Социокультурная обусловленность речевого общения, или особенности вербального коммуникативного поведения.

Речевое общение – понятие очень широкое, в него входит, помимо собственно языковой коммуникации, мощный – и по объему, и по разнообразию, и по эффективности – набор невербальных средств, включающих жесты, мимику, улыбку, позы, взгляды, одежду, украшения, внешний вид и многое другое. Как мы знаем, при прямом, визуальном, «личном» общении именно эти факторы выходят на первый план и часто играют решающую роль.

Однако, поскольку «никто не обнимет необъятное», как сказал все тот же Козьма Прутков, в этой работе представлены только языковые трудности общения – очевидные, скрытые, внутри- и внеязыковые. Их тоже очень много, они все разные и сложные и к тому же, я уверена, несмотря ни на какие проценты (55 – невербальные, 7 – вербальные и т.п.), что «последнее слово – за Словом». Вот такой получился случайно афоризм.

Поэтому задача этого раздела – показать, что, помимо перечисленных выше языковых уловок, обманов и капканов, есть еще одна область, требующая внимания, осторожности и знания: речевое общение (или – речевая коммуникация), то-есть употребление языковых единиц в реальной речи. Поскольку, сочетая слова разных языков в речи, мы сочетаем разные миры, лежащие за словами, для того чтобы общение было адекватным и эффективным, нужно привести в соответствие разные социокультурные контексты, определяющие разные узусы. Узус (англ. usage) подразумевает «реальное употребление языковой единицы в речи, которое может отличаться как от нормативных предписаний, так и от окказионального (индивид) употребления».[10]

Таким образом, для достижения правильного, адекватного общения, для того, чтобы привести в соответствие разные узусы, разные социокультурные контексты, необходимо принимать во внимание разницу культур, разницу миров, в которых живут и функционируют соответствующие языки.

Иными словами, эффективность речевого общения и, соответственно, коммуникативная компетентность межкультурного общения в значительной степени определяется знанием особенностей вербального коммуникативного поведения членов данного речевого коллектива.

Самые простые примеры: разница в цифрах, датах, мерах (длины, веса и т.п.).

Одно и то же число – например, 1800 – представлено в русском и английском языках по-разному, в соответствии с культурной традицией узуса – реального употребления в речи в русском языке (одна) тысяча восемьсот, в английском eighteen hundred (восемнадцать сотен).

Русскому ребенку исполняется полтора года, а его английскому ровеснику – eighteen months (восемнадцать месяцев).

В мае 2005 года, когда Аль Хасан бин Талал, принц Иордании, дядя короля, был гостем МГУ, его переводчик сказал по-русски: После девятого одиннадцатого… Русскоязычная аудитория далеко не вся и далеко не сразу поняла, что имеется в виду одиннадцатое сентября 2001 г., день теракта в Нью-Йорке.

Сбой коммуникации произошел сразу по нескольким причинам: во-первых, в устной речи у нас не принято заменять названия месяцев цифрами, во-вторых, это был американский вариант представления даты, когда цифра месяца предшествует цифре дня.

Перевод шел с арабского на русский, но дата была представлена по американскому образцу.

Интересно, что на такой же встрече в МГУ в 2000 году принц говорил только на английском – абсолютно безупречном, а спустя 5 лет он же в той же ситуации говорил только по-арабски. Может быть, английский язык за эти годы стал языком агрессора, и говорить на нем стало политически некорректно?

«Американский образец», впрочем, уже пробил себе дорогу и в русскую речь: Сейчас у нас на слуху «Голос Беслана», а в США комиссий по проблеме 9/11 было около десятка. И сайт «Правда Беслана» - не изобретение Беслана, аналогичный сайт «Правда – 9/11» был в Америке, когда погибло большое количество людей (Независимая газета, 27 октября 2005 г.).

Вот такая неожиданная «проблема 9/11». Американский документальный фильм «9.11» был показан в России под этим названием, его почему-то не представили переводом «11 сентября», что было бы понятнее массовому зрителю, так как соответствовало бы речевому узусу русского языка (вербальному коммуникативному поведению говорящих на русском языке).

Вопрос о переводе миль, ярдов, футов, фунтов и т.п. в километры, сантиметры, килограммы, граммы и т.п. кажется настолько очевидным, что, казалось бы, и не стоит упоминания.

Однако, трагический случай с казахским самолетом, разбившимся когда-то при посадке в Дели из-за того, что индийские диспетчеры давали координаты в английских мерах длины и высоты, а казахские летчики не «перевели» их в свои меры, принятые в их мире, напоминает, что в процессе межкультурного общения не бывает мелочей, не бывает ничего простого, легкого и очевидного. Все сложно, важно и нужно.

Интересные данные на эту же тему приводит Н. Шахова в неоднократно цитированной статье «Кому дано предугадать», посвященной трудностям перевода:[11]

«Надпись на банке с белилами, гласящая, что содержимого хватает на покраску 5 квадратных футов, ничего не скажет российскому потребителю, а предупреждение о том, что незамерзающую жидкость для протирки стекол автомобиля в зимнее время нельзя употреблять при температуре ниже нуля, повергнет его просто в шок. Мою знакомую несколько раз оштрафовала милиция, прежде чем она поняла, что на российских дорожных знаках ограничение скорости задано числом километров в час, а спидометр ее заграничного автомобиля указывает скорость в милях. Хорошо еще, что мили были американские (они чуть больше 1,6 км), а не датские (равные семи с половиной километрам) или – того хуже – шведские (равные десяти километрам)!

Однако суммы, потраченные впустую любительницей быстрой езды или незадачливым покупателем иностранных белил, не идут ни в какое сравнение с убытками, понесенными НАСА по причине все той же несогласованности в единицах измерения. Один из полетов на Марс потерпел неудачу из-за плохо налаженного международного сотрудничества.

Оборудование для этого полета готовили в Европе, используя метрическую систему мер, а программное обеспечение – в Америке, где в ходу исключительно футы. В итоге космический корабль, приближаясь к Марсу, стал менять курс, оценивая расстояние в футах, в то время как приборы выдавали данные в метрах. Можно себе представить, что из этого вышло!

…Как пользоваться рецептом выпечки пирога, если количество продуктов в нем указывается в фунтах, а температурный режим - по шкале Фаренгейта? Можно ли считать такой текст переводом? Разумеется, все зависит от определения. Поэтому в последнее время на смену переводу пришло более широкое понятие: локализация(выделено мной – С.Т.). Чаще всего его применяют в отношении компьютерных программ. И действительно, в этой области необходимость некоторых дополнительных изменений - помимо перевода слов с одного языка на другой - особенно очевидна. Простейший пример: слова русского языка в среднем длиннее английских, поэтому при локализации англоязычной программы (адаптации ее к российским условиям) приходится прежде всего увеличивать поля, предназначенные для ввода слов, или уменьшать шрифт. А при локализации программы-ежедневника часто нужно изменять шаблоны для записи времени (13:45 вместо 1:45 p.m.) и телефонных номеров (123-45-67 вместо 123-4567), иначе такая программа окажется неудобной для русского пользователя. Потом нужно убрать все эти бесчисленные "пожалуйста": ну не используют их в наших инструкциях! (А при переводе в обратную сторону "please" надо добавить, иначе получится слишком грубо)».

И у цифр, конечно, тоже бывают культурные коннотации. В русской культуре 13 – несчастливое, 7 – счастливое, 666 – сатанинское, 5 – хорошее, потому что это высший балл в российской системе оценок успехов в образовании.

В китайской культуре[12] четные числа приносят удачу, а нечетные – несчастье. Это связано с тем, что в системе ценностей китайской культуры «образовать пару» - это хорошо, это счастье. Нечетные числа символизируют одиночество. Впрочем, некоторые нечетные числа, в виде исключения, имеют положительные коннотации. Обычно это связно с их произношением. Иногда они входят в состав позитивных, приятных по смыслу фразеологизмов и поэтому воспринимаются положительно. Например, 9 хорошее число, потому что оно произносится так же, как вечный, постоянный.В нем всегда содержится пожелание: «пусть всегда все будет хорошо!»

1, хоть и нечетное, но также обозначает хорошее, поскольку его значение – от всего сердца.

10 и 100 обычно употребляются в значении весь, целый, все вместе. Это очень положительные цифры, поскольку китайская культура – коллективистская, китайцы любят жить всей семьей, работать все вместе. Интересно, что иероглиф, обозначающий эти числа, входит в состав таких слов и словосочетаний, как энциклопедия, универсальный магазин, сундук (букв. ящик с сотней сокровищ). Число 8 приносит богатство, 6 – успех, 2 значит «только ты и я». Это число влюбленных.

Наличие социокультурных нюансов – это свойство живого, развитого языка – все самые «сухие» единицы языка (термины, грамматические служебные слова, цифры, даты и т.п.) в реальной речи, в речевом узусе обрастают, расцвечиваются культурными коннотациями. Культура – как волшебная палочка: под ее магией оживают и покрываются цветами сухие поленья…

«Западни» английского речеупотребления, обусловленные социокультурно, создают большие трудности для всех, кто пытается преодолеть двойной барьер языка и культуры: изучающих язык, переводчиков, учителей.

Широко известна такая особенность английского речевого общения (или вербального коммуникативного поведения), как так называемая «недооценка», «недоговоренность», understatement. Действительно, эмоциональная сдержанность англичан, проявляющаяся и в поведении, и в речи – всем известный стереотип, отраженный, в частности, в «международных» анекдотах. Т.В. Ларина, изучив коммуникативное поведение англичан считает, что «коммуникативная неимпозитивность», «под которой мы понимаем недопустимость оказания прямого воздействия на адресата, соблюдение его коммуникативной неприкосновенности, формируется в результате использования стратегий негативной вежливости, нацеленных на социальное дистанцирование, на соблюдение интерперсональных границ между собеседниками, на уважение личной автономии окружающих, на смягчение воздействия на адресата (don’t impose – одна из важнейших коммуникативных установок)».[13]

Остановимся подробнее на этой особенности английского речевого узуса, который представляется особенно ярко в сопоставлении с русским.

How are you? Как поживаете? Ловушка заключается в том, что, по требованиям английской культуры, единственно возможный и ожидаемый ответ на этот вопрос может быть: fine / very well, thank you (спасибо, очень хорошо). Так отвечают при любых обстоятельствах. В русской культуре принято отвечать «честно», описывая реальное состояние дел.

Варианты ответов:

Спасибо, хорошо; спасибо, нормально – вежливый, формальный ответ, показывающий дистантность отношений с собеседником и нежелание давать реальную картину «поживания». Почему-то распространены ответы-жалобы: на здоровье, на начальство, на семейные обстоятельства.

В ответ на формальный привычный вопрос: как поживаете? В России можно услышать целые грустные мини-повести:

«Да голова трещит, мучаюсь с давлением, Колька плохо учится, не знаю, что с ним делать, учителя жалуются».

«Разве это жизнь? Работаю с утра до ночи, света белого не вижу»

«Потихонечку, тянем лямку».

«Ничего, но мама все время болеет, и папа что-то плохо себя чувствует».

В последнее время тенденция «ругать» свою жизнь настолько усилилась, что бодрые оптимистичные ответы, типа «Отлично!», «Лучше всех» воспринимаются с удивлением, и часто и недоверием как ирония или энантиосемия (т.е. способность слова выражать противоположное значение. Например, «Хорошенькая история!»).

В варианте английских ответов – нежелание посвящать собеседника в свои дела, нагружать его своими проблемами, хранить свою личную жизнь и свои проблемы при себе. Поэтому – fine, thank you хоть на смертном одре.

В русской культуре – наоборот: человек интересуется, как же ему не рассказать о делах, но хвалиться «очень хорошо» - не надо, можно вызвать зависть, сглаз, да и не гуманно это: а вдруг у него/нее все плохо? Лучше немного сгустить краски и вызвать сочувствие.

У каждой культуры своя логика. Но русскоязычных учащихся приходится специально учить, как ответить на вопрос очень распространенный, обязательный вопрос “How are you?” по-английски, имея в виду не столько язык, сколько культуру.

Случай из жизни, иллюстрирующий социокультурный «конфликт узусов», привела Ольга Суворова, аспирантка факультета иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова, работающая в компании «Русал» («Русский алюминий»).

Недавно я разговаривала с одной из своих новых коллег, русской девушкой, которая работает у руководителя-австралийца. Сотрудница жаловалась: «Он каждый день спрашивает меня «Как дела?», и у меня уже не хватает воображения давать ему каждый раз новые ответы». А ведь австралийский босс, задавая типичный вопрос-приветствие, скорее всего, и не собирался вслушиваться в проблемы подчиненной.

Англичане избегают категорических заявлений, любая категоричность, даже на уровне оттенков значения, может помешать нормальному общению. Показателен в этом смысле пример с таким вполне невинным на первый взгляд словом (вернее словосочетанием), как of course.

Это очень коварное «слово-ловушка». Перевод на русский язык конечно правилен в отношении языка, но не в плане реального культурного речеупотребления.

Дело в том, что конечно по-русски звучит нейтрально или дружески. Ты мне поможешь? Конечно! Ты знаешь эту тему? Конечно!

В английской речи «of course» имеет негативные оттенки вызова, упрека, порицания. «Did you know this?» Of course. Ты знал об этом? Разумеется/Конечно. В ответе есть некоторый вызов: либо «все это знают, кроме тебя», либо «знал, но тебе не хотел говорить».

Of course звучит резко, категорично, имеет оттенки «ты что, не понимаешь?», «наконец, до тебя дошло» и т.п.

Я была свидетельницей неприятного инцидента, вызванного употреблением of course.

В юности, студенткой, я работала летом на переводческой практике в бюро молодежного международного туризма «Спутник». Первая группа студентов из Великобритании была очень большая – 52 человека, и я работала в паре с молодым человеком, студентом другого вуза, которого звали Николай.

Его английский был гораздо лучше моего, и я старалась держаться в тени, когда мы были вместе. Он чувствовал себя очень уверенно (может быть и поэтому тоже – на моем скромном фоне). Через несколько дней юные британцы стали избегать его, затем – еще хуже – корчить недовольные гримасы и просить меня им переводить. Николай, разумеется, был расстроен, хотя продолжал внешне держаться уверенно и старался не показывать своего огорчения. В конце концов, я решила спросить у одного из наших «клиентов», в чем дело. Ответ меня ошеломил: «Он говорит «of course» на все наши вопросы».

Оказалось, что, когда кто-то из них спросил во время экскурсии по Москве, указывая на памятник, «Это Пушкин?», Николай ответил «of course!». По английской культуре речевого общения, в узусе английского языка (то есть не «по английскому языку», не по «значению» слова) это подразумевало: «Что же вы, такие дураки, такую простую вещь не знаете?» Ну, может быть чуть вежливее, без «дураков», но смысл был именно такой. А Пушкина знают на Западе мало, очень понаслышке, поэтому, чтобы опознать его в памятнике по внешнему виду – нужна была эрудиция, и ответ “of course” удивил и обидел. Кстати, в этой первой группе был студент Энтони Бриггс, (Anthony Briggs), который стал впоследствии профессором, зав. кафедрой русской литературы в Бирмингемском университете, крупнейшим знатоком и переводчиком Пушкина. В Советскую Россию ехали туристами, в первую очередь, интересующиеся Россией, русским языком и культурой, и это было время хрущевской оттепели.

Еще пример «ловушки-западни».

Английская привычная фраза, очень любезная и крайне позитивная «We must have a drink» (давайте выпьем) в некоторых культурах (например, немцами) воспринимается негативно из-за слова must, которое превращает дружеское предложение выпить в приказ.

Англичане же, наоборот, плохо воспринимают очень распространенное вежливое американское пожелание Have a nice day! (удачного Вам дня!). На это часто отвечают: thank you, I have other arrangements (спасибо, у меня другие планы). Для многих неприемлемым и раздражающим фактором оказывается грамматика, а именно: повелительное наклонение. Моя английская подруга, адвокат и знаток многих языков, закончила как-то свое письмо словами: Let me finish my letter with an American command: Have a nice day! (Позволь мне закончить письмо американским приказом: Имей удачный день!).

В современной России, в связи с все возрастающим влиянием Америки и американцев, русский эквивалент американского пожелания все больше входит в речеупотребление. Студенты и аспиранты все чаще используют в речи Желаю Вам удачного/ приятного дня и просто: Удачного дня. Совсем сокращенный вариант Удачи!, родом, по-видимому, от Have a nice day получил широкое распространение и в средствах массовой информации, и в повседневном общении.

Приказы, команды (императив!), инструкции, призывы – все эти «вторжения в личную жизнь» (imposing on one’s privacy) не приемлемы для английского речевого общения.

Эта особенность особенно остро контрастирует с русской манерой вербальной коммуникации. Мы привыкли к императивам настолько, что не осознаем: наши родные общественные приказы не курить!, не сорить!, по газонам не ходить! используют инфинитив – самую грубую форму повелительного наклонения, нормативную только для обращения к солдатам или собакам: лежать!, стоять! .

Т.В. Ларина справедливо отмечает стремление к сдержанности и некатегоричности – неимпозитивности в ее терминологии – как ведущую характеристику английского речевого общения.

«Неимпозитивность в общении проявляется на уровне использования языковых средств, коммуникативных стратегий и целых речевых актов: англичане не дают непрошеных советов, не задают личных вопросов, не критикуют, не делают замечаний. В случае необходимости сделать замечание, они оформляют его в виде просьбы: (учитель обращает внимание на шум в классе) Would you stop that noise, please? (букв.: Вы бы перестали шуметь, пожалуйста?) или Are you with me? (Вы со мной?) / (водитель автобуса – закурившему пассажиру) Would you kindly stop smoking, please? Thank you – букв.: Вы бы любезно перестали курить, пожалуйста. Спасибо. Ср.: Перестаньте разговаривать / Слушайте внимательно / (Немедленно) Прекратите курить».

Разница культур и языков ярко проявляется в словах и выражениях, сопровождающих расставание.

У многих языков форма прощания, особенно разговорная и поэтому наиболее употребительная, связана с глаголом видеть и выражает надежду снова увидеться: до свидания, auf wiedersehen, au revoir, see you (later), многочисленные славянские до видзенья.

Еще один распространенный вариант вверяет уходящего Господу:

Англ. Good bye – (God be with you)

Фр. Adieu

Исп. Adios

Более продолжительная предполагаемая разлука предваряется пожеланием хорошего пути (англ. farewell), или хорошей жизни (нем. lebewohl).

Как обычно, японцы и русские создали нечто уникальное для расставания надолго. Они не желают ни хорошего пути, ни хорошей жизни. Японцы философски говорят sayonara (если так должно быть), а русские просят уходящего простить их, если что было не так: прощай(те).

Разговор по телефону тоже культурно обусловлен больше, чем мы обычно сознаем. В американской культуре, например, где одна из главных ценностей – это время, которое – деньги, принята прямая, деловая, рациональная манера разговора по телефону и «без лирических отступлений». Позвонив по телефону коллеге или другу, следует сразу же объяснить цель звонка. Если же цель «не деловая», а просто – поддержать дружеский контакт («to say hello»), об этом тоже надо сразу сообщить.[14]

В восточных культурах такая манера немыслима, невозможна и неприемлема. Даже если у Вас пожар или очень экстренное дело, сначала нужно спросить о здоровье собеседника, всех ближайших родственников, обязательно – родителей и только потом приступать к делу.

Все приводимые ниже примеры конфликтных речеупотреблений «ошибки» вызваны разницей культур.

Итальянские студенты думали, что если человека зовут Иван Иванович, это значит, что его отец умер, так как по требованиям итальянской культуры новорожденных нельзя называть именами живых родственников.[15]

Советник Посольства Сингапура в России сказал мне: Russian colleagues are very rude because they ask «why?». (Российские коллеги очень грубы, потому что они спрашивают «почему?»). Я ужаснулась: сколько же нужно знать нашим дипломатам, чтобы не вызвать негативной реакции, не сорвать переговоров, не испортить международных отношений. И тут же стала настойчиво спрашивать: ну почему же, почему это так грубо – спросить, «почему»?!

Англичанка в Германии мучалась в автобусе: пробиваясь к выходу, она повторяла: Excuse me (извините), и немцы возмущались. Когда же она догадалась спросить по-немецки: Вы выходите на следующей?, все любезно расступились.

Англичане и американцы говорят на одном языке, но реальное речеупотребление, речевой узус у них может быть очень разным. Яркую иллюстрацию этого дает Гай Браунинг (Guy Browning) в статье «Как жаловаться» («How to Complain»).

There are two styles of complaining: the American which is «Give me exactly what I want now or I’ll sue your nuts off», and the British style which is: «Sorry, that was probably my fault». (Есть две манеры жаловаться: Американская – «Дайте мне сейчас же точно то, что я желаю, а не то я затаскаю вас по судам до потери пульса» и Британская: «Извнините, это, во-видимому, была моя вина»).[16]

В некоторых культурах нельзя задавать вопросы:

1) Как Вас зовут?

2) За какую партию Вы голосовали?

3) Сколько Вам лет?

4) Сколько Вы зарабатываете?

В Египте нельзя хвалить одежду своих партнеров по речевому общению: согласно требованиям их культуры, они должны подарить то, что Вам понравилось.

В некоторых культурах (Иран, например) нельзя делать комплименты по поводу внешности жены Вашего собеседника.

В Британии невежливо начинать разговор с незнакомыми людьми в поезде.

В Китае невежливо не начать беседовать в такой же ситуации.[17]

Известно, что в английской речи очень часто используются слова please и thank you. В русском языке их эквиваленты используются реже. Соответственно, в параллельном русско-английском тексте в английском варианте нужно усилено вставлять «p’s and q’s» (детский вариант please and thank you), а из русского – выбрасывать. Такой вот разный узус…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: