С. Крипке. Жесткие десигнаторы. Идея апостериорной необходимости.

Дж. Остин. Теория перформативов и речевых актов.

Остин совершил поворот от популярной в то время «лингвистической философии», занимавшейся анализом метафизических искажений обыденной речи, к «философии языка», исследующей фундаментальные структуры речи, и заложил основу теории «речевых актов», т. е. осмысленных высказываний. Он полагал, что речевой акт включает три составляющие — 1) собственно говорение, 2) цель говорения и 3) последствия говорения. Рассматриваемый в первом аспекте, он именуется «локутивным актом», во втором — «иллокутивным», в третьем —- «перлокутивным». Остин также предпринял попытку систематизации иллокутивных актов, образующих основу речи, но не успел завершить этот проект.

У. Куайн. Натурализация философии.

Основные работы Куайна в области логики посвящены построению аксиоматической системы, которая включала бы в себя логику классов и была бы непротиворечивой. В философии математики Куайн придерживался позиций крайнего номинализма. Он ставил вопрос о возможности выразить все естественные науки на языке, в котором идет речь только о конкретных предметах, а не о классах, свойствах, отношениях и т. п. Куайн допускал возможность использования абстрактных понятий лишь в тех случаях, когда они служат вспомогательным средством, т. е. когда окончательный результат не содержит самих этих абстракций. Философия, согласно Куайну, принципиально не отличается от естественных наук, выделяясь лишь несколько большей степенью общности своих положений и принципов. Собственную позицию Куайн квалифицирует как натурализм, или научный реализм. Куайн доказывает, что «концептуальная схема» языка определяет структуру онтологии. При экспликации онтологической проблематики на языке экстенсиональной логики он формирует свой знаменитый тезис: «Существовать — значит быть значением квантифицируемой переменной». Куайн неустанно искал алгоритмические разрешающие процедуры для тех областей логики, которые допускают такие процедуры. Он озабочен отсутствием алгоритмических проверяющих процедур для всех разделов теории квантификации и еще более невозможностью даже полуалгоритмических процедур доказательства для элементарной теории чисел, доказанной Геделем. Однако это до некоторой степени компенсируется тем фактом, что отдельные области математики допускают разрешающие процедуры и что существуют методы, устанавливающие возможность или невозможность доказательств. Куайн вполне уверен в способности современных логических методов пролить свет на философские проблемы, причем не только на семантические и логические, но и на традиционные онтологические. Обычный язык, конечно, остается фундаментальным средством окончательного разъяснения, но для целей «творческого аспекта» философского анализа обычному языку недостает той точности и свободы от вводящих в заблуждение предположений, которой можно достигнуть на пути современных методов квантификации. Среди этих философских проблем, которые Куайн рассматривает со своей логической точки зрения, проблемы аналитичности, онтологии и истины:

Проблема аналитичности.Хотя различие между аналитическими и синтетическими высказываниями до недавних пор многими философами-эмпиристами было принято как эпистемологически основное, а на момент его критики Куайном фактически считалось аксиомой, при ближайшем рассмотрении оно оказывается, по мнению Куайна, очень мало обоснованным. Верно, конечно, что такие примеры подстановок в логические законы, как «ни один неженатый человек не женат», можно принять, не обращаясь к конкретным фактам, однако то, что содержится в этом высказывании — скорее логическая истина, чем аналитичность. Проблема онтологии.По мнению Куайна, предварительным условием плодотворного обсуждения вопроса о том, что существует, или даже о том, как установить, что существует, является выяснение того, каким образом люди приходят к утверждению существования чего-либо. Философы часто предполагают, что употребление единичных терминов уже равносильно утверждению о существовании того, что названо этими терминами. Как же тогда должны обосновываться онтологические и все остальные высказывания? Ответ Куайна включает в себя три основных утверждения:

 во-первых, что все виды высказываний следует обосновывать в основном одним и тем же образом;

 во-вторых, что в действительности следует обосновывать не отдельные высказывания, а целые системы высказываний;

 в-третьих, что обоснование в своей основе всегда является прагматическим.

Проблема истины. Выражения значимы (осмысленны) и они означают нечто, но если идти дальше и говорить, что, следовательно, выражения имеют значения, представляет собой попросту введение лишних сущностей без необходимости. Ощущаемая нами потребность в обозначаемых сущностях в значительной степени вызвана неумением провести различие между значением и референцией, выражающееся, например, в том, что хотя «вечерняя звезда» и «утренняя звезда» вовсе не сходны по значению, они указывают на одну и ту же звезду. Действительно, большая часть того, что существенно отличает значение от отнесения, связана с контекстом «сходны по значению», а большая часть остального содержится в таких терминах, как «значимый» и «осмысленный». Таким образом, нет необходимости в подставных «промежуточных сущностях», называемых «значениями», и предполагаемая объяснительная сила таких сущностей совершенно иллюзорна. Значения как идеи, с точки зрения Куайна, бесполезны для науки о языке, и говорить, что значения имеют идеальное, а не реальное существование, значит вносить чрезвычайную сложность и путаницу в логические обозначения и онтологические рассуждения. Ни одна из истин, известных нам, не является чистым соглашением или чистым фактом. «Вместе они образуют бледно-серую ткань, в которой черное идет от факта, а белое от конвенции, но не видно ни одной полностью белой или черной нити».

С. Крипке. Жесткие десигнаторы. Идея апостериорной необходимости.

Крипке получил известность в качестве одного из создателей семантики возможных миров (иначе реляционной семантики) для модальных логик, построенной в конце 50-х годов. Сама идея возможных миров была высказана еще Лейбницем при рассмотрении необходимых истинных утверждений, как истинных во всех возможных мирах, включая и действительный мир, а возможных истинных утверждений – как истинных лишь в некоторых возможных мирах. Однако Крипке не просто оживил идею Лейбница, но и дополнил ее понятием достижимости между возможными мирами. В семантике Крипке оценка истинности или ложности возможных и необходимых утверждений проводится в мирах, достижимых из данного мира, причем свойства самого отношения достижимости начинают играть существенную роль, определяя спектр различных типов модальности. Разработанная Крипке каузальная (историческая) концепция имени предполагает возможность жесткой отсылки имени к предмету, когда имя (жесткий десигнатор) указывает на один и тот же объект во всех возможных мирах, в которых этот объект существует. Если же это условие не выполняется, то указание становится случайным. Собственные имена, согласно Крипке, выбирают своих носителей или референтов независимо от каких-либо дескрипций, которые могут с ними ассоциироваться. Он сформулировал также так называемую каузальную (причинную) теорию значения, согласно которой использование имени основано в конечном счете на первоначальном отождествлении объекта с именем («дублировании» объекта), после чего использование имени поддерживается цепью причинно-следственных отношений, восходящей к этому первоначальному эпизоду. Тем самым отрицается отождествление имени с какой-либо дескрипцией или набором дескрипций, а это, в свою очередь, означает отказ от введенного еще немецким логиком и математиком Г. Фреге различия между смыслом термина и его референтом. Следствием теории Крипке было положение, что утверждения об идентичности, в которых фигурируют только имена собственные, являются необходимо истинными. Усвоение носителями языка значений языковых выражений предполагает как знание процедур первоначального именования, так и передачу имени от одного носителя языка к другому. С точки зрения подобного подхода утверждение тождества с помощью жестких десигнаторов («Цицерон есть Туллий») будет необходимой истиной. Однако она будет истиной апостериорной, окончательно установленной только посредством эмпирического исследования. Эта апостериорная необходимость, по мнению Крипке, является метафизической необходимостью, совершенно независящей от какого-либо знания носителей языка о мире.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: