Сделай Сам Свою Работу на 5

Эвристические особенности процесса





Квалификации

1.Видный французский психолог Ж- Пиаже заметил, что логические операции, с точки зрения психологии,— это лишь образцы, эталоны, к которым стремятся реальные процессы мышления на определенном уровне его развития. «Человек не обладает какими-либо общими методами решения информационных задач»1. Не всегда человек строго соблюдает правила логики; не каждый раз следователь, прокурор и судья осуществляют процесс квалификации в строгом соответствии с теми логическими программами, о которых говорилось выше.

Об этих отступлениях практика-юриста от положений теории квалификации и требований логики можно было бы только сожалеть, и для этого есть достаточно оснований, если учесть те ошибки, которые допускаются в практической деятельности по применению закона. Однако приходится считаться с тем фактом, что особенности человеческого мышления, которые иногда уводят его в сторону от логически безупречной системы, устранить невозможно. Более того, некоторые из этих особенностей (мы их называем здесь эвристическими2) имеют, по-видимому, немаловажное положительное значение, а подчас они незаменимы, например, при решении творческих задач.



1 Э. X а н т, Д ж. Марин, Ф. Стоун, Моделирование процесса формирования понятий на вычислительной машине, стр. 15.

2 Под эвристикой понимают методику поиска доказательств и путей решения творческих задач, не определенную заранее какой-либо программой (см., например, Н. И. Кондаков, Логический словарь, стр. 596).


>>>215>>>

В процессе реальной практической деятельности юриста многие характеристики его деятельности—быстрота, точность, правильность решения и т. д. — подвержены влиянию целого ряда факторов, как субъективных (уровень знаний, жизненный опыт, психофизиологическое состояние и пр.), так и объективных .(особенности дела, наличие времени, сложность задачи и т. д.). Человек при решении задачи не всегда может пользоваться готовой логической программой хотя бы потому, что он ее не всегда знает, а вынужден создавать заново, подчас не имея даже образца. Человеческая психика имеет достаточно разнообразный «набор» средств и приемов решения возникших проблем. Все это объясняет возможность, а подчас и целесообразность отступления от того логического пути, который был описан выше.



Перед проведением эксперимента по поводу методов решения юристами-практиками задач о квалификации преступлений были намечены некоторые гипотезы. Основные из них сводились к следующему: 1) опытный юрист, подыскивая норму, искусственно сокращает во время своего размышления над уголовным делом число шагов от начала «дерева» до решения, подразумевая некоторые звенья и совершенно не проверяя их; 2) он не пользуется единой «стандартной» программой разграничения и квалификации преступлений, а каждый раз создает и использует разные варианты программ; 3) на методы и результаты решения влияют различные привходящие обстоятельства интеллектуального и эмоционального характера. Все эти гипотезы получили в ходе эксперимента убедительное подтверждение.

Анализ фактически применявшихся испытуемыми методов поиска свидетельствует о том, что начало поиска может быть весьма разнообразным. Смысл выбора исходного пункта, видимо, состоит в том, чтобы прежде всего найти те признаки, которые дадут возможность испытуемому определить тип задачи, подлежащей решению, отнести ее к какой-то уже известной ему категории. Так, например, решая задачу 1 о разграничении хищения и должностного преступления, 40% испытуемых начинали анализ с вопроса о характере причиненного ущерба, 35%—с выяснения должностного положения субъекта, а 15%—с выяснения мотивов преступления. Последняя группа испытуемых, установив, что имеется




>>>216>>>

корыстная цель, сразу выделяла для дальнейшего анализа более узкий круг составов, в которых корыстна^ цель является необходимым элементом. То же, но с другой точки зрения делали испытуемые, обратившие прежде всего внимание на должностное положение субъекта преступления. Любопытно, что некоторые испытуемые (а также преимущественно студенты МГУ в контрольной группе), предпочитали вначале дать самую общую оценку ситуации: являются ли действия субъекта законными или незаконными (и даже моральными или аморальными!). Это, по-видимому, облегчало им дальнейшие поиски правовой нормы, соответствующей деянию.

Как мы отмечали ранее, последовательность признаков, перечисленных в программе квалификации, определяется главным образом тем, выяснение какого из них раньше всего ведет к решению, с учетом: а) наличия доказательств, которыми располагает в данный момент следователь или суд; б) простоты установления новых фактов по делу; в) степени вероятности совершения того или иного преступления.

Проведенный эксперимент свидетельствует также о том, что в определении перечня признаков, по которым должны разграничиваться смежные преступления, а также в установлении порядка их рассмотрения большое, а может быть и решающее, значение имеет прежний опыт испытуемого. Большинство лиц, которым ранее уже встречались подобные дела на практике, решали соответствующие задачи так, как обычно они квалифицировали подобные случаи.

Эти особенности, замеченные при проведении эксперимента, подтверждают некоторые общие психологические наблюдения. Установлено, что при опознании образов человек обычно выделяет какую-то группу признаков (для каждого испытуемого она различна) и на первом шаге «слепого поиска» оперирует только с ней. Некоторые испытуемые устанавливают строгую последовательность в проверке этих признаков (начинают поиск всегда с одного и того же признака; если же его нет, то обязательно проверяют один и тот же другой признак)1.

1 См. А. И. Галактионов, Представление информации оператору, стр. 34.


>>>217>>>

Отмечай разнообразие в путях и методах подыскания уголовно-правовой нормы, И. Андреев писал: «Трудно было бы требовать соблюдения в уголовном процессе установления признаков в соответствии с логической очередностью — это могло бы привести к бесполезной формалистике»1. По мнению ряда авторов, «люди используют различные стратегии обработки информации», причем любому человеку присуще изменение стратегии, которую он применяет при переходе от одной задачи к другой2.

В ходе эксперимента было также установлено то, что можно назвать свертыванием логической программы. Эта особенность мышления состоит в том, что некоторые звенья (узлы) логической схемы полностью исключаются; юрист действует по сокращенной логической программе, особенно если получает положительные ответы на некоторые вопросы (т. е. имеется шаговое подкрепление). В результате происходит «перескакивание» через некоторые узловые точки «дерева». Те признаки составов, которые представляются испытуемым очевидными, не задерживают их внимания.

В качестве иллюстрации сошлемся на решение испытуемыми задачи 2, фабула которой требовала найти разграничение между умышленным убийством и тяжким телесным повреждением, повлекшим смерть. Как указывалось выше (см. рис. 9 на стр. 185), для правильного разграничения этих преступлений необходимо ответить на следующие вопросы:

1) было ли причинено потерпевшему тяжкое телесное повреждение? Да;

2) причинено ли оно умышленно? Да;

3) повлекло ли оно смерть? Да;

4) был ли умысел в отношении смерти? Да. Нет.

В случае положительного ответа на вопрос 4 следует вывод: совершено преступление, предусмотренное ст. ст. 102—104 УК РСФСР.

1 I. Andre jew, op. cit., p. 100.

2 Э. X а н т, Дж. Марин, Ф. Стоун, Моделирование процесса формирования понятий на вычислительной машине, стр. 184 и 196. О некоторых общих закономерностях эвристического решения задач см. А. В. Н а п а л к о в, Эвристическое программирование, Ростов, 1971, стр. 73 и след.


>>>218>>>

В случае отрицательного ответа на вопрос 4 (т. е. утверждения, что лицо проявило неосторожность в отношении смерти) следует вывод: совершено преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК РСФСР.

В большинстве случаев вопросы 2 и 4 упускались из виду. Ход многих рассуждений был таков: тяжкое телесное повреждение — умысел — смерть — умышленное убийство. Такое неоправданное сокращение анализа привело к большому числу ошибочных выводов (в среднем 30%).

Аналогичное «перескакивание» через существенные для дела вопросы наблюдалось и в задаче 1 (о разграничении хищения и должностного преступления). Центральное звено этой задачи: кому был причинен материальный ущерб — государству или гражданам — было осознано лишь 15% испытуемых (четвертой частью из тех, кто дал правильные ответы). В результате в решениях этой задачи наблюдался большой разнобой.

С пропуском некоторых звеньев тесно связана еще одна особенность: отсечение ряда боковых ветвей «дерева», связывающих данный состав со смежными составами.

Почти от каждого вопроса, которые надо решать по задаче 1, идут боковые ветви к другим программам: к группе преступлений против личной собственности, к частнопредпринимательской деятельности, коммерческому посредничеству и т. д. Если испытуемый пропускает некоторые звенья, идя посокращенному пути,тем самым он оставляет без рассмотрения эти ветви, которые в ряде случаев было бы необходимо проверить, чтобы исключить иную квалификацию.

Вероятно, имеется и обратная зависимость: сам факт пропуска тех или иных звеньев может иногда объясняться тем, что испытуемый не представляет себе, какие вообще имеются в данном случае смежные составы. Это приводит к тому, что он не сосредоточивает внимания на тех узловых точках, в которых необходимо было провести разграничение с иными преступлениями.

Для проверки этого предположения каждому испытуемому, который решал задачу 1 .(хищение или злоупотребление служебным положением), предъявлялось требование перечислить все составы, которые могут иметь хотя бы косвенное отношение к рассматриваемой


>>>219>>>

им фабуле уголовного дела. Результаты свидетельствуют о том, что действительно далеко не все испытуемые имели ясное представление о всем перечне смежных составов, которые им следовало иметь в поле зрения при решении задачи. Так, указало пять смежных составов (ст. ст. 92, 93, 94, 153 и 170) 12% испытуемых1, четыре статьи — 5%, три статьи — 20%, две статьи — 50%, одну статью — 13%.

Правда, эти результаты нельзя расценивать только как свидетельство недостаточно широкого юридического кругозора испытуемых. Возможно, что сосредоточение внимания на том составе, который казался испытуемому наиболее подходящим для квалификации, препятствовало одновременному выявлению других смежных составов (которые по существу олицетворяют иные возможные решения). Тем не менее нам важно здесь отметить следующий факт: отступление от строгой логической программы сокращает время решения задачи, но серьезно снижает точность решения.

* 2. Помимо особенностей построения и использования логической программы поиска нормы, в эксперименте выяснилось также влияние на ход решения задач различных привходящих обстоятельств, которые в общем-то не должны были бы иметь юридического значения. Это те случаи, когда решение «затемняется большим количеством не относящихся к делу признаков»2.

Для проверки этого влияния испытуемым и были предложены по два варианта каждой задачи. В задаче 1 текст 1Б отличался от IA тем, что в начале было сказано, что «следователю поступило сообщение о частнопредпринимательской деятельности» субъекта. Эта «подсказка» была заведомо неверной, что нетрудно было видеть по изложенной тут же фабуле, в которой описывались признаки должностного преступления. Однако такой ложной информации оказалось достаточно, чтобы из тех 10 студентов МГУ, которые решали этот вариант задачи, четверо пришли к выводу о наличии ст. 153 и еще четверо обсуждали, но отвергли эту

1 В перечень включены также и те статьи, по которым испытуемые предлагали квалифицировать данное деяние.

2 Э. X а н т, Дж. М ар и н, Ф. С т о у н, Моделирование процесса формирования понятий на вычислительной машине, стр. 89.


>>>220>>>

квалификацию. Из тех же студентов, которые решали задачу IA (без «подсказки»), ни один не пришел к выводу о частнопредпринимательской деятельности, а трое обсуждали и отвергли эту возможность. У следователей МВД эта «подсказка» не повлияла на результаты испытания: по ст. 153 не квалифицировал деяние ни один испытуемый.

В задаче 2 варианты отличались один от другого «эмоционально»: ПА был изложен сравнительно нейтрально, объективно, а ПБ «нагнетал» отрицательные эмоции в отношении виновного: в начале текста задачи было сказано о «сильном возмущении общественности поселка злодейским поступком» субъекта. Хотя признаки состава преступления (тяжкого телесного повреждения) в обоих вариантах были совершенно одни и те же, у испытуемых — следователей МВД, решавших вариант ПБ, количество решений с квалификацией содеянного как умышленного убийства (по ст. 103) было вдвое большим, чем у тех, кто решал «нейтральный» вариант НА. У следователей прокуратуры такого изменения в количественном отношении практически не произошло, однако характер ошибок несколько изменился в сторону более тяжкой оценки содеянного: появились решения о квалификации по ст. 102, которых вообще не было у тех, кто решал вариант задачи ПА.

Вполне понятно, что в психических процессах, связанных с квалификацией преступлений, занимают важное место память, волевые качества личности, эмоции и другие свойства и явления, без которых не осуществляется никакая психическая деятельность. Мышление не изолировано от личности человека и прежде всего от практической деятельности, лежащей в основе мышления и представляющей его результат. Как отмечает И. Андреев, подбор нормы для квалификации неизбежно связан с типом личности юриста, особенностями его правосознания, а также рядом важнейших факторов, например временем, которым он располагает для принятия решения. Нередко (к сожалению) на выбор нормы невольно влияет санкция статьи, которая известна юристу — прокурору, следователю и судье1. Учет этих

1 I.Andre jew, op. cit., p. 37. См. также Э. X а н т, Д ж. Марин, Ф. С т о у н, Моделирование процесса формирования понятий на вычислительной машине, стр. 64. I


>>>221>>>

особенностей психологии предостерегает от ряда ошибок, способствует осознанному совершению логических операций, необходимых для правильного применения закона.

Следует указать еще на одну особенность мыслительной деятельности юристов. Когда некоторые пункты задачи были испытуемому неясны ,(то ли из-за недостаточности фактических данных, то ли из-за пробелов в теоретических знаниях), перед ним вставала действительно творческая проблема: найти решение, для которого в памяти не существовало готового эталона. При этом наблюдались эвристические закономерности, обычные для такого рода ситуаций1, а именно:

попытки использовать уже известные методы решения аналогичных задач, опираясь на прежний опыт;

стихийные манипуляции — «подгонка» решения под разные нормы закона;

создание новой программы решения путем самостоятельных теоретических рассуждений.

В последнем случае наблюдалось максимальное развертывание трудного звена задачи, его детализация, по сути дела — создание дополнительной программы для получения ответа на один из вопросов основной программы квалификации.

Это можно было наглядно видеть при решении задачи 2, которая специально была подобрана таким образом, что не давала достаточно полных данных для уверенного вывода о квалификации (произошло ли убийство либо телесное повреждение, повлекшее смерть). Главная сложность возникала при решении вопроса о направленности умысла виновного, избивавшего жену из-за ее частых выпивок, и о предвидении им возможности смерти потерпевшей. Вот как создавалась дополнительная внутренняя программа в одном из решений (магнитофонная запись):

Испытуемый (прочитав задачу): «Умысла не было, как он говорит, ...не установлено, что у них были неприязненные отношения, за исключением ссор на почве частых выпивок... (пауза). Ему было безразлично, каким орудием бил и какие последствия наступят...

1 См. Я. А. Пономарев, Психология творческого мышления, М , 1960, стр. 339 и след.


>>>222>>>

В то же время он должен был предусмотреть, что избивает женщину палкой по голове... Так... (пауза).

Допустима ли возможность убийства?.. В то же время может быть поставлен вопрос о тяжких телесных повреждениях со смертельным исходом... Здесь, конечно, граница очень шаткая. Насколько было вероятно то, что он убьет ее, ударяя ее по голове палкой, а после этого металлической цепью?.. Да... Сомнения довольно веские и упираются в степень вероятности наступления последствий... Конечно, если бы сразу она умерла... Тут она умерла на следующий день...

Скупость задачи в том, что она не позволяет установить, насколько слова обвиняемого реально отражают его намерения... Многое зависит от самого орудия... учитывая, что он был пьян, и насколько его реакцию вызвало поведение жены, и ярость... Я бы это дело направил на доследование для дополнительного анализа обстановки».

Здесь ярко видны колебания в решении и намечается сложная совокупность ряда факторов, которые испытуемый считает важными для получения вывода. К ним, по-видимому, относятся: мотивы избиения, характер применявшегося орудия, отношение виновного к возможным последствиям его действий, степень вероятности смерти, срок наступления смерти, нетрезвое состояние виновного, поведение потерпевшей, соответствие объяснений обвиняемого его действительным намерениям. Однако все эти факторы не связаны в сознании испытуемого в единую систему: программы решения вопроса о том, был или не был умысел на убийство, у испытуемого нет. Это и не удивительно, если учесть, что и теория, и судебная практика, к сожалению, не дают исчерпывающих рекомендаций по поводу разграничения в конкретном уголовном деле покушения на убийство и причинения тяжкого телесного повреждения. Но углубление и развитие соответствующего пункта программы видны отчетливо.

Развертывание трудного звена и построение новых внутренних вспомогательных программ могут быть крайне разнообразными. Юрист-практик использует при этом весь свой опыт и творческие знания, а также применяет дополнительные средства решения задачи (аналогия, учет мнений других лиц, обращение к опублико-


>>>223>>>

ванной судебной практике и т. д.). Рано или поздно «вакуум» заполняется, а если его невозможно восполнить при существующих фактических данных по делу, юрист продолжит собирание необходимых доказательств.

Следует заметить, что эвристические приемы обязательно будут использованы в тех случаях, когда юристу встречаются такие разновидности преступного поведения, которые не были известны ему при обучении и не встречались в практике.

Некоторые из этих форм преступной деятельности подпадают под уже известные общие эталоны. Например, в процессе обучения и на практике молодой следователь имел дело с кражами лишь следующих предметов личной собственности граждан: деньги, одежда, велосипеды, мотоциклы, музыкальные инструменты. Поступили сведения о тайном похищении домашнего животного .(породистой собаки). Вряд ли это дело вызовет какие-либо затруднения в плане квалификации, так как эталон признаков кражи, используемый в мыслительной деятельности следователя, не сводится к перечню названных выше предметов. Он сконструирован как более абстрактный признак: «личное имущество граждан», который, разумеется, распространяется и на приведенный пример.

Но трудности могут возрасти в двух случаях. Во-первых, при неправильно сформированном эталоне. Например, у судьи в процессе обучения сложилось представление о разбое как открытом похищении имущества, совершенном с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего. (Напомним, что закон, определяя признаки разбоя, не упоминает термина «открытое».) Фабула нового преступления состоит в том, что потерпевший был задушен в квартире во время сна и имущество похищено без ведома кого-либо из окружающих, т. е. тайно. Как квалифицировать совершенное похищение: как кражу или как разбой?

Из-за неправильного представления о признаках разбоя такой судья может допустить ошибку, признав содеянное кражей (в совокупности с убийством). Между тем, поскольку разбой не имеет признака «открытое» (похищение), следовало это преступление квалифицировать как разбой и убийство.

Далее возможны формы преступного поведения,


>>>224>>>

которые не укладываются даже в эталоны, правильно сформированные в соответствии с требованиями закона (например, редкое сочетание преступлений, совершенных по совокупности).

Эти случаи требуют, очевидно, нового творческого решения, выходящего за пределы обычного узнавания. Перед юристом здесь возникает ранее им не решавшаяся задача. Практика и научные эксперименты показывают, что эту задачу юрист решает с использованием эвристических методов.

3. Сделаем некоторые выводы из сказанного.

Основные эвристические приемы, применяемые при квалификации преступления, состоят в использовании индивидуальных предварительных программ «опознания типа задачи» и в перестройке основной программы квалификации в соответствии с конкретными условиями задачи и прежним опытом юриста, ее решающего.

Создание предварительных программ «опознания» обычно обусловлено имеющимися доказательствами по делу и базируется прежде всего на тех признаках составов, которые хорошо известны юристу по прежнему опыту расследования или рассмотрения уголовных дел. Перестройка логической программы квалификации идет в двух направлениях: сокращается число ее звеньев главным образом за счет известного следователю (судье) «шаблона» и развиваются и углубляются вопросы, относящиеся к неясным узловым пунктам и звеньям.

Все эти эвристические особенности имеют положительные и отрицательные черты. Их положительные черты состоят главным образом в том, что они значительно сокращают путь решения по сравнению с простым перебором вариантов, 'предусмотренных в логической программе.

Отрицательные черты состоят в следующем:

во-первых, отступление от строгой логики формального алгоритма чревато серьезными ошибками: «перескакивание» через некоторые звенья и отсечение боковых ветвей может привести к ошибочным выводам;

во-вторых, путь рассуждений, основанный на эвристике, зависит в большой степени от случайностей, связанных с эмоциями, неверным пониманием отдельных деталей фабулы дела и другими привходящими обстоятельствами, которые при строгом подходе не должны


>>>225>>>

влиять на решение юридических вопросов. Они неизбежные попутные компоненты всякой эвристики, ибо ее смысл состоит в том, чтобы изыскать путь к решению, не имея для этого достаточно полного материала в самой задаче (пли не имея возможности быстро его использовать),

В этой связи справедливо положение, что эвристический прием «может привести нас кратчайшим путем к искомой цели или завести нас в тупик»1. Формальный алгоритм не может привести к неверному выводу, однако и к искомой цели он приводит путем, который не всегда является кратчайшим. Отсюда следует, что основное достоинство формального алгоритма — точность и надежность, а основное преимущество эвристики — ее творческий характер, что особенно важно при недостаточном объеме информации, которым подчас может располагать следователь.

Так как, исходя из принципа законности, главная цель при квалификации преступлений состоит в получении правильного решения по делу, то следует признать, что большинство эвристических приемов не имеет преимуществ перед строгим формально-логическим алгоритмом квалификации. Ради быстроты решений правовой задачи мы не должны поступаться точностью и надежностью вывода.

Это, конечно, не означает, что ни один из рассматриваемых приемов нельзя использовать в интересах разработки проблем машинного решения правовых задач. Например, идея создания предварительных программ «опознания типа'задачи», привязанных к различным элементам основной программы, нам кажется весьма плодотворной. Заслуживает внимания и «развертывание» сложных узлов в самостоятельные подпрограммы. В практической деятельности юристов следует сочетать полезные эвристические приемы со строгими формальными алгоритмами.

С этой точки зрения эксперименты указывают на ряд возможностей, которыми следует воспользоваться. Живой человек, конечно, не может «отказаться» от

,' Г. Л. Г е л е р н т е р, Н. Рочестер, Интеллектуальное поведение машин, решающих задачи, сб. «Психология мышления», стр. 477.

J5 Заказ 3846 225


>>>226>>>

эвристик. Однако можно учесть некоторые распростра-ненные ошибки, выявившиеся в ходе экспериментов, J чтобы повысить уровень работы юриста. Так, в процессе обучения студентов-юристов и при повышении квалификации следователей, прокуроров и судей следовало бы обратить особое внимание на расширение юридического кругозора, развитие логических способностей, а также развитие самостоятельности в суждениях. Обучение приемам квалификации преступлений, на наш взгляд, необходимо строить с использованием специально разработанных программ разграничения и квалификации преступлений.

Дальнейшие исследования этих вопросов будут способствовать повышению уровня подготовки юристов, а следовательно, и улучшению их работы по борьбе с преступностью. Представляется, что эти исследования должны проводиться учеными-криминалистами и процессуалистами в сотрудничестве с логиками и психологами.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.