Сделай Сам Свою Работу на 5

Мой святой учитель санскрита Свами Кебалананда





Отец надеялся удовлетворить мою духовную жажду наставлениями ученого философа. Но он был разбит своим же собственным оружием: новый учитель, далекий от интеллектуального выхолащивания живой сути предмета, раздувал во мне тлеющие угольки жажды Бога. Отец не знал, что Свами Кебалананда был восторженным учеником Лахири Махасая. Несравненный гуру имел тысячи учеников, безмолвно влекомых к нему его неодолимым божественным магнетизмом. Позже я узнал, что Лахири Махасая часто характеризовал Кебалананду как риши, или озаренного мудреца[6].

Роскошные вьющиеся волосы обрамляли красивое лицо моего репетитора. Его темные глаза были простодушны и по-детски ясны. Все движения нежного тела были отмечены спокойной неторопливостью. Всегда ласковый и любящий, он прочно утвердился в Бесконечном Сознании. Многие часы, проведенные вместе, прошли в глубокой крия медитации.

Кебалананда был известным авторитетом в древних шастрах, или священных книгах: его эрудиция снискала ему имя Шастри Махасая, с которым к нему обычно обращались. Но мой прогресс в изучении санскрита не был заметен. Я искал любого удобного случая, чтобы забросить прозаическую грамматику и поговорить о йоге и Лахири Махасая. Репетитор однажды сделал мне подарок, рассказав кое-что из собственной жизни с учителем:



"Я был на редкость счастлив, у меня была возможность в течение десяти лет оставаться близ Лахари Махасая. Его бенаресский дом был целью еженощного паломничества. Гуру всегда находился в маленькой передней гостиной не первом этаже. Когда он сидел в позе лотоса на деревянном стуле без спинки, ученики полукругом окружали его. Глаза его веселились и искрились в божественной радости[7]. Они всегда были полузакрытыми, всматривающимися через внутреннее всевидящее око в сферы вечного блаженства. Он редко говорил пространно. Изредка взгляд его фокусировался на ученике, нуждающемся в помощи, исцеляющие слова лились тогда подобно потоку света.

Непередаваемое чувство покоя возникало от одного лишь взгляда учителя, меня наполнял его аромат, лившийся как из лотоса бесконечности. Быть с ним, даже не обменявшись ни одним словом, было счастьем, преобразовывавшим все мое существо. Если на пути сосредоточения возникал какой-либо незримый барьер, я, бывало, медитировал у ног гуру. Там легко схватывались самые тонкие состояния. Такие прозрения ускользали в присутствии других, меньших учителей. Лахири Махасая был живым храмом Бога, чьи тайные врата открывались всем преданным ученикам.



Учитель не был педантичным толкователем Писаний, без усилий заглядывая в «божественную библиотеку». Слова и мысли мощной струей били из фонтана всеведения, у него был чудесный ключ, открывавший глубокое философское учение, скрытое много веков назад в Ведах[8]. Если его просили разъяснить различные планы сознания, упоминаемые в древних текстах, он соглашался улыбаясь: «Я пройду эти состояния и спустя немного времени расскажу вам, что чувствую». Таким образом, он был диаметрально противоположен учителям, заучивавшим на память Священные Писания, а затем провозглашавшим непрочувствованные абстракции.

«Пожалуйста, понимайте святые строфы по мере того, как их смысл приходит к тебе, – молчаливый гуру часто давал такое указание сидящему близко ученику. – Я буду направлять твой ум так, чтобы понимание было вернее». – Таким образом, многие осознания, воспринимаемые при помощи Лахири Махасая, оказались записанными разными учениками с обширными комментариями.

Учитель никогда не советовал верить рабски. «Слова – это только шелуха, – говорил он, – обретайте уверенность в божьем присутствии через собственный радостный контакт в медитации». Какова бы ни была проблема у ученика, гуру советовал для ее разрешения крия-йогу: "Йоговский ключ не утратит эффективности и тогда, когда я более не буду присутствовать в теле, чтобы направлять вас. Эта техника не может быть спрятана в переплет книги, отложена и забыта, подобно теоретическим идеям. Неустанно следуйте своим путем к освобождению через крия, чья сила кроется в практике".



Я сам считаю крию самым эффективным средством спасения собственными усилиями из когда-либо использовавшихся в человеческих поисках Бесконечного. Благодаря ее применению всемогущий Бог, скрытый во всех людях, зримо воплотился в теле Лахири Махасая и его учениках".

Христоподобное чудо, совершенное Лахири Махасая, произошло в присутствии Кебалананды. Мой святой репетитор рассказал однажды эту историю, и мысли его были далеко от лежавших перед нами на столе санскритских текстов.

"Один слепой ученик, по имени Раму, вызывал у меня большое сострадание. Неужели ему не видеть света, когда он так преданно служит учителю, в котором в полную силу светилось божество? Однажды утром я хотел поговорить с Раму, но он терпеливо сидел часами, обмахивая гуру панкха[9]. Когда почитатель учителя наконец вышел из комнаты, я последовал за ним.

– Раму, давно ли ты слеп? – спросил я.

– Я слеп от рождения, сэр! Глаза мои никогда не имели счастья видеть хотя бы проблеска солнца.

– Наш всемогущий гуру может помочь тебе. Пожалуйста, попроси его.

На следующий день Раму неуверенно приблизился к Лахири Махасая. Ученик почти стыдился просьбы, касающейся того, чтобы к его духовному сверхбогатству приблизилось богатство физическое.

– Учитель, в вас Озаритель Космоса. Молю ввести Его свет в мои глаза, чтобы я различил меньший свет солнца.

– Раму, кто-то потворствовал тому, чтобы поставить меня в неловкое положение, – ответил учитель. – Я не обладаю способностью исцелять.

Раму настаивал:

– Сэр, Бесконечный Единый в вас несомненно может исцелять.

– Это другое дело, Раму. Для Бога нет границ! Тот, Кто зажигает звезды и клетки плоти таинственной лучезарностью жизни, конечно, может ввести в твои глаза блеск света. – учитель коснулся лба Раму в точке между бровями[10]. – Удерживай свой разум сосредоточенным и в течении семи дней часто распевай имя пророка Рамы[11]. Для тебя особо засияет заря солнечного великолепия.

О чудо! Через неделю так и случилось. Впервые Раму увидел прекрасный лик природы. Всеведущий Единый безошибочно направил ученика, наказав повторять имя Рамы, любимого им более всех других святых. Вера в Раму была почвой, вспаханной благочестием, в которой могучее семя учителя пустило росток, – семя неизменного исцеления".

Кебалананда на мгновение умолк, затем воздал дань почитания учителю:

"Во всех чудесах, совершенных Лахири Махасая, было очевидно, что он никогда не позволял эго-принципу[12] считать себя причинной силой. Путем совершенной самоотдачи во власть первичной целящей силы учитель давал Ей возможность свободно течь через него.

Многочисленные тела, удивительно исцеленные благодаря Лахири Махасая, в конечном счете должны были стать пищей для огня кремации. Но его непреходящими чудесами являются безмолвные духовные пробуждения и формирование Христоподобных учеников".

Я так никогда и не стал санскритологом. Свами Кебалананда научил меня грамматике более божественной.

 

Глава 4 (сноски)

[1]. Упоминается в гл.2

(обратно)

[2]. Саньясин – буквально – самоотреченный; от санскритского глагольного корня – отвергать.

(обратно)

[3]. Карма – следствие прошлых действий в этой или какой-либо предшествующей жизни; от санскритского глагола кри – делать.

(обратно)

[4]. Бхагавадгита 9.30-31.

(обратно)

[5]. Я всегда обращался к нему Ананта-да; да – суффикс уважения, получаемый в индийской семье старшим братом от младших братьев и сестер.

(обратно)

[6]. В то время Кебалананда еще не присоединился к Ордену Свами и его звали Шастри Махасая. Однако, чтобы избежать путаницы с именами Лахири Махасая, Бхадури Махасая (глава 7) и учитель Махасая (глава 9), я упоминаю репетитора по санскриту под его более поздним монашеским именем – свами Кебалананда. Его биография недавно опубликована на бенгали. Он родился в Кхулне, штат Бенгалия, в 1863г. Кебалананда оставил тело в Бенаресе в возрасте шестидесяти восьми лет. Его имя в семье было Ашутош Чаттерджи.

Махасая – исполненный уважения религиозный титул, означающий «великий возвратитель». (Маха – великий, сая – обращенный внутрь, идущий к покою).

(обратно)

[7]. Поскольку истинная природа Бога – блаженство, поклоняющийся, приведенный в созвучие с Ним, испытывает исконную беспредельную радость.

(обратно)

[8]. К настоящему времени сохранилось более ста канонических книг, входивших в четыре древние Веды. В своем Журнале Эмерсон отдал должное ведической мысли: «Это – величественно, как теплая ночь в безмолвном океане. Там содержится все религиозное чувство, вся великая этика, которая по очереди посещает каждый благородный ум... Бесполезно откладывать книгу; если я верю себе в лесу или в лодке на пруду, природа делает из меня теперь брахмана: вечная необходимость, вечная компенсация, неизмеримая сила, ненарушаемое безмолвие... Это ее вероучение. Мир, говорит она мне, и чистота, и абсолютное отречение – эти панацеи искупают весь грех и приводят вас к блаженству Восьми Богов».

(обратно)

[9]. Панкха – опахало, сделанное из пальмового листа.

(обратно)

[10]. Местонахождение «единого», или духовного, глаза. При наступлении смерти сознание человека обычно привлекается к этому святому месту, чем объясняется поворот глаз вверх у мертвых.

(обратно)

[11]. Рама – центральная священная фигура санскритского эпоса Рамаяна.

(обратно)

[12]. Эго-принцип – ахамкара (буквально – я делаю) – является основной причиной дуализма или кажущегося разделения между человеком и его Творцом. Ахамкара приводит человеческое существо под власть майи (космической иллюзии), вследствие которой субъект (эго) ложно выступает как объект, это приводит к тому, что творения воображают себя творцом (См. сноски в гл.5 и 30, а также текст в гл. 30).

«Не свершаю я действий» – пусть йогин,

суть познав, так всегда помышляет -

обоняя, дыша, ощущая,

испражняясь, ходя, засыпая.

Говоря иль хватая рукою,

видя, слыша, глазами моргая,

он во всех этих действиях видит

лишь вращение чувств в предметах...

Тот, кто видит, что действия, Партха,

совершает лишь пракрити всюду,

и кто Атман лишь в недеянье

созерцает, – тот истинно видит...

Пребывая всей твари владыкой,

нерожденным, нетленным, вечным,

Я внутри Мне подвластной природы

своей майей Себя рождаю...

Состоит ведь из гун моя майя:

одолеть ее, дивную, трудно;

но кто ищет Меня всей душою,

тот ее позади оставляет.

Бхагавадгита, соответственно: 5, 8-9; 13, 29; 4, 6; 7, 14.


(обратно)

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.