную экономическую роль.



Однако ситуация стала меняться, когда производство отдели­лось от дома и переместилось на специальные фабрики с частич-

 

165 Habermas J. The Structural Transformations of the Public Sphere. Vol.11: 'Lifeworld and Systems: A Crtique of Functionalist Reason'. Trans. T.McCarthy. Cambridge: Polity, 1989.

 

ной механизацией труда. Единицей найма стала уже не семья, а конкретный человек. Тогда и произошло разделение сферы "рабо­ты" и сферы "дома", причем последняя стала восприниматься как "место для женщины".

Капиталистическая индустриализация изначально не пред­полагала, что "мужчины уйдут на работу, а женщины останутся дома". На заре индустриализации женщины очень активно в ней участвовали и составляли значительную часть наемных рабо­чих. При этом участие женщин в труде, приносящем деньги, не было принципиально новым феноменом -они всегда участво­вали в производстве продукции на обмен, будь то сельскохозяй­ственное производство или домашнее ремесло. Новым было то, что теперь они начали работать самостоятельно, не под контро­лем своих мужей и отцов.



У последних это вызывало протест по трем главным при­чинам:

- женщины составляли им конкуренцию на рынке труда, бу­дучи к тому же более дешевой и управляемой рабочей силой (из-за своего в целом более низкого социального статуса);

- поскольку женщины работали и обеспечивали себя сами, было возможно платить мужчинам более низкую зарплату, т.е. для их воспроизводства требовалась меньшая сумма;

- занятые на работе вне дома, они меньше времени уделяли домашним обязанностям.

Поэтому первые профсоюзы не принимали в свои ряды жен­щин. Одним из их требований была "защита труда женщин и под­ростков" - требование по форме гуманное, но на самом деле имев­шее двойственный характер. Действительно, законодательно ограничивались наиболее жестокие формы эксплуатации женщин и детей, но в то же время это был запрет для женщин заниматься определенными видами деятельности, как правило, лучше опла­чиваемыми (т.е. вопрос, работать на них или не работать, под ви­дом заботы выводился из-под компетенции самих женщин).

Среди набора требований рабочих важное место заняло тре­бование "семейной зарплаты" - зарплаты, на которую можно про­кормить семью при условии, что жена не будет работать. К концу XIX- нач.ХХ веков в наиболее развитых странах это состояние было, в принципе, достигнуто. И значение этого требования ста­ло размываться лишь в послевоенные годы.



Этот процесс касался, разумеется, не только рабочих, боль­шую роль в создании представлений о том, что "место женщины -дома", сыграли представители среднего класса. Весьма влиятелен в этом отношении был морализаторский «викторианский дискурс»: в общественном сознании с помощью печати и других социальных институтов распространялись идеи о том, что экономическая са­мостоятельность замужней работающей женщины подрывает се­мью, что дети работающих женщин заброшены, что многие виды работ вредят здоровью женщин.

В результате женщины были не то, чтобы полностью вытесне­ны с рынка труда, но сосредоточились лишь в определенных его сегментах: домашняя прислуга (до первой мировой войны боль­шинство работающих женщин имели именно этот тип занятости), присмотр за детьми, производство пищи и некоторые отрасли индус­триального производства - в основном легкая промышленность. На все высококвалифицированные и высокооплачиваемые рабочие места женщины практически не допускались — очень часто при поддержке соответствующих профсоюзов. В том же случае, если значительная часть женщин проникала в ту или иную отрасль про­мышленности, это означало, что она находится в упадке.

В начале же индустриализации большинство работающих женщин долгое время были незамужними, если они вступали в брак, то оставляли работу. (Например, в Англии "революция за­мужних женщин", когда они в массовом порядке стали работать, произошла лишь в 1950-е гг. нашего века).

Разделение всей общественной жизни на публичную и приватную сферу - одна из важнейших особенностей класси­ческого капитализма.

 

Российская специфика

разделения на публичную и приватную сферы

 

Одним из важных отличий России от стран «классического капитализма» было запаздывание формирования среднего клас­са, буржуазии и буржуазных ценностей, которые в Европе лежали в основе сочетания практики и идеала домашней хозяйки. Осу­ществление большевистского проекта подразумевало высокую степень женского трудового участия, поэтому российские женщины были весьма массированно представлены в публичной сфе­ре - правда, почти исключительно в качестве рядовых работников.

Понятие «приватная сфера» вообще применимо к советско­му социализму лишь с очень большой степенью условности. Се­мья рассматривалась как стабилизирующий институт в период стремительных социальных изменений - и в то же время как источ­ник атомизации и индивидуализма, противостоящих коллективиз­му. Таким образом, отношение советского режима к институту се­мьи было двойственным: с одной стороны, она считалась одним из "модельных" социалистических институтов и в таковом качестве всячески укреплялась и подкреплялась законодательно, с другой стороны, она воспринималась подозрительно, поскольку не была вполне проницаема для политических и идеологических манипуля­ций. Стоит вспомнить стихотворение Маяковского "О дряни": "Страшнее Врангеля обывательский быт..." Помимо того, что сфе­ра семьи имела некоторую, почти иллюзорную в советских услови­ях, но все же раздражавшую идеологических функционеров "при­ватность", она была еще и местом концентрации хотя бы какой-то собственности- хотя и тоже практически иллюзорной, но создавав­шей почву для "частнособственнических настроений", "личного накопления". К тому же семья была потенциальным "оплотом ре­лигии": венчание, крестины, Рождество — все это были связанные с семейной жизнью праздники и обряды. В первые десятилетия со­ветской власти церковь воспринималась властями как идеологичес­кий соперник, и отношение к религии было непримиримым - заиг­рывание с "соборностью и православными традициями" началось значительно позже.

В то же время существовала объективная необходимость в росте населения для решения задач "социалистического строи­тельства". В итоге большая часть тяжести сталинской стратегии индустриализации легла на женщин:

— стремительная индустриализация был основана на мо­билизации женского труда дома и на работе. В 1930-х гг. было принято жесткое трудовое законодательство, согласно которо­му опоздание на работу на 20 минут становилось уголовно на­казуемым. По этой статье'за опоздание в заключение отправля­лись женщины с грудными детьми, беременные женщины, те, которые задерживались из-за болезни ребенка. Верховный суд утверждал все эти приговоры;

- опора на тяжелую индустрию ограничивала развитие по­требительской индустрии и сферы обслуживания, которые обыч­но, по мере экономического развития, берут на себя обеспечение некоторых функций, связанных с ведением домашнего хозяйства и облегчают его. В то же время воспитание детей считалось прерога­тивой в первую очередь не родителей, а государства.

В социалистических странах—не только в России, но и во всех странах, где модернизация происходила по этой модели - раз­деление на публичное и приватное полностью не было осуществ­лено. Соответственно, "женская сфера" в нашей стране распола­гается где-то между публичным и частным. Поэтому если на Западе главной целью женского движения «второй волны» было перераспределение тендерных ролей, в России это требование не было актуальным: речь, скорее, может идти не о "выравнивании ролей", а их новом наполнении.

Сегрегация и ее объяснение в социальной теории

 

Развитие индустриального капитализма привело к образо­ванию сегрегации- горизонтальной и вертикальной. Женщины выполняют работу, отличную от той, которую выполняют мужчи­ны (горизонтальная сегрегация) и занимают места на низших уров­нях трудовой иерархии (вертикальная сегрегация). Интенсивность сегрегации различается в зависимости от вида деятельности. Как заметил Коннелл: «Очень мало женщин-моряков и мужчин-сек­ретарей, но довольно много людей обоего пола работает клерка­ми, лавочниками, торговыми представителями, программистами и учителями. Большинство видов аграрного труда выполняется совместно»166.

Проблема разделения труда по полу является одной из цент­ральных тем в тендерных исследованиях, и это не удивительно: представления о «мужской» и «женской» работе «делают тендер» в такой же мере, в какой и интерпретация биологических разли­чий. В самом деле, мужественность и женственность представля­ют собой, прежде всего, определенный тип поведения, и трудо­вое поведение играет здесь центральную роль. Классическая

 

5 Cornell R. Gender and power. Cambridge University Press, 1987. P.105.

 

феминистская теория изначально рассматривала мужской труд как публичный, женский как приватный, «невидимый»167, но с начала 1980-х годов стало появляться все больше работ, посвященным ген-дерным отношениям уже собственно на рынке труда, в публичной сфере168.

Поворотный пункт в анализе мужской и женской работы на­метила Х.Хартманн в своих двух знаменитых статьях: «Капитализм, патриархат и сегрегация рабочих мест по полу» (1979) и «Несчаст­ливый брак марксизма с феминизмом: в поисках более прогрес­сивного союза» (1981)169. Ее аргументы заключались в том, что по мере развития капитализма рынок труда становится базисом для сохранения материальной базы, на которой зиждется патриархат с помощью контроля мужчин над женским трудом. Суть этого кон­троля заключается в том, что женщины не допускаются к высоко­оплачиваемым рабочим местам, из-за этого они вынуждены смот­реть на брак как на средство решение материальных проблем и смиряться со своей бесплатной эксплуатацией дома. Хартманн подчеркнула, что «права мужчин» всячески поддерживаются ин­ституционально. Этот подход, поддержанный впоследствии Силь­вией Уолби170, предполагает, что материальный базис власти мужчин над женщинами заключается именно в контролируе­мом доступе к рабочим местам, которые сами по себе являют-

 

167 Sachs К. Engels Revisited // Rosaldo M., Lamphere L. (eds.) Women, Culture and Society. Stanford: Stanford University Press, 1974. P.207-222; Zaretsky E. Capitalism, the Family, and Personal Life. New York: Harper and Row, 1973;

168 Adkins L. Gendered Work: Sexuality, Family and the Labour Market. Milton Keynes: Open University Press, 1995; Beechey V. Unequal Work. London: Ver­so, 1987; Pollert A. Girls, Wives, Factory Lives. London: Macmillan, 1981; Walby S. Patriarchy at Work: Patriarchal and Capitalist Relations in Employ­ment. Cambridge: Polity, 1986; Walby S. (ed.) Gender segregation at work. Milton Keynes, Philadelphia: Open University Press, 1988.

169 Hartmann H. Capitalism, patriarchy and job segregation by sex // Z.R.Eisenstein (ed.) Capitalist Patriarchy and the case for socialist feminism. New York: Monthly Review Press, 1979; Hartmann H. The unhappy marriage of Marxism and feminism: Towards a more progressive union // L.Sargent (ed.) The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism: A Debate on Class and Patriarchy. London: Pluto, 1981.

170 Cockbum C. The material of male power // Feminist Review. No.9. Autumn. 1981. P.41-58.

 

ся гендерно-нейтральными(«пустыми ячейками», по выраже­нию Хартманн).

Этот подход, однако, был подвергнут критике. Так, Синтия Кокберн выдвинула тезис о том, что мужчины на рынке труда обладают не только экономической, но и социо-политической, а также физической властью над женщинами171.Под социо-полити­ческой властью она подразумевала мужскую солидарность и раз­личные организации, ее поддерживающие, такие как клубы, проф­союзы и различные ассоциации, а под физической — те критерии, которые принимаются, чтобы доказать физические преимущества мужчин перед женщинами: большую силу, способности к технике и т.п. Привлечение внимания к этим физическим факторам было достаточно необычным, потому что исследователи феминисткой ориентации, как правило, предпочитали не рассматривать этот ас­пект рынка труда, полагая, что это укрепило бы эссенциалистские позиции. Кокберн же выдвинула идею о том, что сами представле­ния о мужской силе и те критерии, по которым она оценивается, являются политически организованными социальными конструк­тами. Она доказывает, что физическая сила и технические способ­ности не присущи мужчинам от рождения, но скорее, воспитыва­ются в процессе социализации. Кокберн описывает множество социальных практик, с помощью которых конструируется физичес­кое преимущество мужчин над женщинами, и сами технологичес­кие процессы организуются не как гендерно-нейтральные, но оп­ределенным образом приспособленные к «мужским» и «женским» рабочим местам.

Как подчеркивает Коннелл, дискуссии по поводу "подходя­щей технологии" - механизмов или техники, которые менее вред­ны для окружающей среды, или более дешевы, или специально приспособлены для потребностей Третьего мира - сделали оче­видным тот факт, что производство работы определяется не толь­ко чисто техническими соображениями. Есть даже альтернатив­ные способы производства ядерной бомбы. Социо-техническая система, такая как индустриальное производство или домашняя работа, может быть организована по-разному. Поэтому конкрет­ные технические проекты и практики, осуществляемые в данный

 

171 Cockburn С. The material of male power // Feminist Review. No.9. Autumn. 1981. P.41-58.

 

момент, всегда говорят об определенном социальном выборе. Те­кущий трудовой процесс основан на технологии, созданной в рас­чете на определенные социальные условия - в том числе и разделе­ние труда по полу. Например, станки на хлопковых фабриках в северо-восточной Англии и южной Шотландии на заре индустри­альной революции были сконструированы так, чтобы на них могли работать женщины и дети, которые считались тогда более дисцип­линированной рабочей силой172.

Превосходное этнографическое исследование британского моторосборочного завода, выполненное Рут Кавендиш, "Работая на конвейере", показало почти абсолютное разделение между ра­ботами, которые выполняют женщины и мужчины. "Было оче­видно, — замечает автор, - что единственная квалификация, ко­торая нужна для получения лучшей работы, заключается в том, чтобы быть мужчиной "т. Исследование Ив Гамарников проде-монстрирововало, как конструируется работодателями современ­ная занятость медсестер на примере госпиталя Флоренс Найтин-гейл. Она основана на системе обмена, при котором контроль за медицинской практикой осуществляется мужчинами (т.е. докто­рами), но при этом для женщин среднего класса открывается воз­можность полупрофессиональной карьеры174. Как показывает это кейс-стади, разделение труда по полу не связано всего лишь с рас­пределением работы между определенными людьми. Оно вклю­чает в себя и конструирование данной работы как таковой.

В целом же мужчины оказались способны обратить свои фи­зические отличия в социальное и экономическое преимущество над женщинами: «они организовали свою занятость так, что получать выгоду от тех различий, которые они сами и сконструировали. Атрибуты силы и мастерства широко используются также в кон­куренции между мужчинами при создании ими своей иерархии, ко­торая позволяет им господствовать над женщинами»"5.

 

172 Connell R. W. Gender and Power. Society, the Person and Sexual Politics. Cambridge: Polity Press, 1987. P. 102.

173 Cavendish R. On the Line. London: Rotledge and Kegan Paul, 1982. P.74.

174 Gamarnikow E. Sexual Division of Labour: The Case of Nursing // A.Kuhn, A. Wolpe (eds.) Feminism and Materialism: Women and Modes of Production. London: Routledge and Kegan Pole, 1978.

175 Cockburn C. Brothers: Male Dominance and Technological Change. London: Pluto, 1983. P.204.

Таким образом, тендерное разделение труда оказывается не просто экономическим феноменом, но включает в себя и манипуляции социально сконструированными физическими свойствами мужчин и женщин. Тендерная сегрегация представ­ляет собой одну из необходимых составляющих самой конст­рукции современного рынка труда.

 

Гендерный режим рынка труда в современной России

 

Эмпирические исследования, проведенные в нашей стране российскими и зарубежными социологами, указывают на опреде­ленный конфликт между положением мужчин и женщин в пуб­личной сфере, в частности, на рынке труда176. Несмотря на все тяготы работы "в две смены", женщины отнюдь не спешат в мас­совом порядке становиться домохозяйками: для большинства из них работа является ценностью и важным элементом идентично­сти, они привыкли также не ограничивать круг своих интересов сферой дома. С другой стороны, на уровне идеологем образ муж-

 

176 Баскакова М.Е. Современные тенденции положения женщин в сфере занятости и на рынке труда // Материалы конференции 'Тендерные исследования в России: проблемы взаимодействия и перспективы развития" 24-25 января 1996 г. М., 1996. С.65-68; Игитханян Е.Д., Мешкова Е.Г., Растегаева Н.И. Социальные позиции женщин в современном российском обществе // Проблемы женщин и семьи глазами социологов. М. ИС РАН, 1997; Мезенцева Е.Б.Трудовые права в современном российском контексте (гендерный аспект) // Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания. М.: МЦГИ, 1998. Т.1. С.167-216; Раковская О.А. Особенности становления профессиональной карьеры женщин // Тендерные аспекты социальной трансформации. Под ред.М.М.Малышевой. Демография и социология. Выпуск 15. М.: Институт социально-экономических проблем народонаселения. 1996. С.111-128; Тартаковская И.Н. Тендерные аспекты стратегии безработных // Социс. 2000. №11. С.73-82; Ashwin S., Bowers E. Do Russian Women Want to Work? // Post-Soviet Women from the Baltic to Central Asia. Buckley M. (ed.) Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P.21-37; Peterson J. Traditional Economc Theories and Issues of Gender: The Status of Women in the United Stated and the Former Soviet Union // Peterson J., Brown D. (eds.) The Economic Status of Women Under Capitalism: Institutional Economics and Feminist Theory. Cheltenham: Edward Elgar, 1994.

 

чины-кормильца, мужчины-спонсора приобретает для женщин все большую притягательную силу - здесь значительную роль играют издержки рыночных трансформаций, ставящие под сомнения воз­можность поддерживать себя и ребенка за счет женской зарплаты, как это нередко было в советское время. Зарождается институт домо­хозяек, который содержит в себе также много проблем, описанных в исследовании Е.Здравомысловой177: юридическая неопределенность их статуса, отсутствие соответствующих образцов тендерной соци­ализации, нередко — возрождение очень жестких патриархатных моделей отношений.

Сохраняется неравенство экономических возможностей в пуб­личной сфере. Приведенная ниже таблица позволяет судить о высо­ком уровне сегрегации, сохранении устойчивых паттернов разделе­ния на «мужские» и «женские» профессии (см. табл. 1)178.

 

Таблица 1

Распределение занятых женщин и мужчин по отраслям экономики (конец ноября 1999 г.), (в %)

Отрасли экономики Мужчины Женщины
Занято в экономике всего
В промышленности
Строительство
Транспорт
Связь
Оптовая и розничная торговля, общественное питание
Здравоохранение, физическая культура и социальное обеспечение
Образование
Культура и искусство
Наука и научное обслуживание
Управление
     

177 Здравомыслова Е. А. Женщины без работы // Все люди - сестры. Бюллетень № 3. СПб, 1994.

178 Женщины и мужчины России. М.: Госкомстат России, 2000. С.60.

Эта сегрегация носит не только горизонтальный, но и верти­кальный характер (см. табл. 2)179.

 

Таблица2

Распределение женщин и мужчин, занятых в экономике, по группам занятий (конец ноября 1999 г.), (в %)

Группы занятий Женщины Мужчины
Занято в экономике всего
Руководители
Специалисты высшего уровня
Специалисты среднего уровня
Служащие, занятые подготовкой информации
Работники сферы обслуживания, жилищно-коммунального хозяйства, торговли и родственных видов деятельности
Квалифицированные рабочие крупных и мелких промышленных предприятий
Неквалифицированные рабочие

Таким образом, как и в советский период, мужчины и женщи­ны продолжают работать преимущественно в разных отраслях про­изводства и выполнять разную по характеру работу. Но даже если они работают в одной отрасли, оплата их труда существенным об­разом различается (см. табл. З)180:

 

Таблица3

Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата женщин и мужчин по отраслям экономики в 1999 г., (в %)

Отрасли экономики Отношение заработной платы женщин к заработной плате мужчин
Всего в экономике
Промышленность
Электроэнергетика

179 Женщины и мужчины... С.61.

180 Женщины и мужчины... С.65-67.

 

И. Н. Тартаковская. Гендерная социология

Легкая промышленность S3
Образование
Наука и научное обслуживание
Связь
Финансы, кредит, страхование
Управление
Жилищно-коммунальное хозяйство

Более того, реальная оплата их труда различается даже в том случае, если они имеют одинаковую профессию и одну и ту же должность (см. табл. 4)181:

Таблица4

Заработная плата женщин и мужчин по отдельным профессиям и должностям за октябрь 1999 г., (в %)

Отрасли / профессии, должности Отношение заработной платы женщин к заработной плате мужчин
Операторы техноло­гических установок
Аппаратчики нефтехи­мических производств
Бортпроводники
Маляры
Штукатуры
Врачи
Преподаватели, учителя 99,7

Для того, чтобы лучше себе представить, как выглядит верти­кальная сегрегация по полу при формальном равенстве прав и воз­можностей мужчин и женщин (иногда этот феномен называют «стеклянный потолок»), рассмотрим как выглядит разница в их про­фессиональной подготовке (см.табл. 5)ш:

 

181 Женщины и мужчины... С.68, 69.

182 Женщины и мужчины... С.44.

Таблица 5

Распределение по полу обучавшихся по видам обучения на нача-ло 1999/2000 учебного года, (в %)

Виды обучения Женщины Мужчины
Всего 50,6 49,4
В общеобразовательных, учреждениях
Средних спец. учебных заведениях
Высших учебных заведениях
Аспирантуре
Докторантуре

Таблица наглядно показывает, что, несмотря на то, что число женщин, получающих высшее образование, значительно выше, чем число мужчин, шансов получения ученой степени больше именно у мужчин: при переходе к стадии аспирантуры их доля начинает преоб­ладать. Как это сказывается потом на реальной карьере? Чтобы пред­ставить себе это, возьмем для примера такую, казалось бы, «гендер-но-нейтральную» профессиональную сферу, как преподавание в высшей школе (к которой нельзя применить наиболее распростра­ненный на уровне общественного мнения признак «мужской рабо­ты»-физическую тяжесть): см. табл. б183.

Таблица 6

Распределение по полу профессорско-преподавательского соста­ва государственных высших заведений на начало 1999/2000 учебного года, (в %)

Категории персонала Женщины Мужчины
Всего
Ректоры
Проекторы, директора филиалов
Деканы Факультетов
Заведующие кафедрами
Профессора в составе кафедр
Доценты в составе кафедр
Старшие преподаватели
Преподаватели, ассистенты
     

183 Женщины и мужчины... С.55.

 

Как видно из таблицы, женщины практически в два раза пре­обладают на двух самых низших ступенях вузовской научно-адми­нистративной иерархии, но, уже начиная с должности доцента, доля мужчин становится выше, значительно возрастая на каждой следу­ющей ступени. Этот простой пример свидетельствует о наличии серьезнейших неформальных барьеров, препятствующих реаль­ному равенству профессиональных возможностей мужчин и женщин.

Приведенные выше статистические данные позволяют су­дить о сохранении значительного экономического дисбаланса между мужчинами и женщинами. Однако в советский период этот дисбаланс частично сглаживался «раздаточным» характером эко­номики: значительная часть ресурсов, таких, как доступ к жилью, практически бесплатным дошкольным учреждениям для детей, возможностям отдыха, лечения и т.п. распределялась в зависимо­сти от самого факта принадлежности к той или иной сфере соци­ального производства. Женщины-матери находились в особенно сильной зависимости от возможностей социальной сферы своего предприятия или организации. Наступившая в связи монетариза-цией экономики деградация социальной сферы особенно болез­ненно ударила по самым экономически незащищенным слоям населения: пенсионерам (среди которых женщины преобладают из-за более раннего возраста выхода на пенсию), матерям с ма­ленькими детьми, не имеющим возможности работать, и в какой-то мере женщинам в целом (из-за того, что их экономические ре­сурсы более ограничены, чем у мужчин, из-за существующей вертикальной и горизонтальной сегрегации).

В какой-то степени эта ситуация стимулировала женскую экономическую активность. Как отмечают А.Темкина и А.Рот-кирх184, экономическая нестабильность привела к тому, что жен­щина часто становится кормильцем семьи, иногда единственным -например, если муж работает на депрессивном предприятии, где надолго задерживают зарплату. Иногда она вынуждена работать на нескольких работах. Ярким показателем такой женской активности стал феномен «челночной» торговли: основная масса челноков -это женщины (по различным данным, женщины составляют от 72

 

184 Rotkirch A., Temkina A. Soviet Gender Contracts and Their Shifts in Con­temporary Russia // Idantutkimus. 1997. N 4. P.6-24.

% до 85 % от общего количества челноков)185. Таким образом, "чел­ночный" бизнес является женской стратегией выживания, что свя­зано, по всей видимости, с тем, что именно женщины, оказавшись в ситуации экономической депривации, проявили большую готов­ность расстаться со своей профессией, понизить свой статус и по­полнить ряды уличных торговцев.

Причина этого заключается как в том, что их работа по пре­жней специальности, вероятно, сулила им изначально меньше шан­сов на карьерный рост и достойное вознаграждение, чем мужчи­нам, так и в том, что у большинства женщин существует более широкая база идентичности, чем только профессиональная—преж­де всего, связанная со сферой семьи. Мужчины же, особенно имев­шие опыт советской социализации, привыкли быть в каком-то смысле «исключенными» из семьи: советский гендерный порядок подразумевал экономическую независимость женщин и их опору на государство при выполнении материнских функций, что во мно­гом подрывало возможность реализации традиционных маскулин­ных ролей отца и кормильца семьи. Неудивительно поэтому, что именно работа стала центром маскулинной идентичности и един­ственным средством утверждения социального статуса. Если муж­ская позиция в общественной сфере зависела от выполняемой ра­боты, то уважение в семье достигалось преимущественно через выполнение роли основного кормильца: хотя мужчины редко были единственными кормильцами, чаще всего они зарабатывали боль­ше женщин. Эта ситуация сохраняется и в постсоветскую эпоху186. Однако существенная разница заключается в том, что в советское время роль кормильца была более или менее обусловлена профес­сиональным статусом. В переходный же период возникло серьез­ное противоречие в содержании двух этих ролей: типично «мужс­кие» отрасли оказались разорены экономическими реформами, а в ходе трансформации профессиональной иерархии возникли мно-

 

185 Ильин В.И., Ильина М.А. Торговцы городского рынка: штрихи к социальному портрету // ЭКО. 1998. №5; Кандиоти Д. Пол в неформальной экономике: проблемы и направления анализа // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Шанина Т. М., 1999; Барсукова С.Ю. Женское предпринимательство // Социологические исследования. 1999. № 9.

186 Ashwin S. Male social exclusion in contemporary Russia. Paper presented to theSth ESA Conference, Helsinki, August-September 2001.

 

гочисленные несоответствия между социальным статусом и мате­риальным вознаграждением. Перед многими мужчинами встала дилемма: сохранять свой профессиональный статус или выполнять роль кормильца семьи.

Проведенные в последние годы исследования показали, что какой бы выбор мужчиной не был сделан (нередко сама возмож­ность свободного выбора в этой ситуации была иллюзорной), ре­зультатом оказывается неконсистентностъ социального статуса и сильная фрустрация187. Приведем несколько примеров из эмпи­рического исследования, проведенного в 1999-2001 г. в четырех российских городах при участии автора данного курса. Помеще­ние в центр маскулинной идентичности профессионального успеха (как главного валидного критерия профессионализма) приводит к необходимости своего рода гиперусилий, т.е. необходимости не просто хорошо выполнять свою работу, но вкладываться в нее целиком, что часто создает огромные психофизиологические на­грузки: «Там с семи до семи, и все на нервах. Рабочих насилуют... я там семерых начальников цеха пережил, у двоих инфаркт был... Идти на производство —у меня уже нервы. Там же под конец дня заикаться начинаешь, и слюни идут изо рта. Приходишь, и тебя колотит всего. Надо работать таким полудубовым, чтобы от­носиться спокойно ко всему» (Юрий, энергетик, 55 лет). В то же время профессионализм как основа жизни так важен, что некото­рые мужчины готовы работать даже бесплатно, чтобы подтвер­дить свою личностную состоятельность: «Я просто хочу, чтобы дома не сидеть, хотя бы на работу ходить. Просто бесплатно, помогать там буду - я не буду, говорю, лезть, куда не надо, это ни к чему, не буду делать там чего-то, делать непосредственно то, что должен, а просто помогать (Сергей, слесарь, 43 года).

При этом фиксация на профессиональной самооценке как базе для личностной самооценки вообще создает определенные препятствия при выстраивании стратегии занятости. Стремление

 

187 Мещеркина Е. (В печати) Как муже-бытие определяет муже-сознание: опыт реконструкции маскулинной идентичности среднего и рабочего класса; Kiblitskaya, M. 'Once we were kings': male experiences of loss of sta­tus at work in post-communist Russia// S.Ashwin (ed.) Gender, state and soci­ety... PP.90-105; Kukhterin, S. Fathers and patriarchs in communist and post-communist Russia// S.Ashwin (ed.) Gender, state and society... PP.71-90.

 

сохранить любой ценой свой профессиональный статус может уменьшать шансы трудоустройства. Так, например, один из наших респондентов рассказывает о своем сыне, тоже безработном: «У него с одной стороны, амбиции, а, с другой стороны, там, где требуются такие люди, (вздох), нужна бумажка об образовании. А на простую работу он не хочет идти, чтобы не терять квали­фикацию (Дмитрий, массажист, 44 года). Компромисс в виде устройства на работу не по специальности или низкооплачивае­мую угрожает не просто ухудшению жизненных обстоятельств, но личностной целостности. Но если он все же происходит, то возмож­ности адаптации к новой ситуации весьма ограничены: маскулин­ный комплекс этому препятствует.

Достигнутая в результате компромисса новая профессио­нальная позиция воспринимается как непрерывная череда уни­жений: «с точки зрения того, как реально я работаю... челове­ком себя не чувствую» (Александр, экспедитор, 52 года); «Мы себя рабами чувствуем» (Виталий, грузчик, 35 лет). Вообще, слова «рабы», «рабовладение» при описании своей работы муж­чинами, вынужденными поступиться своим профессиональным статусом во имя заработка, встречаются довольно часто. Те же, кто решает сохранить свою профессию, несмотря ни на что, как правило, не встречают понимания в семье, ожидающей от муж­чины выполнения практически единственной предписанной ему в домохозяйстве роли - роли основного кормильца. Нередко в результате семьи распадаются. При этом в особенно сложном положении оказываются безработные мужчины, не способные найти себе какую-либо легитимную социальную роль, подтвер­ждающую их личностную состоятельность. Таким образом, трансформационные процессы создали ситуацию «гендерного кризиса» не только для женщин, лишившихся государственной поддержки, но и для многих мужчин, теряющих основы для ут­верждения позитивной идентичности. Одним из признаков это­го «гендерного давления» может служить высокий уровень алко­голизма и сокращение продолжительности жизни: если в 1989 г. ожидаемая средняя продолжительность жизни мужчин была 64 года, то к 1999 г. она сократилась до 60 лет и достигла 12-летней разницы с женщинами (72 года)188.

 

88 Женщины и мужчины... С.21.

 

Различные теории происхождения и воспроизводства гендер-ного разделения труда апеллируют либо к структурным, либо к политическим, либо к индивидуальным причинам. Однако любое корректное объяснение существования «мужских» и «женских» работ должно быть комплексным и учитывать как структуру со­циальных институтов, механизм действия различных тендерных барьеров н сегрегационных механизмов, так и индивидуальное поведение мужчин и женщин, связанное с их идентичностями, ценностями и личным выбором. Данные исследований позволя­ют сделать вывод о том, что в целом сегрегация, даже действуя в интересах мужчин как социальной группы, ограничивает индиви­дуальные возможности конкретных людей - как женщин, так и мужчин, н препятствует их профессиональной самореализации.


ЛЕКЦИЯ 10.

 

ПРИВАТНАЯ СФЕРА

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.