Подготовка разночтений для издания текстов

Говоря о предварительном подведении разночтений, мы уже отме­тили, что без него не может быть произведено сличение текстов. Это один из основных методических приемов текстологии. Необходимы ли, однако, раз­ночтения в издании текстов, и если необходимы, то в каком объеме? Значе­ние разночтений в издании текстов было понято далеко не сразу; представ­лялось излишним их подбирать вообще. Вот что писал по этому поводу А. Оленин: «Знаменитый Шлецер предлагал издать сводный летописец, в котором он назначал собрать шесть рукописей для показания, какая между ими находится буквальная разность в словах (что встречается почти на каж­дой строке). Но дело сие, требующее несметно долгого времени и мелочной самой точности, есть-ли не будет сопровождено основательными и подроб­ными критическими примечаниями, истинной пользы к лучшему разумению отечественной нашей Истории нимало не принесет. — Сие частию доказывается (первым и прекрасным, впрочем) опытом Московского историческо­го общества: в оном сведены только три рукописи, но и малое сие число со­ставляет уже такое пестрое издание, которого чтение весьма неприятно и утомительно, и коего польза главнейше в том только состоит, что в нем ви­деть можно, как и сколько раз в каком списке перепищики ошибались, на­пример: что в ином списке сказано: "се повести", а в другом просто "повес­ти" без "се"; в ином "времяньных лет", а в другом "временных", а в третьем "временных лет". Здесь можно спросить, по примеру славного Эйлера: et qu'est-ce que cela prouve? — Искренний на то будет ответ, что много време­ни утрачено, и труд понапрасну употреблен»'.

Случается, что издание текста с разночтениями, а особенно со многими разночтениями, и в настоящее время встречает возражения. Возражающие отмечают, что разночтения в полном объеме «никем не читаются», что они поэтому не нужны, что они усложняют издание и т. п. Все чаще появляются издания памятников древнерусской литературы и литератур древнеславян-ских, а также летописей, выполненные по одному списку без разночтений. Случается, что исследователями публикуются «новые списки» без приведе­ния даже элементарных данных их сличения с уже опубликованными ранее списками. В результате такого отношения к подведению разночтений чрез­вычайно разрастается материал сырых публикаций по случайным спискам. Публикации памятников подменяются публикациями списков. Текстологи­ческое исследование, которое непременно должно предшествовать научно­му изданию памятника, откладывается до полного опубликования всех списков. Однако ни один серьезный исследователь не будет слепо доверять чужим публикациям, и в необходимых случаях он сам обратится к рукопи­сям, и поэтому публикации «новых списков» без подведения разночтений могут выполнять лишь весьма скромную роль предварительных информа­ции — не более.

Что же представляет собой настоящая научная публикация памятника? Научная публикация памятника выполняется с разбивкой всех сохранив­шихся текстов по редакциям. Каждая редакция печатается отдельно. Выбор редакции и основного списка ведется на основании полного изучения всех списков и установления (по возможности) полной картины истории текста. В научной публикации памятника разночтения приводятся: 1) как обоснова­ние выбора текста (это научные доказательства правильности выбора тек­ста), 2) как материал, наглядно демонстрирующий различия в текстах спис­ков, 3) как корректирующий материал (поскольку основной список не мо­жет еще дать первоначального текста). Исследователю, пользующемуся текстом, должна быть предоставлена свобода проверки исследователя и свобода выбора нужного чтения. Ведь выбор основного списка всегда более Или менее условен, а основной список не всегда дает архетипные чтения.

Просматривая разночтения, будущий исследователь может убедиться, что выбор основного списка сделан публикатором правильно'; он может оп­ределить для себя особенности разночтений: имеют ли они стилистиче­ский характер, смысловой или языковой; плод ли они сознательного «твор­чества» переписчиков или носят бессознательный характер (как, например, описки, изменения орфографии, внесение диалектных форм и т. д.). Нако­нец, будущий исследователь, пользующийся изданием текста, может прове­рить фактические данные, сообщаемые основным списком, если они имеют разночтения в других списках (это особенно важно при издании памятников общественной мысли и исторических материалов, где очень часто в списки вносятся фактические поправки — в цифры, имена, различного рода другие сведения и т. д., или где допускаются искажения).

Разночтения являются также экономной формой издания списков. Вме­сто того чтобы публиковать отдельно все «новые» и «новые» списки того или иного произведения, достаточно опубликовать один основной список, а осталь­ные дать в разночтениях. Экономия при этом достигается не только в объеме публикации, но и в затрачиваемом труде пользующегося изданием исследо­вателя памятника, который сразу видит, насколько глубоки различия между списками и каков самый характер этих различий.

Совершенно исключительное значение имеют разночтения в рекон­струкциях: разночтения в реконструкциях играют ту же роль, что и в изда­нии списков, в дополнение к этому привязывают реконструкции к конкрет­ному материалу списков. Характер реконструции, обоснование реконструк­ции, вся внутренняя механика работы реконструктора остается темной для читателя, если в ней не приведены разночтения по конкретным спискам2.

При самой точной публикации текста нет смысла приводить все реши­тельно разночтения: графические, пунктуационные, орфографические и т. д. Дело в том, что графика, пунктуация и орфография часто в списках слу­чайны. Пунктуационную систему, связанную с текстом в целом, при разбив­ке на разночтения, восстановить затем по этим разночтениям бывает весьма затруднительно. Во многих случаях есть поэтому прямой смысл сокращать

по определенным и строго отобранным признакам количество разночтений. Часто это значительно облегчает пользование разночтениями.

Устанавливая правила сокращения разночтений, нужно прежде всего считаться с характером памятника, характером самих разночтений и целя­ми издания. Если памятник очень ценен, то, конечно, следует возможно пол­нее приводить разночтения. Полнее следует стремиться приводить разно­чтения, если отдельные списки имеют особый интерес. Орфографические разночтения следует давать, только если памятник ценен с точки зрения своего языка и если издание его предназначается для лингвистов. Есть смысл относительно полно приводить разночтения в тех случаях, когда их немного (вследствие того ли, что списков мало, или вследствие того, что они близки друг к другу). Но если списки дают много чисто случайных описок писцов, лучше отказаться приводить эти описки вообще. Если памятник ин­тересен по преимуществу для историков, нет, например, смысла приводить простые перестановки слов, столь частые в некоторых списках, составляв­шихся писцами, имевшими обыкновение прочитывать и запоминать при пе­реписке большие куски текста (см. об этом выше, с. 76-77). Иногда в памят­никах, интересных по преимуществу для историков и не имевших особо зна­чительной литературной истории, нет необходимости приводить стилистические разночтения. Описки представляют интерес только при из­даниях дипломатических'.

Выбирая ту или иную систему публикации разночтений, публикатор обязан строго ее обдумать, выработать четко изложенные правила подведе­ния разночтений и дать их во введении к своей публикации. Читателю долж­но быть абсолютно ясно, по какой системе подводятся разночтения и почему они подводятся именно данным способом. И еще: нельзя устанавливать одну систему для одних списков и другую систему для других. Так, напри­мер, если стилистические разночтения интересны только в одном списке, а в других не интересны, то совершенно недопустимо выделять этот один спи­сок особыми правилами подведения разночтений, а для других списков уста­новить сокращенную систему подведения разночтений.

Правила подведения разночтений должны быть ясны, просты, легко за­поминаться. Читатель не должен все время обращаться к введению и прове­рять по нему, мог ли попасть в издание тот или иной тип разночтений. Необ­ходимо прямо и твердо заявить: пусть в аппарат издания попадут и не совсем интересные разночтения, но в пределах определенной системы их подачи они должны быть даны абсолютно все. Достигнуть такой строгой выдержанности не просто. Малоопытные публикаторы, уста­новив систему отбора разночтений, затем отступают от нее, приводят разно­чтения несистематически, пропускают то, что им кажется неинтересным. Особенно часты эти случаи, когда публикатор, решив провести ту или иную систему, руководствуется затем своею памятью. Допустим, публикатор ре­шил не давать орфографические разночтения. Такое решение, само собой разумеется, чаще всего будет приниматься публикатором-нелингвистом. Нелингвисту (да в какой-то мере и лингвисту) часто бывает очень трудно отграничить орфографическое разночтение от языкового. В этом случае нередко бывает так, что публикатор, решив в начале своей работы считать тот или иной тип разночтения языковым и вводить его в публикацию, в даль­нейшем под влиянием усталости и бессознательного желания упростить свою работу забывает о своем решении и перестает отмечать этот тип разно­чтений.

Выше уже отмечалось, что публикатор-исследователь часто допускает в своей работе все те ошибки (типы ошибок), которые допускали и древние переписчики рукописей. Действительно, в какой-то доле своей работы со­временный ученый публикатор есть переписчик рукописи. Законы же чело­веческой психологии в своих элементарных формах (а именно элементар­ные законы действуют в психологии переписчика наиболее последователь­но) одинаковы для всех веков. Я бы сказал даже так: древние переписчики в смысле точности своего профессионального внимания к тексту и по своему профессиональному опыту имели много преимуществ перед современными публикаторами. Публикация текста памятника — это в известном смысле то же, что составление его нового списка. Ведь и в самом деле, в ряде случа­ев мы принимаем опубликованный текст памятника, если утрачен список, с которого делалась публикация, за особый список памятника. Так, за списки «Слова о полку Игореве», поскольку была утрачена его рукопись, мы прини­маем первое издание «Слова» 1800 г. и Екатерининскую копию. Лучший список «Повести о Савве Грудцыне» был утрачен, и теперь мы принимаем за список сделанную по утраченной рукописи ее публикацию в «Памятниках» Кушелева-Безбородко. За список сгоревшей в московском пожаре 1812 г. пергаменной Троицкой летописи мы принимаем выписки из нее в примеча­ниях к «Истории» Карамзина и разночтения из нее к изданию Лаврентьев-ской летописи Р. Ф. Тимковского'.

Различие между рукописным списком и печатным в смысле их точности заключается лишь в том, что печатный список многократно выверяется и исправляется публикатором, читающим его в рукописной или машинопис­ной копии, а затем в корректуре. Однако в процессе подготовки текста к пе-

чати и публикации его основной текст практически выверяется гораздо луч­ше, чем разночтения. Добросовестный публикатор выверяет корректуры ос­новного текста в рукописных хранилищах, но разночтения обычно при этом остаются без дополнительной выверки, да и внести в них исправления быва­ет очень трудно, поскольку при внесении исправлений в разночтения прихо­дится менять их нумерацию. Есть, правда, очень простой прием, с помощью которого можно установить неточностть разночтений в издании, не обраща­ясь даже к рукописям: если в публикации в разночтениях мы встретим тот же текст, что и в основном тексте, то, значит, разночтениям доверять нель­зя. Жаль, конечно, что наши рецензенты научных публикаций редко прове­ряют их по рукописям, а уж если и проверяют по рукописям, то только ос­новной текст, оставляя без внимания разночтения. Все это вместе ведет к тому, что количество ошибок в разночтениях наших научных публикаций угрожающе растет.

Чтобы добиться выдержанности системы подведения разночтений, не­обходимо систему эту устанавливать в уже полностью подведенных разно­чтениях. Первоначально, при непосредственной работе над рукописями, разночтения необходимо подводить относительно полно (отбрасывая, допу­стим, только разночтения пунктуационные и графические). Далее в листах с разночтениями (писанными чернилами) рекомендуется карандашом вычер­кивать те из них, которые будут не нужны по принятой публикатором систе­ме. В этом случае публикатор легко может себя проверить, насколько еди­нообразно он сокращает разночтения. Кроме того, сокращение уже подве­денных разночтений делается относительно быстро, и публикатору поэтому легче придерживаться своей системы и проследить, чтобы в однородных случаях было однородное же решение вопроса — оставлять данный тип раз­ночтений или не оставлять. Только тогда, когда публикатор основательно проверит все разночтения и последовательнось в их подборке, можно при­ступить к их нумерации. Лучше нумеровать разночтения не постранично, а сплошь от 1 до 100, и затем начинать новую сотню, обозначая каждую сотню римской цифрой. Дело в том, что при нумерации постраничной приходится затем в корректуре изменять нумерацию разночтений, а если в корректуре потребуется переверстка, то придется изменять ее столько раз, сколько ока­жется переверсток. Такие изменения нумераций в корректуре очень опас­ны, особенно в линотипе, так как в линотипе переливается вся строка, а сле­довательно, и все разночтения исправляемой строки; переливается и вся ис­правляемая строка основного текста.

Разночтения могут даваться внизу страницы или в конце памятника. Первый способ, конечно, удобнее в научном издании, но недостаточно кра­сив для издания, рассчитанного на широкого читателя. Второй способ при­нят в научно-популярных изданиях (например, в серии «Литературные па­мятники» Академии наук СССР) и при издании коротких документов (в этом случае разночтения помещаются сразу за текстом документа; так именно напечатаны разночтения в «Актах социально-экономической истории севе­ро-восточной Руси». М., 1952).

Когда разночтение относится к одному слову, знак сноски ставится в конце того слова, к которому относится разночтение. Если же разночте­ния охватывают несколько слов, то знак сноски ставится у первого и по­следнего слова, к которым относятся разночтения. Существует, однако, два способа отмечать первое слово, к которому относится разночтение: знак сноски в одном случае ставится как обычно в конце первого слова, а в другом — в начале первого слова, при этом все место, к которому относят­ся разночтения, как бы берется в «клещи». Этот последний способ нагляд­нее отмечает место текста, к которому относятся разночтения, и поэтому он предпочтительнее.

Система буквенных обозначений, привлекаемых для разночтений спис­ков, нами уже описывалась выше, когда мы говорили о предварительном подведении разночтений для сличения списков. Буквенные обозначения списков без крайней нужды в процессе работы менять не следует. Они долж­ны быть установлены в самом начале работы раз и навсегда.

В разночтениях условные обозначения ставятся либо перед разночтени­ем, либо после него. Некоторое преимущество имеет последнее местополо­жение условного обозначения. Во-первых, само разночтение важнее, чем его условное обозначение. Читателю необходимее самые разночтения, чем то, где, в каких списках они встречаются. Поэтому удобнее начинать с само­го разночтения. Но дело не только в этом. После разночтения не следует ставить знак препинания (выше я уже говорил, что разночтения знаков пре­пинания приводить нет смысла), однако, оформляя каждую отдельную снос­ку с разночтением, неудобно (с точки зрения полиграфического оформле­ния) оставлять ее без знака препинания. Если же за разночтением без знака препинания будут следовать условные обозначения списков, то после них вполне можно поставить заключительную точку, и эта точка никак не мо­жет быть связана в сознании читателя с текстом разночтения.

Отдельные сноски, поскольку они, как правило, коротки, можно поме­щать не построчно, а в строку (не одна под другой, а в горизонтальной после­довательности — одна за другой), но отбивая их двумя-тремя круглыми ' вместо одной, для того чтобы сноски более четко отделялись друг от друга.

Последовательность, в которой приводятся разночтения, должна соот­ветствовать степени близости списка к основному: сперва помещается раз­ночтение ближайшего к основному списку, затем менее близкого и т. д. Если разночтения одинаковы — нет смысла их повторять. В этом случае за буквенным обозначением первого списка, в котором встречено данное раз­ночтение, помещается буквенное обозначение следующего списка и т. д. — опять-таки в порядке близости списков к основному.

Конечно, степень близости списка к основному весьма условна: список может быть очень близок к основному в одном отношении и быть весьма да-

лек от него — в другом. Исследователь по собственным различным сообра­жениям устанавливает порядок близости списков к основному, и этот поря­док в известной мере, конечно, условен.

Если разночтение не просто заменяет собой текст основного списка, а оказывается в своеобразном положении по отношению к тексту основного списка (например, слово зачеркнуто, вытерлось, оторвано, просто отсут­ствует и пр.), то это своеобразие должно быть отмечено словесно. При этом словесные обозначения должны быть, во-первых, краткими и, во-вторых, одинаковые случаи должны выражаться словесно одинаково. Кроме того, следует иметь в виду, что весь тот текст, которого нет в рукописи и который введен научным издателем текста, должен отличаться в наборе от текста памятника. Лучше всего весь текст от издателя набирать курсивом. Курси­вом, следовательно, в разночтениях будут приводиться условные обозначе­ния списков и слова: «ем.» (вместо), «нет», «доб.» (добавлено), «ркп.» (ру­копись), «текст обрывается», «далее зачеркнуто», «вписано над стро­кой» и пр.

Разночтения должны давать представление о каждом списке, при­влекаемом для разночтений. В сущности, по разночтениям читатель должен иметь возможность восстановить все привлекаемые списки. Степень точно­сти этих восстановлений должна соответствовать степени точности, с кото­рой подводятся разночтения. Иными словами, если подводятся разночтения с исключением орфографических, то читатель должен иметь возможность восстановить памятник во всем его языковом обличий, но без орфографи­ческих уточнений. Если подводятся только смысловые разночтения и не подводятся разночтения языковые и стилистические, то читатель должен иметь возможность представить себе каждый список в его смысловом выра­жении. И т. д. Достигается это абсолютной систематичностью следования твердо и последовательно выработанным правилам.

В науке возникает иногда потребность восстановления списка по его разночтениям в каком-либо издании, и тогда по-настоящему проверяется степень точности издания.

Приведу пример. Своеобразный материал для реконструкции текста сго­ревшей в московском пожаре 1812 г. Троицкой летописи дали М. Д. Присел-кову разночтения по Троицкой летописи, подведенные к тексту Лаврентьев-ской в незаконченном издании последней X. А. Чеботарева и Н. Е. Черепа­нова1. По этому изданию оказалось возможным восстановить текст

Троицкой летописи в пределах от начала и до 906 г., выверяя восстанавлива­емый по разночтениям текст материалом, добытым из выписок Карамзина из Троицкой летописи в его «Примечаниях» к «Истории государства Россий­ского», и теми отметками, которые делал Г. Миллер, сверяя печатный эк­земпляр Кенигсбергской летописи (издание 1767 г.) с текстом Троицкой. Однако пример использования вариантов из издания Чеботарева и Черепа­нова ясно вскрывает некоторые дефекты этого издания, которые в против­ном случае остались бы незамеченными. В самом деле, точность этого изда­ния может быть сейчас проверена по сохранившимся до наших дней Лаврен-тьевской и Радзивиловской летописям (разночтения по Радзивиловской летописи также подведены). Эта точность сравнительно очень высокая, как отмечает специально занимавшийся этим вопросом М. Д. Приселков. Одна­ко при восстановлении утраченного текста Троицкой летописи выяснились следующие недостатки подведения по ней разночтений: отсутствие точного обозначения больших пропусков в тексте Троицкой, неясность терминоло­гии и некоторые дефекты в знании языка рукописи.

Приведу полностью замечания М. Д. Приселкова относительно разночте­ний Троицкой летописи в издании Лаврентьевской летописи Чеботаревым и Черепановым. Замечания эти важны особенно потому, что они вскрывают обычные недостатки подведения разночтений даже в современных изданиях. М. Д. Приселков пишет: «Промахи этого издания (издания Лаврентьевской летописи Чеботарева и Черепанова. — Д. Л.) для нас главным образом за­ключаются не в том, что издатели, наивно упорствуя, всегда пишут "бысь", "н^ьсь" вместо "бысть" и «нЪсть», 'Честь", очевидно стараясь точно передать йотированное "есть" и т. п., а в том, что издатели не только не вдавались в подробности, но и пропускали весьма серьезные вещи. Так, у них остался с о всем неоговоренным дефект текста Троицкой летописи от повествования о смешении языков до повествования о путешествии апостола Андрея и не оговорено то обстоятельство, что повествование об Андрее в тексте Троиц­кой начиналось фразою: "По сем же по колицех временех, по мнозих летех бысть по воплощении Христове и по разпятии и воскресении и на небеса по вознесении", которой нет ни в Лаврентьевской, ни в Радзивиловской. Вто­рой крупный дефект Троицкой летописи в пределах издания Чеботарева и Черепанова падал на конец описания обычаев радимичей, вятичей и северян и простирался до конца 6367 (859) года. Издатели, указав начало этого де­фекта, не дали точного указания на его окончание, ограничившись только фразою: "а потом (в Троицкой после «съсуд») большой пропуск до прише­ствия варягов к новгородским славянам". Сверх того, безо всякой нужды, на протяжении этого дефекта Троицкой летописи, они в примечаниях не раз возвращались к этому дефекту, всегда в выражениях, которые могли только путать читателя. Можно указать, наконец, на неясность терминологии изда­телей. Так, в примечании "ы" стр. 50 читаем: "в Трц. ркп. к слову Р ю р и к ъ прибавлен: ctflt. Новгород t". Это примечание относится к известному рассказу 862 г. о призвании князей. В Лаврентьевской сказано: "И придоша старъшии Рюрикъ, а другим Синеусъ на Бълъ озеръ" и т. д., т. е. опущен глагол и указание на место вокняжения Рюрика. Как это читалось в Троиц­кой? Что хотели сказать издатели выражением "в Трц. ркп... прибавлено съдъ Новъгородъ"? Прибавлено в отношении текста лаврентьевского или в отношении текста самой Троицкой летописи (т. е. добавлено там поздней­шею рукою)? Однако все эти промахи, к счастью поправимые, не закрывают возможность по изданию Чеботарева и Черепанова дать полную реставра­цию текста Троицкой от начала его и до 906 г.»'.

В издании текстов нельзя смешивать и объединять различные редакции. Каждая редакция должна издаваться отдельно. Соответственно отдельно, по редакциям, должны подводиться и разночтения2. Примером неправиль­ного способа подведения разночтений может служить издание Псковской летописи М. П. Погодина3. В тексте особыми значками отмечены фразы, сходные в двух или трех списках (всего привлечено три списка), в примеча­ниях же внизу страницы приводится только новый материал сравнительно с основным списком.

Только в одном случае может быть разрешено подведение разночтений по спискам другой редакции: если этот список другой редакции может объяснить непонятное место, восстановить исконное чтение данной редак­ции. Но при этом текстолог всегда должен отдавать себе отчет: насколько чтение, взятое из списка другой редакции, можно предполагать в издавае­мой. Смешения чтений разных редакций недопустимы.

Что касается групп и видов списков, то здесь дело обстоит сложнее. По­нятие группы списков или их видов менее определенно, чем понятие редак­ции, поэтому все зависит от обстоятельств. Если решено не различать в из­дании группы и виды списков и издавать памятник только по его редакциям, то, разумеется, разночтения групп и видов должны приводиться также вме­сте. Если же решено издавать какой-либо вид отдельно, то разночтения к нему также должны приводиться только по спискам этого вида и лишь в целях исправления испорченного места можно с оговорками и условно (см. выше) пользоваться списками другого вида.

Если редакция какого-либо памятника представлена тремя списками и больше, то, конечно, списки этой редакции будут естественно распадаться на группы или виды, поскольку один список будет более близок к другому, чем к третьему. Степень близости списков друг к другу не может быть рав­ной, а следовательно, списки всегда будут распадаться на группы, но естествен-

но, что в издании того или иного памятника такого рода разбивку текста на группы возможно отражать лишь в исключительных случаях: когда списки, не давая новых редакций, все же сильно различаются между собой по тексту и различны по происхождению. Располагать разночтения следует по степе­ни близости списков к основному, но группируя однородные.

При подведении разночтений не обязательно использовать все списки. Так, к разночтениям не привлекается список, если он ничего не при­бавляет для истории текста (например, очень поздний список, относящийся ко времени, которое уже не интересует текстолога, и не отражающий более раннего текста). Не привлекаются также простые копии дошедших до нас списков.

Так, например, Ипатьевская летопись известна в двух основных списках — Ипатьевском, хранящемся в Библиотеке Академии наук СССР, и Хлебни-ковском, хранящемся в Публичной библиотеке в Ленинграде. Ипатьевская летопись и должна издаваться по одному из этих двух списков (предпочти­тельнее по Хлебниковскому, хотя и более позднему, чем Ипатьевский, но сохраняющему древний тип текста), с вариантами по другому. Привлечение к изучению и к изданию списков Погодинского, Ермолаевского, Краковско­го и других, являющихся простыми копиями с Хлебниковского, совершенно не нужно.

Вот почему, кстати, только как недоразумение могут быть объяснены многократные упреки А. А. Шахматову, содержащиеся в статье С. А. Буго-славского «Повесть временных лет», за то, что А. А. Шахматов в своих ис­следованиях «Повести временных лет» не принял во внимание вариантов всех списков группы Ипатьевской летописи. А. А. Шахматов не принимает в расчет Погодинской летописи, являвшейся простой копией Хлебников­ского списка (этого не заметил С. А. Бугославский), а Ипатьевский и Хлебниковский списки в своих общих частях называет «Ипатьевской лето­писью». Так же точно Радзивиловский список, оканчивающийся на 1206 г., и очень близкий к нему Московско-академический список в пределах до 1206 г. А. А. Шахматов (а вслед за ним и М. Д. Приселков) называют «Радзи-виловской летописью» и в исследованиях летописания ссылаются на чтения, общие для этих двух списков, как на чтения Радзивиловской летописи.

Между тем С. А. Бугославский наставительно замечает: «Устанавливая генеалогию и источники летописных сводов, Шахматов часто базируется на анализе вариантов не всей совокупности списков, а только двух или трех, и делает отсюда выводы об общем их источнике...» '. Только недоразумением

являются также следующие дальнейшие рассуждения С. А. Бугославского: «Так, например, Шахматов анализирует ряд чтений, общих для Ипатьев­ской, Радзивиловской и Новгородской I летописи. — представителей, как мы покажем ниже (и, добавлю от себя, как это было хорошо известно и Шах­матову. — Д. Л.), трех семейств летописных сводов. Из общности чтений Ипатьевской, Радзивиловской и Новгородской I летописи Шахматов делает заключение о ближайшем общем источнике этих сводов. При проверке же оказывается, что эти чтения свойственны и другим спискам (речь идет здесь о списках, а выше о сводах, т. е. о произведениях, которые могли быть представлены во многих списках. — Д. Л.) основных групп, а отступает от них только один Лаврентьевский список. Из родства списков Лаврентьев-ского (сок. Л), Радзивиловского (Р), Академического (Л), с одной стороны, Ипатьевского (И), Погодинского (/7), Хлебниковского (X), с другой, а также списков новгородской группы... ясно видно, что приведенные Шахматовым чтения восходят не к ближайшему общему источнику данных трех списков, а к тексту, к которому восходят списки всех трех указанных групп...»'. Далее С. А. Бугославский пишет, что А. А. Шахматов делает «заключения о взаимоотношении летописных сводов на основании чтений, выбранных из двух-трех списков без учета вариантов остальных...»2 и т. д. Непонима­ние С. А. Бугославским методики анализа разночтений, применяемой А. А. Шахматовым, очень для него характерно: С. А. Бугославский механи­чески анализирует разночтения всех списков, тогда как А. А. Шахматов отбрасывает вторичные списки и восстанавливает чтения сводов, анализи­руя в дальнейшем уже эти чтения.

Итак, анализируя списки, исследователь обязан упростить этот анализ, удалив из рассмотрения те материалы, которые не нужны, и объединив те, которые поддаются объединению. То же касается и подведения разночте­ний. Поэтому требование С. А. Бугославского «привлекать к рассмотрению варианты всех списков» не более чем недоразумение. Привлекать к работе надо все списки, но как только в результате изучения всех списков обнару­живается, что некоторые из них могут быть отброшены, а другие объедине­ны под общим названием и могут привлекаться к рассмотрению как целое, это и должно быть сделано. Только в этом случае ход исследования и доказа­тельства приобретут простоту и ясность и можно будет избавиться от при­ведения нагромождений мелких фактов и замечаний, которыми страдают обычно работы начинающих текстологов.

Еще один вопрос представляет практически очень большую важность: как быть с разночтениями правленной рукописи — как отмечаются разно­чтения самой правки?

Правленная рукопись по существу заключает два текста (если же текст правился два раза — то три текста, три раза — четыре текста и т. д.). Поэто-

му, подводя варианты, надо его расчленить и каждый текст обозначать осо­бо. Допустим, что список мы условно обозначили буквой П, тогда основной текст этого списка удобно обозначить через Па, первый правленный текст Пб, второй — Пв и т. д.

От разночтений следует отличать примечания, которые делаются к ос­новному списку. Допустим, надо отметить, что данная буква читается неяс­но, что слово зачеркнуто, что в пергамене дефект, что буква подправлена другими чернилами и т. п. или что в тексте исправляется явная описка писца (диттография, гаплография и т. д.). Эти примечания не следует смешивать с разночтениями. Они отличаются от разночтений по самому своему суще­ству. Поэтому эти примечания обычно выделяются в особый «этаж» (обыч­но — верхний, первый) и отмечаются не цифрами, а строчными курсивными буквами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: